План провалился и ужас с новой силой впился в сознание дроу. Всё пропало, его заметила куча слизких, покрытых белесым налётом глаз. С дарованной природой ловкостью перебирая всеми восьмью мерзкими мохнатыми конечностями, хозяин пещер стремительно спускался из своего тесного логовища. У Дорри поджилки затряслись от такого отвратного зрелища. В мыслях он судорожно перебирал содержимое рюкзака, всё ещё цепляясь за надежду избежать встречи с мерзкой тварью. К великому сожалению, ничего гениального - да и не гениального, впрочем, тоже - в голову не приходило. Мысли, вместо того чтобы дать верный совет, в панике кричали: "Хаккар! Вулкор! Убьют! Пожрут! Закутают! Хаккар!"
В ослабевших от страха руках сами собой появились кинжалы - отточенные многими годами рефлексы слишком глубоко въелись в разум, встав в один ряд со способностью дышать и ходить. Дроу недоумённо взглянул на орудия, словно выискивая в них поддержку. Старая добрая сталь, обагрённая кровью многих предателей, шпионов, еретиков, вселяла уверенность, словно говорила: "Нам вместе идти до конца." Многие воины считают оружие своим верным соратником, некоторые даже уверенны, что в нём есть душа. Дорри не входит в их число, он практичен, он привык использовать всё, до чего сможет дотянуться, и не было в мыслях его суеверных бредней. Вот только сейчас, перед лицом потаённого страха, с детства снедающего его нутро, дроу был готов поверить чему угодно, лишь бы это придало твёрдость рукам, ясность мыслям, помогло начать действие. Получалось не слишком хорошо, но, главное, получалось. Для пущей смелости дроу вспомнил имя того, кто сам не боится ничего, кто внушает трепет одним фактом своего существования, имя своего возлюбленного бога.
- Ву-у-лкоррр! - крик, извлечённый из недр чёрной дровийской души, сотряс пещеру, откликаясь многочисленным эхом со всех сторон разом. Само пространство теперь скандировало имя Кроваворукого! Дроу мёртвой хваткой сжал кинжалы, наполнившись мимолётной уверенностью, что Великий Скорпион лично наблюдает за ним. И Дорринэль не подведёт.
Возможно, хозяин пещер ожидал наткнуться на лёгкую добычу, возможно, напротив, ожидал доброй драки. Дорри не собирался давать ему ни того, ни другого. Покуда ужасная тварь окончательно не спустилась на земную твердь, дроу напрыгнул на неё, с безжалостной точностью вонзая кинжалы в сочленение мохнатого брюшка и мерзопакостной многоглазой головы.

А может и не уселся, тут уж как мастер решит.^__^
Ну и по такому случаю использую арахнофобию. Вдруг поможет.

Экой казус вышел. Тогда, соответственно, мой дроу не будет пытаться его оседлать. Да и бояться можно уже не так сильно. А э-э-э, арахнофобия потрачена уже или нет? Я с помощью неё пытался свой ковбойский трюк провернуть, но раз уж он не состоялся...
Я так понял, кинжалы воткнулись в паучка с его, паучьего, низу? Ежели нет - подправлю пост.

Говорят в народе, мол, у страха глаза велики. И правильно говорят! Дроу сдуру решил, что пауки-то тут огромные водятся. Кобольдов жрут, пещеру паутиной изгадили по самые полы, глазёнками своими из тёмных углов злобно глядят. Страшно стало тёмному эльфу, вот и напридумывал всякого. Благо, Великий Скорпион проявил милосердие и даровал своему верному слуге прозрение. То, что увидел пред собой дроу, не слишком ему понравилось: злобный паук с остервенением острыми жвалами пытался подпортить эльфу лицо. Такой напор был слегка... неожидан. Наверное, именно поэтому темноухий замешкался, что чуть не стоило бедолаге носа. Паук извернулся и вырвал из эльфской руки рукоять одного из кинжалов. В своём неистовстве тварь продолжала нападать, и дроу пришлось собрать все силы, чтобы второй рукой удержать её на расстоянии, покуда цепкие пальцы вновь не сожмут заветное оружие. Оглядываться по сторонам времени не было, даже здраво поразмыслить было попросту некогда: в голове непотребным вихрем крутились самые разнообразные ругательства.
Вновь перехватив рукоять кинжала, дроу отскочил на шаг назад, утягивая за собой паука. Решение было принято под влиянием инстинктов: волей-неволей хотелось держать лицо подальше от смрадной паучьей морды. Пальцы на рукоятях начали скользить от вытекающего ихора. Ещё больше перепугавшись - а бояться было чего, паук не прекращал наседать даже теперь, всеми силами стремясь отомстить обидчику - дроу резко развернулся и придавил тварь к земле. Всё действо он проделывал с натужным рычанием, призванным то ли придать уверенности, то ли выместить злобу.

