---> Олхана.

Ветер. Стремительный, звенящий в ушах и треплющий волосы, смазывающий окружающий вид в одну сплошную цветную линию природных красок. Было не по себе, но вместе с тем был какой-то странный азарт, будоражащий кровь осознанием невероятного риска. Вздымающиеся внизу обломки скал приближались с чудовищной скоростью.
- Если я умру, хочу надпись на памятнике: во всём виноват Дориан Гроуз, - только и успела полушутливо-полумрачно сказать Люцифия, чувствуя, как ее волосы позади стягивают в хвост. Это категорически не понравилось девушке, заставив взыграть в крови непокорство, но она промолчала. Ветер неприятно бил в лицо и говорить что-либо было тяжело, она лишь отвернула голову, позволив себе уткнуться лицом в плечо мужчины. Ни мыслей, ни желаний, только и хотелось, чтобы это поскорее закончилось.
Головокружительное приземление закончилось так же неожиданно, как и началось. Виверна плавно приземлилась на четыре лапы на маленьком уступе скалы, вокруг которого простиралось ущелье и обломки горной породы. Люцифия чувствовала, как учащенно бьется ее сердце, благодарное всем несуществующим богам, что его хозяйка жива и здорова. Несколько мгновений демонесса оставалась неподвижна, дожидаясь, пока мир перед глазами перестанет кружиться и соберется в одну цельную умиротворенную картинку.
- В порядке? Конечно я в порядке, - язвительно ответила девушка, старательно пряча свою нервозность под едва заметной улыбкой. Осознание того, что все закончилось, дарило невероятное облегчение, но неожиданно для самой девушки вместе с ним было и какое-то странное, почти неуловимое разочарование. Сильные руки все еще крепко обнимали ее, заставляя Люцифию путаться в собственных ощущениях и эмоциях. - Кажется, исходя из всех правил приличия девушек, я сейчас должна упасть в обморок, - шутливо добавила она, поворачиваясь к алхимику. Но в обморок ей почему-то не падалось, хотя хотелось.
Но вместе с запутанными чувствами пришло и любопытство, которое подарила ей незнакомая местность. Ей никогда раньше не доводилось забираться так высоко в горы. Она смутно представляла себе цель их визита сюда, хотя тщетно пыталась придумать хоть какую-нибудь интересную задумку, но в голову не приходило ровным счетом ничего путного.
- Я надеюсь, вы не маньячеством в свободное от работы время занимаетесь, - вновь улыбнулась она, искоса посмотрев на ученого.

Люцифия улыбнулась. Шутить ее новый знакомый умел. И очень хорошо, что все сказанное было всего лишь шуткой. Нынче каких только извергов не встретишь. Вообще мир, как успела уже заметить Люц, стал куда более жестоким чем, скажем, каких-то пару десятков лет назад. Может все было в том, что она стала вести себя по другому, а может просто давно не встречала на своем пути хорошо вооруженный отряд дроу, который, питаемый взаимной ненавистью к ее расе, мог в одно мгновение развеять ее сомнения относительно дружелюбия народов, населяющих Энирин.
Девушка, проявляя чудеса самостоятельности, плавно скатилась по боку виверны, приземляясь на землю, и поспешила вслед за алхимиком, нырнув в прохладный сумрак пещеры. Почти сразу же она поняла, что в этом месте на зрение полагаться не очень то приходилось. Точно создавая контраст с ярким светом, царившим снаружи, здесь глаза не различали даже малейших образов. И только пройдя около десятка осторожных шагов вперед она различила едва уловимое свечение, исходившее от стен. Глаза постепенно привыкали к этому полумраку, так что вскоре демонесса позволила себе увеличить шаг, чтобы нагнать Дориана. Девушка негодующе выругалась, когда, споткнувшись о камень на полу пещеры, едва не потеряла равновесие.
- Спасибо, - буркнула она, старательно обходя опасное место и касаясь пальцами стены, чтобы не потерять направление. Чем-то это место напоминало ей подземный мир дроу, в котором она имела радость бывать еще на заре своей юности. Вместе с несколькими собратьями они уходили в глубь территории темных эльфов, порою ведя себя до безрассудности неосторожно. Но те подземелья были куда холоднее, мрачнее и были наполнены криками умирающих эльфов. Эти вопли, точно сладостная музыка, зазвучали в ушах, навевая какую-то странную ностальгию.
Однако из воспоминаний ее вывел весьма чувствительный толчок. Люц, потирая ушибленный нос, недовольно посмотрела на мужчину. Это он пошел так медленно или она увеличила шаг, что умудрилась врезаться ему носом в спину?
- Как вы думаете, у меня есть шансы попытаться утолить свое любопытство вопросами или вы все равно ничего не скажете? - девушка лукаво улыбнулась самой себе, терзаемая любопытством вперемежку с осторожностью. Она так до сих пор и не поняла, чего же ей стоит ждать от этого странного, воистину сумасшедшего человека.

