Тошнит от одного запаха  от одного вида, - повторил про себя дворянин. – Неплохо сказано, очень неплохо. Он и не ожидал ничего другого от рассерженной синдорейки у которой дома осталось двое детей. Впрочем, дальше события разворачивались еще более интересно. Гнев, злоба, угрозы, человек спокойно отреагировал на все, на все кроме пощечины, которая обожгла лицо.
- Боги? – сжав зубы от злости, переспросил он, перехватив руку после оплеухи. – У меня нет души, ваше величество, нечего спасать! – повысив голос, добавил дворянин. – Я уже мертв, - с холодным спокойствием закончил человек и поймал себя на мысли, что раньше у него никогда не было таких всплесков злости.
- Сначала ее муж перерезал всю мою семью, а теперь она бьет меня по лицу в моем же доме. Достойная жена для короля, ничего не скажешь. Стоите, друг друга, - мужчина с холодом во взгляде посмотрел в глаза Лореи. Казалось, сейчас в нем борются две стороны, одна из которых велит успокоиться и вернуться к своим делам, а вторая убить королеву прямо здесь, на пороге. После минутного раздумья и рассматривания пленницы дуэлянт развернулся и, скинув с плеч плащ, двинулся в одну из комнат. – Приготовьте для госпожи ванну и найдите ей какую-нибудь одежду, - распорядился он и исчез за дверью. Прошло некоторое время, и к девушке подоспела служанка, которая должна была отвести ее в помещение, где можно помыться и привести себя в порядок после долгой дороги.
- Проходите, - произнесла после того как проводив женщину через несколько коридоров встала у двери. – Вам нужно еще что-то? – склонив голову, поинтересовалась она. Оставалось только гадать знает ли собеседница Лореи кто стоит перед ней или просто привыкла обращаться вежливо ко всем гостям.
- Я принесу вам одежду, - через некоторое время промолвила девушка и удалилась, позволив королеве насладиться ванной и отдыхом.

- Жаль, что я не могу прирезать вас здесь и сейчас, - холодно ответила Лорея.
Возможно, поведай Рене свою историю ей раньше, в таверне, эльфийка иначе отреагировала бы. Но сейчас, когда в этом наглеце она видела лишь врага, никакие нотки сентиментальности не затронули ее душу. ей было все равно, что случилось с этим негодяем. Не сумел защитить дорогих людей - виноват ты сам и никто больше.
Что же касается обвинений в сторону ее мужа - то им Лорея просто не верила. Шиноби, по ее мнению, убивал лишь на поле боя...
Поэтому, когда ее решили сопроводить в комнату, эльфийка не стала ни вырываться, ни сбегать. Просто гордо подняла голову и проследовала за служанкой.
"Пусть он успокоится, пусть решит, что я смирилась... Пусть даже над ужином хлопотать начнет - о, я не сомневаюсь, что он попытается убедить меня в том, что черное - это белое.. и он сам - не более чем жертва".
- Идите прочь. Все.
Она даже не удостоила служанку взглядом. Просто закрыла дверь у той перед носом.
Беглый обзор комнаты ничем не удивил синдорейку. Она и не к таким красотам привыкла. зато теплая вода и мыло вызвали на лице измученную улыбку. Послав к чертям всех и всё, Лорея скинула с себя грязные одежды, после чего погрузилась в воду. Закрыв глаза, она и сама не заметила, как унеслась мыслями в родную Таскань. Милую, уютную, ласковую... К мужу, к детям. Как они там? Больна сердце была в тысячу раз сильнее той, что пронзала все тело.
"Я вернусь. Обещаю. Очень скоро"

  Угрозы, угрозы, запугивания, как много их пришлось слышать от тех с кем приходилось биться на дуэли, от тех кто подписывал мирный договор отдавая большую часть того что имел. Все это было привычно, сейчас слова синдорейки тоже не напугали человека. Конечно, будь у нее нож, она бы может быть и кинулась на него, может быть, даже убила. Но чего стоит жизнь, когда жить незачем? Только топот маленьких ног, который дворянин слышал редко, приезжая сюда успокаивал и давал силы биться дальше. Делать то, что он делает, не ради мести, не ради удовлетворения, а просто из убеждения, что так должно быть.
- Высокомерная, самовлюбленная и главное очень сильная женщина, - подумал Рене. Привычка всему давать оценку осталась еще с детства, так проще было не забывать важные детали, без которых его жизнь давно бы прервалась.
- Ты отвела нашу гостью? – поинтересовался дворянин и, получив утвердительный ответ от служанки сел в кресло в своем кабинете. Стены их холодного камня были скрыты деревом, которым были обиты. Письменный стол, пара удобных кожаных кресел, дуэлянт не был эстетом, но и не привык к аскетизму. Вообще он старался избегать крайностей в жизни и может быть напомнил бы гордой эльфийке ее старого знакомого будь обстановка более дружелюбной. План удался, хотя граф даже не успел его до конца продумать, ненавистная им импровизация все же дала свои плоды, хотя он и его люди едва не лишились головы. Откинувшись на спинку кресла, дуэлянт раскрыл медальон и посмотрел на супругу. Так продолжалось несколько минут, пока голова не запрокинулась, а глаза не закрылись, даря человеку пару часов сна. Пусть он не подавал вида, но ему самому поездка тоже не показалась легкой, особенно когда приходилось следить за синдорейкой, чтобы он не сбежала. Перед глазами предстал вечерний лес, костер и спящая у него королева. Открыв глаза, она хотела что-то сказать, но голос ее был другим, более похожим на голос служанки…
- Господин, ужин готов, - секунда недоумения, глаза открылись и наконец, перед ним предстала девушка, которая следила за этим домом.
- Да, конечно, - промолвил он. – Если наша гостья еще принимает ванну, прерви ее и позови к столу, - распорядился человек. – «Не может убить так решила присниться, хитрая особа». Мысли роились в голове, а запах еды располагал к приятным думам. В это же время девушка робко открыла дверь и, войдя в помещение, положила перед эльфийкой несколько платьев и немалых размеров полотенце.

- Господин ждет вас к ужину, - промолвила прислуга и вновь оставила женщину в одиночестве.
Кажется, она уснула тоже... Во всяком случае, когда служанка вернулась, Лорея с ужасом поняла, что замерзла. Вода остыла, не до ледяного ада, конечно, но все равно было крайне неприятно. Искупаться не удалось - сама мысль о том, чтобы сейчас еще и с мылом мыться, привела Лорею в ужас. Нет, нет и нет! Только не сейчас.
Спасительное полотенце было как нельзя кстати.
Ощущение тепла расползалось по всему телу, возвращая онемевшим членам жизнь. Но все же неестественная бледность с оттенками нездоровой синевы, давала о себе знать. Лорея вздохнула, после чего совершенно четко поняла лишь одно - переодеваться она не собирается. И плевать на этикет - даже смешно говорить о нем в доме, где хозяин - гад. Отворив дверь, Лорея смерила ожидавшую там служанку оценивающим взглядом с ног до головы.
- Веди, - равнодушно произнесла она, не обращая внимание на то, как округлились глаза этой особы.
К счастью, далеко идти не пришлось.
Возможно, будь настроение эльфийки иным. Она даже посмеялась бы над всей этой ситуацией. Вот доблестный сэр ждет к ужину прекрасную даму. А получает в результате бледную и мокрую девицу, замерзшую настолько, что до сих пор согреться не удалось. Вкупе с синяками от пережитого, с "прелестной" синдорейки можно было рисовать портрет восставшего мертвеца.
- Если вы считаете, что я буду есть в вашем доме, то вы ошибаетесь, - с порога заявила эльфийка.
Грозная речь на фоне необычного облика выглядела по меньшей мере глупой и жалкой.

  Человек уже сидел в столовой и ждал девушку, стол уже был накрыт, но старые привычки не позволяли начать трапезу без гостьи, пусть гостья пребывала в доме не совсем по своей воле. Вскоре девушка объявилась притом в весьма вызывающем виде, на что дуэлянт не обратил никакого внимания. Если бы она вышла даже без полотенца, он едва ли удивился бы. Однако выглядела синдорейка действительно неважно.
- В таком случае я надену на вас браслет, и вы будете есть возле дома, - спокойно ответил Рене, наполняя вином бокал вином. В следующий момент он посмотрел на посуду и отодвинул ее. Несколько ночей он плохо спал и даже небольшое количество алкоголя могло заставить разум помутнеть, что было недопустимо в данной ситуации.
- Свою гордость, высокомерие и прочие выходки оставьте для мужа, - разрезая кусок мяса на тарелке, промолвил человек. Поведение пленницы заставляло усмехнуться, конечно она будет показывать характер до победного конца, но вот будет ли он победным…
- «Что будет, если ее муж решит наведаться сюда?» - пронеслась мысль в голове, которая принесла картину пылающего города, население которого надеялось скорее на быструю смерть, чем на милость со стороны чудовища которым бесспорно являлся правитель Альтанара.
- Вы сядете или вам требуется помощь? – кивнув на стул, с некоторой жесткостью в голосе поинтересовался де Шатран. Конечно, он знал о непростом характере синдореев, так же он знал о характере самой королевы, но ему было все равно. Она была не со своими родичами и даже не в своем королевстве, что, по сути, делало ее обычно женщиной, попавшей в западню.
- Если вас бросить в подвал кормить крыс и пауков разве вам будет удобнее? Я пытаюсь обращаться с вами достойно, так что не нужно показывать мне свой нрав, - добавил граф и посмотрел на стол, пожалуй еды на нем хватило бы для того чтобы всех обитателей этого дома. Но сейчас главное заставить пленницу отведать угощений, приготовленных для нее, так как дворянина совсем не привлекал вариант голодной смерти женщины.