Отредактировано Дорринэль Сильден (Четверг, 26 ноября, 2015г. 22:41:13)

Тяжёлый и изматывающий психику акт борьбы был наконец завершён. Истекающая всеми своими дурнопахнущими соками тварь искорёжившись лежала на хладном полу пещеры, над ней победоносно переводил дух дроу с безумными глазами, закутанный в облепленный паутиной плащ да залитый всё тем же ихором и кровью, как своей, так и чужой. Он попросту не знал, что ему делать дальше: мозг как назло отказывался работать, перепуганный близостью ужасных существ, и в голову не влезала хоть сколь-нибудь адекватная мысль. Выбитый из колеи Разума, Дорри решил обратиться к тому, что всегда оставалась при нём - к своим инстинктам.
Надо ли говорить, какие ужасные инстинкты зарыты глубоко в сознании дроу. Жестокая раса с далёких и очень древних времён воспитывает в своих чадах религиозную ненависть и злобу, тягу к безумию и разрушению, к силе и власти. Так или иначе, каждый взращённый в Элендиаре дроу таит в себе эти качества, порой полностью отдаваясь в их власть, порой скрывая их в глубинах своей чёрной души. И когда они всплывают наружу, каждый дроу становится подобен сложившемуся о них стереотипу, обретая доходящую до немыслимых размеров кровожадность, жестокость и ненависть - всё то, чем в обилии одарил эту расу Кроваворукий бог.
Пролей кровь своего врага, прими его силу и отбрось презренную слабость. - гласила древняя дровийская мудрость, существующая не одно тысячелетие.
С улыбкой-оскалом и довольным рыком взял Дорри тушу поверженного противника и поднял её над головой. Облепленные ихором кинжалы покоились в ножнах, тонкая кожа перчаток силилась удержать скользкий панцирь в хватке цепких рук. Торжественно подняв над собой убитого паука, словно сосуд, дроу перевернул его лопнувшим панцирем вниз и потоки зловонных внутренностей щедрым потоком излились на него. Отбросив ставший бесполезным труп, Дорри с упоением обмазывался своим противником - его наиболее жидкой частью, если точнее. Ни намёка на отвращение не было в выражении его лица, даже страх отступил перед силой священного таинства.
Вряд ли пауки понимали смысл происходящего - этого бы не смог постичь и сам Дорринэль, вряд ли пауки хоть сколь-нибудь испугались увиденного, ведь в их тупых головах попросту не уместится всё величие совершённого, вряд ли пауки отступят прочь, испугавшись запаха своего собрата, коий сейчас в изобилии источал Дорри. Дроу сейчас понятия не имел, о чём могут думать эти страшные многоглазые твари, но он точно знал одно: один из этих ублюдков грудой бесполезного хитина лежал рядом, а его паршивые внутренности самым простым и вместе с тем ужасным способом принесены в жертву Великому Скорпиону. И видит Вулкор, эта тварь была явно не последней из числа тех, кто сегодня умрёт во славу Его. Уж это-то он точно может устроить.

Вновь выхватив кинжалы, дроу уверенным шагом двинулся сквозь пещеру. Злобный взгляд его бегал по бесчисленной толпе пауков, словно с вызовом говоривший: ну давайте, кто тут самый тупой и смелый?

Отредактировано Дорринэль Сильден (Четверг, 24 декабря, 2015г. 00:02:18)

