Илсэ сегодня невозможно было узнать - везде и всюду пестрели яркие маски. Тысячи тысяч ярчайших образов проплывали мимо. Безумец шел, даже нет, он не спеша летел, соединяя невозможное. Шаги его звучали с невероятной скоростью, хотя он и не думал бежать. Подобно некоей иллюзии, он блуждал по городу безо всякой цели.
Слух уловил едва слышимую мелодию. Источник ее, как и ожидалось, находился во дворце. Ну или где-то в той части города. Или просто в той стороне.
Так, и в какой части города я оказался? Да какая, в сущности разница? Здравое мышление сейчас - мой враг. Идем на звук, и все дела. Меня никто не знает, я никого не знаю - сходи с ума сколько угодно. Единственное ограничение - закон, да и то не всегда.
Источник звука оказался все-таки во дворце. В поле зрения попала интересная картина - человек в костюме, да с подносом с бокалами с некоей жидкостью, не опрокинув ничего из перечисленного, отвесил некоей девушке в черной одеже поклон. Нелогичность ситуации притягивала Безумца сильнее всякого магнита. Взвились в воздух полы бело-голубого плаща - чуть не сбив вышеупомянутого человека, и облегчив его ношу на один бокал, он подлетел, либо подошел (по его манере ходьбы это было сложно понять) к вышеупомянутой девушке. Первой же фразой он разрушил всякую возможную разумность разговора. Хотя для него весь этот праздник был посвящен безумию.
- Вы никогда не задумывались над природой безумия? Насколько размыты границы в сознании сумасшедшего?
Чуть приподняв размалёванную всеми цветами радуги маску, Безумец отпил немного из своего бокала.
Неплохое, однако, вино. Весьма и весьма неплохое...

Еще один глоток великолепного напитка и еще. Похоже девушка вошла во вкус и лишь приближение того неизвестного, что таилось под разноцветной маской, привело ее в чувство.
Его шаги были резкими и невообразимыми, словно он летел над залом, заставив ее насторожится.
На его голос тут же отреагировали ее пушистые ушки, резко вздернувшись к потолку. Его нелогичные вопросы на секунды сбили ее с толку, но все же она не подала виду, спрятав все свои мысли под белой маской.
-Сознание безгранично, границы ставим лишь мы сами.
Ответила она, проведя рукой в сторону, искоса глянув на маску, но оставшись в том же положении у красного стола.
"Филосов или дурак, возомнивший себя человеком с разширеным кругозором? Это стоит проверить. "
Сея мысль незаметно пролетела в ее голове, наполнив даму большей уверенностью и интересом.
-Безумен ли тот, кто преодоливает эти границы?
Продолжила она разговор, в том же задумчивом тоне, проведя рукой по стеклянному бокалу с алой как кровь жидкостью. Похоже безумец оказался не настолько безумным, раз смог вызвать в даме любопытнейший интерес.
Она сделала еще один глоток, почувствовав небольшую горечь в горле.
"Только не напейся снова, тебе еще нужно работать."
С этой мыслью она плавно взяла яблоко с праздничного стола и поднесла его к губам. Сочный плод излил свои соки по ее гладкому подбородку, вынудив девушку взять белый тканевый платочек с того же красного стола.

«Велик этот день!» - подумал лицедей. Человек, с осторожностью пробирался через веселящуюся толпу. Он верил, что только ему открыта истина почему и для чего он здесь. Пускай иные называют это предназначением, человек называл это просто знанием своего дела.
Темные слегка помятые штаны несколько суженные книзу, белая рубашка (с раскрытым широким воротом и длинными рукавами завернутыми ровными слоями на предплечье), поверх нее жилет, стянутый тесьмой, подобно женскому корсету. Он выглядел вполне стройно, хотя и грубовато сложен, как обычно среди мужчин. Необыкновенная маска выделяла его из толпы. Это некое подобие мешка, с чернильными пятнами и линиями неаккуратно выведенными детской ручкой. Голову венчала шляпа с короткими пологими краями, которая явно привлекала больше внимания, своей оригинальностью, чем желание чудака, натянуть себе на лицо мешковины кусок. В целом получилось сочетание знатного франта и сельского пугала из окрестностей Таскани.
Мужчина, осмотрелся и резво выскочил на ближайший стол, чудом не задев ни одного выставленного блюда:

Уж болей нет надежней в мире лицедейства,
Чем спрятавшись за маской доброты,
Говорить о праздной жизни!
Вести рассказ о ценностях души сжимая рукоять стилета
Смеясь, подобно искрам игристого вина плести зависти и мести размышленья.
Забудьте хоть на миг!
Что маскарад всего лишь лицедейство.
Что смысла нет метать жемчужин блеск, пред теми кто свиньям здесь подобен!
За маской только человек, из уст его, увы… не ждите правды.

Да вам откуда знать, что правдою зовется.
Вы бедняка не увидите перед собой, просящего на ломоть хлеба,
Но склонитесь, ему, коль в пышном одеянье не приметив равного сукна, он лицедействовать начнет.
Так в чем же правда?!
Может в том, что священник отпускает грех чрез исповедальни ложе,
Иль в том, что стражник прячет в тайне серебряных монет кошель.
А быть может, в развлеченьях знати, чревоугодье, похоти без срама и упрека,
В бахвальстве тех речей, что слаще меда убивает с полуслова…
Так что ж, восславим этот маскарад!
Собрание детоубийц, продажных душ и тех кто так в их ряды попасть стремиться.
Так играйте ж, пейте, смейтесь до упаду.
Вертеп где ложью покрыто каждого лицо сегодня вознесется до небес!

Дерзкий ироничный голос, плавно менял интонации, тембры, расставляя важные акценты как меткий стрелок. Лицедей добился своего, его заметили… вокруг начались споры, шум, фырканье и словесные угрозы, от которых наглец только цвел как подсолнух на солнце. Кому-то это не понравилось больше остальных и даже попытались ухватить его за щиколотку, однако тому виртуозно удавалось уходить от попыток тех, кого высмеивал его памфлет о правде (благо сервированный стол давал места для маневра).
На горизонте быстро появилась стража: «Кому-то мое блюдо явно пришлось не по душе!» - заключительный аккорд перед бегством. Лицедей паясничал, ожидая когда нерасторопная стража доберётся к нему растолкав не то парочку толстых павлинов, не то оперившихся индюшек. Оказавшись на линии огня, лицедей ударил носком сапога по блюду с фруктами. Феерическое представление началось. Яблоки, персики и прочее, прочее полетело вперед «сметая всех недовольных». Акробатически подкинув ногой несколько яблок, мужчина начал ими жонглировать, заставив двоих стражников замереть от непонимания, и в какой-то миг два из трех спелых снаряда полетели к целям. Лязг доспехов о мраморный пол – противник повержен!
Кто-то попытался ухватить его за ноги со спины, вовремя заметив лицедей сделал сальто назад перепрыгнув человека. Обретя твердую почву под ногам посчитал честной расплатой за атаку со спины, пинок под зад. Гость повалился на стол, лицом в вишневое жиле. Когда пострадавший повернулся, увидел целящееся яблоко прямо в его лоб. Брови сразу обрели жалостный извиняющегося человечка.
Лицедей посмотрел на спелый фрукт, как же ему хотелось сейчас откусить кусочек, вот только маска… откинув яблоко куда –то за спину, резво побежал петляя меж толпы, чтобы после вернуться вновь.