- Мне требуется постель, - ответила Лорея, так и не сдвинувшись с места. - Или это слишком большая роскошь для пленницы?
Вместе с теплом возвращались и привычные саркастические нотки в голосе.
- Если вы также достойно обращались и с другими женщинами в этом доме, то я не удивлена, что вы сейчас одиноки. Любая лучше наложит на себя руки, чем предпочтет испытать такую заботу еще раз.
Лорея знала, что ступает по хрупкому льду. Но риск был осознанным. Ей хотелось понять этого человека, определить особенности его характера, увидеть те грани, выходя за которые он менял бы облик, становясь иным. Кто знает, вдруг вся эта внешняя бравада лишь маска? И сейчас, если правильно подобрать слова, если задеть за живое, этот сильный мужчина расплачется, покается и отпустит пленницу? Что ж, вполне реальная ситуация - и более того, Лорея в своей жизни с такими типами встречалась, каждый раз используя их слабости в своих интересах.
Сложнее будет, если Рене окажется крепким орешком. Впрочем,  к любому замку есть ключ, нужно лишь приложить терпение и найти его.

- Сначала вы поедите, а потом мы будем думать о постели, - отмахнулся граф и без тени стеснения продолжил разрезать мясо небольшими кусками и не торопясь наслаждаться его вкусом. Сарказм девушки совсем не удивил мужчину, который не стал обращать на него внимания. В конце концов, что остается пленнице, которая ненавидит своего похитителя, но не может с ним ничего сделать?
- Одна уже наложила, - спокойно ответил человек все же решив отпить немного вина из бокала. – Выбрала интересный способ, повстречалась с арбалетным болтом, - не меняя интонации, добавил Рене и посмотрел в глаза синдорейки. Во взгляде не было ничего кроме усмешки.
- «Решила надавить на мою чувствительную натуру. Опоздала», - мысленно обратился к королеве дворянин. Прошла пара мгновений, и он встал из-за стола после чего без лишних церемоний снова подхватил пленницу на плечо и, сделав пару шагов, не без усилий усадил за стол.
- Я бы вам рассказал свою печальную историю, но, увы, она не столь интересна, - усмехнулся он и через некоторое время отошел от стула, на котором сидела пленница. Он уже выбрал тактику для общения со знатной особой и заручился терпением и спокойствием, которым могли похвастаться немногие люди.
- Если вы не можете приступить к трапезе, пока не откроете мне глаза на то, кем я являюсь – приступайте, - усмехнулся дуэлянт, посмотрев в глаза собеседницы снова.

Лорея молча стерпела все. Только потом, когда этот радушный хозяин закончил свои пылкие речи, произнесла предельно спокойно и четко:
- Еще раз коснетесь меня - убью. И будьте уверены, сил хватит. Решимости тоже.
Нужно ли добавлять, что еды девушка даже не коснулась? Хотя, судя по событиями прошедших дней, голод она испытывать должна была, причем не малый. Что ж, тем с большим уважением стоило бы отнестись к той стойкости, с которой синдорейка переносила все соблазны.
Полотенце на спине в конец намокло. С волос, казалось, бесконечными потоками струилась вода. Начавшая было согреваться девушка вновь почувствовала озноб. Чуть прикрыв глаза, она сквозь полуопущенные ресницы наблюдала за тем, как уплетает ужин ее мучитель.
В голове меж тем витали вполне себе оформленные мысли, никак не связанные с тем отсутствующим видом, что можно было наблюдать, лишь взглянув на бледную пленницу.
Лорея размышляла о том, как можно выбраться за пределы дома. Пусть даже на мгновение, этого было бы достаточно. Можно, конечно, схватить нож со стола. А что дальше? Бежать в первую попавшуюся дверь, сражаясь с прислугой? Глупости. По крайней мере сейчас на это сил точно бы не хватило. А вот завтра.. завтра будет новый день. и он, Лорея была в этом убеждена, обязательно принесет разумные решения.

  Рене выслушал предупреждение и тихо вздохнул. Самонадеянность и упорство  Лореи не могло не вызвать смешанных эмоций.
- Прекрасно, если завтра от голода вы не сможете встать с кровати, будет даже лучше, - с хитрой улыбкой на лице промолвил человек. – Знаете сколько интересных вещей можно сделать с обессилевшей пленницей? – выражение лица осталось прежним. – А самое главное, что наказать подлеца за его злые умыслы не хватит сил, - человек словно играл со своей гостьей, проверяя ее характер, так как она делала это несколько минут назад. Особенно заинтересовали слова о том, что она убьет его при новом прикосновении. На секунду о чем-то задумавшись, дуэлянт встал из-за стола и вышел, после чего вернулся с чистым плащом, который накинул на плечи девушки. Рука меж тем коснулась плеча, что вызвало в голове графа интересные мысли. Вынув небольшой нож из сапога, он вонзил его в стол перед королевой и с вызовом посмотрел ей в глаза.
- «Убьешь, значит, что ж, приступай, оставь детей без матери», - мысленно обратился к женщине де Шатран. Он стоял у нее за спиной и ожидал ее решения, задаваясь вопросом, хватит ли у нее безрассудства для того, чтобы броситься с ножом на хозяина этого дома.

- Вы смешны, граф. Честное слово, - спокойное презрение в устах Лореи звучало как приговор. Всему тому фарсу, что затеял Рене.
Чего он хотел добиться? Отомстить? Но тогда нужно было просто убить королеву. О, для извечного врага это было самым сильным ударом. А раз не убил, значит... Эльфийка чуть не рассмеялась. О боги! Ну как же все просто! Украсть украл, а зачем это сделал и сам не знает. Герой хаккаров.
Положив ладонь на рукоять ножа, Лорея какое-то время просто прислушивалась к собственным ощущениям. Нет, она не строила хитроумных планов, не разрабатывала тактик нападения и защиты. Просто позволила эмоциям потухнуть, а мыслям - угаснуть.
Спустя мгновение эльфийка поднялась со стула, выдернула нож, хоть и пришлось приложить силу - пальцы, сомкнутые на рукояти, даже побелели.
- Вы мерзки.
Обернувшись так, чтобы их взгляды скрестились, подобно клинкам, Лорея некоторое время всматривалась в лицо мужчины. Он ждал от нее нелепой выходки с ножом? Что она сейчас кинется его убивать? Признаться, сия мысль манила королеву весьма и весьма. Правда, шансов на успех было мало. Впрочем, ведь попытка не пытка.
Перехватив нож обратным хватом, Лорея нарочито медленно подняла его так, чтобы коснуться кончиком лезвия подбородка мужчины. Мгновение - и нож устремился к шее мужчины с явным намерением полоснуть того по аристократическо-бледной коже. Для полноты картины эльфийка даже попыталась пнуть наглеца коленом - без особой надежды на успех, но с явным желанием выплеснуть всю накопившуюся злость. Пусть не убьет, пусть даже не ранит - плевать. Зато полегчает на душе!
Пнуть - а потом рвануть к окну. К единственному выходу из этой заколдованной темницы! О, как, кстати, плащ - хоть ненамного, но защитит от осколков... А там, на улице... хватит даже не секунды - мгновения, чтобы обеспечить себе свободу.

- Конечно, таким как я только выступать шутами, - согласился граф, все так же без интонации, разве что легкая задумчивость и отрешенность слышалась в голосе. Ожидание следующего поворота ситуации будоражило, Рене почувствовал, что сейчас находится на грани, даже особо не сомневался в том, что девушка если и не решится убить, то хотя бы сделает попытку.
- Таких подлецов как я вы, наверное, еще не встречали, - все так же, согласно, кивнув, произнес дворянин, на лице появилась усмешка. Холодная сталь у подбородка, все тело замерло в ожидании чего-то. Де Шатран даже не дрогнул, но когда нож устремился к шее, рука девушки была перехвачена, а колено встретилось с ладонью противника, который в следующее мгновение уже забрал нож, разлучив его с побелевшими пальцами королевы.
- Что же муж не научил вас обращаться с оружием? Он ведь мастер, - поинтересовался человек. – Когда ты перестанешь, вести себя как идиотка? – шепотом спросил граф, склонившись к самому уху синдорейки. Рука меж тем прошлась по шее правительницы Альтанара.
- «Как ты на нее похожа», - пронеслась мысль в голове. Вот она причина того почему Лорея осталась жива. Медальон был сорван и брошен на стол, после чего открылся и явил миру изображение, которое скрывал. Нож был брошен в сторону, после чего граф снова сел за стол уже напротив синдорейки.

- Мне обещали спальню, - тихо произнесла Лорея.
Она не кричала, не рыдала, хотя видят боги, слезы сдерживались в трудом. Ей даже каким-то невероятным образом удалось предотвратить предательскую дрожь в голосе.
- Впрочем, если вам доставляет удовольствие издеваться над беззащитными, то я могу еще немного постоять. Просто для того, чтобы вы почувствовали себя настоящим мужчиной. Мне не сложно, поверьте.
Взгляд упал на раскрывший медальон. Женщина. Наверняка жена... вряд ли бы кто-то стал носить с собой портрет сестры. Жаль, конечно, что все так случилось, но прошлого не воротишь. И глупо мстить тем, кто в этом вообще не повинен. Не Шиноби убивал его жену. И уж тем более не Лорея.
Досада на саму себя вернула эльфийку к реальности. Нельзя раскисать и уж тем более сочувствовать тому, кто не достоин сочувствия.

