Начало.

Шумные улочки города, дома по обеим сторонам которых больше напоминали сказочные домики, в это еще не позднее время были полны народу. Мужчины, о чем-то громко переговаривающиеся, шумные торговцы и стайки пестрых райских птиц - девушек, облаченных в яркие ткани, одетых так, что лишь глаза и поблескивали веселым задором, - всё, абсолютно всё в этом месте интересовало чужестранку. Ей были в новинку эти люди, это место, эти обычаи. И поэтому, наверное, Олхана еще больше манила ее, затрагивая воображение и заставляя улыбаться.
Вот Люцифия крепкой рукой попридержала коня, позволяя шумной ребятне проскочить мимо, с интересом проводив их взглядом, и снова чуть заметно ударила Бура по бокам, сворачивая в какой-то переулок. Узкие улочки не давали простору для движений, а многолюдность заставляла неспокойного коня в недовольстве пофыркивать и то и дело ускорять шаг, и лишь натягивающиеся рукой хозяйки поводья удерживали горячую лошадь от желания пуститься резвым галопом, растоптав половину встречных прохожих.
Но вот и нужная вывеска. Таверна в центре города, недалеко от базарной площади, была полна народу. Привязав лошадь, демонесса осторожно вошла в помещение, вдыхая ароматы многочисленных специй. Чуткий слух неприятно резанул разномастный гул голосов: кто-то с кем-то спорил, о чем-то ругался, что-то доказывал, но никто не обратил никакого внимания на вошедшую. Это радовало. Люцифера едва заметно улыбнулась сквозь полупрозрачную ткань, скрывающую лицо. Что ж, стоило отдать ей должное, она сегодня не выделялась из толпы, а у здешних мужчин не было привычки заглядываться на незнакомых женщин. Единственное, что доставляло ей неудобство - это ее почти полная безоружность. Привыкшая всюду таскать с собой тяжелый меч, она чувствовала себя едва ли не обнаженной вдали от привычного клинка. И если в Альтанаре девушки с горой оружия не вызывали ни у кого даже намека на удивление, то здесь, в сердце пустыни, приходилось подстраиваться под обычаи местного народа, дабы избежать лишних вопросов.
Вот, наконец, Люц выловила в толпе посетителей таверны мальчишку, который бегая туда-сюда с подносом, видимо помогал отцу. Припоминая здешнее наречие, она с некоторым трудом объяснила ему, что должна здесь встретиться с одним очень нужным ей человеком. Но мальчишка лишь отрицательно покачал головой, давай понять, что такого посетителя пока еще не было, но предложил ей подождать его. Через несколько секунд раздумий Люцифия кивнула головой и, попросив принести ей что-нибудь на вкус паренька, прошла в самый дальний угол помещения, уютно устроившись подле окна, облокотившись спиной о стену и не сводя любопытного взгляда со входа в таверну. Она надеялась, что ей не придется ждать слишком долго. Впрочем, любое ожидание стоило того, чтобы ждать.
Дориан Гроуз... Мысленно протянула демонесса, точно пробуя это имя на вкус. Она узнала о нем случайно, несколько месяцев назад, когда встретилась со своими сородичами. Имя талантливого ученого было на слуху у многих ее собратьев. Очевидно, что этот алхимик мог быть во многом полезен ее народу, именно поэтому она и оказалась сейчас здесь, в сердце жаркой пустыни. Легенда, придуманная ею, была довольна проста и на редкость правдоподобна. Представившись молодому падишаху, демонесса сумела убедить его в необходимости дать важному гостю хорошего защитника, который смог бы уберечь его от ненужных бед. Долго уговаривать не пришлось, видимо молодой правитель, не так давно взявший в руки бразды правления, несказанно ценил ученого, а потому спустя два часа Люцифера вышла из его дома с верительной грамотой на руках, которая и была верным доказательством ее официального вторжения в жизнь алхимика. Защитник... ладно. Но помощник... Девушка фыркнула, вновь перечитывая документ. Все-таки падишах не совсем верно меня понял. Люц аккуратно свернула грамоту, пряча ее в складках одежды и недовольно посмотрела в окно. Алхимик задерживался. Она не знала, придет ли он сам или пришлет кого-то, но, в любом случае, его должны были предупредить. По крайней мере падишах заверил ее в этом. Что ж, оставалось только ждать...

