Времена меняются. Люди тоже. Гномы – нет.
Ну, во всяком случае, не этот представитель этой благородной расы. Дорин будто бы навеки застыл в камне – глупый, радостный, хмельной и счастливый. Он многое оставил в своей жизни, многим пожертвовал и от ещё большего отказался, решив провести свои дни в свободе, веселии и путешествии, но в своём выборе мужчина всегда был непреклонен. Он никогда не сгибался под теми неприятностями и испытаниями, которые ему преподносила судьба. Родной дом, любимое ремесло, друзья и работа, всё это стало забыто, утекло прочь вместе с годами, отныне и вовек глаза воина смотрели только вперёд. А сейчас, на нового противника. Враг Дорина был наглухо запахнут в ткань, скрыв под балахоном свою личность, и гном как не пытался, не мог разгадать, кто же скрывается от его взора. Противник был маленького роста – немногим выше самого Рунмонка, а, если вспомнить о том, какого размера достигают гномы к своему совершеннолетию, было совсем небольшим. Монах неспокойно стоял в своей части Арены, разминая свои суставы, растирая руки и растягивая ноги. Звонко хрустя шеей и костяшками пальцев, он бодро подпрыгивал, разгоняя кровушку по всему телу.   
- Помни, мой милый бородач, что в этот раз нужно всё внимательно взвешивать. Помни, красавчик, что не надо сломя голову бросаться в бой! – тихо повторял он себе под нос, заканчивая разминку – Вспомни свои предыдущие бои! Один хуже другого! Право же, Доря, давай, надо же тебе победить-то! Но побеждай спокойно, неторопливо, без суеты. Вспомни, чему тебя учили монахи… успокойся и вдохни поглубже, вспомнив основы основ своего учения…

Нет эмоций — есть только покой.
Нет неведения — есть только знание.
Нет страстей — есть только ясность мыслей
Нет хаоса — есть только гармония
Нет смерти — есть только Сила.

Дорин сжал кулак и его тело внезапно нагрелось. Сила ордена Марр разлилась по его венам, а гном обрёл полную гармонию и баланс в себе. Закрыв глаза гном поднял голову вверх и весь затрепетал до самых кончиков пальцев, задрожав от сладостного могущества. В эту секунду своего совершенства в нём открылись все скрытые возможности. Маленькие сияющие сферы покинули душу монаха, закружившись вокруг него в прекрасном танце, а затем тут же вошли в гнома, вливая в его тело свет. Мужчина глубоко вздохнул, его густые русые волосы посветлели и, будто невесомые, начали медленно подниматься. Голубоватая дымка подёрнула белок его глаз, но его взор был устремлён намного дальше, чем может увидеть простой смертный. Миг!
И небеса разверзлись, а гром сотряс арену. Мужчина вздрогнул, сияние его померкло, спецэффекты исчезли, а сам он, очнувшись, взвизгнул тоненьким голосом, нелепо подпрыгнув:
- Верно, битва! – и побежал что есть мочи на своего противника, совершенно забыв всё то, что говорил ранее. Мир? Гармония? Всё пропало. Это был просто Дорин, глупый и безбашенный.
– Ломай, круши! – прокричал он низким, раскатистым басом, быстро сократив расстояние и прыгнув на своего врага сверху. Его кулак крепко сжался, в глазах плясало пьяное веселье, было совершенно понятно, что гном был невменяем. Дорин не собирался останавливаться даже в случае промаха, попуская себе возможность удара по земле и её последующий раскол на ближайшие метры…
Эх, хорошо быть сильным!
Теперь мозгов бы…

Отредактировано Дорин Рунмонк (Воскресенье, 10 июля, 2011г. 03:03:49)

- Боги… - события завертелись подобно огненному колесу, быстро сменяя друг друга, но гном, оказавшись их главным героем, воспринимал происходящее будто бы в замедленном темпе. Он уже висел на штыках, но прошедшее с ним минуту назад лишь доходило до него. Тело Дорина обмякло, бессильной куклой повиснув на остром железе. Кровь медленно капала с их тонких концов, редко цедясь на потрескавшийся от палящего солнца песок, что вбирал в себя влагу подобно жадному путнику. Арена жаждала крови своих гладиаторов и с удовольствием её алкала.
Как же такое произошло?
