Информация о персонаже.
1. Имя, фамилия, прозвище.
Лаомедея-Сивилла Кох, для близких родственников Медея

2. Возраст и дата рождения.
11 мая 1380 года | 18 лет

3. Пол
Женский

4. Раса
Человек

5. Религия
Единый, глубоко верующая

6. Характер
Лаомедея всю свою жизнь обитала под влиятельным отцовским крылом. Она жила в замке, изредка выезжая в крупные города на праздники или по сезонам. Такое лишённое тягот существование неизменно наложило свой отпечаток на характер девушки.
По простоте своей Медея подчас не видит проблемы, пока её не поставят нос к носу с оной. Девица плохо знакома с бедностью, невежеством и настоящим горем, потому что они никогда не присутствовали в её жизни. И хотя она относится с искренней жалостью к тем существам, чья судьба сложилась менее удачно (девушка без тени сомнений может высыпать горсть золотых монет в тонкие ладони уличной попрошайки или помочь обрюзгшему вонючему старику-простолюдину добраться до своей лачуги), она всё же не до конца понимает таких людей, о чём можно судить как минимум по строгому убеждению, что «ежели эти несчастные уверуют в силу Единого, он пошлёт им благословенную помощь». Да, Медея не сильна в житейском опыте.
Зато девушка легка на подъём, ласкова и добродушна. Мысли её шёлковыми ленточками вьются вокруг красивых вещей и возвышенных стихов о любви. Миловидная внешность, на которую столь падки некоторые молодые сердца, подарила и продолжает дарить её обладательнице тонны внимания и комплиментов. Но, как ни странно, это не превратило Медею в заносчивую и горделивую особу, для такого девушка слишком скромна и вежлива. Кроме того, несмотря на отсутствие внушительной проницательности, леди Кох ещё с детства поняла, что её персона – важный козырь в рукаве лорда Львиного Холма, и что её рука и сердце когда-нибудь будут отданы влиятельному и полезному человеку. Это знание не вызывало в девице горького смирения или, тем более, праведного гнева. Девушка всем сердцем ожидала того чудного дня, когда ей представят её благородного лорда, непременно сильного, честного и в меру красивого для мужчины. Словом, даже отцовский прагматизм не лишил девицу её воздушных замков, овеваемых сентиментальными муссонами.
Именно эта лёгкость, наивность и доверчивость так сильно отдаляли Медею от родной сестры. Искренне верующая в праведное добро и любовь, младшая леди Кох всё же не понимала, как можно пересилить себя и проникнуться тёплыми чувствами к язвительной и циничной Мевасене, что ни при каких условиях не упускала возможности уколоть сестру своим ядовитым сарказмом. Что ж, возможно Единый ниспослал родственницу дабы проверить силу воли и веры Лаомедеи или, того хуже, помочь Мевасене измениться к лучшему.
В любом случае, за пределами семейного круга Медея всегда неизменно вежливая, учтивая и внимательная. Иногда, в силу своих молодых лет, девушка может ненароком дать волю ярким эмоциям или неудержимой общительности, но после, без сомнений, персиковые щёки Лаомедеи нальются подлинным румянцем в тон искреннему чувству вины.
Медея обидчива, хотя первым делом, как тому учит вера в Лучезарного, она попытается проанализировать конфликт и даже понять мотивы её оппонента. Возможно, озлобленному мужчине на обочине сегодня очень не повезло в поле, оттого он кричит на каждую вторую проезжающую карету. В таком случае, леди Кох наверняка смиренно проникнется чувством милосердия и участия да в то же мгновение отпустит обиду. Горечь вообще редко задерживается в девичьем сердце надолго. Кроме историй с Мевасеной, разумеется. Сестру так сложно прощать.