Синдорейка так и не прикоснулась к еде, впрочем, этого стоило ожидать, она оказалась крепче, чем ожидал Рене. Образ хрупкой и податливой девушки рухнул в его глазах.      Сколько гордости и силы в одном красивом, но не наделенным особой силой теле. Сейчас в голове всплыл вопрос, почему он не убил ее – из-за ее схожести с покойной женой или из-за того, что он потерял хватку и стал слишком сентиментальным.
- Спальня, конечно, - так же тихо произнес граф, посмотрев на королеву. – Я провожу тебя, - добавил он и встал из-за стола.
- «Кем ты меня считаешь?» - новый мысленный вопрос на который человек возможно никогда не получит ответа. Вскоре эльфийка и ее похититель подошли к дверям спальни. Когда она снова на него посмотрела, отчего-то внутри возникло странное желание, которое незаметно переросло в движение. Рука коснулась щеки, а затем аккуратно смахнул влагу с ее глаз, которой не суждено было пробежать по щекам.
- Ненавидишь меня всем сердцем? – спросил он, убрав руку и посмотрев в глаза женщины. Как просто было в них утонуть , но увы им обоим сейчас нельзя терять контроля. Она пленница, он похититель, но казалось эта странная игра, которую они начали еще в столовой, привела к странным последствиям. По крайней человек уже не мог дать точную оценку тому, что происходит сейчас в его доме.

Вот она - победа. Он бросил свои попытки накормить ее, а просто проводил до комнаты. Вот только почему нет ликования на сердце? Скорее всего потому, что слишком много сил было потрачено на это нелепое противостояние.
Для Лореи не осталось незамеченным то, что ее похититель перешел на более близкий вариант общения. Что ж, запрещать она ему не собиралась, равно как и самой переходить на "Ты". Подчеркнутое разделение на "свой"-"чужой", с которым так прекрасно справлялись и слова, и интонации, были своеобразной защитой.
- Если бы в моей руке был нож, я снова попыталась бы убить вас. Думаю, ответ вас удовлетворил.
Спокойствие, так театрально разыгранное, грозилось вот-вот дать слабину. То, что он позволил себе так бесцеремонно коснуться ее щеки, ресниц... То, что он заметил ее слезы - все это доводило синдорейку до точки кипения. Дрожь, но не от холода, пробежала по телу - все труднее было сдерживаться, все сложнее изображать равнодушие, когда эмоции душат, когда обида, страх и растерянность давно уже прочно поселились в сердце.
Он хотел напугать ее? Ему это удалось. Вот только Лорея в этом не признается никогда, ибо страх был - но не за себя.
- Надеюсь, что сторожить меня не будут? По крайней мере в этой комнате?

Победа, поражение, все потеряло смысл на какое-то время. Раньше человек готов был отдать много чтобы оказаться в прошлом, чтобы увидеть супругу. Теперь же частичное осуществление мечты не приносило удовлетворения. Нельзя сказать, что его напугало сходство двух женщин, но оно выбило дворянина из колеи.
- Что ж, может быть, если ты решишься на это, жить нам всем станет намного проще, - спокойно произнес дуэлянт и провел рукой по взмокшему лицу.
- «Страх?» - спросил сам у себя мужчина и получил отрицательный ответ. Не страх, не ужас, а простая пустота, поселившаяся глубоко в душе. Похищение королевы должно было  заглушить это странное чувство, но, к сожалению все только усугубилось.
- Отсюда тебя никто не украдет, а значит сторожить тебя бессмысленно, - промолвил де Шатран и отступил на шаг, снова посмотрев на гостью.
- Быть может когда-нибудь, ты меня простишь, - уже безразлично произнес хозяин дома, прикоснувшись к рукояти палаша. – Я не желаю тебе зла, - опираясь на стену, добавил он, ожидая пока девушка, покинет его и войдет в спальню.
- Закройте ставни, - отданный приказ и несколько подручных уже бросились на улицу исполнять поручение хозяина.

Лорея шагнула в комнату, но на пороге остановилась.
Слова того, кто казался исчадием Бездны, были столь неожиданными, что она невольно прониклась к нему сочувствием. Но лишь на мгновение.
- Так отпусти меня, - тихо произнесла она, глядя в глаза мужчины.
Секунда, две... Слабая надежда, что тут же потухла. Вздохнув, разочарованная королева шагнула в комнату, после чего закрыла за собой дверь.
- Слова, одни слова. Ты слишком слаб для того, чтобы исправить содеянное.
Возможно, Рене и услышит эти слова, хотя... тот шум, с которым его люди отрезали единственную надежду на спасение, вряд ли сослужил бы хорошим фоном для тихих речей измученной эльфийки.
Слабость вдруг накатила волной. Слабо вскрикнув, эльфийка с ужасом поняла, что падает. Похоже, мысль о том, что сбежать не удастся, что придется провести здесь ночь, украла последние вспышки воли.

  Рене промолчал, не стал ни отказывать, ни давать согласие. Он не мог отпустить ее, слишком много стояло на кону. Практически дело всей жизни могло подойти к завершению и только сейчас пришло осознание того что дело всей жизни очень часто либо забирает всю жизнь либо ставит в ней точку. Она шагнула за порог, пауза и крик, инстинктивное движение и дверь снова распахнута. Пара мгновений и человек успевает схватить женщину за край полотенца, не давая ей ушибиться. Привередливая вещь вначале хотела соскользнуть с тела королевы и представить ее похитителю обнаженной, но дуэлянт, поставив девушку на ноги, успел поймать кусок материи, когда он почти упал с груди. Пара незамысловатых движений и коварное полотенце снова крепко сидит на Лорее.
- С тобой не соскучишься, - усмехнулся Рене и подхватил девушку на руки, чтобы отнести к кровати. Пара мгновений и хозяин заколдованного дома уже аккуратно укладывает пленницу. – Такими темпами ты можешь умереть быстрее меня, - искренне улыбнулся человек напоминая того Рене из трактира, что был влюблен в Таскань и казался правительнице приятным собеседником.

  Осознание того, что произошло, пришло позже, когда усталое тело коснулось постели, когда холодное и чужое одеяло вдруг стало таким милым и долгожданным. Лорея всегда считала себя сильной, да что там считала - она всегда была сильной. Что бы не случалось, она всегда шла вперед, не ломаясь под ударами судьбы. Сколько раз эльфийка была на краю гибели? Не счесть...
Но, видимо, предел прочности есть у всего. И даже будучи очень сильной женщина остается слабой. Особенно в руках мужчины.
- Уйди, - прошептала она, даже не заметив, как перешла границу, еще недавно так четко обозначенную для себя самой собой же. Так просто... - Уйди, пожалуйста.
Рыдания душили, слезы текли по щекам. Чтобы не встречаться взглядом с глазами Рене, Лорея перевернулась на живот и уткнулась в подушку. Ей было уже все равно. Какая разница, видит ли ее кто-то или нет... Всех их скоро уже не будет. Никого не будет.
Говорят, что женские слезы - как бриллианты. И тот, кто стал их причиной, до конца жизни не расплатиться за них. Если учесть, что плату с Рене будет брать король Альтанара, то вполне логично предположить, что несчастный похититель будет платить не только в этой, но и во всех последующих жизнях. А что? Шиноби вполне мог воскрешать своего врага лишь для того, чтобы снова и снова дарить ему мучительную смерть. По крайней мере, где-то в глубине души Лорея верила, что супруг отомстит за нее. Что бы не случилось.
  Ни на что не надеяться, ни на что не рассчитывать, простой способ избежать разочарования, если тебя настигла неудача. Дворянин укладывал королеву не для благодарности и тем более не для того чтобы осуществить какие-то темные планы что возможно изредка возникали в голове.
- «В забавном мы с тобой положении», - улыбнулся тасканец. Два сильных существа попали в тупик. Что можно было ждать от девушки, которая могла одним своим присутствием превращать тирана в примерного семьянина.  Определенно девушка владела какими-то чарами иначе как объяснить, что ее слезы ранили даже не сердце, а сама душу, разрывая ее на мелкие части с каждой новой слезой, каждым новым тихим всхлипом.
- Прости меня, если сможешь, - с этими словами граф отошел от кровати и вскоре вышел из комнаты. На мгновение он даже задумался о том, куда ему идти и что делать. Только луна пыталась пробиться сквозь ставни и узреть чем же занят де Шатран этим вечером в своей обители. Пожалуй, он и сам этого не знал. Удачно похищение обернулось фарсом, даже в глупых женских романах казалось, не было таких ситуаций.
- «Вскоре он придет за тобой. Но будешь ли ты счастлива», - эта мысль сопровождала Рене на всем его пути до кабинета, где он снова сел в свое кресло. Вскоре нашлась и бумага и чернила с пером. Несколько минут вечернюю тишину разрывал только скрип пера, аккуратно выводящего каждую букву на бумаге. Дочь не должна остаться бедной после визита короля. Последняя точка и завещание ложится на самый верх кипы разнообразных бумаг. Затем палаш покинул ножны и лег на стол, дуэлянт и не заметил, как уснул, рассматривая лезвие, перед этим подумав удобно ли пленнице на его кровати.

