Ну что ж, в лучших традициях жанр, никто из оставшихся в живых не мог сделать все как положено с первого раза. Вот живой пример: делегация из безумного официанта и неизвестного субъекта направилась на кухню с целью осмотра неизвестного сверка. Что произошло дальше? Правильно, официант выскочил наружу с дикими воплями.
– Помогите! Свиток! Свиток убил его!
– Ради всего святого и нечистого, заткнись уже! Просто закрой пасть и будет тебе счастье.
Два наиболее адекватных пассажира вызвались добыть свежее тело. Ну а дальше началось что-то непонятное, ибо из мрачного вместилища неизвестного свертка тотчас донеслись звуки борьбы, бьющегося стекла и переворачиваемых ящиков.
Серьезно? Мало того, что этот их свертко-свиток убивает людей, он еще и делает из них зомби? Или я что-то упустил?..
– Держи официанта! – сей возглас прервал размышления Хаффа о природе доносившихся из кухни звуков. Ибо от него, равно как и от всех, кто присутствовал в этом вагоне, требовали невозможного – поймать психа. И к этой задаче следовало подойти со всей серьезностью.
Раненый торговец не собирался гоняться за здоровым официантом, ввиду бесполезности сего действа. Вместо этого он просто поднялся со стула и запустил в означенную цель нож, который всеэто время держал в руках. Целился Хафф в ногу, по понятным причинам...

Отредактировано Хафф (Понедельник, 3 ноября, 2014г. 09:29:05)

Сознание время от времени бросало Стрелка за грань беспамятства. Вот он ощущает, как тело становится легче, потом как один свет сменяет другой, следом он уже не движется. А еще была боль. В каждом вдохе и особенно на выдохе. Хотелось кашлять. Что-то переполняло рот, затекало в глотку. Скорее всего, он глотал, то ли слюну, то ли кровь, но мало понимал это.
Голоса. Вокруг были голоса. Чужие. Незнакомые. Чужие…
«Кто ты?»
Он видел как темная фигура, чье лицо скрывал сумрак, склонилась над ним.
«Кто ты, ответь? Я должен знать!»
Хотелось закричать, да только голос терялся. Фигура вздрогнула. Он мог поклясться, что она смеется.
«Нет… Не смей… Не смей смеяться! Я еще не умер! Нет! Ты Хаккарово отродье, позволь мне выжить, и я убью тебя!»
Но ему никто не отвечал. Фигура еще раз исказилась волной, и теперь их уже было две. Они смеялись, точно, как же могло быть иначе, это птицы с ликом распутных девиц. Чей шум ободранных крыльев и скрипучие голоса, предвещали преддверье к чертогам Тьмы. Вскоре их было уже пять, и вот одна сумрачная птица клюнула его… Боль! Жгучая боль пронзила тело. Потом присоединилась еще одна, третья, они все отщипывали своими острыми, как клинки зубами куски плоти. До самых костей. До той нагой плоти, в которой предстает человек перед Тьмой, чтобы она могла терзать его бессмертную душу.
Сумрачные тени стали танцевать вокруг…
«Не сметь!» - Проорало сознание человека: Ссссумкка… фумммкхаа… умкххаа…
Его вялые губы роняли слова небрежно тихо.

Буйный последователь предыдущих нападавших был обезврежен  с помощью магии и кинжала, еще одного пассажира решившего по геройствовать, и теперь лже-официант лежал в луже собственной крови и кажется пребывал в шоковом состоянии. Когда принесли раненого или умирающего мужика, который проверял свиток, то Мартину это было уже не интересно, его больше волновал вопрос, а сколько еще бандитов  на борту летающего судна. Ведь если судить по крикам не в меру активного разбойника, на корабле есть еще несколько его подельников, и если судить по количеству дохлых зеленокожих то потенциальных противников может быть больше чем хотелось бы вампиру. И что бы выяснить более подробно эту информации, нужно было допросить раненого.
Связав бандита, Мартин перетянул рану официанту, что бы тот не успел истечь кровью.
- Ну птичка, споешь еще что ни будь для меня? - Спросил вампир пленника, присаживаясь возле него. – Мне интересно, что нынче поют в дирижаблях.
Мартин склонил голову набок, и взяв официанта за подбородок заставил того смотреть того ему в глаза, в то время как пальцы левой руки нежно поглаживали края раны.
- Если твоя песенка мне понравится, то может быть я буду более нежен с тобой. - Тем времен палец вампира проник в еще кровоточащею рану и начал погружать в плоть. – Сколько твоих дружков еще летят снами и где они.
Не смотря веселый тон разговора, глаза рыцаря оставались холодны и бесчувственны.