Не смотря на всю браваду, уверенность в собственной силе и желание голыми порвать любую тварь, вставшую на пути, дроу всё же ощущал дрожь в коленках. Многочисленная паучья братия непрерывно перебирала своими отвратными лапками и взирала своими мерзючими глазками, отчего ему становилось как-то очень не по себе. Хорошо хоть не нападали, шельмы, но это было лишь вопросом времени, ибо они не просто следуют - они ждут. Ждут, когда дроу попадётся в одну из расставленных ловушек, когда споткнётся или запутается в паутине, когда его так легко будет проткнуть отравленным жалом!
Но Дорри такой возможности давать не спешил - он был само внимание, помноженное на осторожность. От концентрации болели виски, высохшие глаза не смели моргнуть хоть раз. И те страдания, те старания, с коими он пробирался через логовище врага были вознаграждены: паутины вокруг становилось всё меньше и меньше, покуда она и вовсе не кончилась, а дроу не вышел к ответвлениям туннеля.
Охраняли их два драконьих выдерьмовыша, крайне халатно относившихся к своей работе, и сказано это, видит Вулкор, без всяких преувеличений: ежель крадущегося по пещере дроу услышит далеко не каждый, то с пауками, неизменно следующими за ним, всё куда проще. Острое эльфийское ухо до сих пор улавливало противное сердцу перестукивание маленьких лапок позади.
Медлить было нельзя, да и в затяжноу бой вступать не желательно, оттого дроу достал два отравленных дротика и грозно глянул на уже-почти-трупов. Пантерой прокравшись чуть ближе, он свершил два быстрых и метких броска, целясь по этим не обременённым бронёй созданиям. Конечно, чешуя их была прочна, но острые орудия с лёгкостью пробивали эту преграду. А там уж опасный яд, запрещённый во многих странах, полных лицемерных законов и законодателей, разнесётся по венам, свершая своё гнусное дело. А окончит его уже сам дроу, кинувшийся на врага с двумя кинжалами наперевес. Добить их будет проще простого - вжик, и нет помехи.

Неприятный "дзынь" покоробил сердце дроу: он считал себя весьма опытным в метании дротиков и теперь, видя как прошедший в дюйме от чешуйчатой шеи снаряд отскакивает от стены, Дорринэлю только и оставалось поминать Хаккара и его Хаккарью семейку. Видно, недавние испытания не прошли мимо и рука, подгоняемая страхом перед маячившей за спиной паучьей ордой, была не так тверда, как прежде.
Фыркнув с досады, дроу помчался прямиком на испуганную ящерицу с верными кинжалами в трепещущих от напряжения руках. Пускай битва происходила здесь, мыслью Дорри то и дело возвращался ко многоглазой братии, опасаясь кабы те не возобновили охоту. Сейчас эта орава осьминогих паутинопрядов гнала дроу вперёд не хуже лесного пожара, что заставляет бежать в животном безумстве всякого зверя. И, что уж тут говорить, стоящая впереди ящерица с трясущимися поджилками и почти что мокрыми портками никак не могла поспорить с тем ужасом, что ждёт его за спиной.
На беду бросившегося в бой кобольда, дроу не собирался делать поблажек, стремясь как можно скорее закончить бой. Меж тем Дорринэль, никогда не чуравшийся грязных трюков, решил сыграть на устрашении. Он, облепленный паутиной и измазанный внутренностями, злобно сверкающий серебряными глазами и несущийся на всех парах, со страшной мордой вдруг зашипел як хищный наолесс, лишь только расстояние меж бойцами сократилось. Таким образом ударив по вражьей решимости, Дорри не сбавляя темп бежал напрямик, навстречу острому наконечнику, наматывая меж тем край плаща на левый локоть. За мгновение до рокового удара, способного проделать в нём неаккуратную дырку, дроу отводит плащом кобольдовское копьё и, резко крутанувшись, вонзает правый кинжал прямо в чешуйчатый затылок. Словно не удовлетворившись этим, он заворачивает рукоять и точным движением второго кинжала перерезает горло вплоть до основания позвоночника. - такой мысленно проиграл в уме битву Дорри, за мгновение до того, как начать претворять план в жизнь.