Под балахоном началось какое-то движение, а в следующую секунду кулак гнома соприкоснулся с неизвестным материалом. Чёрный камень гулко принял на себя удар, что способен был крушить кости драконов, но не просто сумел выдержать повреждения – нет! Ни трещинки, ни царапинки! Пальцы гнома хрустнули, по всему его телу прошла сильнейшая отдача. Кости вплоть до локтя покрылись трещинами, мышцы сократились, повреждения были равны тому, будто бы руку монаха ударили молотом. Сотни капилляров лопнули одновременно, боль была невообразимой – словно тысяча иголок одновременно укололи кожу изнутри. Сквозь поры потекла кровь, что мгновенно обагрила собой рубашку. Слёзы брызнули из глаз война, в качестве реакции на ту страшную боль, что он испытывал – до сих пор он ни разу не принимал на себя своего собственного удара. Тренировки ордена Марр и собственное крепкое гномье телосложение как-то смогли сократить повреждения. Монах сумел сохранить себе руку, пусть и в таком плачевном, недееспособном состоянии – простого человека удар Дорина просто разорвал бы.
Мужчина страшно закричал, но худшее было впереди. Инерция от движения продолжала тащить Рунмонка вперёд. Если рассматривать его движение как действие, а непреодолимое препятствие как противодействие, то та работа, которую проделал гном своим ударом вызвала новый обратный толчок и его понесло от своего противника дальше. Босая ступня гнома коснулась земли и кожа на его ступнях тут же содралась от бешенного трения, но остановится он был не в силах – так некстати начавшийся дождь оросил поверхность арены и нога не смогла найти на мокрой земле точку опоры. Дорина несло прямо на шипы, торчащие из стены. Мужчина повернулся спиной к ним и наклонился, пытаясь целой рукой остановить своё движение. Толстые пальцы вошли в мокрую землю, ломая ногти, но конец был неизбежен.
Гном сжался, ожидая удара, втянул живот, потянулся вперёд…
Тихий скрип раздираемой ткани прошёлся по Арене. Странно так… в книгах о войне описывают звуки раздираемой плоти, сорванной кожи так, будто бы их слышит каждый на поле боя. Это вранье. Шипы вошли в кожу и плоть монаха совершенно бесшумно. Гном в последний раз дёрнулся и замер. Его голова упала на грудь, длинные, спутавшиеся колтуном волосы закрыли лицо, тело устало повисло на шипах.
В тёмном небосводе пробежала молния, а гром вновь прогремел в ушах Распорядителя. Дождь зачастил всё сильнее, капли падали на распятого война, смывая по шипам его кровь, стекая по длинным волосам, закрывавшим лицо.
Было больно. Дорин плакал. Впрочем, не особо понимая это. Нормальная реакция организма.
- Я… я даже не знал, что есть что-то, что способно выдержать мой удар – растеряно осознавал он своё положение. Прошлое всё ещё стояло перед его глазами, он очень медленно его воспринимал – Что это? Эбонит? Алмаз? Адамант? Нейтроний? Или что-то божественное? Да… тссс… больно… эх, не важно…
Слёзы текли по крупному, гномьему носу, но Дорин только сейчас заметил их существование. Любому Рунмонку за них было бы стыдно, но не ему - не до того сейчас было. 
- Что мне делать с материалом, которого я не могу сокрушить? – думал Дорин, старательно стараясь вытеснить мыслями боль, что заглушала сейчас все остальные чувства – Сделать его уязвимым. Как? Нагреть. Нагреть… Хорошо, это хорошая мысль. От холода и огня структура делается слабее. Так, как его нагреть? Как?.. Проклятье, Дорин, не тупи! У тебя высшее образование! Огнём, идиот!.. Огонь… огня здесь нет. К тому же дождь.
Мужчина закрыл глаза и стиснул зубы, начав движение вперёд. Его губы побелели, лицо, закрытое волосами, исказилось от мучительной боли. Открытые раны начали кровоточить ещё сильнее. Хорошо, что гном был таким ловким и сумел выбрать себе место среди шипов, которое не заденет жизненно важные органы. Пострадала в основном одежда, кожа, да несколько мышц. Всё было не так страшно.
Гном рухнул на мокрую землю, дождь поливал его красную спину.
- Но сначала… сначала нужно убедиться, что это всё не магия. Не какая-то страшная, мерзкая иллюзия. – мужчина поднял целую левую руку и дрожащими пальцами начертил крупный знак на земле, выбрав место под собой посуше.
- Руна Безмолвия… к сожалению, у меня малая площадь действия… но этот молчаливый подонок стоит всего в метре от меня. Накроет. Накроет как миленького…
Конечно, метра там не было. Было не меньше двух. Даже трёх. Но суть это не меняло.
