«Рано!», - паническая мысль мелькнула и растворилась в следующем шаге – девушка ведь бежала на помощь особе, которую должна была защищать. Но знакомый возглас несколько задержал её, заставляя оглянуться на бегу. Гном явно осел наземь, а его противник теперь снова движется к наемнице.
- Хаккар, - выругалась девушка, видя, что еще одна довольно быстрая тень движется к шатру.
«Что же, поиграем.» Бугай был меньшей проблемой – ему еще добраться нужно было, а вот более быстрый мечник, явно стремящийся туда, куда бы ему совсем не соваться – это уже плохо. Эти соображения заставили девушку оставить рукоять меча на попечение одной только руки – просто удерживать меч не такая уж и проблема – и скользнуть хвостом к тесемкам. Одно мгновение и тяжелый плащ падает на землю, освобождая свою обладательницу от излишней ноши. Наемница несколько меняет траекторию, чтобы перехватить обладателя сабли до того как он достигнет шатра (если скорость позволяет, конечно), а хвостом скользит к своей шее. Оттуда конечность по шнуру спускается к кулону, что вскоре оказывается во рту Эстель. Из-за того, что правая рука была неподвижна, а левая сжимает немалую рукоять полуторника – остается один из немногих выходов нагреть камень. Кстати, прочие наемница тоже не практиковала. А так как девушка носила два кулона, один из которых силой не обладал, но был дорог по иным причинам – то камень был удостоен веревки, а кулон цепочки и прикосновением одно от другого отличить не сложно. Тем более чувствительным хвостом – это вам не грубые мозолистые пальцы.
Хвост снова скользнул к рукояти меча, а девушка стала исчезать из поля зрения до полной невидимости. Втянув носом воздух, наемница сделала рывок вперед, затем сместилась вбок, на случай, если её траекторию просчитают и в скорости не уступят, а следом замахнулась мечом, для того, чтобы снести голову наглецу с саблей.
Нарастающая после этого действия слабость дала понять Эстель, что её страх был не безоснователен – за исцеление броня требовала свою плату и либо девушка скоро рухнет без сознания, либо снимет доспех и останется без защиты от тех же самых стрел, свист которых, не смотря на диверсию и сейчас нет-нет нарушал и без того беспокойное положение.

Активирую кулон "Неведимка"

Отредактировано Эстель (Четверг, 16 июля, 2015г. 19:16:25)

Не застонавшее, нет, жалобно всхлипнувшее тело разбойника рухнуло наземь совсем рядом, рядом с вывалившейся из разжавшихся рук дубиной. Это был подлый удар, Бурбарыш было немножко жаль незадачливого бандита, в другой ситуации новоиспечанная охранница не стала бы бить по самому дорогому, ну, или скорее всего не стала бы, в последнее время Бур все чаще ловила себя на том, что видит новые более рациональные и эффективные пусть и менее красивые пути решения проблем, которые раньше в её лопоухую головушку даже не пришли бы, должно быть сказывалась жизнь вне цирка, а может взросление незаметно подбиралось. Как бы то ни было, сейчас когда обстоятельства вынудили  она не сомневалась ни секунды.  Вот только равновесие она все же рассчитала, так себе и опрокинулась, только чудом ей удалось как-то выровняться и вместо того чтобы клюкнуться носом в снег, наглядно демонстрируя древнее присловье о шкафах, багбириха просто рухнула на колени.  Руки её продолжали отчаянно цепляться за подлую веревку, а налитые кровью глаза впились в ночь, силясь разглядеть врага и упредить повторение ситуации с дубинщиком, но она понимала, что это только вопрос времени. Она отлично осознавала что ситуация только кажется патовой и все преимущества на стороне налетчика. У нее мелькнула было шальная мысль попытаться перегрызть веревку , но зверянка отбросила её как не состоятельную. Поскольку ничего лучше в этот момент она придумать не смогла  великанша собрала силы и набрав в грудь по больше воздуха, насколько позволяла проклятая штука, попробовала повторить маневр  держась за смертельную удавку как за палочку-выручалочку, она поменяла позу встав на одно колено а после попыталась  рывком подняться на ноги с низкого старта делая рывок по направлению к душителю.

