Биолюминесценция – в темноте некоторые участки кожи дракона начинают светиться, цвет свечения – светло-синий, как и цвет глаз, может управлять свечением; очень забавная улыбка; подобно двуногим, может перемещаться на одних задних лапах, однако неуклюж при такой манере движения.

Свечение, картинка

Немного из истории рождения: «кошмары» здесь, наверное, самый странный вид драконов. Большинство из них даже не знают друг о друге, ведь их осталось очень мало - всего шестнадцать особей в мире. Они свободно образуют семьи с другими драконами, но «кошмары» в результате таких союзов никогда не рождаются. Но как же тогда родился первый дракон этого подвида? Вот тут небольшое пояснение: всех драконов подвида «кошмар» можно разделить на две категории: обычные и «рождённые небом». Скэйл как раз из вторых. Теоритически, любой дракон может переродиться в «кошмара», но только будучи ещё яйцом. Такие случаи крайне редки, ведь для перерождения в яйцо должна ударить молния. В большинстве случаев ещё не рождённый детёныш погибнет, но в одном из тысячи случаев он переродится. Именно так, а не иначе.
Вот так и родился Скэйл. Однако одной молнии было мало: перерождение - длительный процесс, так что вроде бы «мёртвое» яйцо, немного обугленное сверху и снизу, пролежало около сорока лет, прикрытое кучей камней, что образовали естественную защиту (даже если бы этих камней не было, повредить яйцо всё равно очень непросто, оно прочнее из-за длительного развития зародыша).
Рождение «кошмара» Скэйла навсегда останется тайной для него самого (не могло же это быть случайностью?), впрочем, даже сегодня это не сильно его беспокоит. Так вот, вечером, двадцать четвёртого марта, семьдесят третьего года тринадцатого столетия, с громким взрывом, что раскидал камни, скрывавшие яйцо, и повалил пару ближайших деревьев, на свет появился Скэйл.
Он родился на острове на полсотни миль западнее Гаитана. Остров этот есть лишь на некоторых картах, а называется либо «Железным» островом, либо «Земли вечной грозы», что, как не удивительно, следует из первого названия. Это средних размеров остров со своим пресным озером, лесами, небольшой горной цепью (богатой железными рудами) и собственным малоприятным климатом, но особенно отметим несколько металлических шпилей, возвышающихся на десятки метров над кронами деревьев: «эти штуки» здесь очень, очень давно и глубоко уходят под землю. Что это и зачем, неясно, но они привлекают грозу… Этот остров не просто так избегают – здесь четыре дня в неделю бушует гроза, так что это явно не курорт. И всё же, кто-то тут жил… или даже живёт. Итак, Скэйл вылупился и только-только начинает осваиваться в жизни. Он находился у подножья гор, на окраине леса, стоя в небольшом кратере, в скорлупе яйца, что когда-то защищало его, земля покрыта травой и мелкими камушками, рядом лежали два упавших дерева, шёл дождь, откуда-то сверху доносились раскаты грома, сверкали молнии. Дракончик был один, маленький и почти беззащитный, он бегло рассматривал окружающий пейзаж, не скрывая страха неизвестности, но что-то насторожило его, что-то приближалось.
Первые три года жизни нельзя было назвать сознательной – сейчас дракон не помнит совершенно ничего, но его родители говорили ему, что их разбудил звук взрыва. Любопытство взяло своё, и вот они уже осматривали остров на наличие чего-то необычного, и это несмотря на грозу между делом. Долго искать не пришлось: разбросанные камни, упавшие деревья, небольшой обугленный кратер и, самое неожиданное, чёрный дракончик посередине всего. Маленький и напуганный, но странный: ни Кеман, ни Тиамат раньше не видели таких (а видели они всяких), но это был только детёныш, его нельзя было оставлять на произвол судьбы. Нельзя было просто взять и забрать его, это могло напугать детёныша, но, с помощью лап Кемана и несложного заклинания сна его супруги, детёныша вскоре удалось перенести домой – в просторную пещеру, где проживало семейство серебряных драконов.
Второй день жизни был для Скэйла не менее шокирующим, но благодаря своим братьям и сестре (из приёмной семьи, разумеется), которые быстро нашли к нему нужный подход при помощи свежей рыбы, уже к вечеру он вовсю игрался со своей новой семьёй. Это был первый солнечный день в его жизни.