Отредактировано Маска лицедея (Понедельник, 29 июля, 2013г. 09:48:57)

Жизнь бурлила. Наблюдать за окружением было даже забавно. Вот же парадокс - одевая маски на лица, люди сбрасывают их с души. Обнажают душу, вытаскивают наружу инстинкты. И делают то, о чем всегда мечтали.
Вот, к примеру, давно вы позволяли себе безумства? О, здесь можно запросто отдаться страсти! Или набить морду любому, кто не понравится! Главное, конечно, убежать потом от стражи, которая все-таки пытается сохранить видимость порядка. Какая разница, что вы хотите - главное, суметь это реализовать хотя бы под прикрытием маски. Ведь некоторым даже это не дано.
Вот, к примеру, странный человек. Наверное, мечтал всю жизнь о том, чтобы толкнуть незнакомку. Сделал. Упал.
Девушка рассмеялась - не злобно, нет. Скорее ее позабавила глупость подобных чаяний человека.
- Вы не ушиблись? Если поискать, можно найти доктора.
Нет-нет, она не собиралась искать с ним доктора или дуть на оцарапанную коленку. В голосе прозвучали исключительно вежливые нотки - так говорят с гостями столицы на улицах Илсэ, когда те спрашивают дорогу к цветочной лавке или центральному рынку.
Нет, и убегать Незнакомка тоже не собиралась. Она, как и всякая воспитанная дама, выслушает ответ, а после выразит надежду, что данное происшествие не омрачит чудесного настроения человека. И только после этого, попрощавшись, двинется дальше сквозь людской поток. Право, какая же мелочь чье-то падение в грязь! Разве стоит на этом заострять внимание?

Некто двигался по городу. Тёмный, непроницаемый плащ скрывал силуэт, оставляя лишь возможность гадать - мужчина или женщина? Безликий персонаж тенью двигался по улицам, по знакомому маршруту. Он знал, что придёт то время, когда он будет так идти. Лицо плотно закрывала алая маска, без украшений, без рисунков. В прорезях для глаз горели изумруды, но даже они были сокрыты глубоким капюшоном.
Некто усмехнулся, зная, что и это будет спрятано от посторонних глаз.
Навстречу ему шел силуэт в чёрном плаще, чье лицо было закрыто алой маской. Этот силуэт был несколько выше и шире в плечах, что давало возможность ставить на то, что это мужчина. Двое разминулись, даже не глянув друг на друга.
С высоты птичьего полёта город смотрелся как муравейник. Все суетились, куда то бежали, с кем то говорили. Но с каждой минутой всё сильней и сильней разноцветный праздник разбавлялся тёмными силуэтами в красных масках.
Они заполняли улицы, ненавязчиво останавливаясь в тёмных углах, опираясь плечом на стену и молча выжидая.
Они сливались с толпой на центральной площади, безразличным взглядом смотря на певцов, танцоров и фокусников.
Кто то всё ещё продолжал идти, двигаясь к цели своей остановки, столь тщательно планируемой и так долго ожидаемой.
Красные маски были везде!
Невозможно было бросить взгляд, и не заметить в толпе чёрный силуэт. Сотни одинаковых, безучастных чёрных силуэтов.

Никто не будет подозревать даму, с удовольствием поедающую мягкий пирог. Пары кружились в вальсе, привлекая ее взгляд, и вот, мимо пролетает одна из таких пар. Левая рука дернулась из тени, атакуя карман заигравшегося кавалера и несколько золотых монет оказались в руках воровки.
- Хороший улов.
Приметила она для себя и, доев вкусный пирожок, неспеша покинула зал, дабы не привлекать лишнего внимания.
Вернувшись на просторы праздничных улиц девушка сразу почувствовала непонятную тревогу, вызванную чрезмерно большим количеством до ужаса похожих алых масок. Несколько минут назад их точно не было, а если бы и были, то не оставили ее без внимания. Создавалось ощущение, что некая секта задумала коварный план в целях которого было разнообразить карнавал кровавым шоу.
Ее чувства обострились, а рука своевольно оказалась на шпаге. Нужно было занять безопасное положение, но где такое найти среди заполненных людьми улиц? Дальновидная воровка и не собиралась искать такое место на земле и тут же бросила свой взгляд ввысь. Крыши домов пустовали и отлично подходили для быстрого перемещения между улицами. Слившись с ночной тьмой она исчезла с поля зрения толпы, обходя стороной алых незнакомцев. Бесшумно двигаясь рядом с домами, она наконец нашла подходящие деревянные выступы в узком переулке, которые могли бы помочь забраться наверх. Убедившись в своей незаметности, она уцепилась ловкими руками за первый выступ и быстро поднялась на ноги. Повторив сей трюк с еще парой выступов, она наконец забралась на крышу. Аккуратно карабкаясь по темной черепице она оглядела толпу. Маштабы, охватывающие нашествие алых масок просто ужасали. Она молча выжидала их первого шага, дабы скоординировать свои дальнейшие действия.