Полудемон резко выдохнула, когда меч завершил свое движение. Подняв взгляд, наемница увидела ту самую девушку, что им велено защищать. Эстель была несколько недовольна этим фактом. Все же она была не бездушной скотиной, которой совсем на все и всех плевать, а потому осознание того факта, что благородная девица сейчас узрела не самую приятную в своей жизни картину, да еще и по её вине, как то не особо радовало полукровку. Но и не сказать, что она готова была молотить кулаками по земле в отчаянии от содеянного.
- Госпожа, - выпрямляясь из положения «я только что снесла голову человеку», прохрипела Эстель. Только сейчас она поняла, что дыхание непривычно тяжелое, а к бедрам подбирается слабость. Но хоть руки еще уверенно держали меч. У благородной дамы оказалась на удивление крепкая хватка и сильная рука. Наемница даже толком сообразить не успела, как она вскоре оказалась сидящей в шатре госпожи на её кровати. Промямлив что-то, очень отдаленно напоминающее благодарность, полудемон уж было собралась встать и идти дальше либо добираться до своего вещмешка, в котором у неё было все необходимое, либо помереть по дороге, когда все та же сильная, но выглядящая столь хрупкой, рука усадила её на место. Впрочем, усадить Эстель сейчас не смог бы лишь маленький ребенок и то, потому что не достал бы до плеча сидящей девушки. Видимость стала немного расплывчатой, в то время как пол и кровать стали накреняться под углом и устремляться вверх к лицу полукровки. И только ощутив щекой что-то мягкое, она поняла, что не горизонт наклонялся, а сама она рухнула на кровать. «Надо… повернуть… кольцо…», мысли стали вялыми и куда-то утекающими. Зато, когда хоть и запоздало, но повинующаяся им рука выпустила меч, его стук несколько прояснил сознание. Хвост, ставший необычайно тяжелым, скользнул к недвижимой правой руке и обмотавшись вокруг неё, опрокинул её за спину полудемона (Эстель даже в таком состоянии немало значения уделяла своему страху о том, что её секреты будут узнаны), где вдали от глаз госпожи, повернул кольцо. Через несколько секунд взору Объет предстала окровавленная рубашка и обломок стрелы, торчащий из плеча.
Эстель стала ощущать, что как только артефакт был убран, то и его отрицательное действие несколько ослабло. Спустя полдюжины вдохов наемница постепенно начала возвращать дыхание к норме, а головокружение и вовсе почти сразу прекратилось. Слабость осталась, но об этом позже. Силы сесть наемница в себе нашла. Вот сейчас она внимательно прислушалась к тому, что твориться за шатром. Испытывая некоторую неловкость от того, что она покинула схватку до её завершения, полукровке оставалось лишь тешить себя мыслью о том, что она охраняет госпожу. Поэтому стоило знать заранее, если кто посмеет приблизиться сюда. Пусть она и ослабла, но вместо меча Эстель могла вооружиться кинжалом и все так же насаждать оборонительные меры обнаглевшим. 
- Отлично, - вновь услышав хрип, девушка недовольно поморщилась, прокашлялась, а затем уже чисто повторила, - замечательно.
Полудемон осторожно отогнула ткань рубахи у пробитого плеча. Проще было бы разрезать, да вот беда – ниток девушка с собой не носила, а лишней в горах рубаха не бывает. Приступив к осмотру, девушка недовольно цыкнула. Даже без смывания крови было видно, что броня начала делать свое дело, не заботясь об инородном объекте в теле полукровки. Потому то девушка и была расстроена тем, что пришлось активировать доспех, но в отличие от огра, если бы она этого не сделала и при этом получила еще хотя бы парочку стрел, велика была бы вероятность, что Эстель после такого отправилась бы на встречу с матушкой.
- Плохо дело… - А еще она не знала был ли наконечник гладким или зазубренным, так что придется извлекать стрелу «методом тыка». – М-м-м… Госпожа? – наемница подняла взгляд на девушку, имени которой она так и не узнала, - у вас есть что-нибудь небольшое и деревянное? Закусить. – предельно вежливо и спокойно, чтоб лишний раз не пугать и без того стойкую барышню, спросила наемница. – И спирт, если можно.
Пока девушка на удивление быстро и четко исполняла просьбу наемницы, та обмывала водой ранение.
- Благодарю, - полудемон с сомнением осмотрела деревянный гребень, затем взяла в руки бутыль со спиртом, откупорила её и сделала добротный глоток для храбрости и вернула её в руки хозяйки. После этого она послушно прикусила ручку гребня, искренне надеясь, что толщины деревяшки хватит, чтоб её не сломать. Вытащив кинжал из ножен, девушка протянула его к Объет, хвостом пытаясь показать, что тот нужно обмыть спиртом. Во время процедур, полукровка старалась не ослабить бдительности  и быть готовой на случай нападения.
Сделав аккуратный небольшой надрез на плече, полукровка извлекла стрелу и тут же отбросила её в сторону, будто прокаженную. Имело бы смысл осмотреть ту на наличие яда, но уже как бы поздновато, особенно при условии того, сколько Эстель уже носила её в плече. Да и на ране бы это сказалось. «В большинстве случаев». Вот теперь, извлеча деревяшку изо рта, девушка попросила госпожу о помощи в снятии рубашки, промывании раны и перевязки.
«Кажется мне лучше», облегчение тут же сменилось едва удержанным воплем, стоило только спирту коснуться оголенной плоти.