Прошло три года: малыш заметно подрос и, по мнению его братьев, достаточно окреп для первого полёта. По мнению братьев, но не родителей, так что его увели тайком. Это был один из немногих солнечных дней (в другие дни драконы не вылезали из пещеры в принципе, эти дни были долгими и скучными, и нет никакого смысла их описывать). Его вели по земле, чтобы не заметили родители, лесными тропами к скалам, один вид которых говорит, что от острова когда-то оторвали кусок. Здесь Ариман и Фалькор учились летать вместе с родителями. Место выбрано не просто так: несмотря на опасность, причудливые завихрения и непредсказуемые потоки ветра делают первый полёт тут воистину незабываемым. Итак, Фалькор посадил Скэйла себе на спину и аккуратно доставил на самую высокую и наиболее плоскую скалу, где вскоре оба дракона рассматривали с края скалы плескавшуюся внизу воду. Ариман остался в воздухе на подстраховке, а Фалькор начал рассказывать Скэйлу как летать: расправить крылья, махнуть крыльями, махнуть сильнее и так далее – Скэйл сидел и слушал. Правда, не долго: чёрный дракончик развернулся на середине «лекции», прижал крылья плотнее к телу и прыгнул вниз… Ариман бросился в пике за ним, но, как оказалось, зря: малыш, за пару секунд до падения, расправил крылья и изменил направление движения, устремившись вперёд, почти вплотную к воде, затем нырнул и вскоре вынырнул со здоровой рыбиной в зубах. На прошлой неделе он видел, как так делали родители, так что решил тоже попробовать. Рыбину он, правда съел в одного, на зависть обоих братьев. А братья для себя отметили, какие же у Скэйла огромные крылья. По возвращению домой вся троица была наказана – отец видел их «лётные уроки». К счастью, почти всю неделю были грозы, так что наказание в виде недели без неба прошло быстро и незаметно.
В возрасте пяти лет Скэйл уже летал вместе с семьёй на рыбалку, свободно и непринуждённо, будто он был рождён для полётов. Для всей семи было очевидно, что чёрный дракончик развивается быстрее, чем его братья, взять хотя бы размеры: он почти догнал свою сестру по длине. Логичной была мысль отца научить Скэйла говорить, но две недели упорного труда обернулись неудачей: малыш (хотя уже не совсем и малыш) мог только издавать разные звуки, активно двигаться и демонстрировал эмоции посредствам мимики лица. К отцу вскоре присоединилась мать, а затем братья и сестра, но сестра, спустя два мучительных месяца, предположила, что Скэйл не может говорить, на что дракончик начал активно кивать. Вопрос закрыли, а Сапфир отныне выступала переводчиком для своего приёмного брата. В этом же возрасте молодой «кошмар» впервые почувствовал на себе холодное дыхание зимы: она в этом году была особенно холодная. Перед зимой семейство делало запасы рыбы, которую хранили в подгорном озере, что Кеман, отец семейства, замораживал своим дыханием. Такая рыба довольно долго сохранялась, но на зиму всё равно не хватало, так что родители улетали за рыбой куда-то на восток, где вода не покрывалась льдом. Это была бы обычная, хоть и очень холодная, зима, если бы этой зимой Скэйл не показал всем своё пламя: бирюзового цвета (кислородно-ацетиленовое), короткое, но очень горячее - оно немного оплавляло камень. Дракончик использовал его, чтобы подогревать себе место для сна.
Если не брать в учёт постоянные грозы, холодные зимы и однообразную пищу, это была просто райская жизнь: свободная, беззаботная и весёлая. Шло время, в свои пятнадцать Скэйл уже был наравне со своими братьями и сестрой, которым по шестьдесят лет, между прочим, и такими темпами скоро догонит родителей, хотя и те и другие продолжали звать его «малыш», ведь не знали, какое дать имя. Это вопрос поднимали и не раз, но варианты вроде «Чернокрыл» дракона не устраивали. Да, до сих пор Скэйл был без имени, просто малышом (Скэйл – имя, данное настоящими родителями, но это уже совсем другая история…). Однако же, семья всё-таки придумала ему имя, и связано это с очередной его странностью. Как-то летним вечером, когда на чистом небе сияли звёзды, чёрный решил полюбоваться небом и вышел на улицу. С удивление для себя, он обнаружил, что его тело светилось! В некоторых местах, правда, напоминая какой-то хитрый узор. Он разбудил своих родителей, а вместе с ними и братьев с сестрой, в надежде услышать объяснения… Надо сказать, поначалу все были напуганы, кроме  Сапфир: «Светоч! Вот как мы тебя назовём!». И малыш возражать не стал.