Всё прошло как по маслу: маленький и гаденький кобольдёныш повис на кинжалах дровяхи, обильно заливая кровищей землю вокруг. Дроу был доволен этой маленькой, бесславной смертью двух ублюдков. Второй, правда, был ещё жив, но с ним скоро разберутся его восьминогие соседи, что неустанно скрежечут челюстями где-то из-за спины, на расстоянии, достаточном им для наблюдения, и явно не достаточном достаточном этому дроу для того, чтобы перестать чувствовать холодок, нарезающий целые круги по его многострадальной спине.
И на грязное дельце же я подписался! - настигло озарение Дорринэля, когда он усиленно пыхтел, вытаскивая застрявший в черепушке кинжал. Пришлось упереть спину мерзавца ногой и хорошенько рвануть рукоять двумя руками, чтобы освободить оружие. Освободилась, однако, ещё добрая половина позвоночного столба, буквально вырванного усилиями дроу. Ну и крепкие же у кобольдов позвоночники! Из таких в пору дубины делать. Правда, дубина такая в бою будет извиваться почём зря словно змея какая, зато как вломит - там глядишь и у орка черепушка не выдержит. Вообще, это странный феномен: сами кобольды все из себя тщедушные, кости у них махонькие, хрупонькие, а позвоночник - як кремень!
Примерно в таком ключе бежали мысли Дорринеля, пока тот искал оба пущенных дротика. Дело это, надо сказать, было нехитрое: один закономерно воткнулся точнёхонько в пульсирующую на шее у чешуйчатого ублюдка артерию, другой мирно полёживал у стены, являя собой немую насмешку над боевыми навыками Жал.
Нехитрое, быстрое, лёгкое - дельце это быстро было закончено, и дроу поспешил по одному из туннелей на перекрёстке. Выбирал он самым надёжным, наидревнейшим образом: наугад.
Чем же в это время дроу руководствовался? Зовом земли!

Ну-у-ус, мне, в общем, плевать, какой из трёх путей выбрать - можешь брать любой. Всё равно так или иначе оценить ситуацию дровяха не может, ибо торопится.

Отредактировано Дорринэль Сильден (Вторник, 15 марта, 2016г. 19:58:17)

Бессюжетный проход по туннелям проходил как нельзя плодотворно: многочисленные улики, своей нехитрой комбинацией поведали дроу о близости логова маленьких чешуйчатых гадин. Дорри же, в свою очередь, решил перестать прикидываться коконом и хорошенько обвалял свой плащ в земле да в пыли, чтобы отдающая мертвенной белизной паутина приобрела вид серо-бурый, как и окружающая местность. Благо, к этой клейкой заразе хорошо прилипал природный материал, да и держалась вся эта конструкция преотлично. Так и пошагал своей тихой, немного грязноватой поступью дроу по этим загаженным дорожкам прямиком навстречу своей судьбе. По крайней мере, ему хотелось в это верить: покидать пещеры без заветной руды было бы крайне прискорбно, пускай даже возможность заиметь тройку золотых кругляшков приятно грела эту алчную, чёрную душу.
Шум в определённой части этого абстрактного туннеля насторожил осторожного дроу. Доселе кобольды были крайне неразговорчивы, да и момента разговорить их не находилось. Исключая, конечно, тех трёх бедолаг-оборванцев, но тут уж они сами виноваты: нельзя разбивать эльфу нос, это может сильно разозлить эльфа. Так или иначе, а возможность чуть лучше узнать помыслы этих ничтожеств пробудило дровийское любопытство. Тихой поступью ксариты он прокрался вперёд, оказавшись на довольно высоком выступе. Панорама с него открывалась ещё та: кучка дерьмовых вояк и толстая свинья на седушке. Очаровательно, как-то по-своему мило, душевно и даже семейно совещались эти ребятки на своём гортанном наречии, то и дело норовя вцепиться друг другу в глотку и наложить кучу на и без того многострадальную землю от одного только взгляда заплывших жиром глаз. Дроу решил себя не выдавать и не нарываться на очередной конфликт с местными: стычек и без того было уже предостаточно, вместо этого он притаился у края стены, сокрывшись под словно слившимся с почвой плащом. Лишь тусклое сияние сощуренных серебристых глаз могло выдать его, но разве эти мелкие твари настолько наблюдательны?

Этот дровяха не первое десятилетие шатается по пещерам, и с подземными жителями встречался не раз: вполне логично, что простые языки этих недоразвитых рас он знает на уровне. Ну, чтоб, например, выбивать из их тупых головок полезную информацию. Засим использую карту "Жизненный опыт".

