Я особенно не вдуплил, какая это дверь, но всё можно списать на...

Пьяный и буйный разум ведьмака не ведал границ! Ещё минуту назад он порешил какого-то здоровяка-громилу, полминуты назад распинался с воодушевляющей речью, а нынче воззрился диким взглядом на обычную, совершенно ничего плохого не сделавшую дверь! В его глазах прямо-таки читалось оскорбление: то самое, когда один пьянчуга обзывает другого очень и очень обидными словами - трусом, к примеру - и тот, в ответ, так свирепо зыркает, словно готов порвать наглого ублюдка одними ноздрями. И непременно рвёт! Вот и теперь, Ивир как-бы беззвучно говорил двери: "Ну всё, ты крепко встряла!" Чем же заслужил кусок древесины такое негодование? Всё просто - эта бесчувственная сука сейчас преградила быть может единственный путь ко спасению для десятков(!) невинных душ воров, убийц и, возможно, насильников. Такого прегрешения ведьмак спустить ей не мог. Словно какой-то дикий зверь он накинулся на бедную деревяшку и стал свершать над ней акт жесточайшего вандализма.
А что в это время делали наёмники? Старались стоять как можно дальше и не отсвечивать. Конечно, мысль помочь ведьмаку при случае проскальзывала у пары человек, но она тут же меркла пред лицом бешеного энтузиазма змеиноглазого. Чем больше ударов по двери он наносил, тем больше он распалялся, наращивая темп и пуская пенную слюну вкупе с устрашающим рыком. И ежель изначально он бил со знанием дела, крепко и надёжно ухватив топор сильной рукой, метким ударом продалбливая щель в древесине, то сейчас он просто хреначил эту Хаккарову деревяшку что есть мочи да так, что грёбаные щепки дождём сыпались во все стороны. Ухватив маленький топорик ажно двумя руками, он размахивал им так яро, что никто не решался подойти к нему на расстояние вытянутой руки( да и, чего уж греха таить, вытянутой ноги тоже!).
В итоге, ежель изначально ведьмак хотел пробить подобие смотровой щели и при случае расширить её, дабы освободиться, теперь он просто раздалбливал эту дверь ко всем чертям, превращая добротную древесину в бесполезную труху. Окинутый неутоляемой злобой от столкновения с таким грозным противником, он совершенно не знал усталости и, по правде говоря, уже стал утрачивать всякое подобие человечности. И горе бедным матросам, буде они будут ждать за злополучной дверью, когда она падёт.

Ежель чего, извиняй за изменённые события. Просто ведьмак у меня... своеобразный.

Отредактировано Ивир Чёрный (Четверг, 18 февраля, 2016г. 08:56:59)

Ведьмак был уже у выхода, но тут же возник незванный гость, который закрыл своей тушей дверной проем. От этой неожиданности ведьмак рефлекторно отпрыгнул назад, буквально на пол шага. Бледное лицо моряка появилось во мраке. И это лицо он уже где-то видел, но никак не мог вспомнить где. Он убирался руками о раму, что говорило о том что он измотан. Его лицо было покрыто свежей кровью.
- Где кеп?Гершерн? Вуст? - голос гостя говорил о боевом настрое. Но буквально через мгновение его рука начала сползать. Ведьмак был поражен, когда узнал того, кого спас несколько минут назад. И теперь он, переживший ударную волну нереиды, пришел сюда, но для чего? "Ради капитана, или же этот рог..."
- Ты! - прогремел северянин-матрос. И вот он уже начинает падать вниз, но ведьмак решает оказать ему услугу, удерживая эту тушу от падения на пол.