В тот самый момент, когда обух топора неожиданно коснулся его виска, с любовью матери уложившей спать, гном страшно удивился. Он хотел было сказать: "Ну кто так топор то держит, деревенщина! Сначала драться научись, а потом уже на рожон лезь", но понял, что не может этого сделать, так как он сейчас находился в темных чертогах своего сознания. Гном это понял после того, как увидел метку "Здесь был Торлик", оставленную в прошлый раз, когда его вырубили. Расстроенно вздохнув, коротконогий вояка вспомнил, что время течет снаружи вне зависимости от того, сколько он тут пробудет, а потому расслабился и уселся на корты, выуживая свою баклаху с питьем. Она тот тут тоже не кончится, так что можно пить сколько влезет. На самом деле в прошлый раз Торлик проторчал тут минут пять, а на деле прошло несколько дней, а в позапрошлый - все наоборот.
Гном подумал о том, в какую странную кампанию он попал. Что его окружало? Огр, который ведет себя словно капитан дворцовой стражи, багбир, который вместо того, что бы сожрать милую человечью особу с ней беседует и катает на пони, демонесса, у которой хвост немного короче бороды Шенгарта. Гном оказывается из всех них самый нормальный! А себя гном нормальным никогда не считал. Торлик был немного расстроен. И более того, не понимал как себя вести: то ли сидеть и ждать своей участи быть съеденным, то ли просто весело болтать со всеми словно с попутчиками. Впрочем, к нему отнеслись как к попутчику, так что гном пока выбрал линию поведения "Они все нормальные, это я не толерантен и вообще у меня много заморочек по поводу рассового превосходства, надо пересмотреть свой взгляд на жизнь". Внезапно до его ушей донесся шум битвы. Торлик понял, что просыпается, оставил баклашку с пойлом на месте, где и взял - она ему еще тут понадобится, а потом лег в ту позу, в которой проснулся.
В следующий раз, когда он открыл глаза, его голова немного болела, с виска текла кровь, а противника под носом не было. Гном попытался сесть - понемногу у него это получилось. Торлик был вынужден сидеть и ждать, когда его голова поймет сколько у него рук и ног, сколько у него голов, глаз и ушей. Он видел взрыв выше в горах, на фоне которого стояло два лучника, один из которых потом принялся орать, правда не слишком долго, гном видел, как демонесса ринулась к маленькому шустренькому, гном видел, как огр изрыгал пламя изо рта словно дракон, гном видел как заарканили багбира, но арканщика чем-то загрузили и у него лопнула голова.
- Шенгарт, лучше бы я во льдах замерз, что за ****** тут происходит?
Гном все это видел. А еще гном видел одного нападавшего, шагающего с булавой к багбиру, занятой, по его мнению, совсем не противником. В этому времени гном снова мог встать, идти, и даже в глазах не плыло. С координацией все было шикарно. Потому он даже побежал. Неспешной гномьей трусцой, которую можно сравнить с катящимся по склону валуном. Не по скорости, но по разрушительности точно. Гном снова налетел на противника, только намереваясь не сбить его с ног, а ударить краем щита под челюсть, что бы вырубить его и маленько покалечить - если тот каким-то чудом не увернется от летевшего справа от него гнома, то его челюсть превратится в кашу, а сам противник оправится в чертоги сознания вместо ушедшего от туда гнома. Так же Торлик предполагал что уворот возможен, в таком случае он встанет между ним и багбиром, защищая "страшную леди". Но тот вроде после крайне болезненного нокдауна, потому гном все же был уверен в попадании.

