>>> Первый пост после скачка.
Одним мартовским утром дозорный в порту дал знать о приближении трехмачтового корабля, идущего из Гаитана. Как всегда, портовый лоцман тотчас же отбыл из гавани, миновал лабиринт судов и пристал к кораблю. Тотчас же, по обыкновению, прибрежные доки наполнилась любопытными, ибо в Илсэ прибытие такого корабля всегда большое событие. Рассказы о дальнем континенте все еще будоражили умы горожан.
Между тем корабль приближался; он благополучно прошел пролив и приближался под тремя марселями, кливером и контрбизанью, но так медленно и скорбно, что любопытные, невольно почуяв несчастье, спрашивали себя, что бы такое могло с ним случиться. Однако знатоки дела видели ясно, что если что и случилось, то не с самим кораблем, ибо он шел, как полагается хорошо управляемому судну: якорь был готов к отдаче, ватербакштаги отданы, а рядом с лоцманом, который готовился ввести корабль узким входом в гавань, стоял капитан, проворный и зоркий, наблюдавший за каждым движением корабля и повторявший каждую команду лоцмана.
Безотчетная тревога, витавшая над толпою, с особой силой охватила одного из зрителей, так что он не стал дожидаться, пока корабль войдет в порт; он бросился в лодку и приказал грести навстречу кораблю, с которым и поравнялся вскоре. Завидев этого человека, капитан отошел от лоцмана и стал у борта.
– Кто вы, Хаккар вас подери? И почему вы управляете кораблем моего отца? – крикнул человек в лодке. – Что случилось? Почему все так уныло на корабле
– Большое несчастье, – отвечал "капитан", – большое несчастье, особенно для меня: судно и команда лишилось славного капитана Хадсона.
– А груз? – живо спросил еще один человек на лодке.
– Прибыл в целости, я думаю, в этом отношении вы будете довольны… Но бедный капитан Хадсон…
– Что с моим отцом?
– Он скончался.
– Упал за борт?
– Нет, умер от ран, оставленных лапами гарпий, в страшных мучениях, – сказал Дориан Гроуз. Затем, обернувшись к экипажу, он крикнул: – Эй! По местам стоять! На якорь становиться!
Экипаж повиновался. Тотчас же восемь или десять матросов, из которых он состоял, бросились кто к шкотам, кто к брасам, кто к фалам, кто к кливер-ниралам, кто к гитовам.
Новоявленный капитан окинул их беглым взглядом и, видя, что команда выполняется, опять повернулся к своему собеседнику.
- Собственно, за свою поездку сюда я заплатил сполна. Груз цел, корабль тоже, команда спасена. Принимайте командование, а я схожу на землю.
На лодке его, кажется, не слышали. Один человек там утешал другого.
– Все мы смертны, и надо, чтобы старые уступали место молодым, – иначе все бы остановилось. Утешьтесь, друг мой...
– На марса-гитовы! Кливер-нирал! На бизань-шкот! Якорь к отдаче изготовить!
Приказание было исполнено почти с такой же быстротой, как на военном судне.
– Шкоты отдать! Паруса на гитовы!
При последней команде все паруса упали, и корабль продолжал скользить еле заметно, двигаясь только по инерции.
– А теперь не угодно ли вам подняться, господа, – сказал Гроуз. – Вот и господин Тандер выходит из каюты. Он сообщит вам все сведения, какие вы только пожелаете. А мне надобно стать на якорь.
Вторичного приглашения не понадобилось. Мужчины схватились за канат, брошенный матросом, и с ловкостью, которая сделала бы честь любому моряку, взобрались по скобам, вбитым в выпуклый борт корабля, а Гроуз вернулся на свое прежнее место, уступая разговор тому, кого он назвал Тандером, который, выйдя из каюты, действительно шел навстречу.
***
Итак, Дориан Гроуз сумел добраться до материка. Ступив на твердую землю, он некоторое время неспешно прогуливался по порту, ощущая странную слабость в теле. Он столько дней и ночей стремился к этой цели, что теперь, достигнув ее, растерялся. Сотни раз он прокручивал в воображении сцену встречи с теми, кого знал, и каждый раз убеждался, что не в силах дать сколь бы то ни было точный прогноз...
Покинув порт, алхимик занялся сбором информации. Вскоре ему стало ясно, что "Левиафан" не находится в окрестностях столицы. Признаться, алхимика это опечалило. Он надеялся вернуться домой как можно скорее, но его чаяниям, видимо, пока не суждено было сбыться.
Оставался один вариант - явиться пред изумрудные очи Лореи.
Нужно признаться, что тут Дориан Гроуз струсил. Он испугался того, что должен будет сказать королеве. Он не хотел видеть боль в ее глазах. А потому, погруженный в глубокую задумчивость, он сам не заметил, как оказался перед смутно знакомым зданием. Впрочем, вскоре он понял, что куда более знакомы одеяния стражников.
Алхимик не колебался. Постучал. Сообщил, что встречи с леди Лирандар жаждет глава дома Гроуз.
Мысль о том, что в его отсутствие глава мог быть иной, да и самого Дома тоже уже могло не быть, больно кольнула сердце.
