Потерпевшая пришла в себя от того, что  самый смелый или голодный из колонии крабов пребольно цапнул её за икру, желая поживиться свежей мертвечиной,  Бурбарыш не могла винить за это животное, сейчас она и в самом деле выглядела как труп, да и чувствовала себя примерно так же.   Каждая мышца в массивном привычном  к тяжелым нагрузкам теле багбирихи казалось, кричала от боли,  порезанные в тщетных попытках удержать отчаянно вырывающийся канат, и дополнительно украсившиеся об прибрежные камни руки терзала морская соль, через пол спины шел  чудовищный синяк от сорвавшейся реи, одежда была изодрана, а в горло словно бы насыпали битого стекла. До щипка злосчастного ракообразного Бур пребывала в блаженном забытые изнеможения и даже не представляла насколько это больно воскресать после кораблекрушения.   Тихо жалобно захрипев (застонать в голос ей не позволяло высушенная морской водой глотка) она дернула ногой отгоняя излишне ретивого падальщика и шипя от боли не медленно отозвавшейся во всем теле  попыталась приподняться на локтях, с некоторым трудом ей это даже удалось,  очень осторожно стараясь лишний раз не тревожить мышцы и особенно ушибленную спину, она огляделась и обнаружила себя брошенным мешком лежащей на пляже среди других «морских даров» удивительно далеко от полосы прибоя.  Вместе с волнами страдания в гудящую голову хлынули обрывки воспоминаний.  Сначала было то, что многие назвали бы глупостью, а неунывающая циркачка следование велению сердца, затем короткое плавание и, наконец, вчерашняя катастрофа. Бур помнила трепещущие усы капитана и его спокойный даже на краю гибели голос, помнила ужас в глазах пассажиров, помнила стонущие от натуги снасти, помнила, как вместе с матросами отчаянно тянула канат, помнила неистово матерящегося старпома и фальцетом взывающего к Единому юнгу, там еще был этот эльфийский волшебник, бормочущий странное, кажется он пытался унять стихию, помнила как в блеске молний они увидели скалы, как канат с треском лопнул и палка (кажется, её называют реей, но гимнастка не была уверена) рухнула вниз, как она попыталась отпихнуть стоящего рядом моряка с траектории её падения, как рухнула в воду и зеленые увенчанные белой пеной стены сомкнулись над её головой, как отчаянно молотя руками и ногами и глотая соленую воду только чудом вынырнула обратно, как из последних сил плыла к берегу, как безуспешно цеплялась горящими от боли лапами за скалы, как, наконец, вырвалась на берег и ползла, ползла, ползла пока не упала без чувств. Вновь едва слышно застонав утопленница попробовала сесть, в её черепушке бешено стучали мысли. О других выживших, которым срочно надо помочь. О разодранных руках. О том, как хочется пить. О том, что как хорошо, что она умела плавать. Снова о том, как хочется пить. Мысли в больной голове скакали как пьяные мыши, цепляясь за все хвостами и не давая сосредоточится на чем-то одном. До тех пор пока она не обратила внимание что тень от очередной чайки на воде слишком уж большая. Некоторое время Бур еще не отошедшая от шока и не очень быстро соображающая молча наблюдала за ней, а потом догадалась поднять глаза и узрела стремительно парящий над водой драконий силуэт.  В другое время реакция впечатлительной актрисы была бы совсем другая, но сейчас она просто бухнулась обратно на землю усиленно притворяясь мертвой, и изо всех сил надеясь, что владыка небес побрезгует падалью.

