Дракон видел небо.
Мириады белых точек на тёмно-синем. Одни - держатся крепко, как приколотые к листу бумаги кнопки. Другие - как поплавок на поверхности воды, ведомый громадной рыбой, двигались по небосводу.
Это было... красиво. Но беспокойно. Движение - жизнь, но не всегда. Если гора вздумает идти куда-то, то все обитатели этой горы умрут, раздавленные тяжестью.
С тех пор, как звёзды перестали послушно сидеть на месте, дракон перестал легко засыпать.
Ладно, перестал легко заспать он давно, лет пятнадцать назад, но этот последний островок стабильности и спокойствия терять было нелегко.
Сегодня в небе сошла с места особенно крупная звезда. Яркая, белая, казалось, что предметы в её свете способны отбрасывать тени посреди ночи. Интересно было то, что дракон никак не мог понять, что это именно была за звезда. Таких ярких на небе - по чешуйкам одной лапы пересчитать можно, а все они были на месте. Как будто новая взялась. И летела она по небу не так, как остальные. Медленно, плавно, словно не летела, а плыла, не плыла, а протанцовывала медленный вальс. Может, это и не звезда вовсе? Может, это некий горящий... объект высоко в небе? Что, если долететь до него?
В обычное время нынешний Эормид бы просто плюнул и отвернулся, но сейчас в нём что-то переклинило и он расправил крылья и взмыл в небо. Он поднимался выше и выше, становилось всё холодней (казалось бы, куда уж) и всё труднее дышать.
Странный объект становился ближе. Всё-таки это была не звезда. Постепенно белая точка превратилась в белый мяч, потом в громадный шар из чистого белого огня. Дракон добрался до шара, тот оказался в размерах больше самого Эормида. Рядом с ним в ушах шумело, словно у самого подножия громадного водопада. Вдруг дракон стал различать в шуме какой-то порядок. как будто ритм, мелодия, будто этюды для клавира тасканских классиков. И голос - глубокий, низкий, говорящий на тысяче забытых языков разом.
Эормид понял, что спит.
Звезда танцевала на северо-восток. Больше дракону знать ничего было не нужно.
Рыжик проснулся в своей пещере - в той же самой, в которой просыпался последние восемнадцать лет. С тем же самым отвратным настроением. Впрочем, это по меркам двуногих восемнадцать лет звучит ужасно. Для дракона, это как, ну... неделя для гоблина. Может, год для человека.
Он помнил сон. Что удивительно, так как дракон уже давно не видел снов. Или забывал их, как забывал и всё остальное. А этот запомнил.
Впрочем, это ничего не значило. Надо было лететь за водой (что было ужасно лень, но снова жрать снег в неимоверных количествах сегодня не хотелось). Заодно можно было нормально поохотиться и поесть. Просто дремать, заглушая чувство голода, тоже было совсем неохота.
Дракон взлетел и направился на северо-восточный склон, где протекали чистые горные ручьи. Иногда там останавливались на водопой горные бараны. Холодный воздух слегка очистил голову, и почему-то снова напомнил о странном сне. Почему он всё-таки был так ярок?
От мыслей отвлёк одинокий старый баран на водопое. Теперь тут два одиноких старых барана. Дракон убил своего духовного собрата (снова один), акуратно разделал (и всё исключительно с помощью когтей) и съел прямо на месте. Потом - напился вдовль и... Почему-то не полетел обратно в пещеру.
Он потянулся, размял лапы и крылья. Уткнулся носом в ручей, позволяя ледяным струям омыть морду. Присел. Встал. Собрался для прыжка, чтобы взлететь и направиться в родной каменный мешок, пропахший гарью и одиночеством и... Почему-то опять не полетел обратно.
Потом плюнул (фигурально выражаясь). Пожалел о кучке оставленных в пещере артефактов. И полетел на северо-восток.
Это была какая-то из бесконечных дорог, или трактов, или тропок, в общем, путей, исчертивших Долину Лир. Случайный путник мог бы увидеть в небе ярко-рыжее пятно, пускающее солнечные (или лунные, ежели ночь) зайчики на землю. Пятно почему-то кружило вокруг какой-то одной ему ведомой точки и не спешило улетать. Впрочем, заходить на посадку оно тоже не спешило. Оно ждало чего-то. И недоумевало.
Отредактировано Эормид (Вторник, 27 марта, 2018г. 23:34:22)