Девушка подозрительно покосилась на предложенный пузырек, явно не торопясь принять его в свои руки. Затем столь же настороженно смерила взглядом особу, что она должна оберегать. Наемница не видела никакого смысла в собственном отравлении при этих обстоятельствах. Но сколько раз Эстель уже убеждалась в том, что людьми редко руководит логика и здравый смысл, особенно, если дело касается их великих и ужасных противников, которыми неразумный родитель пугал свое чадо в колыбельке. И возможно полудемон еще долго просидела бы в таком положении, но дерганная боль в руке, при очередной вспышке сама подтолкнула её руку вперед. Цепкие пальцы резким движением ухватились за край чашки, но медленно и осторожно (однако не без легких сотрясений, вызванных дрожью) поднесли оную к губам.
Несколько глотков, жадность которых явно была вызвана диким желанием унять боль и чашка пустеет. Наемница аккуратно поставила посуду на пол и вернувшись в прежнее сидячее положение на постели, замерла. Она столь настойчиво прислушивалась к собственным ощущениям, что, на свою беду, далеко не сразу поняла, когда «лекарство» начало действовать.
- Благодарю, госпожа.
Встав, девушка наклонила голову и без видимых усилий наклонившись, подхватила свой выроненный меч. Скользнув к пологу палатки, полукровка распахнула его хвостом и вгляделась в окружающие всполохи сражения. Тут следует отметить, что картина была малоутешительной.
- Как долго продлится эффект? – с удивлением только сейчас заметив, что следствий активации брони тоже нет, спросила девушка, слегка повернув голову, но все еще не отрывая взгляд от происходящего снаружи. Вот сейчас, когда она снова чувствовала себя чуть ли не прекрасно, предоставлялась идеальная возможность помочь товарищам. Девушка даже слегка поддалась корпусом вперед, готовая рвануть в первому же врагу, что будет ею заметен, когда услышала вопль, вскоре поттонувший, да ставший и неважным во вспышке пламени.
Полудемон видела многое. Еще больше она слышала, потому что слушать было её работой. Но даже она невольно содрогнулась от отвращения. Это несколько отрезвило её. Нападавших было не так много. И пусть они изрядно напакостили каравану, но у наемницы была одна задача – защищать эту девушку, что помогла ею. Она сказала, что возьмется за неё и сейчас Эстель не может просто выскочить вновь, поправ собственное слово и обязательства. И если на первое по-идее, ей должно быть плевать, то за второе полукровке платят деньги. «Так что в героя и спасителя всех и вся поиграем в другой раз». Поэтому крум’ариаш, понимая, что одно из самых безопасных мест пока здесь, жестом предложила госпоже присесть.
- Пока останемся здесь.
Отпустив материал, полукровка мрачно проследила за тем, как после нескольких инерных колебаний полог занял свое место,  замыкая разрыв. Девушка сделала шаг назад, опустила лезвие меча вниз и, вздохнув, прикрыла глаза, готовая полагаться на слух и внутреннее чутье, чтоб предугадать появление врага.