Отредактировано Бурбарыш (Пятница, 29 августа, 2014г. 01:58:42)

Ганнибал мог поклясться, что давно не чувствовал сбя так паршиво, но наверняка бы ошибся. Тот алкоголь, что еще блуждал по его сосудам говорил за него. Голова не хотела верить , что за окном рассвет, а служащий цитадели Боромар не ошибся произнося на свой страх и риск слова «Вставай!» Да уж, за такие слова, Ганнибалу хотелось оторвать его голову от плеч, однако такой способности не имел, да и был он мягко тел, когда доходило дело до подобных угроз.Поэтому и сейчас в кое веке пришлось опустить ноги на холодный пол, ощущая как пробуждение, подобно нежелательному гостю приходит в дом.
Повернувшись через плечо заметил юное создание имя, которой даже было ему не ведомо. Человек улыбнулся собственной шутке о потере памяти и юной деве, которую после так и не сможет передать, и выпрямился на обоих двоих.
На столе лежало письмо, что послужило вчерашнему загулу, если так можно было выразиться. Оно пришло по старому его адресу и благодаря подручным Темной леди успешно, перекочевало столицу и невредимым оказалось в руках парня. Ловушки и тайной переписи не оказалось, по крайней мере так его заверили доверенные клана, передавая пергамент. Ганнибалу же вечером было не до формальностей (по скорей хотелось просто уснуть), от того скоро оказавшись в руках, он впился в них глазами.
Спустя минуты, мага обуяла злость и вместо груши для битья в его постели была Даниэла, горничная (нет ее как раз парень и не бил, его предпочтения были достаточно ласковыми, однако разряжали не хуже борцовского спарринга). По утру, когда не желание просыпаться боролось с влечением окунуться в очередную тайну, Ганнибал решил очередной раз перечитать письмо.
«Почтенный, не ведомо мне …  бла-бла –бла… Должна стопа твоя ступить на ныне остров … бла-бла на остров Персира … и бла-бла… Оооо! …Идти тебе неизведанными тропами, плыть морем чуждым и жестоким, погибнут капитан с командой, но ты… бла-бла» - «Убил бы того кто писал подобное», - увы в словах не было и толики злости и скорее выглядело подобно обиде капризного ребенка.
- Хэх! Я был готов отдаться всем ветрам, однако тучи требуют дождя… - маг произнес слова из стиха Эдварда едва слышно, однако девушка в его постели заворочалась: Спи, тебе нет причин просыпаться  такую рань…
Парень был ласков в своих словах, представляя следующую картину6 девушка склонив голову получает выговор от начальницы…. Нет-нет, его фантазия бежит дальше и в ход пошли плети, изнасилование и отрезание мизинца в знак назидания. Конечно этого не произойдет, однако воображение возбуждало и пробуждало не хуже холодного пола.

Через три часа юный маг взошел на борт корабля. Соленый ветер теребил волосы и поля привычной одежды, посох был окутан в ткань скрывающую навершие, а сам путник был по привычке нелюдим, хотя ужасно хотелось поделиться содержанием письма. Будь в это время в поместье Эдвард или Джей, они бы отговорили от подобной авантюры Ганнибала, однако те встреченные им люди в обители клана Боромар и понятия не имели отчего господин проснулся в такую рань.
Представиться, на корабле, пришлось Томас Пруст, не спешил он всем твердить свое имя. Последовав велению здравой (хмельной) логике поинтересовался, прибавив к этому пять серебряных монет, что нужный остров не пройдут мимо, разместился возле одного из бортов, предпочитая отоспаться до места прибытия.

Отредактировано Ганнибал (Пятница, 29 августа, 2014г. 08:23:35)