Мужчина поднял глаза на врага и прищурился, пытаясь сообразить, на какой материал он напоролся. Дорин много лет являлся Рунным Жрецом и всё своё детство наносил самые разные руны на самые редкие поверхности. Кроме того, ещё лет десять он был рабочим в шахтах. Чего там только не увидишь…
- Это… кажется… обсидиан? Что за лажа?! Я что, обсидиан не смог разбить?! – гном закашлял кровью и начал подниматься, принимая оборонительную стойку. В глазах всё плыло, видимо от потери крови. Враг был почти неразличим. Хоть одна радость – правая нога чувствовала приятную тяжесть полной бутылки спиртного в сумке. Дорин горько усмехнулся…

Отредактировано Дорин Рунмонк (Воскресенье, 10 июля, 2011г. 19:23:29)

Мир менялся. Каждое мгновение было отлично от предыдущего, ветра перемен кружились бесконечным вихрем вокруг Дорина, но, увы, он находился в самом центре бури и не понимал, что с ним творится. Происходящее давало ему столько подсказок, но он просто не мог их увидеть! Круглый идиот, находясь в здравом уме и трезвом рассудке смог бы сложить два плюс два – совместить исчезновение сферы над неизвестным существом и его передвижение. Безгласность противника и самобытную жизнь Арены. Битва была словно пазл и давала Рунмонку столько подсказок, что последний ребёнок смог бы сложить общую картину из подаваемых ему кусочков, но, увы, гном был не в том состоянии, чтобы что-нибудь понять. Нет, Дорин не был дураком. Не был он и ограниченным существом. Напротив, боец обладал очень ярким воображением и живым умом, но почти никогда не использовал их по назначению и сейчас происходящее сильно разнилось с любой логикой. На Арену в течении многих лет выходили самые страшные, самые свирепые войны, лишь для того, чтобы рвать друг другу глотки. Берсерки рубили топорами, маги выжигали огнём, некроманты поднимали армии – каждый со своей тактикой, оружием и навыками, но всегда всех этих монстров объединяло одно: жажда убийства. Рунмонк был добрым и светлым гномом, что искренне любил сражения. Что может быть лучше, чем хорошая драка? Броситься на врагов с отвагой и бесстрашием, чтобы честно помериться силушкой богатырской! Но сейчас… всё было не так.
Во первых враг проявлял милосердие. Причём такое странное, непонятное и чуждое – безмолвное, в самопожертвовании и самоотречении.
Во вторых враг будто бы и не хотел нападать на Дорина. Ему будто было нужно от него нечто другое, нечто совершенно не связанное с победой или поражением на Арене. Будь гном злым существом, он бы воспринял бы акт милосердия и излечение, как благословение на дальнейшее кровопролитие. Он бы задумался о политике: «Я сохраняю тебе жизнь, чтобы ты страдал ради меня дальше», но, вновь, гном был слишком простодушен и чистосердечен, чтобы заподозрить подобную подлость.
В третьих были подозрительны способности противника. Странное существо было твёрже алмаза, испускало странные сферы и, при всём этом, обладала даром исцеления. Сложно представить, чтобы у одного существа было столько совершенно непропорциональных способностей и, при этом, о нём ничего не было бы слышно ранее. Сколько Дорин не думал, но он никак не мог вспомнить никого с такой силой. Драконы, высшая нежить, причудливые порождения мрака или света – всё они были более или менее известны, но ничто из того, что он знал не подходило под описание.
В четвёртых бессловесность существа вообще ставило под сомнение целесообразность битвы «до признания поражения». Как враг, который не может говорить, может попросить пощады? Попросить окончить битву? Признать своё поражение? Это абсурд!
В пятых удивительно было то, что способности существа имели не магическое происхождение. Тому служило подтверждением начерченная Дорином руна, аннулирующую магию на крупной площади. Странно было и то, как после «обезмаживания» было произведено заклинение исцеления. Что это за магия, которая не является магией?
Дорин поднялся с колен и размял свою мускулистую спину, чувствуя, как хрустят кости. Гном поднял глаза и увидел, что над существом исчезла одна сфера, как только оно произвело движение. Воин потерял из виду своего врага, после того, как он зашёл за спину, так что, вполне возможно, причина исчезновение сферы было и исцеление, но… что-то здесь не сходилось. Гном не двигался. Ливень бил его по голове и плечам, кровь и пот стекали по жилистым рукам, уходили в землю. Мужчина сжал губы и сузил глаза, неотрывно смотря на своего противника, что так же не двигался. Сложно было не заметить пятен крови, которые вышли на плаще странного миротворца.