Крушение корабля… мужчина находился среди обломков воздушного поезда, что остроконечными зубами выглядывали из песков.
- Как я здесь оказался? – Ветер сорвал с его головы шляпу и стал уносить по желтой глади дюн. Мужчина не нашел в себе смелости сорваться и догнать ее. Вместо этого стал осматриваться.
На многие лиги вокруг простиралась пустыня. Ее жаркое и сухое дыхание спирало груди, не позволяя свободно дышать. Легионер не хотел верить собственным догадкам, но многое сходство приходилось признать… Они так и не долетели до пункта назначения, и вообще лишь Единому ведомо каким образом они оказались… в Пустошах. Мир заплясал в хороводе. Сменяющиеся быстро пейзажи Пустошей вызывали тошнотворное головокружение. Человек не выдержал и упал на одно колено:
- Нокс ты забыл имя Отца Своего…
Само по себе вырвалось из груди. Взгляд впялился в носок стертого сапога, и, кажется, головокружение отступало. Еще секундой и мужчину вырвало желчью. Обжигающее ощущение сковало пищевод и трахею, липкая слизь, стекающая с нижней губы, повисла в нескольких сантиметрах. Нокс потянулся рукой. Вытерев, теперь смотрел на тыльную сторону ладони. Кривые алые разводы… Кровь, ни с чем не спутаешь. 
Кто-то приближался со спины. Песок скрипел под ногами незнакомца, подобно тонкому стеклу разбитых витражей в храме Единого. Слишком знакомые шаги, такие же тяжелые, как и тогда, как и в Арканиксе… Незнакомец обошел Стрелка со стороны и присел перед ним на корточках. Черный плащ, мягко лег на песок, словно его положил сам ветер. Человек в черном, взял руку Нокса, и потянул к себе.
- Хреново твое дело легионер…
Стрелок нашел в себе силы вырвать ее назад и стал поднимать озлобленный взгляд вверх. Тот самый наряд, как и прежде, то самое лицо, которое невозможно запомнить, но легко выскальзывающее из памяти, когда этого не желаешь.
- …но твое время еще не пришло. Вскоре Ка’Фреяс Канд вернется, и тебе предстоит склониться перед престолом Нефритовой королевы. А пока живи…
Мужчина завел руку за спину. Нокс напрягся. Он ожидал увидеть кинжал, что вонзиться в грудь, слова безумного Вестника о возвращении Ка’Фреяс и подаренной жизни, ничего не значили, но вместо этого появились поля шляпы. Безымянный надел шляпу на голову мужчины и в тот самый миг Стрелка выкинуло в реальный мир.
Тело легионера изогнулось дугой, когда он сделал первый вдох. Громкий, словно вынырнул из воды. После стал дышать часто, тело уже лежало, перепуганный взгляд смотрел вверх, будто сквозь потолок видел Хаккара… нет, он видел лицо Нефритовой королевы…
- Ххха… ннибал… - на выдохе прошептал проповедник.

В общем и целом, вагон-ресторан постепенно превратился в странный гибрид медпункта и допросной камеры: одного раненого лечили, другого калечили. Причем калечили так, что он, по всей видимости, потерял контроль над естесственными функциями организма – по вагону постепенно стали распространяться зловонные миазмы. А совокупность этих миазм с визгами и воплями допрашиваемого не позволяли стороннему наблюдателю долгое время находиться в вагоне. По крайней мере Хафф больше двух минут не вытерпел.
А и ну вас к Хаккару с вашими допросами. Пойду посмотрю следующий вагон. Глядишь там окажется что-то получше этих демоноорков. Там хотя бы точно не будет этих двух извращенцев. Один другого калечит, другой с этого кайфует. Тьфу. Все равно эти крики рано или поздно соберут здесь все местное население.
С такими мыслями мошенник открыл дверь в соседний вагон, не спеша, однако, заходить внутрь, ибо уже было доподлинно известно, что поезд оккупирован непонятными злоумышленниками. Если вдруг в вагоне окажется пусто, то он сиюминутно начнет обыск помещения на предмет ценных, либо просто полезных предметов. Как говорится, война войной, а грабеж по расписанию. Основной целью были какие-либо сумки, рюкзаки и прочие вместилища, оставленные человеком.
Кстати, по-моему, наш проповедник очухался...

