Так уж вышло, что среди потомков Горгина Танштайна и Ринни Танштайн (урождённой Рунмонк) Реберн был аж шестым потомком и притом пятым сыном, что не только уменьшало шансы на наследство до совершенно ничтожных, но и задвигало его на довольно отдалённое место в и без того многочисленном семействе, из-за чего и степень заботы о нём была соответствующей. Тем не менее, Горгин Танштайн всё же не был обычным шахтёром, а потому и его младший отпрыск получил кое-какое образование и даже научился неплохо играть в шахматы и "Искру" у наземников, посещающих родной Кхазаррат из-за дел с его отцом.
Опробовав круглое число специальностей, Реберн пришёл к выводу, что стезя горняка на шахтах отца (а потом и брата) привлекает его немногим больше пути жреца Шенгарта, рисковать бородой в ожесточённых диспутах рунных магов из-за очередного придуманного алгоритма ему также не слишком хотелось, а вот такое благородное дело, как старая добрая драка, ему нравилось куда больше. В пятьдесят лет на ежегодных состязаниях в честь Шенгарта молодой гном отмолотил всех своих соперников и принял награду из рук владыки Кхазаррата. Через двенадцать лет, уже будучи полноправным совершеннолетним членом тарр-думского общества с заплетённой бородой, он принял участие в охоте на банду разбойников-минотавров и убил в поединке их предводителя Глэмднха Троерогого.
Война, впрочем, не была единственным его занятием во все годы жизни посреди родных стен. Много часов он провёл у кузнечного горна, посреди дыма и жара - воин должен знать всё о своём оружии, а уж воину-гному вообще стыдно не уметь выправить щербатый клинок (и потом, подвиги подвигами, но гному на шее у родни сидеть не пристало), много часов держал в руках резцы, нанося на дерево, камень и металл замысловатую вязь из линий и рун. Продолжением изучения символьной магии он не занимался, однако всё же уделил достаточное время тому, чтобы научиться превращать простые узоры в нечто более весомое и практичное.
В 1349-м году, на восьмидесятом году своей жизни, Реберн отправился на поверхность вместе с наёмничьим отрядом своего дяди Бульгина из Крельндиттов, чтобы прославить имя своего клана великими подвигами, а заодно написать большую книгу о наземниках. Компания посетила Центральный Альтанар, время от времени добывая себе серебро на хлеб, кров и выпивку путём охоты на досаждающих диких зверей, монстров и разбойников, затем пересекла пустыню Хаст, Сторожевую гряду и на несколько лет обосновалась в Кениране, архонты которого были лишь рады возможности нанять опытных бойцов для защиты крупных дорог от разбойничающих орков. В последующие годы Реберн вместе с компанией посетил Новый Архейн, Верден, плато Казрака и Вир, побывал в Румивате, тогда ещё бывшим независимым королевством (хоть и разваливающимся на глазах) и незадолго до Нашествия вернулся в Альтанар.
В борьбе с демонами (как во время открытого их вторжения, так и после него) наёмники приняли самое активное участие - ни один нормальный гном не откажется от хорошей драки со старыми врагами, особенно когда за неё ещё и платят, - а после вернулись в Кхазаррат ради заслуженного отдыха.
В 1376-92 годах Реберн совершает путешествие по Кхазад-Дару, долине Лир и части северного края, наблюдая за бытом наземников и заодно уменьшая популяции разнообразных чудовищ проверенными дедовскими методами. В 1393 году, после возвращения в Кхазаррат, он обосновывается в Тронхолде, где несколько лет постигает людские способы обработки металла и учиться зачаровательскому ремеслу у рунного мага Форина Кремнекрова.
Во второй половине 1396 года перебирается в Илсэ - теперь уже по торговым делам клана, решение которых затягивается почти на полгода. В апреле 1397 года вновь примыкает к отряду наёмников и принимает участие в ликвидации последствий возникновения "разломов" в Альтанаре.

Реберн - прирождённый воин с колоссальным опытом, обученный сражаться с мечом, палицей или топориком и щитом в руках, но, конечно, лучше всего он обращается с тяжёлой гномьей секирой. Сносно стреляет из арбалета. Кроме того, благодаря обширной практике и подходящей комплекции на приличном уровне владеет искусством кабацкой драки.