Простить?
За то, что там в далеком Пуарре третий день плачут два маленьких, ни в чем не повинных существа? Два ребенка, для которых весь мир - это их мать? Два малыша, которые даже наестся толком не могут, потому что вместо привычной еды их пытаются накормить чем-то абсолютно не вкусным? Простить за то, что за собственные ошибки и за собственную глупость этот человек предпочел расплачиваться чужим счастьем?
Нет, пожалуй, от Лореи он требовал невозможного. И все эти слезы - это не слабость, ни сила. Не осознание собственной беззащитности в чужих руках. Это просто боль, которую не пересказать, не поведать. Острое чувство, которое не режет - рвет на части. Словно тупой нож, словно лапа хищного зверя.
Синдорейка никогда никого не любила. Ровно до того момента, пока не встретила Шиноби. Именно он открыл ей все грани счастья. А сейчас... сейчас какой-то граф с исковерканным прошлым губил то, что Лорея искала все эти годы. То, что так берегла.
Простить?
Пусть боги дарят тебе прощение, если, конечно, ты сможешь до них докричаться из той ямы, в которую попал.
Подушка давно стала мокрой, а девушка, забывшись тревожным сном, давно уже не плакала...
 
Утро, обычно это часть дня, когда чувствуешь что полон сил и готов покорять новые вершины или, когда чувствуешь что разбит и тебе не нужно ничего кроме как покоя и одиночества. Впрочем, то, что этим утром происходило с хозяином зачарованного дома трудно описать. Лицо его было бледным, глаза были слегка покрасневшими от недостатка сна, руки слегка дрожали, ножны были пусты, палаш он забыл на столе когда выходил из кабинета. Утро было ранним и, тем не менее, все обитатели уже суетились и выполняли свои обязанности, только пленница еще спала в своей комнате. Завтрак был подан, стол накрыт, но еда не вызывала ни аппетита ни отторжения, ровным счетом ничего. Взяв поднос граф, поставил на него несколько тарелок с салатами, небольшое блюдо с клубникой и графин с апельсиновым соком, что выжали пару часов назад. С этими угощениями он отправился в спальню. После того как он пересек порог шаги стали едва различимы. Поднос был оставлен на небольшом столике возле кровати, а сам де Меллон все такими же тихими шагами покинул комнату.
- «Теперь понятно, почему ради нее король готов сравнять с землей полмира и сжечь другую половину», - ясная мысль как озарение пришла в голову. – «Убей я ее, он никогда себе этого не простит. А самое смешное, что и я никогда не прощу себе этого».
   
Ей казалось, что она проспала вечность. Во всяком случае, когда противное чувство голода разбудило девушку, она не смогла даже пошевелиться. Словно все тело на миг стало чужим. Но это ощущение быстро прошло, оставив вместе себя холодное и пасмурное, как осенние небо, настроение.
Сев на кровати, Лорея первым делом посмотрела в окно - закрыто. Что ж...
С другой сторону на прикроватном столике ее уже ждал завтрак. Не в силах сопротивляться желаниям, эльфийка стащила с тарелки клубничку. Вкус ягоды показался ей слаще всех деликатесов мира. На миг возникло желание тут же опустошить тарелку, но Лорея сдержалась. Потом, когда она выберется из этого дома, у нее будет много клубники. Хоть корзины этой самой ягоды... Но для этого нужно сбежать.
Откинув в сторону полотенце, девушка исследовала содержимое шкафа. Мужская одежда пролила свет на вопрос о том, в чьей спальне она сегодня провела ночь. Что ж, раз иного выхода нет, придется довольствоваться тем, что есть...
Мужская рубашка даже с какой-то особой нежностью легла на женскую кожу. Немного подумав, эльфийка отказалась от грешной мысли одеть еще что-либо. Хватит и того, что есть.
Затем девушка подошла к окну. Вчера открывать что-то было бессмысленно: по ту сторону окна были люди, и наверняка они бы просто не дали пленнице улизнуть. Сегодня все было иначе. Окно уже открыли... Вот только ее сторожили.
Эльфийка вздохнула, вернулась к столу. Взяла графин с соком и стакан, после чего вновь очутилась у окна. Совершенно спокойно, без спешки открыла его настежь и села на подоконник. О да, внимание привлекла! Вот только что взять с пленнице, которой захотелось на свежем воздухе попить сока?
Лорея, не обращая внимание на стражу, спокойно налила в стакан сок и сделала один глоток.

Около половины часа Рене мерил шагами свой кабинет. Одиннадцать шагов в одну сторону, одиннадцать в другую. Ожидание чего-то неизвестного захватило его разум и не отпускало уже половину часа. Все мысли сводились к мечнику, который правил Альтанаром.  Отчего-то не оставалось сомнений, что если не удастся нанести ему смертельный удар, то о смерти можно будет только мечтать. Впрочем, де Шатран не был бы собой, позволь он себе размышлять на такие темы слишком долго. Клинок вернулся в ножны, а его хозяин резко распахнув двери кабинета, вышел в коридор, осматриваясь по сторонам. Ничего не изменилось, только серые тона боролись с неописуемой яркостью, которая приходит когда человек начинает проживать каждый свой день как последний.
- «Интересно она уже нашла способ сбежать или только начала думать об этом?» - с улыбкой на лице поинтересовался сам у себя граф и решил наведаться в свою спальню. Двери были тихо открыты, тихим шагом был пересечен порог.
- Можно войти? – поинтересовался де Меллон, на лице невольно блеснула улыбка, когда он увидел на гостье свою рубашку. – Я ведь предлагал тебе выбрать платье, - уже тише произнес человек, приблизившись к подоконнику, тихо промолвил похититель. – Или мужская одежда тебя привлекает больше?

Лорея постаралась придать своему тела самые изящные очертания. Чем Хаккар не шутит - вдруг удастся соблазнить сурового воина... ну или заставить хотя бы взгляд отвести? Но нет, тот оказался крепким парнем и дело свое знал.
Эльфийка разочарованно вздохнула, но в этот момент в комнату вошел и хозяин дома. Шанс? А почему бы и нет?
- Хочешь сока? - спросила Лорея, придавая своему голосу оттенок бархатной грусти.
Печальный взгляд, немного отстраненной мечтательности во всем облике - словно еще не проснувшаяся пташка, что решила понежиться в весенних лучах солнца. Взяв с подоконника графин, Лорея аккуратно долила немного сока в свой стакан.
- На удивление вкусный...
Улыбка скользнула по губам эльфийки, и в ту же секунду она со всей силы ударила графином наглеца по голове. Швырнув стаканом в сторону охранника, что стоял на улице, девушка спрыгнула вниз и бросилась прочь от этого дома.

-Сока? – переспросил удивленный граф, подойдя чуть ближе. Странно, что он не вспомнил в этот момент о женской хитрости, присущей ее величеству. Мгновение и графин из толстого стекла соприкасается с головой Рене и разбивается на крупные осколки, сам хозяин падает на пол. Стражнику повезло больше, он успел уклониться и стакан, встретившись со стеной, повторил участь графина. Эльфийка не смогла предугадать только одно, чтобы барьер преграждающий магию перестал действовать, нужно было успеть покинуть двор. И это ей почти удалось, когда преследовавший ее охранник успел поставить подсечку, после чего девушка должна была упасть на землю возле обители дворянина. После этого воин, так же как и когда-то хозяин схватил королеву и, положив на плечо, понес обратно в дом. В спальне ее ждали Рене и служанка, которая чистой тряпицей вытирала кровь с его головы.
- Отпусти ее, - приказал человек. – И закрой ставни, слишком любит наша гостья прыгать в окно, - вскоре охранник ушел, а ставни были закрыты. – Ты свободна, - обратился дворянин к служанке. В комнате остались лишь де Шатран и его пленница.
- Скажи, что мне с тобой делать? – толкнув пленницу на кровать, поинтересовался дуэлянт. – Ты постоянно хочешь убить меня и сбежать, прикрываясь то полотенцем, то одной лишь мужской рубашкой, - закончив свою речь, мужчина отметил, что после падения женщины ее одежда была довольно грязной. – Так как мы будем жить дальше? – приблизившись к кровати, на которой лежала синдорейка, поинтересовался Рене, его недобрый взгляд не сулил пленнице ничего хорошего.

  Видят боги - она попыталась! И даже когда земля вдруг сорвалась из-под ног и метнулась вверх, раскрывая свои грязные объятия.. и даже когда цепкие руки охранника схватили упавшую эльфийку - даже тогда она не оставляла попыток вырваться. Но разве все эти пинки и удары, которые сыпались на стражника как из ведра, разве могли они нанести тому вред? Неприятно - да. Неудобно - конечно: попробуй унести и не уронить вырывающуюся бестию.
Лишь когда в комнате не осталось никого, кроме нее и графа, когда, потеряв равновесие, она упала на кровать, когда увидела его взгляд, Лорея смирилась с тем, что и эта попытка освободиться не увенчалась успехом. Она еще не боялась, хотя, пожалуй, стоило бы.
Граф переменился - теперь во всех его движениях сквозило что-то хищное. Еще буквально вчера он просил у нее прощения, выглядел разбитым и подавленным.. и вот теперь стал совсем другим.
Лорея затрепетала. Ей вдруг стало не по себе. В поисках хоть какой-то защиты, она притянула к себе одеяло, пытаясь накинуть его на себя. Уж больно алчным показался ей взор мужчины, скользящий по ее телу.
- Я не собираюсь с вами жить, граф. Я не игрушка.