Отредактировано Люцифера (Понедельник, 9 мая, 2011г. 08:52:19)

Сколько длилось это сумасшествие - было невозможно понять. Но в какой-то момент все изменилось и почувствовав тяжесть мужского тела, Хельга только прижалась к нему сильнее, раскрываясь и поглаживая руками напряженную спину. В последующие моменты она не могла сдержать чувств и не сдерживала их, впиваясь в плечи мужчины ногтями, обхватывая его и снова чувствуя это сумасшедшее удовольствие, который ей мог подарить только один человек.
Снова почувствовав пик наслаждения Хельга прижалась к Дориану, снова и снова шепча его имя. Да и был ли еще кто-то кроме него на этом свете?
С ее глаз стянули повязку, но девушка несколько мгновений лежала закрыв глаза и не в силах даже изменить выражение лица - улыбка еще долго не сходила с него. Только почувствовав, как Дориан утыкается ей в плечо, она все-таки открыла глаза, оглядывая комнату на столько широко, на сколько позволяло ее положение. Но это было скорее данью привычки - она знала, что здесь никого нет.
Только легкий дымок привлек ее внимание, а забавно принюхавшись и поздоровавшись с вернувшимся сознанием, девушка узнала дурман-траву - все-таки с таким мужем грешно не разбираться в травничестве, особенно когда тебе это интересно.
Краска прилила и так к не бледным щекам Хельги, но другой реакции от нее не последовало. Она только приподнялась на локтях, будто чуть отстраняясь от мужчины, а потом несколько мгновений просто смотрела на него. Обвела взглядом смятую кровать. И не смогла подавить еще более довольную, а может быть даже немного сумасшедшую улыбку.
Хельга наклонилась к Дориану, даря ему поцелуй, в котором нежности и затухающей страсти было поровну.
- Алхимик... - Прошептала она, касаясь пальцами его спутанных волос. - Это было великолепно.
Она просто не могла подобрать других слов, чтобы выразить все те чувства, что переполняли ее. О легкость уставшего тела и внутренняя свобода, и счастье, которое невозможно описать. Она будто сейчас готова была взлететь, но уж точно не улетела бы далеко от него.

Женщина задавала вопросы, вместо того, чтобы стыдливо опускать взгляд. Посланник уже не первый раз сталкивался с таким свободомыслием - скорее всего, эта грациозная газель была не из этих мест. Вон как неумело закрепила платок - тот так и норовит соскользнуть вниз. Ничего, ее еще научат местным законам.
Впрочем, мужчина тот же осекся - мысли его были недопустимы.
- Господин алхимик сам поведает вам то, что сочтет нужным, - огрызнулся скорее, а не ответил мужчина, сопровождая девушку к выходу.
Там уже ждал паланкин - удобный вид транспорта на узких олханских улочках. Четверо черных рабов, облаченных в яркие костюмы, послушно ожидали, пока госпожа займет свое место, пока мужская рука плотно зашторит окошки. И вот, наконец, все готово. Послушные команде, они одновременно берутся за отполированные жерди, поднимая их вверх, аккуратно кладя на плечи. Паланкин почти не шатается, что говорит о хорошей выучке носильщиков.
Они рванули рысью по улицам, а посланник Гроуза сопровождал их верхом на вороном коне. Сквозь тонкую ткань занавесей проглядывали улочки, окна, многолюдные площади - вся красота востока, вся его разномастность сейчас пронеслись перед взором гостьи.
Вперед - туда, где притаился под густой тенью зеленой листвы по-настоящему роскошный дворец. Распахнулись ворота и девушку внесли внутрь. опустили на землю паланкин, и мужчина помог гостье выбраться из этого уютного гнездышка. Он отступил на шаг - сейчас здесь уже была не его вотчина.
- Хазнедар-уста, - поклонился он, когда к ним приблизилась пожилая женщина. - Эта та самая госпожа.
Новый поклон, и мужчины оставляют двух женщин в одиночестве.
- Меня зовут Ирима, я ведаю всем хозяйством господина. Хочешь ли ты осмотреть отведенные тебе комнаты или предпочтешь освежиться с дороги? Не стоит пред взором мужчины представать в усталом виде. Особенно если хочешь произвести на него обратное впечатление.