Что любит
Идеализированных персонажей художественных произведений и реальных людей, которые с точки зрения Медеи наиболее близки к этим образам. Тёплое время года, домашних животных, сладости (в которых её старательно ограничивает всё ещё живущая в замке воспитательница). Светские приёмы при больших дворах и масштабные церковные службы. Красивую одежду, украшения и цветы.
Легко находит общий язык с детьми.
Просто восхищается магией и людьми, обладающими способностями к оной.
Что не любит
Жестокость, насилие и безбожие. Родной замок (серое и довольно мрачное по мнению Медеи сооружение неизбежно нагоняет тоску). Грубость, насмешливость и неприкрытое хамство. Вульгарных и пошлых мужчин.
Привычки
Каждый вечер молится перед свечой и раз в неделю посещает замковую часовню. Много внимания уделяет внешнему виду. Каждое значимое событие своей жизни старается увековечить на строках довольно посредственных стихотворений собственного сочинения.
Иногда ворох тревожных или чем-то озабоченных мыслей выливается в неразборчивый шёпот себе под нос.
Страхи
Боится овдоветь. К сожалению, с женщинами рода Кох это случалось пугающе часто. Кроме того, опасается темы смерти вообще, вида крови и насилия.
Мечты
Наконец, выбраться из «родного пруда в большое море»: стать хозяйкой собственного дома, иметь возможность путешествовать в любую точку света.
Жизненная цель
Обзавестись своей семьёй.

7. Внешность
На счастье своего лорда-отца, ещё будучи девочкой Медея обладала внешностью приятной и миловидной, а после тринадцати и вовсе расцвела. Её мягкие черты лица и глаза на мокром месте резко контрастировали с колючим взглядом сестринских очей и ещё более острым языком Мевасены. С отцом и страшим братом младшую дочь семейства также роднили лишь голубые глаза да каштановые локоны.
Лаомедея пошла в мать, уроженку юго-западных провинций Альтанара: большие и пухлые губы, густые немного вьющиеся волосы и персиковая кожа, что в тёплое время года темнеет до светлой бронзы. Оттого служанке подчас приходится долго возиться с причёской барышни и всё время носить с собой зонтик. Впрочем, леди Кох сама имеет привычку ухаживать за внешним видом, и кроме того любит и умеет красиво одеваться. На дорогостоящие ткани и примечательные украшения отец семейства не скупится, и по сей день Медея облачается в сшитые у лучших портных наряды, а длинную шею девушки украшают изделия с драгоценными камнями. Помимо вычурных ожерелий на серебряной цепочке, уходящей под одежду, всегда висит крестик из того же материала.
Лицо идеальной овальной формы всегда в меру припудрено, нос с еле заметной горбинкой и три родинки, две на левой щеке да одна над губой справа. Ежели застать девушку в дверях своих покоев только-только после утреннего одевания, можно различить на шее чуть поблескивающий след ароматного, как правило, цветочного масла.
Медея не славится пышными формами, но и подтянутой в силу своего образа жизни девушка никогда не была. Плавные изгибы мягкого тела очерчивают круглые бёдра, пока ещё тонкую талию и высокую грудь. Движения и походка леди Кох тоже плавные и тихие, осанка прямая. Ярко выраженных дефектов, как то шрамы, не имеет, зато родинки встречаются часто: на запястье, ягодице, под грудью, на спине и голени.
Девушка обладает мягким и негромким голосом с хорошо поставленной речью.

Волосы – длинные густые каштанового цвета
Глаза – голубые
Рост – 176
Вес –  65
Телосложение – стройное, никогда не знавшее тренировок, с округлыми бёдрами и плечами.

