"О боги!"
Дориан сидел, словно сам не свой. Неужели это он - действительно он - сейчас задумывается о нюансах пеленания ребенка? Неужели это он сейчас действительно составляет в уме план обустройства детской? Не может быть!
Алхимик задумался. Эти новые чувства были столь необчны, что требовали осмысления. Что он ощущает? Гордость будущего отца? Пожалуй, да. Мысли о рождении ребенка вызывают в нем восхищение женой, благодарность и нежность? Еще как! Но в то же время Хельга, которая скоро станет матерью, ощущается другой - не той, что раньше. Да, она становится другим человеком - человеком, которого ему предстоит узнать. Возможно именно поэтому совсем недавно гордый и решительный представитель мужской половины общества становится робким. Тем более робким, что он часто не понимает некоторых реакций своей жены.
Впрочем, есть еще кое-что. Страх. Часто Дориан ловил себя на мысли, что опасается за здоровье своей жены больше, чем она сама.
Все эти переживания, тщательно скрываемые, не могли не оказать влияние на поведение алхимика.
- А давай сегодня уже начнем что-нибудь делать? - спросил он, растерянно глядя на любимую.

Хельга была права - представить себя, блуждающим по рынку, с упоением обсуждающим качество льняной или хлопковой ткани, пристально рассматривающим качество шерсти, обсуждающим расцветку - нет, этого Дориан явно не мог. Поэтому лишь согласно кивнул, коря себя за то, что лезет не в свое дело. Все-таки есть вещи, которые были, есть и останутся еще надолго чисто женскими, не предназначенными для ума и рук мужчин.
Тень печали - или опасения, кто знает, - легла на прекрасное чело супруги. Явный знак, что Хельга о чем-то задумалась, причем это что-то наверняка ее беспокоит. Дориан опять вздохнул - как не пытайся, а выше головы не прыгнешь, от всех волнений не убережешь, от всех напастей не спасешь. Но Боги! Как же больно видеть, когда твоя любимая страдает, огорчается, опасается - словом, испытывает все то, что испытывать не должна в столь чудесный период.
Услышав вопрос-просьбу, Дориан немного растерялся. Он и подумать-то об ином не мог - в его семье, например, Вероника едва ли не до двух лет спала с родителями, в их большой кровати.
- Конечно, родная, - улыбнулся немного растерянно он. - Все будет так, как считаешь нужным, как подсказывает твое сердце.
"И материнский инстинкт", - мысленно добавил он.
- Но хотя бы люльку можно я тоже выбирать буду? - робко спросил алхимик, боясь, что его выкинут из круга забот о подготовке к появлению малыша.

Бессонные ночи... Нашла чем напугать.
По мнению Дориана, куда приятнее было не спать ночами из-за собственного ребенка, чем из-за собственной работы, пусть и любимой, но все же порой такой надоедливой. Вот и сегодня дела требовали его присутствия на рабочем месте. Нужно было многое обсудить, встретиться кое с кем... При этих мыслях на лицо алхимика легла тень. Его заказ гильдии убийц оказался невыполненным. Тот, кто должен был умереть, остался жив - ну по крайней мере о его смерти никто официально не сообщил. Это не могло не беспокоить - ненужное следствие, неудобные вопросы. Нет, отвертеться он, конечно, сможет в любов случае - слишком высока его репутация во всех кругах Илсэ. Но вот осадок наверняка останется.
"О, Хаккар..." - с досадой подумал он, вспоминая, что хотел еще добиться аудиенции у королевы. - "Когда же мне на все найти время?"
Пожалуй, еще один непривычным последствием беременности супруги стало то, что времени стало катастрофически не хватать. Ни на что.
А между тем невыполненные дела имели одну неприятную особенность - стоило о них забыть пусть на самое короткое время, как они превращались в снежный ком, который рос с каждой минутой, грозя в скором времени покрыть с головой несчастного алхимика.
- Хорошо, давай прогуляемся. Я провоу тебя до Академии, а по пути заглянем к резчику по дереву. Знаю я тут одного рукастого мастера - он нам из березы такую люльку вырежет!
В данном случае принцип "Твои проблемы - это ТВОИ проблемы" работал прекрасно. Нужно было огородить Хельгу от лишних переживаний и умудриться самому успеть все и вся.

Интересно, чего больше было сейчас в сердце Дориана: радости и облегчения от того, что ситауция сама собой так хорошо разрешилась, или досады и даже злости из-за ел, которые вновь отвлекают его супругу от куда более важных забот о будущем наследнике? Наверное, всего было поровну. Именно поэтому алхимик не стал комментировать ни содержание письма, ни свои чувства и эмоции. С улыбкой, которая скорее всего уже скоро станет его вторым лицом, он отправился в след за Хельгой.
"Главное, - убеждал он себя, - это спокойствие будущей матери. И кто, как не отец, сможет ей это спокойствие обеспечить?"
С женскими нарядами он научился обращаться еще давно. Обнаружив однажды сколь неприятно в самый пикантный момент отрываться от поцелуев и ласк, чтобы потратить кучу времени на распутвание хитроумных тесёмок да шнурков, Дориан Гроуз выделил несколько дней на обучение. После такой тренировки он мог едва и не с закрытыми глазами осуществить главную мечту любой женщины - одеть и, что куда более важно, раздеть ее красиво, быстро и без проволочек.
Вот и сейчас, когда тренироваться приходилось лишь на одной красавице, пальцы не подвели - концы витого шнура находили отверстия сами, затягивлаись ровно, да и ткань удивительным образом дропировалась одинаково с каждой стороны, не ложась уродливыми заломами и грубыми складками.
Полюбовавшись результатом своих трудов, Дориан гордо усмехнулся ожидая заслуженной награды. Все-таки старался... Все-таки молодец.