- Все алхимики немного волшебники, - прошептал он ей на ушко, когда ладонь нежно скользила по влажной от пота коже. - Засыпай, счастье мое. Пусть волшебство продлится.
Ему хотелось расспросить ее о том, что она чувствовала, какие видения ее окутывали. Он хотел узнать о ее потаенных желаниях и опасениях, о мечтах и стыдливых фантазиях, в которых иной раз даже самому себе признаться трудно. Но алхимик умел ждать, умел ценить важность каждого момента. И сейчас после всего пережитого ей нужно было поспать - его любимой Хельге просто необходимо было погрузиться в царство грез, чтобы лечебный эффект дурман-травы сделал свое дело. Пусть спит, пусть отдыхает - он расспросит ее потом. Или не будет приставать с вопросами. Кто знает, вдруг случится так, что пережитое не оставит девушку равнодушной - и она сама захочет поведать мужчине, какие новые краски она хочет подмешать в палитру их отношений.
По-моему, Дориан даже тихо мурлыкал, напевая на ушко девушке то ли колыбельную, то ли балладу о любви. Он сам не мог сказать точно, ибо все еще витал в облаках. Что поделать - сохранить разум и трезвость под действием удивительной смеси, что курилась сейчас в углу - это было невероятно сложно. Но привыкший ко многим сильнодействующим препаратам - ядам, химикатам и прочей алхимической гадости - алхимик труднее поддавался и наркотическому безумию.
- Интересно, а что бы привиделось мне? - шепнул он в тот момент, когда дыхание его девочки выровнялось, а измученное тело замерло. Лишь грудь вздымалась вверх и вниз, в тихом ритме сонного дыхания.
Запечатлев поцелуй на аккуратном сосочке, алхимик тихо вынырнул из объятий Хельги, бережно укрыл ее и встал с кровати. Затушил огонь - оставшегося аромата в комнате хватит, чтобы обеспечить Хельгу по крайней мере еще на полночи приятными сновидениями. Накинув на плечи халат, он вышел за дверь. Позвал Ириму - та сообщила, что Ричард не посыпался.
- Перенеси его в мою спальню, к матери.
Строгая олханка ничего не сказала, хоть просьба такая и нарушала традиции. В данном случае все исходили из интересов наследника. И все, что было на пользу малышу, трактовалось как "правильное".
- А я приму ванну. Потом пусть подадут кальян и щербет в кабинет. Хочу подумать...