Сложно не измениться когда тебя едва не убивают ударом тяжелого предмета по голове, даже обладая терпением
- «Что же ты о себе возомнила?» - новое мысленно обращение и слегка дикая улыбка на лице. Конечно, синдорейка была необычно женщиной, порой даже манящей и дурманящей как вино после трех бессонных ночей. Но даже она, по мнению графа не имела права так вести себя в его доме.
- «Непокорная, независимая, высокомерная. Как же ты мне надоела», - с этой мыслью в голове человек приблизился к кровати еще ближе.
- Конечно ты не игрушка. Ты как проклятье, каждый раз я смотрю в твои глаза и вижу в них высокомерие, насмешку или отвращение, - уже с некоторой злобой в голосе прошептал дворянин, склонившись над ухом пленницы. Рука резко сдернула с нее одеяло, представив взору женское тело, скрываемое одной лишь грязной рубашкой. Верхняя пуговица была беспардонно оторвана, а губы с жаром устремились к шее беззащитной королевы, которая несколько минут назад чувствовала себя хозяйкой положения. Вскоре граф оказался на кровати, не отрываясь от шеи ее величества, руки, меж тем забыв о скромности, проникли под рубашку, прижимая синдорейку к себе. Казалось, еще один человек сошел с ума.
- Это все, чего ты заслужил.

О, Лорея не была бы собой, если бы не вставила свою реплику в этот весьма напряженный монолог. Даже если бы знала, к чему это в итоге приведет, все равно не изменила бы себе. В конце концов, признать свою слабость перед этим человеком, отдаться на откуп судьбе - это вариант для кого угодно, но только не для нее.
"Ты еще сам будешь умолять Шиноби забрать меня назад", - шальная мысль, проскочившая в голове, была тут же вытеснена тем ужасом, что пришел на смену.
Граф совершил то, чего Лорея в данной ситуации боялась, пожалуй, больше всего.
Прикосновения его губ обжигали кожу. Эльфийке вдруг показалось, что воздуха вокруг стало очень-очень мало, катастрофически не хватало его даже на вздох.
Попыталась оттолкнуть, увернуться - но Рене оказался сверху, и его холодные ладони уже скользили по разгоряченной коже. В каком-то паническом безумии синдорейка пыталась отпихнуть чужие руки, освободиться. Она даже укусила наглеца за плечо - на тот момент это была единственная часть его тела, до которой могла дотянуться девушка.

  - Конечно, - все с той же улыбкой ответил Рене. Он не собирался вступать с девушкой в долгие споры, их ему хватило еще за вчерашний день. Пожалуй, никто не высказывал столько гневных фраз и не выплескивал столько ненависти в его адрес. Было странным, что при таком количестве злобы синдорейка не сожгла его одним взглядом без вмешательства всякой магии. Сейчас ее фразы мало значили для дворянина, который упивался своей властью над пленницей. Ее гордость, высокомерие, как хотелось сломать все это и увидеть перед собой покорную девушку, которая смирится с тем, что попала в плен, и будет тихо ждать мужа, но разве это про нее? Реакция слегка ослабла, а рука эльфийки уже успела острыми ногтями провести по щеке. Граф машинально замахнулся, но не стал наносить удара, вместо этого он схватил женщину за рубашку, одно движение и пуговицы разлетелись в разные стороны, открывая глазам обезумевшего де Шатрана прекрасное женское тело.
- «Долго ли сможешь брыкаться?» - мысленный вопрос, руки королевы прижаты к кровати, а губы устремляются к груди, нежно, но в, то, же самое время безумно лаская кожу гостьи.

  Рене мечтал о покорности, а получил лишь рассерженную тигрицу, которая явно не собиралась сдаваться так быстро. И хотя шея, а теперь еще и тело горели от поцелуев, эльфийка все еще отказывалась в верить в реальность произошедшего. С кем угодно, но не с ней. Просто не может быть! Это она всегда сводила с ума, это она всегда разрешала мужчинам грезить о ней... это по ее воле они готовы были идти даже на смерть... И разве можно было смириться с тем, что сейчас она же вот так бессмысленно брыкается, пытаясь вырваться?
- Вы с ума сошли! Прекратите немедленно! - то ли рычала, то ли кричала она, пытаясь оставить на спине негодяя глубокие царапины. Но тот то ли специально, то ли просто на удачу оставил на себе одежду.
Впрочем, в одном де Шатран был прав - бесконечным такое сопротивление быть не могло. Ярость сжигает силы иной раз даже больше, чем сами попытки вырваться или выбраться из цепких объятий. Лорея опасалась, что еще немного - и вместо грозных выкриков будет способна лишь на жалкие всхлипы. И от этого ей становилось еще страшнее.

  Если синдорейка и не верила в то, что все происходящее реально, то мужчина радовался, что все это не было просто сном. Трудно сказать от чего он получал большее наслаждение – от беспомощности столь дерзкой особы, от своей власти над ней или от того что он может вот так просто взять то, чем его враг дорожит больше всего.
- Ты сама виновата, - на секунду прервавшись, промолвил человек. – Разве я не пытался обращаться с тобой по-хорошему? – вопрос и губы устремляются чуть ниже груди эльфийки. – Теперь ты получаешь то, что заслужила, - де Шатран произнес эти слова не без удовлетворения, но сейчас было не до долгих речей. Не каждый день в руках этого подлеца оказывалась сама королева Альтанара. Многие готовы были отдать жизнь за ночь с ней.
- «А ты ведь знала о слабостях мужчин. И могу поспорить не раз именно они приносили тебе то, чего ты желала.» - мысль, затуманенный разум, злость, ненависть. Меж тем разум пытался напомнить о том, какие преимущества приносит чистый рассудок, но, увы, женская близость заглушала голос здравого смысла. Рука меж тем легла на лоно пленницы. На лице снова улыбка, а рука начала поглаживать нежный бутон, в то время как де Меллон позволил себе впиться в губы ее величества.
- Как долго ты сможешь сопротивляться? – тихий шепот на ушко девушка, а затем губы касаются ее мочки.

Прикосновения тем временем становились все более откровенными. Когда рука мужчины сползла ниже, Лорея застонала. Но не от страсти, как мог подумать ее мучитель - от осознания собственного бессилия.
- Не надо, - тихо прошептала она, с ужасом понимая, что от былой воинственности не осталось и следа.
Неужели так быстро сдалась?
Нет, что угодно, но не сдаваться.. Пожалуй, притворись Лорея потерявшей сознание в самом начале, то возможно удалось бы избежать такой развязки: Рене, конечно, негодяй, но вряд ли он стал радоваться утехам с безвольным телом.  Но сама мысль о том, чтобы вот так собственноручно отдаться претила самой природе синдорейки.
Он рискнул поцеловать ее - алчно, властно, словно действительно не мог насладиться тем счастьем, что по какому-то стечению обстоятельств случайно выпало на его долю. Лорея попыталась увернуться, уткнуться в подушку, в одеяло - куда угодно, лишь бы избежать прикосновения этих губ. И этого обжигающего взгляда взбесившегося зверя. 

  Стон синдорейки. Сейчас он был лучше, чем композиция величайшего барда. Какая разница от страсти или от беспомощности? Казалось в человеке, который был вежлив, приветлив и местами справедлив что-то сломалось. Если раньше не было мыслей о принципах и ограничений, то сейчас граф сам стал противоположностью таких слов как «честь» и «совесть». Сейчас дуэлянт сравнивал себя с королем, приходя к выводу, что стал таким же подлецом как и он.
- Где твоя гордость, королева? – ехидно поинтересовался мужчина. – Где воинственность и непокорность? – после того как человек задал очередной вопрос он сместился несколько ниже не забывая губами касаться кожи девушки то у груди, то внизу живота. Спустя мгновение, уста уже скользили по внутренней стороне бедра женщины. Дуэлянт положил руки на ее колени и развел ноги на максимально возможное расстояние, чтобы они не мешали им обоим получать наслаждение, то, что эльфийка скорее умерла бы, чем испытала такое «наслаждение» дворянина совершенно не интересовало. Мгновение, еще одно и губы касаются лона ее величества. В глазах Рене, наконец, появился тот триумф, которого он ждал, но повода останавливаться не было. Похититель не стеснялся помогать себе языком, когда это требовалось и изредка поглядывать на лицо пленницы.
- «Еще немного и возможно ты сама попросишь овладеть тобой».

Ехидные вопросы ранили больнее всего. На глазах синдорейки навернулись слезы - она сейчас ненавидела себя за то, что уже не осталось сил вырываться, за то, что ее тело все же начало отзываться на ласку. Собственное бессилие смешанное с нарастающей страстью, желание умереть от стыда и просто желание...
Новые ласки, бесстыдно раздвинутые колени, и вот чужие губы ласкают так, как до этого ласкал только один человек...
Закусив губу до крови, Лорея поклялась себе, что не произнесет ни звука. Ни стона ни сорвется с ее губ, и уж тем более подлый предатель не услышит просьбы и мольбы. Вцепившись в постель, сминая ладонями нежную ткань, царапая ладони острыми ноготками, Лорея молилась только об одном - чтобы не потерять рассудок прежде, чем этот зверь насытится.
Вскоре она даже не пыталась сомкнуть колени, лишь жадно вдыхала прохладный воздух каждый раз, когда ласки дарили особенно незабываемые впечатления.
В конце концов, даже королева - женщина. И будь она трижды гордячкой, но и ее нрав можно обуздать.
 
