Проснулась Лорея еще более уставшей, чем легла. Казалось, что несмотря на достаточное для отдыха время, организм эльфийки абсолютно не отдохнул. Настроение было препоганым. Хотелось рвать, метать и .. отчаянно хотелось домой. Девушка нехотя привела себя в божеский вид, спустилась вниз.
Вид довольных людей вызывал отвращение. Сегодня она ненавидела всех и каждого. В этом мире чужаков так остро чувствовалось собственное одиночество, что хотелось повесится где-то в лесу на суку мертвого дерева.
Сегодня вновь кто-то пел. но не та девушка, приятельница Дориана.. Хельга. Да, именно так ее звали. Сегодня кто-то верещал, пищал и не попадал в мотив по струнам. Лорея едва сдерживала желание натравить на несчастного "клоуна" Тулгаро.
Прошло некоторое время. Ровно столько, сколько нужно было для того, чтобы опустошить бутылку вина в одного - неспешно, смакуя каждый глоток. Лорея никогда раньше не напивалась. Особенно так - методично, основательно. С чувством, с толком,с расстановкой.
- Эй, ну хватить скулить!
Лорея вздрогнула от чьего-то голоса за спиной. По-видимому, не ей одной не понравились вечерние песнопения.
Девушка ухмыльнулась, хмель ударил в голову. Поднявшись, она прошла туда, где ее вчера выступала Хельга. Почувствовав на себе взгляды посетителей, эльфийка лишь горько усмехнулась.
"Знали бы они, как я их всех ненавижу сегодня... За их счастливые лица. За их спокойную размеренную жизнь. За то, что им не нужно сражаться за собственное благополучие.. За то, что у них не висит тяжким грузом ответственность за всех и каждого из сородичей..."
- Песня.
Захмелевшая эльфийка махнула рукой, будто бы знак подавала невидимому оркестру.
- Вина мне!
Когда ладони коснулся деревянный кубок, Лорея запела. Негромко, душевно, с какой-то невероятно острой затаенной болью.
Под дождями плачет желтых лип конвой...
Где же ты, удача? Что стряслось с тобой?
Вслед каким знаменам
Ты летишь в зеленом
С непокрытой головой?
Желтые страницы, старый переплет.
Быстрая куница в клетке не живет.
Был бы козырь крести,
Был бы кодекс честен,
Даже смерть была б не в счет.
Так пейте же враги мои: триумф да будет прост!
Последний мост
Сожжен и возведен не мной.
Я вам прощаю этот тост, заздравный тост,
И горький дым победы...
Звонкие копыта не разбудят стен.
В белом санбенито выйдешь в новый день.
Грудь разрежет ветер -
Что теперь ответит
Hеизменный твой Монтень?
Так пейте же друзья мои: вино - свидетель уз...
Мой кубок пуст.
Я больше не союзник вам.
Случайных клятв тяжелый груз, тяжелый груз
Пора оставить в прошлом.
Потемневший обод брачного кольца.
Отпускает повод всадник без лица.
Битвы и обеты,
Битые валеты,
Слишком хрупкие сердца.
Мы выпьем этот кубок двое - я и брат октябрь.
Под шум дождя,
По седине увядших трав
Он мне вернет свой лучший дар, свой лучший дар:
Hебьющееся сердце.
- Он мне вернет... небьющееся сердце...
Залпом осушив кубок, Лорея вернулась за свой стол, став еще более мрачной, чем была до этого импровизированного выступления.
"Когда в следующий раз решишь излить душу, позаботься, чтобы вокруг были те, кто готов на это" - с сарказмом заявила она сама себе.