Обучен кузнечному ремеслу, запросто может починить оружие, заделать брешь в доспехах, подогнать людскую броню по своей специфической фигуре и даже выковать что-то новое вполне приличного качества - всё это, разумеется, хотя бы с минимальным инструментарием и при наличии времени. Вместе с тем, само собой, разбирается в материалах, используемых в кузнечном деле, и в способах их добычи – стыдно доброму гному такого не знать, – но на звание специалиста не претендует. Умеет наносить на металл, камень и дерево традиционные гномские узоры, вплетая в них руны. Умеет читать и рисовать карты, знает географию - лучше всего, конечно, родного востока Кхазад-Дара, чуть похуже - восточной и северной частей материка. Кое-что знает о физиологии наземных монстров и нескольких летающих (кхазад-дарских грифонов и виверн) тварей - по большей части то, что помогает побыстрее оных тварей прибить. В ботанике смыслит мало, но знает с дюжину растений, есть которые точно не следует.

Способен обустроить в походе лагерь и приготовить себе обед, однако из-за чудовищных кулинарных навыков стряпня его малопригодна для употребления кем-то кроме едоков таких же неприхотливых. Умеет ездить верхом, но страшно этого не любит, предпочитая восседать на повозке, или просто топать пешком.

Знает грамоту, говорит на общем и полудюжине гномьих диалектов, бегло изъясняется на наречиях лирцев и северян, знает несколько эльфийских ругательств - любой гном должен уметь изъясняться с наземниками. Умеет играть в шахматы и "Искру", обыграл всех своих родичей, чем неизменно гордится, хотя, конечно, мастеров сих игр среди Рунмонков и Танштайнов было не сказать, чтоб уж много...

Умеет закреплять чары на предметах с помощью выгравированных или вырезанных рун. Рунную магию в полной мере так и не освоил - умеет активировать руны на предметах или использовать заранее изготовленные жетоны для воспроизведения простеньких заклинаний, но не более того.

Дождь всё шёл и шёл, ледяной, пронизывающий до костей ветер всё дул и дул, а гномы всё топали и топали по слякоти, коей являлась дорога. Наёмники привычны к дерьмовой погоде, конечно, но и для них в оной приятного было маловато.
- Давайте, шевелитесь, мужики, - проворчал Фулько Даденгельт, сбивая осевшие на бороде капли. - Вон уже видать "Красного борова", там и обсохнём, и пожрём.
- "Красный кабан", - поправил Рейб и тут же выругался, поелику наступил прямо в немаленькую лужу. Фулько буркнул что-то по поводу того, где он видал все тонкости именования людских трактиров и снова настоятельно предложил не тормозить.

Несколько лошадей указывали на то, что кое-кто уже поспешил воспользоваться этим приютом, но, поскольку их было всё-таки немного, это ещё давало надежду на наличие свободного места. Дверь ненадолго приоткрылась и на улицу высунулось лицо с сабельным шрамом на щеке, но тут же оно спряталось обратно. Потопавшись немного на крыльце, Фулько толкнул дверь и завалился внутрь, вслед за ним потянулись и пять других бородачей.

