Написано совместно с Ширрен
Вермилон >>
Ширрен наконец выбралась из борделя, и это было чудесно. На слегка облезшей шее не было ошейника, и это радовало. На улице стояла весна, и это радовало. Луниэль была вместе с ней, пусть немного печальная, подавленная, но кошатая стремилась мурлыкать ей, успокаивать, не отходить ни на шаг, и это тоже не могло не радовать. Всё было прекрасно, прекраснее, чем могло бы быть в этом борделе, где даже на крышу поспать не пускали.
Уходя из него, Ширрен не смогла остановиться и взяла то, что плохо лежало - некоторое количество денег, драгоценностей, пару кинжалов, десять метательных ножей и прочную кожаную сумку, куда всё это и разместила. А теперь они бросились в бега, и такая кочевая жизнь для, привычной к дыму городов, кошки была вновинку. Но она с абсолютным выражением радости на морде могла гоняться за бабочками, охотиться, идти рядом с повозкой, а не в ней. В борделе ей невероятно не хватало движений, на волном воздухе она стала совершенно иной, жизнерадостной, веселой, пусть и до сих пор забитой, не смотрела никому в глаза, кроме Луниэль, и старалась ни с кем не говорить, однако, когда вступала в словесный контакт её эльфийка, кошатая не оставалась в сторонке, садясь рядом с ней и всем своим видом показывая, что к аловолосой лучше не подходить без особой цели. Её взгляд скользил по присутствующим, запоминая и отмечая все отметины. И она была готова убивать, сейчас как никогда.
В то же время, похоже, что самый отвратительный период жизни Луни кончился. Необходимо было только сделать вид, что она это не она. Подстричься что ли? Волосы перекрасить в черный? Конечно, было жалко портить алый цвет темными красками, но оно того стоило, к тому же, ее шевелюра, после всех пережитых ужасов, приобрела несколько серебристых нитей волос, которые были истерично вырваны. Повод закрасить. Жаль глазам цвет не поменять, а он достаточно редкий, пусть и не шибко заметный. Можно бы было придумать историю о том, что она слепая целительница из Илсэ, но это попахивало полнейшим бредом. Ладно, на коленке придумает что-нибудь.
Воспользовавшись помощью Орфена, Луня все-таки покинула бордель, не так, как мечтала - уйти, предварительно вонзив нож в спину Танатоса. Сбылась мечта иная, ведь ей хотелось покинуть это отвратительное место еще полгода назад. Но нет. Нишмагла. Только спустя полгода «хорошего поведения» и не высказывания брату «сдохни, паскуда» Луня, наконец, получила желаемый билетик на свободу. Только вот почему эта свобода так стягивает грудь? Наверное, потому что дом сгорел, все ее труды были потеряны, все редкие фолианты, до которых добралась, были так же утеряны. И что у нее осталось? Только небольшой хирургический набор, которым обзавелась в «красной луне», да и, наверное, все. И кошка. Без рабского ошейника, поэтому за нее можно было не переживать, что однажды найдутся те, кто заберут ее. А Луне безумно нравилось чувствовать себя под защитой. Не одна – уже повод не сойти с ума от страха. Ширен - единственное существо, которое не бросило, даже в борделе, хотя искать полукровку в нем было откровенным самоубийством. И маленькая кошка пошла на это. Сомнений в ее отношении у красноволосой не возникало ни на секунду.
Но, однако же, возвращаясь к суровой действительности… Весна. Это было прекрасное время года, по сравнению с зимой. Возможно, Орфен был прав в том, что не отпускал никуда зимой – у настолько не адаптированной к дикой жизни Луне, уже через два дня случился бы передоз нытья, вместе с обморожением. Сейчас она рисковала получить только переохлаждение. Благо, кошка грела, мурчала и успокаивала
Прошло много времени, с тех пор, как Вермилон был покинут и когда брат предлагал ее услуги лекаря крысам. Один из самых мерзких деньков. В принципе, у Луни все деньки были мерзкими, которые были проведены рядом с Танатосом, лишь изредка вспоминалось о том, что они какая-никакая семья. Главным словом было слово «никакая». Никакующая. И первым делом, полукровка выкинула все серьги, что находились в ее левом ухе. Все, что могло быть зачарованным предметом, чтобы отследить их. Одетая, как капуска в льняную рубаху, сверху кафтан, зеленого сукна, на талии подвязанный тонким кожаным ремешком и штаны с высокими сапогами, да потрепанный плащ с рюкзаком на одном плече, делали ее похожей на слишком смазливого, узкоплечего молодого человека. Хотя, все эльфы похожи – пол не разберешь.
Куда они направлялись первое время, Луня не могла даже знать. Плевать было куда, лишь бы это было то место, в которое не доберется никакой проклятый консорциум, хоть и понятно было, что лапы у них слишком длинные. А у нее ноги быстрые. Первые десять секунд бега. Тяжело быть обычной. Она не была атлетом, не могла долго и быстро бегать, не была выносливой, хотя дорога научила ныть молча. И иногда вслух. А уж будучи натурой взрывной, Луня еще и пару истерик успела устроить, с рыданиями в углу повозки, с просьбами вернуться в Вермилон.Она чувствовала себя слишком несчастной. Вдвойне несчастной от того, что ее брат-близнец до сих пор не сдох, но у нее уже не хватало терпения вести себя хорошо и сбежать было лучшим вариантом. Тем более, что на с Ширрен, теперь они вместе пропадут. С кем-то пропадать все же повеселей
Луню, как только она покинула бордель, перестали мучить кошмары. То ли это была психологическая травма, то ли очередное развлечение Танатоса – все равно. Главное, что сейчас она с удовольствием отсыпалась. Иногда зудела, когда просыпалась, подпрыгнув на очередной колдобине.
