Арктур сидел на корточках, прикрыв глаза, и слушал Мир, ставший теперь, после спуска в пещеры, необычайно маленьким: обрывок неба над головой, все еще дающий свет, все еще наполняющий легкие морозным запахом свободы, небольшая пещерная зала и наполненные густой темнотой скалящиеся жерла проходов. Свежесть горного воздуха, затхлость стоячей воды, пугливое эхо, мечущееся по коридорам, и редкий, но почему-то громкий, печальный звон сорвавшихся вниз капель - “кап”. Может, в этом Мире было и нечто иное, но Арктур не мог сосредоточиться – раздражала рассеченная о камни скула – под пальцами горящая кожа, кровоточащий порез. Гроуз вздохнул: “Ничего, конечно, смертельного, но ведь опухнет и будет мешать смотреть. И хватит уже сидеть, надо шевелиться. Надо приспособить поклажу. Искать метки. И немного пошуметь. Если повезет, если нет поворотов и нас разделяет лишь тьма, меня должны услышать. Если не повезет, на меня натравят собаку. Если не повезет крупно, то они ушли далеко.”
Арктур кивнул, соглашаясь сам с собой, что надо идти.
“Фокс, прошу, иди со мной: ты впереди, а я за тобой.”
- Тигр, о тигр! кровавый сполох, быстрый блеск в полночных долах, - Гроуз в голос начал читать стихотворение. Это был хороший способ привлечь внимание. Это был отличный способ отмерить время (он засекал, полное прочтение занимало примерно минуту). И это бы не самый плохой способ приободрить самого себя. Вот только был риск напроситься на излишнее внимание местных обитателей, но... с другой стороны, разгулявшееся эхо будет мешать и им. - Устрашительная стать, кто посмел тебя создать? Под землею иль на небе некто в царской диадеме огнь в очах твоих зажег? Как он вытерпел ожог?
Арктур деловито собирался, с выражением вещая: поправил висящие крест на крест веревочные бухты, приспособил на себя выданную на корабле поклажу, легко попрыгал на месте, проверяя удобно ли, подобрал небольшой камешек и, вытерев о пиджак, отправил себе за щеку (с той же стороны, где опухла скула) - по примерным подсчетам, все это заняло чуть больше трех минут. Стихотворение окончилось трижды, и теперь, когда Арктур осматривал стены проходов в поисках меток, шел четвертый круг. К слову сказать, дитя великовозрастное декламировало все громче, не забывая выразительно шлепать по изредка встречающимся лужам.
- Кто качнул рукою властной сердца маятник ужасный и, услышав грозный стук, не убрал смятенных рук? Кто хребет крепил и прочил? В кузне кто тебя ворочал? В чьих клещах твой мозг пылал? Чьею злобой закипал?...
... это был последний коридор. Строки про тигра звучали уже без всякого выражения, монотонностью бесцветного повествования напоминая, должно быть, молитву. Чтецу уже порядком надоел и сам могучий зверь, и рифма, и стихотворение, и совсем неделикатное эхо. Девять минут драгоценного времени были потрачены на исследование стен проходов, девять минут медленного погружения в темноту и спешного возвращения к свету, девять минут в поиске меловых или угольных отметин... почти вечность, достаточная, чтобы отчаяться. Но оставался еще один коридор.
А знаете, дерзкая улыбка сама собой сползает с лица, когда на тебя из темноты несется кованная гончая. И лишь одна мысль колотится в мозгу, станет ли это милое создание атаковать или же она единственная тебе настолько рада.
- Пусть у той женщины хватка маоложья... - только успел процедить Арктур, поворачиваясь к приближающейся опасности левым боком и выставляя перед туловищем руку, чтобы быть готовым ко всему.
Отредактировано Арктур Гроуз (Четверг, 17 октября, 2013г. 01:37:39)