- Азм?
Кованый вышел на встречу своему создателю. Ему не нужно было рационально мыслить, находить причинно-следственные связи для каждого своего шага или действия. Он учился и постепенно обретал необходимое ему быстродействие, чтобы достигнуть главной цели своего существования. Стать человеком.
"Отец" - мысленно произнес кованый. Часть эмоционального фона, который ныне постигал Азм, так и не было облечено в словестную форму.
- Привет, рад тебя видеть в целости.
- Приятно видеть вас в целом. Раздел юмора, параграф три а, подпункт семнадцать. Использование фраз и выражений, имеющих несколько значений. Словосочетание "в целом" употребляется в значении "целиком", "не разделенным", "здоровым", а так же подразумевает под собой значение "вообще", которое усиливает... - произнес кованый, но прервался, когда заметил тень нетерпения на лице человека - Добро пожаловать, Мастер
Рядом с Дорианом Гроузом находилась особь женского рода. И, насколько можно было судить по повышенной температуре тела и ряду других показателей её организма, раса её отличалась от человеческой. Пока кованый находился в тени, а затем произносил речь, его блоки восприятия улавливали все нюансы и малейшие изменения внешнего фона окружающей среды. Кованый должен был убедиться, что Мастер привел девушку сознательно и без постороннего влияния. Именно для этого и была разыграна сцена приветствия.
- Она со мной. Люцифия, будет меня сторожить. Приглядывай за ней, на всякий случай. А то упадет куда...
Азм внес коррекции и дополнения в характеристику статуса гостьи. Режим наблюдения был изменен на иной, более подходящий ситуации.
Когда дверь открылась, кованый замер недалеко от Люцифии. Азм многому научился и перестал быть просто механизмом, но просьбы Дориана Гроуза для него по прежнему носили первостепенную прерогативу.