- Благодарю, но мне не нужна помощь, - ответила девушка, едва заметно улыбнувшись под полупрозрачной тканью. Подождав, пока Ирима покинет комнату, Люцифера только после этого позволила себе вздохнуть с облегчением. Подобная опека утомляла ее, а исключительная вежливость прислуги - местами даже злила. Демонесса, привыкшая коротать долгие ночи в придорожных трактирах порядком соскучилась по байкам моряков и шумной кампании самого разношерстного народа: от ворюг и пьяниц до холодных аристократичных эльфов, которые так же, как и она, выбрали себе в спутники жизни пыльную дорогу. Ей отчего-то вспомнились задорные песни бардов и чуть хамоватые выкрики местных стражников, за которые она с удовольствием щекотала их небритые шеи лезвием своего клинка. Ей не хватало чего-то в этой чарующей сказке востока... Может быть какой-то остроты, перчинки? Нет, дело было в другом. Ей не хватало той простоты, той не наигранной искренности и пьяного веселья, к которым она привыкла. Здесь же... да, покои были роскошны, как и сам дворец. Но не было здесь этой сумасбродной вольности, не было дурманящего азарта. Были лишь покой и немое величие, угнетавшее ее яростную натуру. Она чувствовала себя птицей, запертой в золотой клетке. Хотя и была вольна уйти отсюда, в отличие от местных женщин, но цель, преследуемая ею, исключала подобный выход из ситуации.
Пройдя в ванную, Люцифия скинула платок, окутывающий ее тело на манер плаща, осторожно сняла нежную ткань, прикрывающую лицо, и посмотрела в зеркало, висящее на стене. Оттуда, из глубины зеркального мира на нее смотрело ангелоподобное создание, прекрасное быть может. Но вот черты в зеркале начали меняться, искажаться, точно бы какой-то мастер игрушек нарочно уродовал свою любимую куклу. Ветвистые рога, загнутые назад, отвлекали от миловидного лица, длинная упругая плеть обвивала правую ногу, точно плющ, на деле оказалась собственным хвостом, да два больших крыла, больно прорезающих лопатки костяными наростами у основания, больше были похожи на крылья летучей мыши - кожистые, со множеством чувствительных артерий, их сгибы венчались выступающими когтями - подвижными и цепкими, точно еще одна пара рук. Но страшнее было не это. Куда ужасней были ее глаза, глаза, на миг окутанные трепетно лелеемой в душе тьмой, сотканной из адского пламени ее родины. И если бы можно было убивать взглядом...
Картинка в зеркале содрогнулась, точно по ней пробежал электрический заряд, губы изогнулись в немой усмешке, которая так не шла доброму лицу Люцифии. Куда же, куда же делся тот монстр, секунду назад пугавший воображение? Какой монстр? Нет никого, вам верно навеял этот кошмар дурманящий запах благовоний, которыми была пропитана ванная. Люц улыбнулась своему отражению, а после, наклонившись, плеснула себе на лицо прохладной воды, на секунду замешкавшись, но после одернув себя. Откуда тут было взяться освещенной жрицами воде?
Когда около получаса спустя Люцифера вышла из ванной, ничто в ее облике не изменилось. Все те же шаровары и топ, все тот же платок, скрывающий лицо, только не было накидки, под которой она прятала свой наряд. Но было душно, Люц аккуратно опустилась на ложе, подогнув под себя ноги, в раздумьях перебирая бахрому одной из многочисленных подушек. Она не пыталась что-либо планировать. Вся жизнь ее, вся натура - всё было сплошной импровизацией, так к чему было нарушать этот бесконечный вальс неожиданностей?

Ее недолгое одиночество было прервано тихими шагами служанки, которые Люц услышала задолго до появления последней в ее комнате. Она последовала за девушкой и вскоре оказалась перед полуприкрытой дверью. Демонесса не успела даже толком додумать заветную мысль о том, что, в сущности, все приготовления, все силы и время, брошенные к алтарю этой встречи, все было исключительно ради этого момента. Сие осознание придавало моменту какого-то странного азарта, будоража кровь. Впрочем, этот вихрь эмоций, длящейся не больше минуты, был прерван приглашением войти.
Люцифия вошла в кабинет и первое, на что, а точнее - на кого, упал ее взор был достаточно высокий мужчина приятной внешности, стоящий посреди комнаты. Доли секунды девушка рассматривала его, после чего едва заметно удовлетворенно хмыкнула. Почти таким она его и представляла себе.
- Не стоит верить слухам обо мне. Иные не ведают о чем говорят, а те, кто ведают, давно отправились в обитель Хаккара, - едва заметно улыбаясь, промолвила она, аккуратно снимая платок, доселе скрывающий ее лицо. Странно было подумать, что слова, брошенные ею, как шутка, на деле являли собой исключительную правду. Сколько людей в Энирине знало о ее сущности? Немногие уже... Почти всех их укрыла теплой землей могила, а те немногие, что еще помнили о ней, давно превратились в стариков, выживших из ума. По крайней мере так были уверены окружающие их. Она постаралась сделать все, чтобы дурная слава осталась в прошлом. По крайней мере вернуться к ней - никогда не поздно, но вот сделать что-то для кого-то без предубеждений, не видя в глазах собеседника страха или ненависти... Это стоило того, чтобы попытаться.
- Меня учили сражаться едва ли не с рождения, - пояснила она, точно желая развеять сомнения собеседника. Заметив у подножия стола небольшое насекомое, которое сонно копошилось на месте, она скорее почувствовала, нежели осознала, что кинжал, вынутый из-за пояса, уже отделился от ее руки. Точно таких же букашек Люц видела на базаре в центре города, очевидно, эта букашка попала в дом вместе с фруктами. В любом случае теперь насекомому уже было все равно. - Я надеюсь, это существо не было вашим домашним любимцем, - вполголоса пробормотала Люцифия, вытягивая ладонь. Кинжал вернулся в руку, после чего был с некоторой отрешенностью спрятан обратно. - Вы чем-то смущены? - тут девушка позволила себе улыбнуться. Она и сама толком не решила еще, насколько ей самой стоит доверять ученому. Не случиться ли непоправимом, узнай алхимик случайно, кого он впустил в свой дом? Но ведь, в конце концов, он же не спрашивает, кто я такая... Мало ли на свете женщин, с детства обрученных с клинком?