Рука словно бешеный зверь рыскала по дощатой поверхности двери в поисках засова. Лицо его меж тем являло собой ужасающую маску из кровожадной ненависти и дрожащего возбуждения. Лишь только нащупав засов, ведьмак крепко-накрепко вцепился в него и усилием могучих мышц принялся вырывать из двери. Рывками рука натужно занималась вандализмом, и, слишком уж увлечённый занимательным процессом, ведьмак и не заметил опасно-близкой вибрации удара, что пришёлся чуть выше плеча. Однако, он заметил кое-что другое: голос, раздавшийся из-за двери, призывающий к миру и согласию, а может и просто к беспрекословному повиновению. Ивиру было без разницы, ибо он - не просто ведьмак, но идейный последователь Нацмата - обязан был если уж не спасти обессиленных наймитов, то хотя бы жестоко покарать вероломство матросов. Странная ясность легла на сознание, словно сам бог сдерживал ведьмачью ярость ради вознесения справедливости во главу идеалов.
- ОСТАНОВИТЕСЬ? - Злобно рявкнул из-за двери зычный ведьмачий бас. - Отравили, заперли, оставили умирать как собак! - Рука особенно резко дёрнула засов. - Нет предела вероломству, нет прощения гнусным трусам! - Ещё пара ужасающе яростных рывков, и вот окровавленная от усилий ладонь сжимает выдранный с корнем засов, коий с гулким стуком падает на пол. Рука, словно змей, скрывается в зияющем проломе. Дверь, не придерживаемая ничем, медленно открывается, являя взору матросов искажённый холодной жаждой убийства лик ведьмака. Ивир тяжело дышал: злоба его рвалась наружу, ему хотелось голыми руками растерзать коварных ублюдков. Лицо его исказилось в жестоком оскале, глаза сверкнули ярким пламенем ненависти. - И нет преград для мести!
Слова эти топором разрубили наступившее затишье, уже не оставляя ни в ком никаких сомнений по поводу самых что ни на есть недоброжелательных намерений ведьмака. Со звериной прытью и занесённым над головой топором он помчался на ближайшего матроса с единственной целью - обрушить на того, а после и на всех остальных, всю мощь своей бушующей ярости.

И пусть всякая неудача обратится во благо.
Топор с гулким хрустом впился в плоть; и лик, и одёжка ведьмака окрасились багровым. Матрос, весь в соплях и слезах, ещё даже не успел потерять сознание от неимоверной боли, как тут же получил ещё одну рану: рану, нанесённую его собственным клинком, извлечённым из его же ножен стремительной ведьмачьей рукой. Живот был вспорот: кишки вываливались наружу, говнище и кровища заливали пол.
Что же произошло? Ведьмак озаботился добычей оружия, повинуясь скорее рефлексам, нежели гласу рассудка, и, воспользовавшись этой минутной близостью, выхватил покоящуюся в ножнах саблю, не преминув вывернуть её так, чтобы та доставила вероломному ублюдку ещё больше боли, рождённой справедливостью. Блеск сабли, мелькнувший спустя мгновение, - и вот уже слышен глухой стук отсечённой головы, катящейся по полу. Комнату огласил злобный, победный рёв ведьмака: ударом ноги он оттолкнул тело, да так, что застрявший в нём топорик выдрал здоровенный шмат мяса, что тут же соскользнул и упал наземь с противным хлюпом. Казалось, не прошло ещё и нескольких секунд, а человек, доселе неплохо живший, обратился в растерзанную, изломленную, сочащуюся кровью тушей, в то время как зловещий мясник снова бегает по комнате безумным в своей жестокости взглядом в поисках новой жертвы. И вот он уже наметил очередную цель...

Жгучая, острая боль словно нож пронзила спину ведьмака, превращая его из жестокого мстителя в беспощадного зверя. Ведьмак вновь взревел, но на этот раз куда громче и яростней, от этого рёва так и веяло злобой и жаждой расправы. Он рвал и метал, а затем резко обернулся в поисках угрозы. Ублюдочная морда наймита тут же показалась ему ежель и не угрожающей, то очень мерзопакостной и прямо-таки напрашивающейся на свидание с топором. В голове сразу всплыл образ, что внезапно вдруг проткнуло его спину.
Всё произошло быстро: ведьмак ещё даже не взревел в очередной раз, как в предательскую рожу наймита уже полетел Скользящий - с той же точностью, с коей бросался сотни раз до этого. Благо, остальные наймиты держат ублюдка под ручки и не дают ему и шанса избежать участи. Не успела хладная сталь раскурочить чужое лицо, как ведьмак уже занят другим: свободной рукой пытаясь дотянуться до застрявшего в спине кинжала. Не выходит! Ивир словно зверь крутится и так, и эдак, но, видно, так хорош был удар, что теперь клинок ему самому из плоти не достать, в то время как каждое движение причиняет ведьмаку неимоверную боль. И это плохо, но отнюдь не только для ведьмака - для всех! Ибо боль являет собой тот двигатель, коему повинуются ослабевающая ведьмачья воля и возрастающая ведьмачья ярость. Он вновь взревел, на этот раз ещё более злобно и угрожающе, выламывая руки и скрючиваясь от гнева. Взгляд его вперился в матросов: ведьмак на мгновение замер и тут же рванулся с места, одной рукой сжимая саблю, другую сжимая в кулак. Он был в гневе, он был в ярости, он был в ещё большей ярости! Хаккар, этот парень жаждет убивать!