Светоч наблюдал какое-то движение, на берегу, со стороны леса мелькали странные тени, и отбрасывали их явно не деревья. «Хм… какие-то существа. Странно, ведь ещё вчера я тут никого не видел. Может быть падальщики? Если да, то им предстояла знатная пирушка», - впрочем, сейчас дракона больше интересовал корабль, к которому он скоро и подлетит. На всякий случай Светоч постоянно посматривал вниз, но заметив что-то интересное, чаще всего игнорировал находку.
«Да уж, не повезло кому-то», - дракон уже подлетал к кораблю, точнее к тому, что от него осталось. Небо, что затянуто тучами, вода с обломками корабля, собственно часть корабля: картина разрушений, с одной стороны, восхищала дракона, но с другой и пугала немало: будь он двуногим, он бы ни за что не захотел оказаться на том корабле. Однако, вот, уцелевшая часть оказалась  рядом. Светоч пару раз облетел её, оценивая конструкцию: «Вроде должна выдержать, хоть и выглядит не очень», - как можно осторожнее дракон опустился на палубу: задача была не простой, ведь какое-то время пришлось зависнуть в воздухе и опускаться очень медленно. Наконец, палуба отозвалась жалобным скрипом, и дракон с неким облегчением выдохнул. Пока всё шло по плану.
Некоторое время Светоч осматривал палубу на наличие уцелевших вещей, однако вскоре бросил эту затею: «Даже если я что-то тут найду, зачем оно мне?». Медленно он подошёл к краю, отметив для себя, что то, на чём он стоял (ведь кораблём это уже не назовёшь), было крайне неустойчивой конструкцией, и каждый неосторожный шаг дракона грозил её уничтожением. Отсюда был виден берег, тоже, кстати, страшное зрелище. И вот только сейчас дракон вспомнил, что во время полёта заметил движение и на берегу: это примерно возле мачты, а там было что-то похожее на комок меха, однако присмотревшись повнимательнее, Светоч заметил, что это всё-таки живое существо, при чём живее живых, однако сейчас зачем-то прикидывалось мёртвым. «Или не прикидывалось? Лучше проверю», - в один прыжок дракон набрал необходимую высоту, ударил крыльями и направился в сторону берега. Что стало с кораблём, после толчка от такого прыжка, Светоча не интересовало.

Ганнибал не помнил того момента, когда провалился в сон, но отчетливо запомнил момент, когда затылок ударился о деревянный борт, выбивая искры заспанных глаз. Далее все завертелось в дешевом кардабалете, и выбраться из него сил не было. Будь парень проворней или готовым к подобным кульбитам, сколдовал чего путного, а тут «земля», точнее вода, поменялась с небом. Морская волна окутала человека без особой ласки…
Щеки горели, голова гудела, а тело.
«Хаккар, что за дрянь…» - он попытался пошевелить руками и ногами, но не удачно. Даже побоялся, открыть веки прежде, чем мысль угомониться.
«Море?!» - шум прибоя привлек его внимание: «Рядом… на корабле…» Пальцы ощутили, как впиваются во что-то бесформенное: сыпучее, теплое, даже острое – «Песок?! На корабле?»
Под веками забегали глаза, отзываясь болезненностью. Следующие минуты он пытался приоткрыть веки. Сначала напряг левый глаз, словно попросту прищурился как ребенок, что игриво подглядывает за сюрпризом. Солнце резануло, отчего парень дернулся вверх. Обожгло шею:
- Мразь! – прошипел сквозь оскал.
После такого рывка, голова опять ударилась о землю. После что-то темное накрыло злосчастное око Единого, задрожало и начало опускаться – удар. Нет шлепок. Собственная ладонь упала на лицо и начала растирать «песочные ошметки». В очередной раз кожа загорелась алым пламенем, зато поселилось осознание: «Болит, значит живой!», рука невольно сползла вниз.
Маг попытался сглотнуть, вязкий ком в горле, только еще больше себя разозлил. Ощущение беспомощности всегда было ненавистным товарищем для юного бороморавца. В следующий миг, он стал прислушиваться. Если жив, то хорошо, а вот что если это продлиться не долго.
Стал выравнивать дыхание, после попытался двигать кисти рук, стопы, напрягать все остальные части тела, когда ощущения откликались по первому же требованию, часть волнения спала. В следующий раз открыть веки оказалось проще. Когда ясное небо перестало быть главным врагом, Ганнибал приподнял голову, чтобы воочию убедиться, что ноги и руки при нем.
Взгляд успел выхватить корабль, море, песок, разбросанные осколки деревянного полотна, кажется, даже чье-то движение приметил. Обычно после крушения живые остаются примерно в трети случаев, не проверенная никем ранее логика подсказывала, что минимум двое должны были выжить. Почему именно двое, все просто один это он, второй – источник движения. Не хотелось даже предполагать, что может быть хищник или падальщик.
Напрягшись еще сильнее, подтянул под себя согнутые локти и стал осматриваться вокруг.
- И кто мне скажет, где я? – говорил вслух сам себе. – А никто… - без иронии отвечал себе.
- Эй! Есть кто живой?! – громче проговорил маг, конечно, он пытался кричать, но сдавленное пересохшее горло, выдавало скорее шипение, время от времени пронзая болью. – Хаккар!
В очередной раз сглотнул, собрав во рту как можно больше слюны. Отвернувшаяся от него удача, напомнила о себе липким плямканьем губ.
«Сумка! Точно где моя сумка?» - Ганнибал стал вертеться в поисках сумки. Ее он не снимал, когда усаживался у края борта, а это значит, она не могла слететь далеко. Он уже представлял, как найдет ее, а в ней  фляга, а во фляге спасительная вода. Главное не стать спасительным обедом для кого иного...