Следуя за ученым вниз, к удивительному творению, Люцифия настороженно слушала, изредка отводя взгляд от снующих туда-сюда рабочих и внимательно посматривая на Дориана. Что ж, его творение, надо признать, произвело на нее гораздо большее впечатление, нежели его слова. Наверное, она изначально ожидала чего-то подобного, еще с той минуты, когда познакомилась с ним в его кабинете. Но все же сказанное удивило ее, озадачило. Люц тщетно пыталась скрыть на лице следы изумления.
Вести двойную игру, заниматься подпольной деятельностью, рисковать... И все только ради этого творения, ради открытий и новых знаний. Девушка едва заметно покачала головой, пытаясь переварить стол противоречивую информацию. Стоила ли такая напряженная игра свеч?
Но корабль действительно был прекрасен. Обтекаемые формы, казалось, были созданы для того, чтобы бороздить воздушные просторы. Сердце кольнуло нечто сродни детскому восторгу и сожалению одновременно. Она и сама, наделенная от природы крыльями, могла с легкостью передвигаться по воздуху. Но крылья уставали, порою даже болели, как и любая другая часть тела. Но этот воздушный гигант, вопреки всему, был способен стать настоящим небесным замком для людей. Что ж, быть может, Дориан не был таким уж безумцем, когда создавал это чудо.
- Вы понимаете, что пути назад нет?
Вопрос мужчины застал ее врасплох. Действительно, ввязываясь во все это она ну никак не могла предположить, что события примут вот такой вот странный поворот. Она пришла сюда как охранник, просто для того, чтобы не упускать ученого из виду, он же втянул ее не только в авантюру, но во что-то гораздо большее. И опасное. В душу закралось сомнение, так ли уж ей хотелось поставить на кон все, включая свою собственную шкурку? С другой стороны, что ждало ее там, за пределами пещеры? Дорога, бескрайняя дорога, шумные вечера в тавернах, забродивший эль и, если повезет, группа случайно встреченных дроу, из которых можно выпустить кишки. Всё. Однообразно и довольно обыденно, такая жизнь стала давно уже нормой и устоявшейся привычкой серости будней.
- Вы удивительный человек, мистер Гроуз. Вот уже второй раз за сегодняшний день вы рушите мое представление о вас. Кардинально меняете казалось бы верное мнение, - меж тем ответила Люц, провожая глазами какого-то ушастого рабочего, спешащего куда-то в сердце корабля. Присягнуть на верность. Эти слова зацепили ее, как чья-то дурная стрела, разорвав логичность мыслей и нарушив плавную речь тяжелым вздохом. Вот уж кого никогда не было в ее жизни, так это повелителей. И перспектива беспрекословно слушаться кого-то не вызывала восторга. Это была гордыня: яркая, сумасбродная, отчаянная. Не желающая втискивать себя в узкие рамки обязательств данного слова, не желающая заключать сделку со своей свободной сущностью и идти наперекор природе, Люцифия вновь задумалась, позволяя себе игнорировать и присутствие железного человека, и пристальный взгляд мужчины. Наверное, прошло несколько минут, прежде чем она вновь заговорила:
- Я все прекрасно понимаю. И никогда не любила ситуации, которые ставят меня на перепутье выбора, - Люцифия откровенно размышляла над тем, а не подмешали ли ей чего в чай, который приносила служанка, когда она только приехала в дом алхимика. Потому что она вновь, вопреки самой себе, делала шаг в неизвестность. - Но, если я уйду сейчас, то никогда себе этого не прощу, - тут она отрешенно улыбнулась, уже с прежней дерзкой уверенностью посмотрев в глаза алхимика. - Только вот... люди говорят, что таким, как я, нельзя верить, - голос стал тише, вкрадчивее и приобрел нотки саркастичной усмешки. - Говорят, мы не ценим свое слово и предаем собственных друзей, говорят, что какими бы мы ни были, наша предательская сущность рано или поздно берет верх над всеми остальными чувствами. Вы не боитесь, что слухи могу оказаться правдой?