Отредактировано Люцифера (Вторник, 10 мая, 2011г. 12:22:51)

- Если скажу, вы все равно не поверите, - слабо улыбнулась девушка, садясь напротив алхимика. Она промолчала. Не захотела отвечать на его вопрос? Едва ли. Просто боялась сказать лишнее, боялась, что сказав "А" ей придется говорить и "Б". И, кивнув в подтверждение правоты мужчины, вся обратилась в слух. Действительно, в чем-то он был прав. И она, придя сюда, знала о том, что она идет сюда не только для формальности. Олхана была куда спокойнее кровавых земель Альтанара, но везде, где есть люди - есть преступность, есть сражение, есть невинно пролитая кровь. В этом демонесса убедилась на собственном опыте, она до сих пор с трудом понимала эту черту людского характера. В кругу демонов такого не было. Хотя... Везде есть исключения. Но ее народ хотя бы бросал вызов открыто, не боясь этого. Или смерть - или победа, но позор предательства себе подобного... Ни один уважающий демон не позволил бы себе такого. Хотя были и те, кто всю жизнь прожил среди людей, кто впитал в себя невольно эти изменчивые черты. Люцифия задумчиво полуприкрыла глаза, обдумывая слова Дориана.
- Я не знала, что у вас есть семья, - крайне осторожно ответила она, кривя губы в какой-то печальной усмешке. - Мне довелось потерять тех, кто был мне дорог... В Олхане много умелых воинов, которые могли бы попытаться защитить вас, - девушка едва заметно прищурилась, всматриваясь в ауру собеседника, точно на тончайших весах своей ненависти к роду человеческому взвешивая сущность алхимика, не сводя своих глаз с лица мужчины. - Но нет ни одного, подобного мне, - наконец довершила она мысль, проводя длинным ногтем по своей щеке. - Что вы хотите узнать обо мне?
Люцифера ненадолго умолкла: не то подбирая слова, не то задумавшись о чем-то. Ей отчего-то казалось, что судьба свела ее с необычным человеком, таких она еще не видела. Поставщик оружия... Немудрено, что он интересует преступные группировки. Мне почему-то всегда казалось, что такие люди одиночки и не заводят семью, хотя... Каждому времени свои сказки.
- Моя история долгая, гораздо дольше, чем вы можете себе предположить. Я много всего повидала, многое менялось в моей судьбе, но долгое время одно оставалось неизменным - война, как часть жизни, - обобщенно ответила демонесса, не вдаваясь в подробности своей юности, потому как всегда была уверена, что знать кому-либо об этом - или не интересно, или опасно. - Я вышла замуж - это единственное, что заставило меня сложить клинок. Но супруг умер. Его убили довольно скоро, если быть точнее. Этого было достаточно, чтобы заставить меня оставить жизнь в тишине и покое, - бесстрастный голос девушки, впрочем, был слишком холоден, давая понять, что ей не приятно вспоминать об этом. - Не думаю, что вам интересно знать большее, - подавив в себе неудовольствие от беседы, улыбнулась Люцифера, вновь пристально всматриваясь в ученого, точно все еще не желая довериться человеку. Она сказала многое, но не сказала самого главного. То, что должна была сказать. Все тайное становится явным...
- Иногда люди склонны мыслить стереотипами. Желающего помочь они способны выставить ужаснейшим злодеем едва узнав о том, откуда он прибыл, кем является. Это одна из самых неприятных особенностей вашего народа, - девушка усмехнулась, в глубине ее чистых глаз точно плясал огонек задора. Ей казалось, что она балансирует на очень тонкой нити, в шаге от спасительной опоры и в миллиметре от чернеющей бездны.