- Пожалуйста, - довольный, как кот, урвавший миску со сметаной, Дориан улыбнулся в ответ.
Со своим костюмом он не стал долго решать. Черные штаны - свободные и удобные, поверх них туника да кафтан. Черный мрачный цвет, удачно разбавленный золотым шитьем, лишь подчеркивал черты лица и цвет кожи алхимика, даря ощущение благородства и даже какой-то величественности. Дополнив костюм удобными кожаными сапогами, Дориан остался вполне доволен тем, что увидел в зеркале. Не слишком официально, но и не по-простому. Скорее уж богатый горожанин.
- Не забудь накинуть сверху что-нибудь потеплее, - улыбнулся алхимик, когда закончил помогать Хельге с обувью - все-таки пусть животик и не был столь большим, но самой обуваться женщине уже было неудобно.
- А то я тебя знаю, вылетишь, как птичка из клетки, и даже не подумаешь о погоде...
Доброе ворчание, наполненное заботой, было для Дориана непривычным, но приятным фактом. Что ж, пора признаться самому себе, что Хельга полностью поменяла и привычки, и характер светского баловня. и вот что удивительно - алхимик был этому безумно рад.
Открыв перед супругой дверь, он предложил ей опереться о его руку.

Хорошо, когда тебя понимают с полуслова. Еще лучше - когда понимает родная жена. Тогда сразу в семье порядок наступает, тишь и благодать. Словом, когда надежен тыл, то и в атаку бросаться не страшно.
Дориан улыбнулся собственным мыслям, давненько он за собой такой философствующей натуры не замечал. А тут на тебе - пронесло. С таким раскладом скоро и в мудрецы записываться можно будет.
- Думаю, что одета ты отлично, - искренне ответил он, приобнимая жену за талию. - Пойдем?
Вопрос про резчика застал Дориана в расплох - со всеми этими одеваниями он и забыл, куда они собиралсиь. А теперь вот вспомнил и... устыдился. Еще бы! про работу помнит, а вот про люльку - нет.
"Эх, далеко тебе еще до идеального отца..."
Тут другая мысль на ум пришла - не мешало бы к родным съездить, рассказать, что скоро появится внук или внучка. Пусть старики порадуются.
- Хельга, а ты не хочешь ... ну.. немного за городом побыть?
Немного смущенно улыбнувшись, Дориан посмотрел на супругу, ожидая ответа.

>>> Илсэ. Улицы

<Начало нового сезона. Лето.>

Утро первого летнего дня Дориан начал отнюдь не в постели, не в объятиях любой Хельги и даже не на работе, что, впрочем, случалось с ним в последнее время все реже. Счастливый алхимик, ворча на нерадивых рабочих, посланных для доставки груза, пытался без шума и пыли внести в дом странные свертки. Они были разными по размеру, но судя по напряжению на лицах мужчин, сделаны были явно из тяжелого материала. В который уже раз чуть не отдавив себе ногу, алхимик махнул рукой на все сомнения, и выпроводил грузчиков, оплатив им доставку. Все, дальше он справится сам.
Дверь в спальню была прикрыта плотно. Дориан прислушался - нет, не разбудили. Тишина с той стороны ясно говорила о том, что Хельга еще спала. Невольный вздох облегчения вырвался из груди алхимика.
Что ж, нужно было приступать к самому важному делу.
Первым делом алхимик распаковал самый тяжелый, но отнюдь не самый большой сверток. Там оказалась чудесная резная люлька из массива дуба. Проверив ее целостность, алхимик остался довольным.
Второй сверток оказался разобранным комодом для детских вещей - украшенные резьбой элементы точь в точь повторяли рисунок люльки. Судя по всему, собиралось это чудо без гвоздей - что не могло не радовать алхимика. Отчего-то мысль о том, что ребенок найдет случайно выскочивший гвоздик, его не прельщала. так что довольно улыбнувшись, Дориан принялся за работу. Предельно простая конструкция не вызывала сложностей. Спустя пятнадцать минут и комод горделиво возвышался в центре гостиной рядом с люлькой.
Оценив свою работу критическим взором, алхимик отправился на кухню - нужно было смочить водой какую-нибудь чистую тряпку, да от пыли протереть.

Подсмотрела-таки... Не успел.
Подперев дверной косяк, Дориан наблюдал за Хельгой. Смысл уже бросаться внутрь и осточертело протирать деревянные поверхности? Эх, Хельга, Хельга.. Все для тебя, родная.
- Нравится? - спросил он, явно гордясь собою.
Ответ алхимик уже знал - такие искусные поделки известного мастера не могли не нравится. Согревая душу одним своим видом, они дарили и счастье, и уют и спокойствие. Отчего-то сразу казалось, что в такой обстановке вырастут самые счастливые дети.
"Дети?"
Дориан сам не заметил, как думает о малышах во множественном числе. Все, похоже он окончательно свыкся с мыслью о себе, как об отце семейства, так что на одном ребенке останавливаться явно не собирался. В Хельге, кстати, он был уверен - та наверняка разделяет его желания.
- Знаешь, иногда мне кажется, что я знаю тебя вечность.
Откинув тряпку (ну и что, что на пол?), Дориан подошел к супруге и поцеловал ее.
- С добрым утром, любимая.