- Оппонент, который не чувствует страха. Враг, которого я не могу разбить. Маг, которого я не могу лишить магии. Противник, который принимает на себя часть моих ран и… Я будто… сражаюсь с самой Ареной. - Дорин говорил медленно, тихо. Его слова были едва слышны из-за дождя. Ничего не мешало гному вновь собрать все свои силы и ударить разрушительным кулаком в уязвимое место своего врага. Вот же она, кровь! Вот слабость в непробиваемой броне противника! Давай, Дорин! Один удар до победы! Смотри, прямо сзади него шипы! Удар по уязвимому месту, наляг плечом и свали противника прямо на штыки! Давай, Рунмонк!
- Разве… разве я могу так поступить? – спросил себя мужчина и медленно потянулся к капюшону своего соперника. Разве мог он трусливо ударить того, кто принял на себя его страдания? Никогда. Это было глупо, нелепо и бессмысленно, но он не мог атаковать своего спасителя. Тело мужчины напряглось в ожидании удара, мускулы налились силой, но он, разоблачая, всё-таки коснулся капюшона… и отдёрнул его!

- Нас было так мало…
Сложно жить дольше других. Дорин был очень молодым гномом, но он уже познал горький привкус долголетия своей расы. Насколько всё было бы проще, останься он дома! Драться на аренах, копаться в земле, вгрызаться в камень… В этот старый, привычный и любимый камень… Длинная однообразная жизнь в довольстве, достатке и развлечении, среди таких же, как ты, между работой, пьянством и дракой, повторяя этот вечный круг в течении многих сотен лет. Какое счастье - не ведать ничего, кроме родного приюта! Чувствовать над головой камень, под собой камень, спиной камень и впереди только камень! Не знать существования неба, дуновения ветра, свободы чужих земель! Какое счастье - не знать странствий, не спать под звёздами и никогда не встречать прекрасных эльфов! Не слышать их дивных песен, не пробовать чудесной человеческой святой воды, не ездить на лошадях, не вдыхать запаха цветов! Какое счастье не знать о философии, литературе, религии, не встречать мудрецов и звездочётов, не говорить о своём предназначении или о судьбе этого мира! Просто работать, пить и драться. Работать, пить и драться. Удел каждого гнома. Их единственный закон, догма и правило.
      Потому что так легче. Потому что так проще.   
Дорин отличался от остальных. С самого детства он был чужим для своей расы. Он умел задавать вопросы и иметь терпение слушать ответы. Он жаждал знаний и движения вперёд, он хотел изменений в своей жизни. Нет, ему не претил заклятый гномий круг, но ни раз он ловил себя на мысли: «Ведь, наверняка, есть же что-то ещё! Нечто большее, чем просто пить, сражаться и работать! Ведь не может же вся наша жить ограничиваться этим! Ведь не может… правда?». Рунмонк стал чужим своей консервативной семье из-за своей непостоянности. Хороший гном найдёт своё место ещё во младенчестве и с него не слезет! Кузнец называл себя кузнецом лишь после четырёх сотен лет стажа. Рунный маг величал себя жрецом лишь по прошествии пяти сотен лет кропотливой работы! А Дорин всё не мог найти то, что смогло бы его удержать. Жрец, берсеркер, пивовар, рудокоп… гном вновь и вновь менял профессии, вызывая у окружающих недоумение и отчуждение. Это было неправильно, и он это понимал! Все это понимали. Потому его никто не держал, когда он покинул родные годы. Когда променял каменный свод над головой на небо, а гномов на людей. Он не отвернулся от клана и клан не отвернулся от него. Они просто перестали существовать друг для друга. Рунмонк стал монахом, пытался что-то понять, что-то в себе изменить. Его мир стал шире, чем когда-либо, но вместе с радостью понимания пришло и горе осознания.