Хитрая штучка. так искусно разбрасывается словами, словно бы случайно роняя семена истины. Играя с ними, она как опытный садовник наблюдает, на какую почву упали ростки правды. Прорастут, дадут плоды или засохнут под солнце на каменистой земле?
Дориан Гроуз умел слушать собеседника, но куда важнее было то, что он умел слышать в его словах то, что было нужно. Слышать и делать выводы.
Прекрасная незнакомка не была вампиром - во всяком случае никаких характерных признаков этой расы алхимик не обнаружил. Эльфом? Нет, это же очевидно. Судя по тому, как оружием владела - к человеческим волшебникам тоже не относилась. Оборотень? Нет - в тех сквозит животное начало, хищный оскал и жажда крови. Люцифия была иной.
Пожалуй, будь на месте Дориана кто-то другой, он не посмел бы дальше заходить в своих мысленных изысканиях - просто испугался бы собственных выводов. Но алхимик давно уже разучился верить суевериям.
- Я готов взять вас на работу, Люци... Вы ведь позволите вас так называть? Пять золотых для начала - на этот месяц. А там, если докажите свою состоятельность, буду платить больше. Еда и дом за счет нанимателя. Одежда...
На мгновение замолчав, алхимик окинул взором девичью фигурку, нарочито медленно и неспешно. Тоже своего рода испытание - смутится или нет, отведет взгляд или нагло начнет рассматривать в ответ...
- Можно носить то, что будет удобным. Хоть так любимые бандитами черные штаны, рубашки, куртки и ботинки. Мне все равно - главное, чтобы эти тряпки не влияли на вашу работоспособность. По поводу оружия... что вам нужно?
Деловой тон, вопросы и предложения... Все это было так естественно, что усыпляло бдительность. И когда в следующий момент перед лицом девушки блеснула сталь, это выглядело весьма неожиданным. Алхимик словно проверял - успеет ли он поднести лезвие кинжала к этой очаровательной шейке, или хваленая воительница лишь с мухами умеет сражаться? Но лезвие было только началом. Так и не завершив до конца маневр, он схватил воительницу за ноги, рывком сдергивая ее с насиженного места. Не успеет сориентироваться - стукнется затылком об пол. Тогда контракт можно будет и не заключать.

На все представление, устроенное девушкой, алхимик отреагировал так, что можно было бы принять его за безумца, лишившегося разума от увиденного ужаса - Дориан Гроуз самым неприличным образом хохотал, смеялся до слез, не в силах поверить в то, как сыграла с ним судьба.
- Демон, значит. Прекрасная компания... Ничего не скажешь.
Наконец, он смог успокоится, отереть выступившую влагу с уголков глаз. Глядя на девушку, что вновь сидела на диване, он некоторое время молчал, не зная, как продолжить разговор.
- Откровенность за откровенность? - спросил он, подходя к столу.
Там стоял графин с водой, стаканы - Гроуз налил себе воды, выпил, задумчиво полюбовался совершенством работы неизвестного стеклодува. А потом просто раздавил в руке стекло, превратив его в горсть мелких и блестящих осколков. На ладони тут же образовались ручейки крови, но на глазах у Люцифии они заживали, затягивались.
- Удобно быть алхимиком. Всегда можно сослаться на то, что такие реакции тела - это результат экспериментов и употребления разных зелий.
Стряхнув остатки стекла с ладони, алхимик приблизился к девушке, но не стал садиться с ней рядом - так и застыл перед ней, глядя на ту сверху вниз. Во взгляде не было насмешки, только интерес и, быть может, вызов. Поймет ли, догадается ли, сумеет сопоставить все факты точно также, как сам алхимик недавно делал в ее же отношении?
- Вы верите в богов, Роза? Есть ли тот счастливчик, которому вы возносите молитвы?
Пожалуй, ту улыбку, что скользнула по губам Дориана, можно было назвать дьявольской.