«Очнулся? Не умер… Подлец»
Нокс открыл рот, но ничего не сказал. Просто закрыл и открыл веки. Этого вполне было достаточно, чтобы окружающие поняли, что мужчина при сознании. Сейчас чем меньше его будут беспокоить тем лучше. Зелье действовало безотказно. Стрелок уже и раньше сталкивался с тонкой гранью долины забвения, но раньше волей Единого возвращался он постепенно. Произошедшее в Арканиксе не сравниться даже с этим.
Мужчина стал сжимать и разжимать руки, постепенно возвращая затекшему телу былую чувствительность. Конечно можно было попробовать уже и встать, но судя по голосам сейчас не стоило себя проявлять. Иной бы назвал это трусостью, Нокс же называл это рассудительностью. Если обитатели этого вагона начнут грызться и резать друг друга, проповедник окажется легкой добычей, а пока его не воспринимают всерьез, можно и повременить с возвращением.
К тому же легионер не знал, какое последействие у зелья. Лучше еще полежать, и понаблюдать. С остальным всегда можно разобраться, раз Единый вернул его, значит не в Его интересах мучить слугу, а если это проделки Черного человека, то тут враг может стать лучшим другом…

В общем я жду реакцию Мартина, если что потом выложу дополнительный пост

Ох, не нравится мне это. Никогда не любил колдунские заморочки. А тут такое... – В данном случае, термин «такое» обозначал четыре винтовые лестницы, установленные посреди вагона и ведущие в никуда, – Подайте мне нашего извращенца. Раз он так любит делать всякую ересь, пускай попробует прогуляться по этим лестницам туда и обратно. Сам я туда не полезу.
Подумав хорошенько над сложившейся ситуацией, Хафф решил для начала расширить за счет этого вагона территорию, пригодную для проживания мирного населения. Проще говоря он придвину к следующей двери пару тяжелых объектов, разместив их так, чтоб ими в любой момент можно было оперативно эту самую дверь перекрыть.
Пока вор занимался облагораживанием территории, в ресторане закончился наконец допрос – по крайней мере, крики-вопли стихли. Но на их место пришли возгласы более адекватных пассажиров – судя по всему, кому-то не понравились применяемые извращенцем методы. Благоразумно рассудив, что рядом с разгневанным извергом делать ему нечего, Хафф решил подождать разрешения конфликта «снаружи».
Вот почему изверги да извращенцы всегда остаются в живых? Мрачная карма вкруг них столь мрачна, что враги по ним просто промахиваютя? Или об этот шлак никто просто руки марать не хочет?
Со всеми удобствами разместившись на ближайшем стуле/диване/кресле, мошенник обратился в слух. Он ждал двух вещей: чьих-либо шагов с одной стороны вагона, либо звуков вооруженного столкновения с другой. Более его сейчас ничего не интересовало...

- Следи за словами человечек!
Все же старые аристократические привычки не смотря ни на что все так же были сильны у Д’Эстена, как и в пору его юности, когда социальный статус значил много, да и что греха таить в Джере титулы значили много, что триста лет назад, что сейчас. Хотя, что то подсказывало Мартину, возможно в Альтанаре дела  могут обстоять и по другому, но в этом он все же сомневался. После того, как он удостоверился, что вчерашние крестьяне возомнившие из себя  не весть что, отошли на достаточное расстояние и не проявляют агрессии, рыцарь убрал пистоль обратно в кобуру.
Вытерев руки об одежду мертвого последователя Нацмата, Мартин внимательно осмотрев оставшихся в салоне пассажиров и удостоверившись то те не собираются нападать на него, покинул ресторан и направился к Хаффу. Увидев, что торговец прохлаждается сидя на диване, вампир  поинтересовался у него:
- Ты уже посмотрел, куда ведут лестницы? И нет ли желания составить мне компанию?