       Дорин вновь отличался от остальных. Его друзья взрослели, старились и умирали. Плоть его наставников оборачивалась костями и они уходили в землю. Послушники становились монахами, постигали своё предназначение и достигали вершин просветления, а гном… продолжал мести двор. Шли года, десятилетия, дети становились стариками, а Рунмонк оставался подростком. Глупым юношей, что провожал весёлым взглядом в опочивальни Наставников тех, кто вчера вместе с ним мёл двор, стирал бельё и разучивал азы контроля энергии. Мир менялся. Он – нет. Наверное, тогда он и встретил Мими. Их было немного, тех, кто оставил свой родной дом и отправился за монахами. Светлый эльф Аарон, пламенная Кара, стеснительная Мими и он, глупый маленький гном. Четверо чужих на три сотни человек. Они редко пересекались. Кара ушла раньше всех – девчонка была непостоянна, как ртуть, и ей были чужды монастырские уставы. Аарон был мудрее их с Мими и, в юном возрасте став одним из Наставников, отправился с тайной миссионерской миссией куда-то на запад. Он не попрощался. Мими же…
        Дорин мотнул головой, отгоняя воспоминания. Бой был окончен. Монахи ордена Марр были элитной, закрытой общиной. Никто из монахов не смел поднять руку на другого. Это страшно каралось Наставниками. К тому же гному не было резона бить своего старого друга. Без своих сил хрупкая вел'кари была обречена на поражение. Мускулистый гном и без помощи своей энергии мог порвать девочку пополам. К тому же на его стороне осталась магия Рун. Дорин покачал головой… да даже если бы преимущество не было бы на его стороне, всё равно всё закончилось едва он скинул врагу капюшон. А может даже раньше, когда враг проявил к нему милосердие. Гном выходил на Арену ради самого сражения, а не ради денег или навыков. Может мужчина и запомнил кое-что из увиденного – трюки со сферами, непробиваемостью и лечением… наверняка что-то из этого он всё равно вынесет из боя. А сколько всего он ещё смог бы понять, вздумай он продолжить дуэль с другим послушником, таким же как он! Нет, даже ещё более развитым - ведь очевидно то, что Мими ушла намного дальше его. Вздумай она драться в полную силу... Нет-нет, всё равно это был не вариант. Вновь - Дорин выходил, для сражения. Радость адреналина, счастье битвы мужчины с мужчиной, крепкий обмен тумаками, затем общий гогот и поход в таверну за пивом… хех… небо-то небо, а некоторые гномьи привычки не меняются. Ну и ладно.
         Рунмонк вздохнул и отряхнулся. Спина больше не болела, правая рука вновь начала реагировать на приказы, а голова вдруг стала ясной и чистой.
- Не трудись! – улыбнулся мужчина и подмигнул своей старой подруге, показывая, что её попытки вызвать сферы бесполезны. – Быть может у меня что-нибудь и вышло бы, так как мои способности гоняют энергию внутри тела, а не, как у тебя, выводят наружу… - начал было гном нести абсолютную ахинею, но тут молния ударила прямо между дуэлянтами. Дорин нахмурился. Ему не было резона продолжать этот бой. В нём не было ни радости, ни благородства. Ничего, что могло бы его заинтересовать, но Арена будто бы не хотела их отпускать. Ещё секунду назад монах сам хотел сдаться, чтобы закончить ненужный поединок, но сейчас все его инстинкты кричали ему, что так просто это всё не закончиться. А отпустит ли их это кровожадное место, вздумай один из них сдаться? Гном был ниже вел'кари, так что его не беспокоило то, что следующая молния может попасть в него, но вся эта ситуация...
- Сдайся, Мими! – нахмурил брови воин, залезая здоровой, левой рукой к себе в сумку – Я не знаю, зачем тебе сражаться дальше. Ты меня вылечила, до сих пор ты только защищалась… Хаккар тебя подери, ты даже ни разу не атаковала меня! Это глупо! Немедленно сдайся! – мужчина был старше её по годам, но не по расовому возрасту. Крысолюды жили недолго, не дольше простого человека, так что Мими должна сейчас была быть уже девушкой в возрасте.
- Ещё один друг, что скоро меня покинет – мысль промчалась в голове у гнома, но тут же погасла, не задержавшись. Уж слишком привык юноша хоронить своих друзей. Но... до сих пор... никто из них не умирал от его рук.

Отредактировано Дорин Рунмонк (Воскресенье, 17 июля, 2011г. 04:51:58)

Сколько тёплых, светлых воспоминаний Дорин хранил о родном монастыре! Всё это уходило, смывалось бесконечным ливнем, горьким дождём. Чёрный обсидиан ненасытной Арены жадно алкал небесную воду, но не мог утолить ей свою вековую жажду. Арена жаждала крови. Она ненавидела тех, кто на ней сражался, впиваясь в участников драки невидимым, чёрным взором, люто желая их смерти и страданий. Казалось, что сама погода объединилась с этим древним злом чтобы погубить дуэлянтов. Тяжёлый небосвод склонился над ними и грозно гремел частыми грозами, усердно поливая их своими горючими слезами.