А Рене все не отвлекался, продолжая с упоением ласкать заложницу, кто знает сколько это продолжалось, граф уже потерял счет времени от того запретного наслаждения что получал каждую секунду близости. В какой-то момент дворянин остановился, в последний раз проводя, касаясь губами разгоряченного бутона невольной партнерши, которая возможно через несколько минут уже будет гореть от страсти в его объятиях. Руки отпустили колени и принялись не спеша ласкать спину то и дело, спускаясь ниже, чтобы сжать ягодицы. Вскоре снова было уделено внимание, и груди когда губы вновь играли с соском, рука же нащупала в лоне жемчужину которую и принялась аккуратно массировать. Все это время де Шатран смотрел в глаза эльфийки, буквально теряя рассудок, когда ее губы размыкались, и пленница жадно ловила воздух. Не в силах удержаться граф коснулся нижней губы королевы своими губами. Еще мгновение и движения прекратились. Несколько секунд паузы и новый взгляд в глаза, наполненный торжеством и похотью. Мужчина наслаждался своей безнаказанностью. Только его рука, находящаяся между ног эльфийки изредка двигалась, заставляя тело вздрагивать.
- Признайся, ты ведь хочешь продолжения, - прошептал де Меллон, коснувшись губами ушка партнерши.

Лорея ничего не могла с собой поделать. Каждое движение мужчины отдавалось во всем теле яркой вспышкой, волной желания. Слабое тело уступало по крепости духу, который все еще отказывался принимать все, то происходило. Оставалось загадкой, что именно питало мужчину, столь вдохновенно ласкающего женщину. Но то, что его ласки не оставляли ее равнодушной, было очевидно.
Новый поцелуй - и вкус крови на губах: похоже, сама того не осознавая, эльфийка все же поранила себя. Но боли не было, ее заглушили совсем иные ощущения.
- Никогда...
Горячий шепот и стон, сорвавшийся с губ. Его так долго сдерживали, что теперь, вырвавшись на свободу, он воплотил в себе все то невысказанное, все недосказанное, что хранилось в сердце гордячки. Нет, она не попросит никогда - даже не стоит сомневаться. И никогда сама не расскажет о том, что чувствует.. Но порой один-единственный звук, слетевший с губ, может быть красноречивее тысячи слов.
- Я ненавижу тебя...
"И себя..."
Впрочем, даже на самобичевание сил уже не хватало. Рассудок отчаянно пытался сохранить хоть какое-то равновесие, хоть как-то успокоить тело, уж слишком откровенно реагирующее на бесстыдные ласки.

- «Неужели мне так и не удастся тебя сломать? Заставить тебя расстаться со своей гордостью», - мысль заставила графа стиснуть зубы. Кто она такая чтобы отказывать хозяину дома в его прихоти?
- Конечно, таким женщинам как ты нужны животные, как твой муж, - с ядовитой ухмылкой промолвил Рене. Он уже понял, что если она и не будет умолять он все равно возьмет ее силой и закончит начатое. За дверью начал раздаваться какой-то шум, крики, дворянину было уже все равно. Ни королева, ни ее похититель не заметили, как тихо отворилась дверь. Рука дуэлянта уже была занесена для того чтобы наказать Лорею звонкой пощечиной за ее непокорность. Однако рука не дошла до места, будучи чем-то остановленной. Что помешало нанести удар, Рене понял уже позже, когда почувствовал как твердая кожа сапога, соприкасаясь с его лицом, лишает равновесия и буквально сдувает с кровати. В комнате появился человек в темном плаще с довольно большим капюшоном. Вскоре плащ был скинут, и присутствующие могли увидеть холодную ухмылку на лице завоевателя. На лбу остались капли крови, правая рука привычно сжимала, катану, с которой небольшим ручейком стекала алая жидкость. Граф, кажется, что-то прохрипел, вынимая палаш из ножен, тиран же молча, наблюдал за своим противником. Рене старался не смотреть в глаза соперника, ибо после этого все тело сковывал холод. Только пустота там, где должна быть злость, вместо огненной ярости холодный гнев. Все же дворянин рискнул нанести рубящий удар, наискось целясь в плечо короля. Тот в свою очередь резким движением вонзил меч в деревянный пол и, сместившись вправо, захватил руку соперника. Удар ниже груди на некоторое время лишил Рене возможности дышать, в следующее мгновение последовал удар пальцами руки в горло и лишь, потом удар в голень после которого де Шатран упал как подкошенный. Кашель, кровь после него, похититель переворачивается на спину и отползает от мужа той девушки, которую он только что хотел использовать в своих грязных целях.
- Посмотри на нее, - холодно промолвил тиран, поднимая Рене за волосы. – Ты хотел отнять у меня самое дорогое, а теперь, - мечник выдержал паузу, и в комнату вошла девочка лет семи. – А теперь умрет то, что дорого тебе, - знак и девочку уносят в коридор. Детский крик, звук разрубаемой плоти и тишина. Сложно сказать, что испытал враг Шиноби в этот момент. Ни одна пытка не могла вымотать его настолько.
- Я  вырезал всю твою семью, Рене де Шатран, - мужчина занес ногу, резкое движение и треск сломанной кости. Теперь хозяин заколдованного дома не смог бы встать даже если очень захотел. – Но я не остановлюсь на достигнутом, завтра могилу твоей жены разроют, а из ее останков сделают мертвую марионетку, которой никогда не будет покоя. Ты уже не увидишь этого, - все тот же холодный, полностью лишенный каких-либо светлых эмоций голос. В ответ посыпались проклятья, но Шиноби уже не слушал, он освободил, катану от объятий деревянного пола и неторопливым движением пронзил им графа. Через пару секунд мужчина вышел из комнаты, но почти сразу вернулся, бросив к ногам синдорейки сумку, а затем сам бросился к ней, впившись в губы которые пару минут назад целовал ныне покойный  дворянин. Только сейчас во взгляд Шиноби, наконец, вернулась жизнь.
- Одевайся, - с теплом в голосе произнес он. – Мы едем домой.

Совместно с Лореей и Шиноби

Только сейчас Шиноби прокрутил в голове воспоминания, восстанавливая картину произошедшего.
Мужчина на вид лет пятидесяти подъезжал к городским вратам в сопровождении нескольких фигур в походных плащах.
- Не было ли здесь всадников в темных одеяниях два дня назад? – статный старик притворно кашлянул, что выглядело не очень убедительно.
- Были, - весело ответил стражник. Их командир вел с собой очаровательную куртизанку. Эх, я б с ней, - договорить весельчак не успел, ибо Шиноби спрыгнув  с коня, быстро приблизился к нему и заглянул в глаза. Раскрытая ладонь устремилась к горлу, резкий удар в кадык и охранник, позволив себе пару секунд удушливого кашля, падает на землю без чувств. Его друг уже успел обнажить клинок, кулак встречается с треугольным щитом. Два шага навстречу, прыжок и удар ногой по щиту, ударившись головой о стену, защитник Арказара теряет сознание. Утро было ранним, на посту у ворот всего два человека да спящие на стенах лучники. Немногим раньше в город въехало несколько вооруженных отрядов под видом наемников, странствующих воинов или еще кого-то, руководители сами выдумывали истории отличные друг от друга. Забравшись на скакуна человек, проверил сумку. Чистая одежда для королевы.
- Мало ли что стало с ее нарядом, пока ее держали здесь, - пронеслась мысль в голове. Шестеро всадников ехали по полупустым улицам в поисках единственного нужного дома. Чем ближе тиран подъезжал к цели, тем дальше отступала злость, уступая место знакомому холодному гневу.
- Нет права на ошибку, - пронеслась мысль в голове, когда ножны с мечом с пояса были перемещены за спину. Рукоять была скрыта широким капюшоном, надетым на голову.
- Войдете после того как утихнут звуки битвы. Заберете его дочь, если с ней что-то случится – убью, - холодно произнес человек и спешился. Минута, стук в дверь, тишина. Тихие шаги за дверью, счет.
- Раз, два, три, - дверь отворилась, на пороге показался стражник.
- Меня ждет ваш господин, - Шиноби хотел было улыбнуться дружелюбно, но вместо этого вышла злобная ухмылка, от которой воин отступил на шаг назад.
- Я спрошу его.
- Не стоит, - тихая фраза, руки крепко обхватывают шею повернувшегося воина. Поворот, хруст, обмякшее тело падает на пол, а безвестный странник проходит дальше в дом. Естественно поведение завоевателя не могло не вызвать недовольства остальных стражей. Щитов они не имели, только длинные узкие клинки, что ж, тем лучше. Резкий выпад противника, тело машинально отвело левое плечо и, подхватив руку нападавшего, направило его в сторону соперника. Хрип, плавный удар ладонью под дых, стражник пытается поймать ртом воздух, мышцы расслабились, ребро соприкасается с шеей, хруст, два тела падают на пол. Звук натягиваемой тетивы, новый страж, что мчится с клинком навстречу.
- Очень кстати, - мимолетная мысль, - перехват руки наносящей удар, поворот тела, рука упирается в спину, поворот и кольчуга пробивается арбалетным болтом в области груди, на лицо брызнула кровь, отчего, грим стал больше похож на обыкновенную грязь. Капюшон скинут, катана с чарующей песней покидает ножны, секунда, две, арбалетчик пытается защититься кинжалом, удар ноги в пах, тело врага согнулось, а затем голова покинула плечи. Сколько длился бой, и сколько было противников, мечник помнил слабо, помнил лишь страх в их глазах и ощущение абсолютной власти на поле боя которым стал этот дом. Вскоре в живых остались только девочка и служанка, которая указала путь к Рене. Исход дворянина был ясен, теперь он лежал на полу.
- Зачем? – переспросил воитель. – Потому что за тобой я приехал сюда, потому что ты смысл моей жизни, - он запустил руку в волосы обнаженной супруги, затем коснулся губами ее плеча. В следующее мгновение пришлось прерваться. Из сумки были извлечены платье, сапоги, перчатки и плащ.
- Одеяние доставлено, ваше величество, - ухмыльнулся тиран, протерев катану шелковым платком из той же сумки.