Гнусное подслушивание задушевных разговорчиков не прошло даром: дроу получил подтверждение своим догадкам и был этим несколько удивлён. Драконьи выдерьмовыши уважали шаманов за их мудрость и сверхъестественные силы, но здесь, на острове, они подчинялись жирному выродку из рода орковидных. Хобгоблины всегда были тупыми, мерзкими и крайне самодовольными тварями и этот экземпляр, по всей видимости, исключением не был. Видно, власть его основывается на праве сильного - такой жиробас с пинка раздавит любого из кобольдов. Ну а раз племя уважает его власть, значит и забрать её будет не так уж и сложно. В голове дроу созрел коварный и очень рискованный план: если он рассудил неверно, его просто задавят числом, но если всё так, как видится это ему - власть над пещерами почти у него в кармане. Риск для осторожного Дорри - дело непривычное, но всегда окупаемое, да и найти руду с кучкой миньонов будет куда легче.
Не дожидаясь, когда войска выйдут вон, дроу выдал своё присутствие громкими, размеренными овациями великому вождю.
- О Джарбаркурска, сильнейший из сильнейших! - Огласил Дорринэль своды пещеры лающим языком кобольдов, с лёгкостью пёрышка спрыгивая с выступа. - Я, шествующий в тенях, прибыл издалека, наслышанный о твоей мощи и стати. Даже средь моего народа витают слухи о могучем вожде запада. - Дроу работал на публику, тихонько шествуя к трону и не выказывая страха при виде направленных на него копий: кобольды не нападут, пока не прикажет вождь, а вождь не прикажет, если гордости в нём столько же, сколько жира. Дорринэль старался подбирать слова из услышанных ранее, не используя явные диалектизмы из глубин Хладных Пиков. - О храбрейший из храбрейших, могучий Джарбаркурска, я восхищён твоей статью, и величием. С далёких троп лежал мой путь для единой цели - бросить вызов Великому Вождю. Сойдись со мной в кулачном бою, о великий Джарбаркурска, покажи свою мощь подземному народу, докажи, что даже ходящим во тьме не по силам одолеть тебя. - Дроу сутулился и принижался, заискивающе смотря снизу вверх на восседающего жирдяя. Грязный, облепленный паутиной, кровью и ихором, он выглядел мелко и жалко по сравнению с огромными телесами хобгоблина. Намерение его было простым: вождь этих выдерьмовышей не сочтёт его за опасного бойца и решит потешить своё самодовольство лёгкой победой.

Хм, не знаю, резонно ли использовать карту "в плену событий". Как по мне, вполне возможно: дроу по сути окружён и является эдаким латентным пленником положения.

- О, я безгранично польщён, великий Bragrath. - Дроу сделал глубокий реверанс, сопряжённый с поклоном. Он с трудом сдерживал торжествующую улыбку, насмехаясь над недалёким умишком жирной образины. Вынудить того вступить в бой оказалось легче лёгкого, и дело оставалось за малым: перерезать мерзавцу глотку наиболее эффектным образом, чтобы хвостатые вокруг тут же признали силу темноухого. Дорри не сомневался ни в своей ловкости, ни в силе отвара смерти. Его даже забавляло, как порой просто устроены племена жалких драконоидов. Единственное, что спасало этих существ от встречи с неизменно более сильными бойцами вампирьей империи - удача, помноженная на извилистость подземных путей. Но всякая удача имеет свой рубеж...
Дроу готов был обнажить сверкающие смертельным блеском кинжалы, как увидел то, что хобгоблин гордо именовал Орудием Справедливости. Лицо Дорри исказилось от гнева, глаза налились кровью, словно сам Вулкор сейчас нашёл себе пристанище в теле этого дроу. Руда, священная, мифическая, легендарная руда привязана к какой-то там палке! В то время как Сильдены с трепетом ищут её в недрах земли, эти островные сволочи пользуются ей... ТАК! Грёбаная дубина, навершие которой стоит как все сдешние шахты целиком! Что за неуважение, этот мерзкий выродок просто заслуживает самой унизительной смерти.
- Чудесно, - дрожащим от ярости голосом прошипел дроу, губы которого искривились в наижесточайшей из когда либо виденных этими существами ухмылок, - я убью тебя голыми руками.
Слова таили в себе неподдельную угрозу, ловкие руки, уже готовые были выдернуть орудия смерти, начертали в воздухе восьмёрку и замерли в боевой стойке. Её стиль напоминал о Ловцах - воинах Сильденов, что рыщут средь узких туннелей подземных лабиринтов. Одна рука была рядом с пряжкой на поясе, другая, изображающая собой когти, находилась у лица. Ноги чуть подогнуты - дроу был готов к мгновенному рывку, как только этот разъярённый Баар-Ши подберётся к цели. Читать движения тупого жирдяя было просто: он с уверенностью победителя собирался расплющить темноухого смачным ударом сверху, либо решил проделать столь же сокрушительный удар наискось, вгоняя тщедушное эльфское тело в каменную породу стены. Так или иначе, одним лёгким движением опытный боец сможет чуть отклониться от атаки, дабы затем перейти в стремительное, смертельное наступление. И тогда заветные слова будут сказаны, а голова вождя превратится в фарш.