Не поднимаясь выше, чем на согнутых локтях, осматриваю местность вокруг себя. Интересует моя сумка и прочие вещи. Если на усмотрение мастера с моего места замечу кого-либо, использую заклинание "Почуять опасность" - П

Сколько можно лежать на песке притворяясь гниющим трупом?  Зависит от выдержки и возможностей организма, но каков бы ни был исходный расчет, наличие в непосредственной близости летучего дракона резко продлевает этот срок навстречу бесконечности. Но то в обычных обстоятельствах. Сейчас же Бурбарыш остро ощущала, что чем дольше она проваляется, тем реальнее перспектива никогда не встать, уже не волны, целые шквалы голода и липкого ужаса накатывали на берег из джунглей. Разум и логика бескомпромиссно требовали,  чтобы выжившая немедленно прекратила глазеть на дракона, отбрыкнулась обратно, сидела тише мышки и не рыпалась.  Существо разумное отличается от животного тем, что не всегда следует инстинктам, но кроме того как ни парадоксально их различия еще и в том, что с пугающей частотой оно отказывается слушать свой хваленый высокоразвитый мозг.  Вот и сейчас Бур вдруг решилась на то, что с точки зрения разума было делать ни в коем случае нельзя, и что полностью противоречило её предыдущему поведению, а именно, стиснув зубы она поднялась на ноги и отбросив все логические доводы, вскинула руки открытыми ладонями наружу приветствую легендарного зверя.
- Дракоооон! Здравствуй дракон! Пожалуйста, не надо меня кушать, я хорошая и очень-очень невкусная!  - было ли дело в том, что Бус стукнулась головой во время кораблекрушения, или в том, что её мудрый копчик больше не мог выносить эманации враждебности хлещущие из глубины острова, а может быть она просто решила, что закончить жизнь в зубах владыки неба – лучший конец о котором она может мечтать, но зверодева вдруг четко осознала, что по сравнению с тем  что ждет её тут, волшебный ящер – любящая бабушка и решилась на этот шаг. К тому же его полет ей что-то напомнил, что-то смутное и ирреальное, словно она видела сон, где было что-то подобное, но никак не могла сосредоточится и вспомнить. 
- А еще очень полезная! Я могу убирать пещеру, перебирать добычу, полировать чешую, готовить обед куда лучше любой принцессы, ну или зачем там их принято похищать, плюс никаких проблем с рыцарями и принцами! Пожалуйста, помоги мне, милый дракон!  - Не то чтобы она действительно верила, что это непременно сработает, но ей было уже все-равно, артистка почти физически ощущала, как концентрируется за спиной в лесу направленная злоба и ненависть и не смотря на жаркую погоду зябко ежилась.