Пусть Мими постигла за свою долгую жизнь больше приёмов и знаний, чем Дорин. Пусть она лучше сбалансировала в себе энергию и познала множество сокровенных тайн Ордена Марр. Но вместе с тем она состарилась. Её движения должны были замедлиться, реакции затупиться, а чувства ограничиться. Несмотря на долгую, честную жизнь и достижением в своём пути большего, Мими всё равно отставала от Рунмонка в общем развитии -  он был её старше, здоровее, и опыта у него было больше. Небольшое преимущество долголетия. И долгой молодости. Потому, когда с неба сорвалась шальная молния и ударила в землю, монах смог вовремя отскочить и избежать контакта, а у крысы это сделать не получилось. И, вновь повторяю, Дорин не был дураком. Если вел'кари, лежащую без сознания, объяли какие-то неизвестные силы, то понятно было то, что на то нет её воли. Что что-то овладело ей и управляет её телом. Монах отпрянул, в ужасе наблюдая за развитием событий. Его босые ноги по самую щиколотку были в воде, написанную им руну уже давно смыло. Длинные, коричневые пряди волос в конец потеряли всякое подобие причёски и развалились по плечам сиротливыми макаронами, по которым быстро бежала вода.
- Хватит, Мими! Довольно! Я не хочу проигрывать эту битву, а потому не буду сдаваться! – гном отпрянул в сторону, уклоняясь от льдинок. Он уже несколько минут не пользовался магией ордена Марр и собственное усиление, а потому его скорость и реакции к нему вернулись. Знак, что крыса начертила в воздухе, определённо не относился к тем разделам магии, которые Дорин знал, а потому он развил предыдущие предложение, шумно сглотнув – Ну, или, по крайней мере, я не буду сдаваться до тех пор, пока станет совсем жарко!
В голове монаха проскользнула неприятная мысль, связанная с одержимостью девочки и её тусклым, лишённым сознаниям глазам – Или пока ты, дурища, не вздумала себя покалечить…
Гном закусил губу, наблюдая за неестественными движениями своей бывшей подруги и с силой давил в себе светлые воспоминания о прошлом. Действительно, если Арена хочет крови, ей ничто не мешает заставить девочку просто перерезать себе горло. Или свернуть… или, не знаю! Сделать что-нибудь очень-очень плохое с собой. Конечно, меньше всего монаху хотелось бы наносить вред Мими, но, похоже, выхода не было. Дорин заплюхал по воде грязными, босыми ногами, делая ловкие кувырки на случай очередной напасти в виде новых пренеприятнейших рун. Мокрый, облезлый и продрогший он оказался возле крысолюдки и попытался схватить её за кисти рук. В его планы входило поднять лёгкую тварь, раскрутив её за руки и запульнуть куда-нибудь прочь из Арены. На трибуны, скажем. Или, если очень-очень повезёт, даже за стены. Так и победа будет, и летальный исход окажется… менее вероятным.
Конечно же, самый простой и действенный способ был бы, наверняка, банальный разговор. Драматичная драка, где гном будет отказываться сражаться. Красивая сцена, где его враг окажется сильнее и он вновь будет на грани жизни и смерти. Слёзные мольбы мужественного гнома, взывание к прошлому… внезапное пробуждение Мими, её внутренняя борьба с демоном Арены, а затем, дружное объединение двух монахов в едином магическом ударе по полу кровожадному строению, после чего счастливый конец в виде прорезающихся пучков света сквозь облака. Ну, или же смерть старенькой Мими на руках у гнома. Вполне даже возможно, что она его когда-то любила.
Но разве мог молодой пьяница предугадать подобный вариант развития событий? А даже если бы мог, разве у него получились бы связные предложения по уговорам и мольбам вел'кари? Нет. Не такой он. Он просто Дорин. И всего его воображения хватило на простой и незамысловатый умственный процесс:
«Гыы… Арена делает Мими плохо. Дорин бить Арену! Дорин не может бить Арену? Дорин бить Мими! Дорин не может бить Мими? Гыы… Надо разделить Мими и Арену! Дорин большой и СИЛЬНЫЙ! Мими маленькая и лёгкая. Дорин кидать Мими за пределы Арены! Гыыы… Дорин умный-умный!!!»
Я утрирую. Чуть-чуть.