Хм, я более-менее могу представить ту картину, что предстала сейчас перед матросами и наймитами. И, сказать честно, она жуткая - это как минимум. Вообще полный Гестец: расчленённый товарищ на полу, (может и наймит с засевшим по рукоять топором в лице), ведьмак, с вогнанным в спину ножом(!) продолжающий вести себя так, словно в него сам Хаккар вселился. Словом, использование карты "Устрашение" видится мне вполне оправданным.

Отредактировано Ивир Чёрный (Четверг, 3 марта, 2016г. 15:11:49)

Нереиды. Штром. Вампиры. Единственные воспоминания о прошлом дне. Только теперь ведьмак не был вооружен и лежал на своей койке, успокаивая свои раны. Ран было не очень много, но проблем они составили, ведь с каждым возможным шагом прибавлялась боль. Вещи Рафнира лежали неподалеку, но он надел на себя только рубаху и штаны, дабы посмотреть что творится в округе. Одной рукой он держался за рану в груди, другойже старался опираться о сстену, дабы не упасть. Тихие морские волны успокаивали тело, а мягкий бриз одувал лицо. Ситуация была благоприятная, ведь лучи света уже достигли глаз Рафнира. Про перстень он ничего не помнил, ведь он заблокировал воспоминания об этом. Ведьмак медленно поднялся по лестнице и оглядел корабль и море. Уже не было видно следов бойни прошлого вечера, хотя бы на первый взгляд. Также Рафнир помнил о той группе вампиров, но сейчас с ними сталкиваться было бессмыленно.

Оффтоп: Я даже не знаю что могу описать, так что вот.

На верхней палубе никчемные людишки обсуждали корабль, точнее кто будет им управлять. Северяне говорили о том, что корабль их по праву, и представителем той стороны был северянин, который слишком часто стал всплывать в жизни ведьмака. К тому же звуковая волна нереиды повредила голову северянина, которая была забинтована, а с бинт пропитался кровью. Рядом с ним, к слову, был маг, который излучал холод. С другой стороны или же со стороны наемников выступал человек, который довольно редко показывал свой лик ведьмаку, хотя тот не лучше.
Наемник начал говорить о том, что их закрыли в каютах. В ответ же получил ответ: "для вашей пользы". Если б не отравленная пища, это могло бы сойти как аргумент, но Рафнир не был настроен на дисскусию, он просто слушал. Также он искал взглядом темных личностей, таких как те вампиры. Далее зашла речь о капитанском перстне. К сожалению, ведьмак забыл про тот акт, и поэтому слегка удивился, хотя по нему не было видно. Он медленно подошел к одному из наемников. - О чем говорят? - шепотом произнес Рафнир и стал ждать ответа. Вокруг парила напряженность, которая в любой момент могла превратиться в бойню.

Раздумья ведьмака и спокойную для него обстановку прервал гадкий и знакомый звук. Честно говоря, после вчерашнего Рафниру не хотелось видеть его. Но он все-таки принес пользу и рассказал о ситуации, но с присущей ему хитростью. Далее он только ухудшил свои и без того плохие отношения с ведьмаком.
- А ты чего такой разноцветный? Что не сиделось, а?! Я ж тебя предупреждал, мог бы спасибо сказать. Хочешь еще чего тебе на пророчу? - ведьмак уж было хотел метнуть ему под ноги "Толесту", но ему захотелось поиграть с клопом. Хоть какая-то радость.
- Да, зря не послушал тебя. Пророчь, прошу тебя, ибо в твоих устах гласит правда. Ведь я сам видел что вчера все отравились кроме... а, неважно. Прошу, пророчь. - ведьмак говорил совершенно спокойно, ведь игра только начиналась, а причин для беспокойства не было, по крайней мере Рафнир не мог помнить о возможных проблемах...