8. Биография
Львиный Холм – родовой замок семейства Кох, раскинувшийся меж зелёных возвышенностей северного Маскареля, в тёплую ночь 11 мая был столь же мрачен, как лица повитух в покоях леди Элеоноры. Третий ребёнок давался женщине чрезвычайно тяжело, и когда розовый младенец наконец наполнил комнату своим первым криком, графиня Кох с блаженной улыбкой на устах провалилась в глубокий и пугающе долгий сон.
Новорождённую девочку по семейной традиции назвали двойным именем и тут же поручили кормилице. Леди Элеонора, несмотря на природное добродушие, проводила мало времени с детьми и вообще на людях. Большей частью графиня посвящала себя тоске и молитве.
Под заботливым надзором воспитательницы Медея росла приветливым и нежным ребёнком. Девочка обладала в меру положенной усидчивостью и исправно выполняла порученные ей обязанности. Разумеется, незатейливое времяпрепровождение с подругами было милее Сивилле, чем нудные персональные уроки, однако маленькая леди Кох была достаточно послушной особой и ещё с ранних лет выучилась драгоценным способностям «не мешать» и «не доставлять проблем» (занятия по игре не арфе всегда проходили в дальней части замка).
Первым выходом Лаомедеи в свет можно считать свадьбу родной сестры. Прозорливая и смышлёная Мевасена практически в одиночку сумела заполучить одного из самых желанных женихов Маскареля – шестидесятивосьмилетнего графа Фалека, владельца земельного надела в эльфийских марках. Мужчина четыре года назад похоронил вторую жену, которая также как и первая не сумела подарить ему дитя, а у девушки с Львиного Холма это получилось. Хотя Фалек недолго радовался семейной жизни: умер спустя несколько месяцев после рождения наследника.
С тех пор Лаомедея, персона которой стала ещё менее заметной в стенах родного замка, всё чаще выбиралась в большие города на приёмы, официальные вечера и другие мероприятия высшего света. Каждую осень девушка на месяц выезжала к тёте в Илсэ, и это было самым долгожданным событием в мерной жизни Сивиллы. Ей нравилась шумная большая столица, с её обилием разношёрстых горожан, излишествами и величием. Там же набожная тётка Дебра привила девушке любовь к образу праведной альдистки.
В одну из таких поездок, на четырнадцатый год жизни Медея познакомилась с местным аристократом, Патриком Раварта. Будучи на год старше леди Кох, Патрик обладал непомерной пылкостью, амбициозностью и азартом. Кроме того, он был очень красив… Всего лишь один званый ужин превратил двух молодых людей в тайно расположенных друг к другу особ, а последующие две недели Медея и Патрик каждый день проводили вместе.
В назначенный срок Сивилла отбыла обратно на Львиный Холм, взяв с Патрика обещание приехать в компании графа Раварта договариваться о браке. Но спустя дюжину дней молодой человек прибыл в замок лишь с загнанной лошадью. Он не застал Георфора Коха в своих владениях, лорд Холма отбыл в Олхану на неопределённый срок, оттого Патрик был вынужден посвятить в свои планы Эдмунда, старшего брата Медеи. Так похожий на отца Эдмунд Кох всё же любил сестру, а потому не решился сразу отказать юноше и предложил тому быть гостем в замке до прибытия отца семейства. Но Патрик настоял на ответе в ближайшее время.
Пока обитатели Львиного Холма ожидали ответа из Олханны, Раварта рассказал возлюбленной о том, что отец не поддержал решение сына.
Лаомедея, глубоко расстроенная таким положением дел, и не догадывалась, что на следующее утро прилетит птица с категоричным отказом графа Коха, а спустя несколько часов на Холм прибудет её старшая сестра.
Планируя провести всю следующую жизнь в трауре и слезах, Медея приготовилась к трагическому прощанию с возлюбленным, однако Патрик предложил девушке сбежать вместе. Юноша горячо клялся в вечной любви, обещал поначалу трудную а затем непременно счастливую жизнь как в старых легендах и новых пьесах. Возможно, природная покорность и пересилила бы юношеские чувства Лаомедеи, но в тот же день к девушке явилась старшая сестра. Мевасена в своей манере решила приструнить и даже напугать девицу, но действия её возымели обратный эффект. Годами томившаяся на задворках души неприязнь к старшей родственнице подтолкнула Сивиллу к опрометчивому шагу, и ночью молодые бежали из замка.
Им почти позволили добраться до соседнего города. «Если бы не имя семьи Кох, ты бы осталась сегодня тут» – сказала Мевасена, когда десять латников Львиного Холма окружили молодых людей. Патрик, в лучших традициях красивых историй, вызвался защитить честь своей дамы, но его пыл умерил первый же меч Мевасены.
Лаомедею практически заточили в своих покоях до приезда отца, а её неудавшийся жених был сопровождён людьми Холма к Тронхолду.
Вернувшийся из успешной поездки граф Кох первым делом переговорил с дочерью. Он, с хорошо скрываемой яростью, разъяснил девице критические последствия решений вроде побегов из дома с незнакомыми мужчинами, и Медея урок усвоила. Девушка теперь ощущала себя виноватой перед родителем, а посему чрезвычайных мер по перевоспитанию леди Кох решили не предпринимать. Однако в последующие несколько дней в жизни Сивиллы кое-что поменялось: у девушки появилась вторая служанка (загадочная красавица, прибывшая с лордом Холма из Олханы) и личный телохранитель в лице рослой дочери кастеляна.
Граф Кох, по короткому заверению Мевасены сестре, «решил потенциальную проблему с лордом Раварта». Прагматичные отцы семейств сошлись на том, что история с побегом не должна получить огласки в высшем обществе и приложили максимум усилий с обеих сторон, чтобы так оно и было.
Лаомедея возобновила ежегодные поездки в столицу спустя два года, но ни разу не пересекалась с Патриком даже на масштабных мероприятиях вроде коронации старшего Сандорфайта. Впрочем, старательно убиваемая чувством вины перед отцом любовная расположенность к молодому Раварта вовсе отступила к тому времени. Лишь изредка Медея невольно баловала себя воспоминаниями о «запретной любви» да вновь и вновь пыталась переложить историю в стихотворные строки.