В шестнадцать лет Скэйл, теперь уже Светоч, впервые, в качестве тренировки, подрался с Ариманом. Тот бой он проиграл, и даже умудрился пораниться, а раны у него затягиваются долго, даже незначительные. Дальше была тренировка с Фалькором, Сапфир и отцом, который поддавался насколько было можно, но всё без толку – Светоч был физически слабее своих братьев и даже сестры. Отец, конечно, говорил, что сейчас это только игры, но в жизни всё может пригодится, хотя за чёрного дракончика он откровенно беспокоился: «Не для сражений он создан…». Были и другие тренировки, например, пробежка на выносливость, перетаскивание камней, ближний бой в воздухе и так далее, но в большинстве из них дракончик проигрывал… кроме лётных. Даже взрослым драконам было тяжело тягаться в скорости и манёвренности со своим приёмным детёнышем, про братьев с сестрой можно даже не говорить. Светоч был лучшим летуном в семье – он даже мог лететь вертикально вверх. Смысл этих тренировок вызывал вопросы у всего семейства, однако отец гордо отвечал: "В жизни всё может пригодится".
К двадцати годам Светоч вырос таким, какой он есть сейчас, на его теле начали появляться мелкие чешуйки. Вся семья вдруг решила посветить свободное время изучению магии. Все, кроме одного. Похоже, что в раннем детстве, когда мать использовала заклинание, чтобы усыпить дракончика, это как-то отпечаталось в его подсознании, и теперь он боится магии в любых её проявлениях. Неясно, сможет ли дракон побороть в себе этот страх.
Год спустя родители стали обучать детей письменности на общем языке. Сначала когтём на земле, затем угольком по камню. Грамота вроде давалась всем неплохо, но и тут Светоч выделился ужасным подчерком, хотя у Фалькора с этим дела были намного хуже. Они оба даже хотели бросить это дело. И бросили.
Ещё годом позже спокойной и беззаботной жизни пришёл конец: на остров прибыли люди, по виду серьёзные, даже очень. Отец отправился на переговоры, но вскоре вернулся с грустной мордой. Как оказалось, нам выдвигают требование покинуть остров, так как он теперь часть чего-то там. Люди готовы были посодействовать драконам в случае согласия, конкретно: выделить поясные сумки для припасов и ценностей, но если драконы откажутся уйти добровольно – посодействуют уже силой. Фалькор посчитал, что людей было около двух десятков. Два десятка против пяти драконов, кое-кто совсем с ума сошёл. Но на утро следующего дня прибыло ещё два корабля, затем ещё один к полудню, к вечеру их было уже десять и это с учётом двух, что недавно отплыли. Было принято покинуть остров, ведь неизвестно, чем мог бы обернуться для семьи открытый бой.
Утром Светоч, без предупреждения, ушёл из пещеры. Он долго наблюдал за человеческими кораблями, и, дождавшись, когда один из них отплывёт, проследовал за ним, в океан, в неизвестность. Ему было интересно, откуда взялись эти люди. Чёрный дракон на ясном небе явно выделялся, но команду корабля, он, похоже, не беспокоил. Непрерывный полёт длился до вечера, потом… корабль попал в шторм, как и дракон. Светочу пришлось отказаться от преследования и набрать высоту, чтобы не попасть в грозовой фронт. Загвоздка в том, что чтобы набрать высоту, надо было именно пройти сквозь грозовой фронт… сказано – сделано, без происшествий, как не странно. А вот дальше привыкшему к сумеркам глазу открылась прекрасная картина «Небесного царства», мало какие драконы летают так высоко, чтобы увидеть всю красоту того, что находится там, за облаками. Прекрасный пейзаж сделал своё дело – Светоч потерял направление на дом, лишь только примерный курс корабля оставался в памяти.