Королева успокоилась довольно быстро, тирану осталось лишь удивляться ее отходчивости, которой он не замечал  за собой.
- Перестану открывать в ней что-то новое только лет через триста, - пронеслась в голове мысль, вызвавшая ухмылку. Улыбаться искренне не было сил, воитель еще не отошел от той холодной жестокости, что охватила его, когда пропала супруга.
- Альдур, - повысив тон, промолвил король, после чего в комнате появился королевский солдат больше похожий на наемника. – Ее величество хочет, чтобы вы нашли в этом доме артефакт, все, что имеет магические свойства должно быть доставлено ко мне в особняк. И предупреди светлых магов, чтобы они вдохнули в это тело жизнь и поддерживали его на пути в Таскань, - распорядившись, правитель отпустил воина, вновь оставшись наедине с женой, наедине, если не считать де Шатрана который без помощи послушников Единого не сможет вымолвить ни слова. Далее последовали слова синдорейки о том, что она не сможет жить взаперти, что проливало свет на то, что она будет делать с Рене, которого жрецам человеческого бога придется оживлять снова и снова. Эта тема могла развиваться дальше, если бы человек не перевел разговор в интересное ему русло.
- Почему ты вся в синяках? – поинтересовался он. – Тебя били? – вопрос был задан уже после того как воитель осознал что наказать в таком случае будет практически некого ибо все подручные что находились в доме были уже мертвы.
- Пойдем отсюда, скоро все тут станет пеплом, - промолвил мечник и двинулся к двери. На улице стояла служанка, что приносила эльфийке полотенце и дочь покойного графа де Шатрана.
- Мои люди уже нашли завещание. Будешь опекать девочку до той поры, пока она не сможет вступить распоряжаться имуществом отца, - спокойно промолвил король и, взяв возлюбленную за руку, двинулся к выходу из города. Прошло не так много времени, и королева оказалась на руках мужа, который решил таким образом вынести ее из города, который через несколько часов склонится, признав над собой власть Альтанара. Неподалеку располагался лагерь, где осталось несколько воинов, следящих за тем, чтобы припасы не разворовали разбойники или простые путники, проезжающие мимо.
- Ты как истинная синдорейка голодала все это время? – с улыбкой на лице поинтересовался мужчина. Ответа ждать он не стал, вместо этого он нашел несколько пригодных палок и, обрубив их, воткнул возле костра. Вскоре на них легли два копья.
- Господа, носит ли кто-нибудь с собой рапиру? – на вопрос отозвалось сразу несколько воинов, которые предложили своему командиру оружие.
- Возьмите нормальные мечи и больше никогда не трогайте эти вертелы, - распорядился воин и, протерев поочередно каждый из тонких клинков, стал нанизывать на него куски мяса. После всего этого оружие легко на копья, а мясо тихо принялось шипеть. Вскоре нашлось немного приправ и несколько кусков хлеба для королевы. Впрочем, не обделили ее и серебряным блюдом.
- Сегодня баловать тебя изысканными блюдами я не смогу, - произнес Шиноби, когда мясо через какое-то время приготовилось. Сняв горячий кусок с рапиры, мужчина слегка поморщился от капли горячего жира капнувшего на руку. Несколько секунд заняло остужение угощения собственным дыханием, после чего воин, наконец, протянул еду своей супруге. Впрочем, отдавать ее он не собирался, и Лорее пришлось, есть из рук возлюбленного. Воины Альтанара в свою очередь уже позаботились о том, чтобы подпереть казарму тяжелой телегой с дровами и поджечь их. Та же участь постигла и арсенал, ополчение вольного города стало практически беззащитным, патрульные, что были вооружены, погибли уже через полчаса после начала сражения. Некоторые мужчины бросались на альтанарцев с ножами или дубинами, но всех их постигла одна участь. Вскоре дым из района в коем находился дом Рене, известил о том, что артефакт найдет, а победа почти одержана.
- Мы можем ехать домой, - промолвил воитель, когда трапеза эльфийки была окончена. Артефакт, Арказар, смерть предателя – недостаточная цена за унижения возлюбленной, но все, же лучше чем ничего. Вскоре Измариилл уже нес двух всадников в родную Таскань. Седло у него было удобнее, чем у скакуна дипломата, да и путь был намного короче. По тайным тропам правителям удалось пройти долгий путь за один лишь день.
- Вот мы и дома, все закончилось - произнес король, отдавая коня гвардейцу который повел его в конюшни. Снова подхватив женщину на руки, человек понес ее в дом.
-------------->[Таскань. Особняк графа]

Переход Пуарре-Арказар-->

Остаток дня был проведён в дороге до Арказара - и заодно в разговорах о делах южных и восточных провинций. Фрогрумские рудники, сады и плантации, тасканские поля и виноградники, тяжба Геллетов и Савилов из-за одного из них (к счастью, не далее как несколько дней назад наконец разрешённая)... Ото всего этого беседа плавно перетекла к горцам Синих Гор, за всю историю своих общин пребывающих, по сути, в добровольной изоляции. Или, если быть точным, к их магии, столь же долго оберегаемой Лидмотинским Ковеном. Хотя теперь, конечно, тамошние колдуны и ведьмы в той или иной мере сотрудничают с альтанарскими волшебниками, если это дело видится им перспективным.
Когда путешественники пересекали Каменную через Палисандровый мост, принц припомнил историю, чуть более близкую в территориальном смысле.
- Лет двадцать назад, - начал он под стук подков о доски моста (между прочим, совсем не палисандровые уже очень и очень давно), - когда Рене Меллон вернулся из своей поездки в Пуарре, протектор Фрогрума Якоб Дальген, который теперь является только герцогом Друума, приказал Морну и Морису Велям отправиться в Арказар для... Оказания помощи разного рода. Вели собрали две сотни мечей, отправились в путь и непременно подоспели бы к высадке отряда отца, если бы Билл Тальвин не перехватил их здесь, у Палисандрового моста.
Тальвин сначала окатил спешивших на подмогу градом стрел, а потом обрушился на них с холма и рассеял, а самих Велей убил, причём не слишком гуманно. Говорят, что Мориса он едва ли не изрубил в куски, прежде чем завершить дело, а Морна после боя лишил обеих рук и повесил на ближайшем дереве... Причём сам Билл-Мясник того, что говорят, отрицать никогда не спешил.
Разумеется, все кровавые детали в рассказе были предусмотрительно опущены. Метис приподнялся на стременах, чтобы разглядеть трактир за поворотом. Он-то и даст путникам ужин и ночлег на сегодня.
- Вполне возможно, мы, или я, по крайней мере, с ним встретимся в Арказаре. Довольно интересный человек, и притом крайне опасный. Не уверен, перебил ли он Велей главным образом потому, что он фанатик и за Альтанар готов кого угодно в фарш превратить, или потому, что Вели ему крепко насолили, а потому нам лучше быть с ним осторожнее.
Осторожнее... Всё-таки немного не то слово, но лучше определения на ум не шло. С одной стороны, слабину Мяснику ни в коем случае давать нельзя, а с другой стороны, учитывая его довольно вспыльчивый нрав... "Ох, хорошо, что у меня ещё целый день впереди."

Следующий отрезок пути, пройденный после ночёвки, был короче всех предыдущих - отдохнувшие лошади покрыли его за два часа, и уже за полтора часа до полудня путешественники въехали в Арказар через южные ворота. За двадцать лет город, конечно, изменился, но вряд ли синдорейке эти изменения могли показаться очень значимыми. Магических светильников на крупных улицах прибавилось, кое-где освежились фасады домов, ближе к центру появился театр. А вот место одного из домов пустовало... То есть, если быть точным, пустовало бы, если бы не обгорелые останки, указывающие любому желающему место, где жил Рене Меллон.
Дерек остановился здесь и указал рукой за горелый памятник в назидание потомкам.
- Там я нашёл такую же вещицу, что и в лесу неподалёку от Витмарка. Правда, кхм... Она в не слишком приятном месте... Там, конечно, уже не воняет нечистотами из поместья, но всё так же сыро и темно.