После того, как гном опрокинул своего противника, он сперва решает не убивать его, что бы допросить, но взглянув на его рожу с перекошенной нижней частью, где зубы, кости и язык были вперемешку, понимает, что пленник не сможет ничего сказать просто физически, потому гном наносит удар булавой в висок противника, что бы тот уже точно никогда не встал. После этого он разворачивается и видит ошалевшую багбир. После этого до гнома доходит, что багбир то ну прямо совсем странная. Вместо того, что бы доесть безголового противника она все еще стоит на месте!
- Да что за хрень с тобой происходит?! Чугунная голова, приди в се... - его гневную речь прерывает стрела, вонзившаяся в землю рядом с мизинцем великанши. Гном лишь стиснул зубы и поднял щит выше, дабы закрыть себя и мохнатую. И как раз вовремя - он ощутил сильный удар в деревянный заслон. Гном не сомневался, что щит неплохой - сам же выбирал. А вот багбиру не повезло - в ее плечо пошла таки стрела, которую он из-за роста не смог бы перехватить никаким образом. Быстро окинув взглядом сложившуюся обстановку, Торлик понимает, что из тех противников, что угрожали каравану в ближнем бою остался только мужик с дубиной. А основной целью для лучников является багбир - больно здорова'. Огр был далеко, гном не мог помочь ему, да и незачем - тот уже хлестал какую-то дрянь, а противников вокруг особо видно не было, демонесса с дыркой в руке скрылась в палатке блондинки, та, если не совсем уж белоручка, поможет. Гном не мог поспеть за всеми, потому выбрал ближайшую цель - багбир.  Коротконогий рыцарь в сверкающих обносках начал считать. Раз - он двумя рывками оказался за спиной багбира. Лучники наложили стрелы. Два - он сделал шаг назад. Лучники натянули тетиву и прицелились. Три. Лучники спустили стрелы, Торлик, пользуясь свои ростом, рванул под ноги багбира, сильно толкнув ее под обе коленки, дабы та опрокинулась на землю спиной и стрелы потеряли свою цель. По  замыслу гнома багбир должна была рухнуть позади него, уйдя с прицела лучников, по крайней мере на этот залп, если те в нее стреляли. А сам гном должен был оказаться лицом к лицу с мужиком-с-горящим-поленом.

На счету Мориса было уже две отнятых жизни - казалось бы, он внёс достаточный вклад в дело защиты каравана, самое время отступать к своим вещам и приводить себя в порядок. Возможно, кто-нибудь другой именно так и поступил бы... но Морис не был кем-нибудь другим. Он был шанки, он не привык менять принятых решений и убегать из боя.
Арбалет лежал именно там, где парень рассчитывал его найти. Опустившись на одно колено, он подобрал и зарядил оружие, потом поднялся на ноги, вернулся к поверженному противнику, потянул за рукоять оставшегося в его теле меча. Морис старался не наклоняться и не делать резких движений без необходимости, чтобы не тревожить рану. Тупая боль, которой свежий порез отзывался на активность, его не волновала вовсе, а волновало то, что не залеченная до конца рана могла вновь начать кровоточить. Благо волнистое лезвие практически никогда не застревало в костях своих жертв, так что и усилий для его освобождения много не требовалось. Вытирая меч об одежду лучника, полукровка вернулся мысленно к тем счастливым временам, когда он грабил караваны, а не защищал их.