Копчик уже не просто зудел требуя немедленных действий,  ощущения были такие, будто Буся шлепнулась голой попой  прямиком в демоническое полымя, багбирша крепилась из последних сил, застыв с поднятыми руками отчаянно изображая дружелюбную добычу для владыке неба и кусая в кровь пересохшие губы.  Если бы хвосты гоблиноидов не исчезли в процессе эволюции то пятая конечность Бурбарыш сейчас выглядела бы чем-то средним между пропеллером и умирающей от передозировки пыльцы счастья змеей. А с драконом тем временем творилось что-то неладное, его четко выверенное и плавное словно скольжение балерины планирование внезапно сломалось, будто кто-то дернул за невидимые ниточки и пришелец из легенд нелепо всплеснув гордыми крылами  начал стремительно терять высоту едва не кувыркаясь в воздухе, со стороны это выглядело словно некий сердитый великан от души приложил голубоглазое чудо природы в полете мухоловкой по голове. Если до сего мига зверянка еще как-то боролась со страхом, то вид низвергающегося с небес дракона прорвал платину и затопил её бедное сознание ужасом. Этого потерпевшая крушение вынести уже не могла, пронзительно и громко жалобно вскрикнув, насколько позволяло высушенное морской водой горло мохнатая атлетка послушалась наконец, свою видимо самую мудрую часть тела и рванула прочь от камня, так что только пятки засверкали, откуда только силы взялись? Бурбарыш мчалась быстрее ветра не разбирая дороги к спасительным деревьям и с лету сигая через препятствия, словно не было огромного синяка на спине, ободранных покрытых ссадинами лап и щемящей боли в испытанных на прочность во время гибели парусника мышцах, желание жить и бежать-бежать-бежать было сильнее. К сожалению бегунье было немного до того, чтобы смотреть куда она собственно ломиться, так что чемпионский спринт мог оборваться в любую минуту и продолжался пока только чудом.

Многие мыслители полагают, что поступками людей  управляет логика, иные считают, что не смертный разум, но божья воля, третьи полагают и первых и вторых наивными романтиками и постулируют что первопричина всех действий кроющаяся в коконе событий не более чем примитивные животные инстинкты.  Четвертые же утверждают, что и третьи тоже заблуждаются, ибо инстинкт может и направляет, но в основе всего все равно лежит Велика Неумолимая Случайность.   И когда ты во весь опор несешься вперед  по  пляжу отчаянно стремясь спастись от Жутких-Непонятных теней, словно в ночном кошмаре, запинаешься и катишься кубарем, то…
С коротким испуганно-болезненным вскриком невезучая бегунья полетела на землю, кое-как сгруппировавшись, физическая подготовка физической подготовкой, но не смотреть под ноги – чревато. Плечо, на которое пришлось падение, обожгло болью, пальцы зацепившиеся за удачно расположившиеся на пути зверодевы невинное ничего не подозревающее бревно тоже, но был и положительный момент – удар словно бы вывел её из забытья, потребность бежать куда угодно лишь бы подальше никуда не делась, но больше не стучала о стенки черепа изнутри не терпящим возражений господним повелением, а словно бы слегка отодвинулась в сторону давая юной гоблинше возможность отдышаться, оглядеться и чуть-чуть подумать. Пока лапы бережно баюкали и ощупывали пострадавшую ступню, отчаянно озирающаяся в поисках спасения голова засекла движение… человеческое движение не так далеко, кто-то вместо того чтобы убираться от корабля подальше уверенно двигался в его сторону.  Поскольку Бур смотрела почти против солнца, понять абориген ли это или один из выживших она сходу не смогла, но силуэт просматривался предельно четко – хуманс, или, во всяком случае, гуманоидное, ничуть не похожее на поползновения безликих теней. Сердце багбирочки сперва замерло от радости, что она не одна а после забилось чаще от вновь нахлынувшего ужаса.
- Эгей! Эгей там на гребне! Кто бы ты ни был стой! Не ходи туда! – клич получился хриплым и гортанным на и без того отнюдь не фейский голосок зверодевы влияли стресс и пересохшее горло, возможно по этому незнакомец и не послушался продолжая движение. Срочно надо было что-то делать.
- Нет! Не надо! Куда?! Там зло! Осторожнее! Всеми богами заклинаю осторожнее! Ну хотя бы подожди меня! – морщась от протестов собственной лапы она вскочила на ноги и огромными прыжками понеслась обратно в сторону чужака, перспектива умереть в одиночестве пугала её гораздо сильнее возможности нарваться на неласковую встречу или даже быть съеденными на пару.

Заявка: Бежать на Ганнибала и в случае успеха по возможности повалить его на песок. Для его же блага и высшего добра разумеется!