Как кролик следует за змеем, гипнотизирующем его, так и Люцифия медленно шагала вслед за алхимиком, в неведомую ей доселе глубину. Чуждую, бездонную, затягивающую пропасть. Но она была демоном. И с кроликом у нее была сейчас только одна общая деталь: отсутствие выбора. Наверное, она поняла это, когда взглянула на железного человека, когда молча слушала мужчину, когда неожиданно светлая и уютная пещера показалась ей заколдованной тюрьмой. Резко не хватило воздуха, сердце пропустила два удара и забилось в бешеном ритме; страх вступил в борьбу с ненавистью. С ненавистью к людям, к их творениям, к этому человеку. К человеку, который привел ее сюда, не оставив шанса на свободу. Он знал ведь об этом, знал заранее. И даже не попытался остановиться. Это было сродни петле, наброшенной на ее шею. И ее гнев, яростный, горячий, как дикое пламя ее родины, будоражил кровь, заставляя принимать истинное обличье.
Отступила на шаг, хватаясь когтистой рукой за стену, неприязненно щуря ярко-желтые глаза и изгибая крылья. Секунда до прыжка, в котором она, несомненно, видела предсмертные муки алхимика. Видела так ясно и так отчетливо, что разум мутился, поддаваясь пелене гнева.
Но что-то неприятно кольнуло внутри, что-то протестующее, робкое, детское. Она почему-то вспомнила рыжеволосую Хельгу и маленького ребенка, вспомнила первую встречу в кабинете и большую виверну, которая, должно быть, до сих пор стояла у входа в пещеру, на маленьком плато посреди ущелья. Люцифия устало опустилась прямо на пол, подгибая под себя ноги и проводя рукой по растрепанным волосам. Гнев ушел так же быстро, как и появился. Не больше пары секунд ее истинная личина властвовала над разумом. Удивительно, как быстро может меняться настроение.
Она исподлобья взглянула на алхимика. И если бы можно было убивать взглядом, то мужчина бы уже давно дергался в предсмертных агониях. Но, наверное, к счастью таким талантом демонесса не обладала, иначе бы никогда не простила себе этого. Голубые глаза вновь смотрели мягко, с каким-то немым укором. Краем глаза она скользнула по железному человеку, точно ожидая от него чего-то.
- Вы в ответе за тех, кого приручили, - задумчиво проговорила Люцифия, опираясь спиной о стену. Лопатки неприятно покалывало в том месте, где несколько секунд назад еще были крылья. Она чувствовала, как тонкие ручейки крови охлаждают спину из порванной кожи. Так всегда было. Это всегда успокаивало. Непонятно, имела ли она в виду кого-то из железяк, снующих туда-сюда по громадной пещере, или же говорила о себе. Так или иначе, руководствовалась в своем выборе она чем-то иным, нежели обычный страх за собственную жизнь. Нет, что-то другое будоражило ее разум. Но тем не менее она оставалась здесь. Добровольно ли? Скорее добровольно-принудительно. Быть может, не осознай она угрозы для собственной жизни, она была бы рада произошедшим в ее жизни переменам, была бы рада помочь кому-то просто потому, что, старательно пытаясь понять людей, не желала им зла. Но все обернулось не так. Вместо интереса к людям - ненависть, вместо желания помочь - жажда крови, вместо всецелостной преданности - дерзкое недовольство.
Доли секунд Люцифия напряженно всматривалась в фигуру ученого, а после расхохоталась.
- Нет, я же говорила, что вы маньяк.
Очередная смена настроения, очередные сомнения, отброшенные прочь. Быть может, она еще сотни раз пожалеет о том, что не умерла здесь и сейчас, но, так или иначе, она сделала свой выбор, который ей самой казался очередной глупостью. Только в отличие от всех предыдущих ошибок, эта ошибка могла стоить ей жизни.

Отредактировано Люцифера (Воскресенье, 22 мая, 2011г. 15:07:57)

- Об этом позаботится Азм.
Восприятие кованого многократно превосходило восприятие живых организмов и обучаемость механизма была исключительной. Но даже обладая этими свойствами, Азм испытывал трудности в познавании окружающего мира. Самым трудным моментом в обучении Азма было понимание человеческих взаимоотношений. Наиболее аллогичными и сложными для восприятия были понятия предательства и убийства. Ныне кованый активнее анализировал поступающую информацию, для понимания наиболее сложных терминов. Слова, изменение напряжения мимических мышц и параметров тела девушки говорили о готовности к действиям, резком повышении активности и как следствие, возрастала её опасность. Попытка убить?Блгодаря выбранной позиции, Азм наблюдал изменение тела девушки и готов был нанести стремительный удар для предотвращеня нападения. Но не вмешивался в действия Дориана Гроуза, которые он иногда называл "игрой". Источник опасности был четко обозначен, находился в поле зрения алхимика, а навыки его были отточены настолько, чтобы предотвратить нанесение вреда практически при любом воздействии со стороны демона. Коэффицент вероятности неблагоприятной ситуации едва доходил до пяти процентов. Но тем не менее Азм поднял сжатую в кулак трехпалую руку...
- Азм, пожалуйста, одень на руку прекрасной леди украшение, ей предназначенное
Стальная ладонь раскрылась и на ней показался не примечательный с виду ободок. Разработки Дориана Гроуза редко бывали узконаправленными и работа велась обычно сразу по нескольким фронтам деятельности. Кованый склонился к девушке и тщательно выверенным движением защелкнул опасный браслет на руке демона в человеческом обличье. Уровень опасности снизился до трех десятых процента.
- А ты милая, когда не пытаешься меня убить.
Кованого заинтересовала фраза.
- Можно вопрос? Люция, Мастер Дораин Гроуз сразу обрисовал ситуацию, что он может предоставить вам больший спектр предполагаемой деятельности, надежное покровительство, а так же более приемлимые условия проживания, зачем вы пытались его убить?Это была попытка предательства?