Что бывает, когда человек (или, тем более, представитель эльфийской расы) вываливается из седла на мостовую в бесчуственном состоянии? Масса ушибов и пара переломов, по меньшей мере, а уж если повезёт рухнуть вниз головой...
Что бы там не дорисовывало воображение синдорейки непосредственно перед временной потерей сознания, испытывать степень везения ей, разумеется, всё же не позволили. Ульрих, вмиг оказавшись рядом, живо подцепил падающее тело в районе талии, а обернувшийся на окрик принц схватил выпущенные поводья.
Небольшой сад вокруг дома сохранился и после пожара, хотя и не совсем в полной мере - несколько деревьев, близких к строению, тоже сгорели, зато уцелела пара скамеек в затенённых местах. Поручив лошадей Псу, Фредерик устроил мать на одной из них и достал маленький стеклянный пузырёк из кожаного чехла, перевозившегося в седельной сумке. Крышка была вмиг отвинчена, а горлышко поднесено вплотную к носу Лореи. Бледно-синий алхимический порошок во флаконе при контакте с воздухом быстро испарялся, а образовавшийся газ при вдохе прояснял сознание... И вдобавок к этому помогал при особо серьёзном пережирании, отравлении алкоголем, удушье и проблемах с сердцем - не то, чтобы метис уже боялся первого и второго или ещё опасался третьего и четвёртого, но как противообморочное порошок тоже идеален, и потом, мало ли что случиться может.
- Мама? - заговорит он после того, как эльфийка откроет глаза. - В груди не щемит? Сколько пальцев видишь?
Дерек убрал пустую склянку в карман камзола и заклинанием Перемещения стащил с седла флягу.
- Наверное, это из-за того, что мы несколько дней подряд ломились во весь опор... Держи, здесь вода. - Он потёр подбородок и покосился на рыцаря. - Извини, надо было снизить темп, ещё когда мы выезжали из Витмарка. Сегодня весь день лучше посвятить отдыху. Как ты смотришь на культурную прогулку вечером?

- Хорошо... - Приют здесь? Место, конечно, действительно почём зря пустует, но почему именно приют? - Я при случае подброшу барону идею.
Сейчас был не лучший момент уточнять, почему именно приют, что не так с этими головешками и что не так с этим тасканским вельможей, который фамильного наследия лишился явно не просто так и потом сидел на иждивении у Дальгенов, так что просто молчал как рыба и смотрел, пока не уверился, что всё действительно в порядке.
- Пойдём. У Фальха в городе есть небольшой дом неподалёку отсюда, там можно будет отдохнуть с дороги и перекусить... - Плотный обед - вот чем нужно противостоять обмороку, ну а от ванны и смены белья после длинной дороги и придорожных таверн мало кто откажется. - Между кварталом, в котором он находится, и этим... местом торчит несколько ткацких мастерских и сад одного аристократа, так что это горелое пятно из окна видно не будет.
Туда вполне можно будет дойти пешком. Пёс позаботится о лошадях, а за полчаса никто не попытается заколоть принца в подворотне... А если и попытается, закончится это для него скверно.
- Пойдём отсюда. - Вести мать под руку он, само собой, не собирался, но всё равно держался близко, так, на всякий случай. Собственно, меч у левого бедра висел для того же. - Да, конечно, я составлю тебе компанию - мне нужно встретится с одной лисой.
Вечернее "мероприятие" пройдёт в поместье Цалеров в северной части города. В центре восточных провинций, коим, несомненно, является герцогство Друум, так же, как и в Илсэ, хватало ценителей прекрасного, предпочитающих созерцанием и рассуждением заниматься в кругу других таких же ценителей, да и просто младших отпрысков благородных домов, которым в мирное время заняться особо как и нечем, потому что брату помощь в управлении унаследованой землёй не слишком нужна, турниры не бесконечны, торговать или наёмничать не позволяют гордость и благородное происхождение, а работу чиновника себе искать просто не хочется. "Белая маска" предоставляет всем, у кого свободное время в избытке, возможность поглазеть на картины, коих у Цалера, кажется, целая неплохая коллекция, почесать языком, потанцевать, напиться, в конце концов... При этом даже не открывая лица, если есть необходимость или желание быть неузнанным. Никто не обратит внимание на непродолжительную встречу двоих-троих людей в отдельном кабинете, а после можно будет и отдыхом заняться - это не королевский бал-маскарад, но и здесь всё-таки только провинция.

Тото нравилась Иллире. Иногда она даже думала, что стоит завести нечто подобное - сильная, преданная, еще и летающая... С таким товарищем и море по колено, ведь море можно перелететь. От души потискав туманницу за моську и даже действительно чмокнув ту в нос (алкоголь, чего вы хотите?) Иллира спустя несколько минут уже визжала во всю глотку, пытаясь то разжать руки и сделать вид, что летит, то судорожно вжимаясь в зверушку, получая за такое поведение тычки от Элли. Посадка была мягкой. Намного мягче, чем она могла ожидать - спланировав на широких крыльях, существо едва коснулось земли, мягко опускаясь на её поверхность.
-Это было круто!
Воистину, такое хорошее настроение у леди Боромар было редкостью - пошатываясь, та выскользнула с тела Тотошки, не упустив возможности еще раз потискать ту за уши. -А я хочу себе грифона! Нет, правда, они конечно страшненькие, но такие крутышки.
Крутанувшись на одной ноге и позволяя подолу завиться вокруг её ног, женщина схватив Элли за руку и буквально вытаскивая ту на землю потянула её в сторону таверны - на удивление милого строения, но без каких либо изысков - описывая его, можно было ограничиться одним словом "трактир". Эдакое деревянное двухэтажное здание, с небольшим стойлом и скрипящей на петлях табличкой. Пока они шли, пробираясь на каблуках по пыльной дороге, Иллира продолжала болтать.
-Ты слышала, скоро должна будет состояться гонка восьми ветров! Вы собираетесь участвовать, а?

Лукас ощутил как жар подкрался его щекам. Они горели как у школяра, который впервые поцеловался тайком. Однако он знал, что смущением здесь и не пахло. По всему телу ощущалась усталость и скованность. Закрывая глаза, его чуть ли не клонило в сон, а открывая веки, вело взгляд в сторону, обещая рухнуть на землю рядом с телом. Что-то непонятное происходило внутри парня, а он всячески пытался отогнать от себя мысли, что может просто накручивает себя.
Все началось примерно часа три назад. Закончив сделку от имени Легиона в одном из ломбардов, услышал в спину реплику:
- Халтурщик! – Обернувшись назад, увидел лишь спину «врага», который скрылся за ширмой. Раздражение требовало сатисфакции, он был готов криком вернуть наглеца и доказать, что сделанный им ремонт антикварных часов стоит большего, чем та информация, которую в обмен получил Легион.
В руке с силой сжался клочок бумаги, где автор изложил интересующие Легион сведенья. Злость и не желание распыляться на «мелочи жизни», вернулись с вторицей к Часовщику: усталостью, падением духа и настроения. Даже молитвы к Единому отзывались эхом досады, не принося просящему смирения.
В сознании уже проворачивались десятки сценариев, как он мог бы поступить, или как ему стоило поступить, и если сценарий с ломанием пальцев приносил удовлетворение, то чувство стыда за такие мысли тут же гасили все пламя. Ощущая себя открытой книгой, стремился все негодование скрыть как можно глубже, однако лицо выдавало все красноречивей слов. Элрэй даже согласиться б, что такое состояние тела это справедливая кара Единого за крамольные мысли и желания, если бы не взгляды людей на улице. Они словно читали его страницы и брезгливо опускали глаза при встрече с ним. Сейчас ему был не мил каждый.
Словом человек горел праведным гневом, и в итоге оказавшись далеко от заказчика, стал испытывать тревогу. Странное предчувствие, что что-то должно произойти не покидало человека. Легионер проводил взглядом нескольких местных, которые так же в упор рассматривали незнакомца. Потом он выловил в толпе мелкого воришку, который кажется, приметил Лукаса ранее. Их взгляды встретились, и желание обогатится за счет гостя, быстро иссякло.
Пройдя еще один квартал, он завернул за угол и прислонился к стене. Сердце вылетало из груди, дыхание стало глубоким, а ладони вспотели. Ощущение, что кто-то за ним следит, только усилилось, словно само его тело указывало на это. Опустившись на корточки, закрыл ладонями лицо. Щеки все еще горели, лицо было окостенелым, каждое движение давалось с напряжением. Рука сама полезла в сумку за флягой. Холодная вода стала отрадой. Сполоснув себе лицо, был рад, когда груз спадал. Подняв глаза к небу, удивился, заметив, что оно окрасило в закатные краски. Сделав еще глоток, вернул флягу на место, и достал листок с информацией.
Интересующий Легион человек сегодня должен был появиться на одном из приемов, о котором Лукасу довелось уже услышать. Прибыв в город всего несколько дней назад, не полагал, что придется явиться на светский раут, чтобы убедится, тот ли это человек. Конечно, можно было бы послать весточку в «Слезу Единого» или выйти на кого-то из Всадников среди местных, но решил, что ему не плохо было б отвлечься самому.
Его внимание привлек знакомый звук. Опять подняв взгляд к небу увидел пролетающего мимо Нокса.
- Привет друг! – Не громко обратился он к парящей птице.
Ястреб вскрикнул и скрылся из поля зрения.
«Все спокойно. Во славу Единого!»
Человек стал подниматься. Ему следовало вернуться на съемную комнату: подготовится, продумать новую легенду и по возможности помыться. С этим решением он покинул переулок и двинулся в нужном направлении. Он уже здесь был несколько дней и быстро схватил, где что находится.