А фигуры продолжали невозмутимо стоять, будто не чувствуя повышенного внимания к своим столь одинаковым на вид персонам.
Но, в один, момент, как будто по команде, люди в красных масках зашевелились - руки синхронно скользнули под плащи, что то сжимая в глубинах ткани.
Невозможно было не заметить, как напрягся народ, находящийся ближе всех к странным личностям. Кто то особо слабонервный даже побежал, врезаясь в толпу и пытаясь пробиться сквозь неё от красных масок, но это оказалось невозможным - те были везде.
Везде стояли люде в красных масках и чёрных плащах, сжимавшие руку под плащом и готовые выдернуть в любой момент.
И вот этот момент случился.
Одновременно на всех концах и точках Илсэ из под плащей вырвались кисти, сжатые в кулак, разжимаясь и брызгая вокруг себя фонтаном серебра - странные предметы, на первый взгляд монетки с тихим звоном падали на мостовую. Первый горожанин присел на корточки, подхватывая металлический кружок и прикладывая его на зуб - чуть больше по размерам, чем монета, серебряный кружок нёс на себе изображение дракона, сидящего на пике скалы и обхвативший её своими крыльями. Сокрушительный крик первого испытателя быстро слился с фоном.
-Это ж серебро!
И первый акт начался. Люди пищали, визжали, толкали друг друга и ползали на четвереньках, подбирая серебряные кружочки, набирая их в руки, карманы, пытаясь выбить у соседа или выкрасть из чужого кармана - если минуту назад вокруг каждой алой маски был незримый круг, куда горожане старались не подходить, то сейчас всё поменялось - толпа с криками пробивалась как можно ближе к странным людям, растеряв все свои страшные подозрения.
Даже некоторые стражники, оглядываясь да осматриваясь, нет-нет да подбирали никем не замеченный блестящий кружочек.

Лицедей постоял с полминуты переводя дыхание, когда стуки в дверь усилились он пошел вдоль коридора, на ходу сворачивая мешковатую маску. Быть без маски сейчас было куда безопаснее, какое-то внутреннее чутье подсказало, что вскоре его не будет искать только самая ленивая крыса. Полагал ли он что переборщил, возможно, но не так сильно, чтобы начать беспокоиться по этому поводу. Его больше привлекло общее напряжение в соседних залах.
Угостившись с подноса бокалом вина, он с аристократической легкостью лавировал между отдыхающих, прислушиваясь и изучая. Больше всего он желал услышать, что-то о собственных проказах, однако, кажется, в поглощенности внимания его уже кто-то переплюнул. Раз за разом лицедей слышал о необычных алых масках заполонивших маскарад и прилегающие к действу улицы. Слухи были разные, начиная от запланированного представления (так одна тяжеловесная дама предположила, что в определенный момент они все замрут в нужных точках и начнут петь и плясать) до вполне приемлемого бреда («Это все воровская гильдия, устроила, так что держите карман шире и к утру останетесь голыми и босыми…»). Версии пестрили фантазией, чего только не рисует страх в умах обывателей.
Но все заинтриговавшись необычными гостями, лицедей позволил отложить свой план на некоторое время, вполне справедливо пологая, что вскоре все разрешится. Выйдя на свежий воздух прохладных улиц, мужчина с облегчением вздохнул. Все это цветастое позерство и ложь сдавливало его грудь, будь он чуть слабее духом уже бы во всю прыть убегал в паническом страхе домой, где все просто и знакомо, а главное контролируемо…
«Ну, ж то тебя так задели эти маски?!» - вопрос не требовал ответа: во-первых у него отобрали первую полосу Хроник; во-вторых о них говорили все без исключения, а о едких стихоплюйских словах лицедей, знали не более трех десятков людей, чье уязвленное самолюбие не позволит им признаться в этом; в-третьих «алые» вдохнули новый воздух в запыленные жиманством маскарадные легкие, перетянув всю суетливую тревогу на себя (даже самый робкий юноша мог высказать свое предположение о них и тут же оказывался в центре все общего внимания)… От собственных мыслей становилось гадко, теперь уязвленным был сам он, поэтому решил узнать, о чем же судачит народ.
Одев (предварительно стянутую простенькую маску, скрывающую верхнюю часть лица) маску черного цвета, лицедей спустился на улицы, смешиваясь с толпой в поисках «алых гостей».