В Кхазаррате они с леонийкой вновь примкнули к каравану. Даже тогда было плевать, куда он идет. Лишь бы подальше от Вермилона. Луня сейчас была настолько диким путешественником, что осознавала, что не понимаешь, где она. Как добраться до Илсэ она знала, как до ближайших городков добраться знала. Все остального – не знала. Когда тебе почти три века, склероз становится частым спутником, особенно в плане географии. Вот по человеческим внутренностям она могла водить экскурсии, хороводы, показывать, рассказывать, а вот… а вот… Хаккара побери, где они?? В настолько ужасной ситуации стоило спать.
Долгий путь – весьма приятен, когда знаешь, куда едешь и что делать потом. Однако, дорога становится тягучей, если конечной точки нет, не знаешь что делать и куда бежать. Луня не знала. Впрочем, вечно спать – было хорошей альтернативой, но когда-нибудь ей придется вернуться в этот мир, если не решит помереть невзначай
***
Когда караван приехал к деревне, Луня так же особо не повела ухом, для того, чтобы хоть что-то сделать. Будучи слишком подавленной и не желающей вообще ничего, она который день, тихо жалела, что покинула свою теплую обитель, в которой не трясет, нет дождя и дождя со снегом. Где всегда есть еда. Импульсивные решения не лучшие. Но получила то, что хотела. Надо радоваться, а на лицо даже подобие улыбки не натягивается.
Шум внешнего мира заставил полукровку подскочить. Ощущение опасности настойчиво звенело в голове, закладывая уши и распространяя в крови адреналин. Похоже было, на то, что не успела Луня приподнять голову из кучи дерьма, как судьба швырнула полную лопату в лицо. Сон, как рукой сняло
- что-от случилось
Не спросила у леонийки,а утвердительно ей сказала Луня, сощурилась от света, когда покинула темную обитель крытой телеги. Для нее было слишком ярко, после продолжительного тараканьего образа жизни. Жар начинающегося пожара уже начинал немного припекать кожу и становилось не так холодно, пусть и более страшно. Они были в дерене. Горящей. В которой, и без того было все разорено. Жаркое из трупов? Нападение людоедов? Как их вскрыть-то хочется, лежат бесхозные трупики… Или сшить между собой…
Луне тяжело далось решение о том, чтобы перестать паниковать и заняться делом спасения окружающих. Нет, все же стоило остаться в Вермилоне. Это куда лучше, чем словить стрелу. Горящую. С какой-то стороны плюс – рану прижжёт моментально.
Крик о всадниках заставил подпрыгнуть на месте. Луня не могла с собой совладать, хотя давно бы пора было этим заняться, после того, как пережила несколько часов избиений, отрезание языка, а потом череду издевательств над нервной системой. Не говоря уже о домогательствах со стороны практических всех людей консорциума, кто не был окучивателем задних двориков, время было обзавестись железным духом
Однако, стрелы нельзя было сравнить с пристающими придурками. Они могли пристать так, что без посторонней помощи из задницы не вытащить. И это если повезет, что попала в задницу. От страха, ноги не желали сдвигаться с места.
Запах огня Ширрен почуяла сразу и тихо зашипела. Луниэль вышла из повозки, но ей не позволили далеко уйти.Ширрен серой тенью, с отражающимися всполохами пожара в расширенных черных зрачках, кинулась и заставила её лечь на землю.
- Бойня. Ведите сссебя тишше. Мы можем помочь, чтобы выжить сссамим. Я притащу раненного.
«всадники… Бойня. Твою мать, зачем я здесь?»
Вновь панически подумала Луня, которую кошка прижала к земле. Ну вот, еще и испачкалась. Хотя, это Луня. Быть неряхой - это вполне в ее стиле. Но не на людях же! Мысли о грязной одежде, да лице, были прерваны болезненным стоном раненого мужчины. Паника начала медленно отступать, уступая место более здравым мыслям, которые завершили круг паники «Аскетор, зачем я уехала из Вермилона» и перешли к «раненые, надо перевязать». Окружающая обстановка не располагала к тому, чтобы делать все спокойно, но у нее были инструменты. У нее было все. Только мозгов, не разнесенных паникой, не хватало.
Взгляд леонийки тоже отметил страдающего со стрелой в бедре совсем неподалеку. Шипение в речи обосновывалось ужасным страхом Ширрен перед пламенем и возможной угрозой для жизни или здоровья Луниэль.
Она по-пластунки, прижимаясь всем телом к земле, достигла раненного, подхватила его, кивнула на повозку и сказав одно слово "Целитель", и поволокла. А добравшись до цели, сбросила его около эльфийки.
- Оставьте силы, Луниэль. Нам придется бежать скорее всего.
Извлекая на свет три метательных ножа и кинжал, Ширрен замерла рядом, готовая оборонять повозку.
- Скоро это станет для нас привычным образом жизни. Наверное
Оттерев грязь с лица, Луня не знала, что делать им с повозкой. Она могла быть простреленной, но пострадают только конечности. Необходимо было заняться жгутом и извлечением стрелы, а у полукровки было единственное желание зажать уши и забиться в самый темный угол деревни. Она не приключенец, а хирург-домосед! Почему ее дернуло сбегать? Надо было дальше оставаться безвольной тряпкой! А теперь руки дрожат и жгут никак не может наложить. Еще и всадники какие-то! И глаза от дыма слезятся. Точно, они слезятся от дыма
Отредактировано Лун А'Рэтх (Четверг, 16 апреля, 2015г. 15:51:48)