После ещё трёх дней непрерывного полёта обессиливший дракон рухнул в воду. Была ли на то воля высших сил, но волны вынесли ослабевшее тело на берег… чужой берег. Первые впечатление не заставили себя ждать: дракону ели хватило сил открыть глаза, но лишь затем, чтобы увидеть летящий в морду ботинок: «Оно ещё живое! Вежи его!» - а после дракона прижало к земле что-то тяжёлое…

Дело шло к вечеру, группа искателей приключений остановилась на привал на полянке, с озером, в лесу. Светоч только сейчас заметил это, ведь на время похода, который длится уже второй день, ему отводилась роль «воздушной поддержки», и смотреть он должен был вперёд и вокруг, а не вниз. Острый глаз заметил высокого человека: мужчину мощного сложения, в простой одежде из мешковины и кожаном жилете поверх неё, что смотрелся скромно на широкой груди. Это был проводник и, одновременно, предводитель всего отряда, и сейчас он махал руками дракону, указывая тому спуститься вниз. Что он и сделал. Сразу после приземления Светоч уставился с широко открытыми глазами с немного расширенным зрачком и приподнятым правым ухом на предводителя:
- Рр-рурк? – «Что такое? Почему мы остановились? Объяснил бы хоть», -  дракон не совсем понимал цель остановки, но наблюдения за действиями отряда о многом говорили: кто-то только слазил с лошади, кто-то уже направился в сторону кустов по своим делам, кто-то принялся снимать с лошадей поклажу, а кто-то уже разбивал палатку: – «Неужели они устали? Я-то думал…».
- Светоч, мы не кованные, нам отдых нужен, лошадям нужен отдых, понимаешь? – «Понимаю… я был прав», - дракон опустил ухо, один раз кивнул головой: - Я более чем уверен, ты сможешь лететь ещё день без перерыва, но мы тогда за тобой не успеем, - «Ну да, ну да», - К тому же, ты ведь тоже хочешь есть, а? – «Вот это уже по мне!», - Светоч поднял оба уха, зрачки стали широкими, мордашку немного наклонил влево, пасть украсила улыбка. Ответ не заставил себя ждать:
- Ур-р! – «Накрывайте!», - улыбка исчезла, но уши крылатый не опускал, голова вернулась в нормальное положение, зрачки стали чуть уже, сел и замер в ожидании.
- Погоди, погоди. Нам ведь ещё надо лагерь разбить. Займись пока чем-нибудь, – ну, дракон и занялся. Первым делом он решил сходить к озеру, попить. Собственно, это не заняло много времени, ведь озеро было буквально в нескольких шагах. Затем немного отдалился от лагеря: зов природы, однако. По возвращению нашёл себе местечко и прилёг на приятную зелёную травку. Теперь он наблюдал за движением в лагере и оценивал состав отряда: - «Так, вот этот бородатый, коренастый, похоже, гном. Куда это он лошадей повёл? А, к озеру, всё нормально. Это вообще самка, или девушка, как у двуногих принято говорить, эльф, между прочим, а значит эль-фий-ка. Да! Вроде так. Ну, с предводителем я знаком, дальше. А это что за тип? Зачем он носит этот глупый серый балахон и прячет лицо под капюшоном? Неужели маг?! Надеюсь, нет. Дальше у нас человек в кольчуге. Что-то он как-то невнушительно выглядит на фоне нашего предводителя. Вот что странно: он тут один ходит в броне. У других она тоже есть, но где-то в сумках, что они сняли с лошадей. А это…», - ну и тут он пошёл по второму кругу. А между тем завершились все приготовления.
- Эу! С крыльями! Будь добр! – гном кричал в сторону дракона, тот поднял глаза и увидел, что карлик указывает на костёр.
- Мр… - «Понятно…», - Светоч поднялся с земли, вдохнул немного воздуха и выпустил небольшой снарядик, целясь в костёр. И попал, надо отметить. Взрыв немного напугал того, что был в балахоне: дракон ожидал ругани, но вместо этого увидел лишь кулак с поднятым вверх большим пальцем. Надо сказать, в процессе небольшой пирушки, Светочу достался лишь один кусочек мяса. «Маловато…» - подумал он. Собственно, поздним вечером, когда все разошлись по палаткам под предлогом «Зачем часовой? У нас ведь есть дракон!», дракон же, собственно, решил немного перекусить. Зная, в какой из палаток хранят припасы, дракон аккуратно протиснулся внутрь и принялся жадно уничтожать всё, что плохо лежало. Что лежало хорошо – пришлось вскрывать когтями. «Надеюсь, они не обидятся» - было единственной мысль сытого дракона перед сном. Собственно, подогрев себе местечко дыханием, крылатый устроился поудобнее и скоро уснул, прямо возле палатки, на которую был совершён «налёт».