Ну что сказать, предчувствие не подвело лицедея.
- Свет серебра озаривший лунным светом ночь,
Прольется кровью рек, безумства шаг небрежный…
Человек спрятался в тень, когда первые крики заполонили улицы. «Алые» выхватив топоры, короткие мечи и прочее, что легко можно было спрятать под одеждой, с особой жестокостью убивали каждого попавшегося под руку: «И куда только смотрела охрана?! А! Вот и она!» В нескольких метрах, где прятался человек, убийца вогнал в черепок доблестного стражника топорик для разделки мяса.
Мужчина наблюдал, изучал и приходил к выводу, что большинству из убийц не хватало военной подготовки. Они были скорее мясниками, и вся их организованность закончилась с блеском стали в ночном воздухе.   
Проще всего было сейчас не действовать, спрятаться, подождать, но как же это было уныло. Во-первых, они нарушили его гениальный план высмеивания человеческих грехов, венцом всего этого должна было стать разоблачение господ организовавшие сие мероприятие; во-вторых, они действовали эмм… скажем так не эстетично… вся театральность померкла в грубом зверстве, а в-третьих… в-третьих, внутри его уже горела отцовская кровь военного Альтанарской доблестной армии. Кровь его деда и прадеда, и всего семейства, изгоем которого он является.
Его оружием стало слово, вот только сейчас блистать стихоплюйством против вооруженной толпы не пойдешь.   
- И почему это мне взбрело в голову защищать их… я безнадежен, прав был мой отец.
Лицедей, скрываясь в тени, прошел несколько метров, пока не наткнулся на очередной труп. Под носком зазвенела сталь. Наклонившись, увидел рапиру: элегантное оружие для дуэлей, скажет человек, не видавший ее в умелых руках.
«О, тебе повезло малышка!» - еще одна семейная слабость – холодное оружие.
Подняв рапиру, еще больше поразился, что она не декоративная, чуть более тяжеловата, как и следовало ожидать от боевого оружия, минимум инкрустации и максимум удобства. Ножны также были крепки, что можно было использовать как второе оружие для парирования или на худой конец блокировки.
- Нет ничего прекрасней в целом свете, чем блеск луны на стальном эфесе.
Человек вышел из тени, с грациозностью искусного фехтовальщика освобождая подарок из ножен. «Алый» расправившийся со стражником обратил внимание на наглеца, но оказался слишком медлительным, движение, укол и острие пронзило горло. Резким движением клинок, освободился от тела.
Возбуждающая дрожь прокатилась по телу Лицедея.
- Тебе, я воспеваю свою песню,
луна, что свидетельницей стала
моей кровавой мести.
Так пусть же сталь свершит справедливый суд
Над теми, кто скотам подобен
Убивая ради удовольствия, забыв о чести…
Ловкость, сила, грация в каждом движении Лицедея, игра рапиры в багряных реках под стать таинственному образу.