* * *

Настроение было безоблачным, как небо Таскани. Последняя вылазка удалась на славу - за солидную добычу банда Музыканта заплатила всего парой царапин, на одну из которых - длинный и довольно глубокий порез на тыльной стороне предплечья - прямо сейчас накладывал шов Рэнш. Лекарь банды смахивал на медведя, что не мешало ему творить чудеса, когда дело касалось лечения товарищей. Сидящий на поваленном дереве Морис в очередной раз затянулся самокруткой, когда штопающий его доктор пробасил:
- Потушил бы ты эту гадость, а?
- А что, дёргаюсь, когда затягиваюсь? - уточнил Музыкант, аккуратно втаптывая недокуренную сигарету в мягкую землю.
- Ты-то? Нет. В жизни не видел такого спокойного пациента. Мне просто запах не нравится.
- Ясно, - кивнул Морис и принялся от нечего делать разглядывать солнечные блики на траве. Он чувствовал, что Рэнш хочет ещё что-то сказать, но помогать ему не спешил. Надо ему - сам скажет, не маленький. Лишь бы это было не предложение бросить курить, ответ на такое мог получиться грубым. Но лекаря интересовало другое.
- Слушай, а тебе что, не больно? - выдал он наконец. Морис прислушался к ощущениям - изогнутая полумесяцем игла как раз снова вошла в его предплечье. Приятного в ощущениях было мало, мягко говоря, но угрозы они в себе не несли.
- Больно, - сообщил он результат. - Но если буду дёргаться, шов будет некрасивый.

* * *

Рэнш погиб во время облавы. В бою он не был таким робким, как в разговорах. А Морис бросил курить - на каторге было не до того, хотя и теперь, спустя годы, просыпалась в нём иногда тяга, требуя не столько наркотика, сколько процесса.
В то время, когда он ещё не охранял караваны, он никогда не пытался откусить кусок больше, чем сможет проглотить. Эти пытались, и сегодня им предстояло подавиться. Умереть здесь, в предгорьях, ответив жизнями за самонадеянность. Морис не испытывал жалости по этому поводу.
Прятать меч в ножны он не стал, так и двинулся к гребню холма с мечом в правой руке и заряженным арбалетом в левой. Ступать он старался аккуратно, сам же по-прежнему чутко прислушивался к малейшим шорохам, способным предупредить его об опасности. Он не забыл про раненого лучника, который мог быть уже мёртв, но мог и затаиться в надежде застать шанки врасплох.

Когда гулкий удар о землю за спиной гнома оповестил его о том, что план удался на славу, Торлик ничем не выразил своего довольства. Некогда было - в щит воткнулась еще одна стрела. Надо сказать, что гном в принципе был готов к этому. Ничего не подозревая о том, что за его спиной ныне находится багбир-что-не-в-духе, Торлик сосредотачивается полностью на своем противнике. Он не видел, что тот находится немного не в этом мире, но даже если бы и знал об этом, то ничего не менял в своей тактике. Тактикой, в принципе, можно было назвать его действия весьма с натяжкой. Обмен ударами - не слишком разнообразное занятие. Гном подставил под удар палки все тот же несчастный щит. А можно ли назвать щит несчастным? Вопрос весьма интересный. С одной стороны получать всю свою жизнь удары не слишком приятно. С другой стороны тебя создали, что бы ты принимал на себя удары. И если бы ты их не принимал на себя - тебя бы не было. Но в то же время какой смысл в твоем существовании, если цель твоего существования - быть битым. Но ты защищаешь своего хозяина. Ты держишь удары, которые хозяин не в состоянии выдержать. И твое предназначение - оберегать его жизнь. Значит, получая удары, щит должен чувствовать себя счастливым. Гном об этом, конечно, пока не задумывался, но задумается после, когда будет зализывать раны. И даже решит оставить щит себе, а не возвращать Али. И даже даст ему что-то вроде имени. Но это после. А сейчас гном подставил под удар счастливый щит, не забыв на миг прикрыть глаза от вспышки искр горящей палки при ударе дерева о железный шип щита. А сам в это время нанес удар булавой в место сочленения ноги с тазом противника, намереваясь поломать кости и обездвижить противника. Гном не стал наносить смертельный удар - челюсть этого противника ведь была целой, он мог что-то да рассказать. Удар последовал через мгновение после соприкосновения палки со щитом. Гном попробовал рассчитать так, что бы контратака прошла как раз в тот момент, когда искры вспыхнут и на миг, как он надеялся, ослепят противника.
Он не видел ни огра, ни багбира за спиной. Он не ждал ни от кого подлянки и потому не заботился о своём тыле.

Отредактировано Торлик (Пятница, 14 августа, 2015г. 00:29:45)