Тишина в общей зале была какой-то гнетущей. Хозяин исподлобья посмотрел на вошедших и снова уткнулся в книгу с записями на стойке, да и небольшая компания за одном из столов в углу тоже глядела мрачно. Бледнорожий франт в чёрном камзоле и кроваво-красном жилете, коренастый хобгоблин с внушительным тесаком у пояса, да ещё полдюжины человек в куртках разной степени изношенности - двое за тем же столом, один рядом с хозяином, и ещё трое (один из которых блистал располосованной рожей) прямо у входа... Впрочем, нет, был тыт ещё один - в тёмном углу рядом с франтом сидел длинноволосый мужчина в одной рубахе с разорванным воротом, похоже, довольно дорогой, хоть и украшенной несколькими багровыми пятнами. На холёном лице с аккуратной бородкой тоже остались красноватые следы, как будто кто-то наскоро стёр кровь рукавом, но сломанный нос и разбитую губу скрыть так быстро было нельзя. Внимательный Фулько нахмурился, но молча протопал дальше, к стойке, стянул с головы капюшон, выложил несколько серебряков и обратился к хозяину:
- Милейший, давай-ка нам сюды пива и пожрать чего-нить горячего.
Трактирщик боязливо покосился на человека рядом с собой и только после того, как тот кивнул, сгрёб деньги в карман и посеменил на кухню. Гномы сняли мокрые плащи и принялись рассаживаться поближе к огню, шумно втягивая носами воздух, чтоб учуять идущий с кухни дух супа. Меж тем компания в углу возобновила тихую беседу - "побитый" говорил мало и чаще оглядывался на наёмников, что, видимо, очень злило франта.
После окончания гномьей трапезы хобгоблин поднялся из-за стола.
- Если вы уже закончили, вам лучше отправиться готовиться ко сну. У нас тут осталось одно дело...
- Што это за дело-то? - пробасил Талхар Ридстон, поглаживая рукоять пернача за поясом. Мужик со шрамом с громким скрипом отодвинул свой стул и присоединился к "тесаку":
- Не твоё короткое дело!
- Кого это ты назвал...
- Цыц, - Фулько громыхнул кулаком по столу и упёрся взглядом в приближающегося франта. Узрев его бледную рожу, Реберн что-то пробурчал и полез в карман.
- Господа, - вкрадчиво начал "белый", - мы все страшно устали и, я думаю, каждый из нас предпочтёт не устраивать свары, а закончить дело мирно... Нам, действительно, нужно остаться одним - думаю, вы понимаете меня, ведь ваш народ всегда славился умением подходить к спорным вопросам по-деловому, с холодной головой...
Реберн кашлянул, спрыгнул со своего стула и бросил на стол рядом со своей кружкой мятый лист бумаги с крупной надписью "разыскивается" и картинкой.
- Это ж Морской Медведь!
Все, кроме "побитого", забившегося в угол под тяжёлым взглядом одного из людей в куртках, вскочили на ноги и синхронно потянулись к поясам с оружием, а трактирщик медленно начал опускаться за стойку.
- И что теперь? - Голос франта стал холодным и жёстким, как металл на морозе. - Что ты собираешься делать, гном? Попытаешься забрать награду за мою голову, как и сотни умников до тебя?
Фулько и Медведь стояли по обеим сторонам от стола, пялясь друг на друга. Даденгельт вздохнул, провёл ладонью по объявлению о розыске и положил руки на край стола.
- Это ты, что ли, разнёс Ралрок в прошлом году, да?
- Точно. - Пират скривился в ухмылке, обнажив пару клыков. - Обстрелял, ограбил и залил кровью, как и писали в Летописях.
- М-да, - протянул Фулько, опуская косматую голову. Через секунду он сжал пальцы на столешнице и с громовым криком "бей говнюков!" перевернул стол на Гаспара и стоящего рядом с ним человека со шрамом на лице.
"Шрама" придавило столешницей и он тут же получил по голове перначом Талхара, но вампир оказался более проворным. С рёвом в глотке и секирой в руках Реберн перепрыгнул через опрокинутую мебель и обрушился на пирата. Краем глаза он отметил, как Талхар с порезанным плечом отмахивался своей дубиной и подхваченным дубовым табуретом от хобгоблина с его тесаком.
Пират был хорош... Но гном был быстр, секира, выписывающая широкие круги, не утомляла его, в отличие от какого-нибудь хлипкого человечка, а пара точных ударов шпаги соскользнула по кольчуге. Мощным взмахом Рейб пресёк попытку Медведя выскочить из угла, грозящего лишить его единственного преимущества, даруемого подвижностью. Вампир злобно ощерился.
- А, чтоб твою бородатую мамашу...
Удар древком по ногам заставил пирата прервать тираду и рухнуть на одно колено. Он успел поднять клинок, чтоб заслонить голову от удара, но секира разрубила лезвие и с хрустом вошла в череп, сместившись всего на полдюйма в сторону от положения "промеж глаз".

Связь с вами.

ICQ: 566857308
Skype: acht-und-einz
Всё как обычно.