Мириам Кох, 69 лет – бабушка по отцовской линии, точное местоположение неизвестно, более десяти лет назад уехала в Ниирим
Дебра-Сиван Вальгард, 54 года – тётя по отцовской линии, душевнобольная вдова, бросившая все силы на благоустройство местных церковных учреждений, проживает за счёт брата и родственников мужа в небольшом съёмном доме в Илсэ
Эйрик Кох, 53 года – изгнанный ещё до рождения Медеи дядя по отцовской линии, возможно, мёртв
Граф Георфор Кох, 51 года – отец, лорд Львиного Холма, член регионального купеческого союза с долей в нескольких предприятиях Маскареля, а также счётом в Альтанарском королевском банке
Сир Виллем Кох, 51 год – брат-близнец графа
Элеонора Кох, 43 года, – мать
Асольв Берг, 39 лет – дядя по материнской линии, владелец крошечного феода на юге Альтанара
Мевасена-Элла Фалек, 25 лет – старшая сестра, чрезвычайно удачно вышедшая замуж вдова, до совершеннолетия своего сына владелица небольших земель в эльфийских марках
Эдмунд Кох, 24 года – старший брат, наследник рода Кох
Викар Кох, 8 лет – младший брат
Эллад Фалек, 6 лет – племянник

Кроме того, семейство Кох обладает множественными родственными связями с местными благородными домами, в частности ветвями Вельдкох и Лотткох.

Образование – домашнее
Род деятельности – набожная аристократка на выданье

9. Способности и умения
Благодаря домашнему образованию Лаомедея получила знания в области истории, географии, философии, риторики и даже экономики. В целях «развития интеллектуальных способностей» девочка изучала эльфийский литературный язык, однако не особо преуспела в оном. Впрочем, постижение всех этих дисциплин было формальностью, и граф Кох не был против пристрастий младшей дочери к литературе, поэзии, искусствоведению и этикету.
Девушка исключительно хорошо выучилась всему тому, что «должна» делать просвещённая аристократка: она танцует, играет на арфе, поёт, пишет ровным почерком, рисует, держится в седле, вышивает и плетёт букеты.
Играет в шахматы, плохо.
Кроме того, Медее преподавали ведение хозяйства, управление слугами и самое главное, по настоянию отца, умение быть бережливой. Что первое время плохо укладывалось в молодой голове, ведь на заграничные шелка средств никогда не жалели.
Были попытки обучить барышню стрельбе из лука, но оные завершились знанием, как правильно держать оружие.
Знакома с основами медицины и оказания первой помощи, хотя пока что только в теории.
Не без посторонней помощи постигала Книгу Правды и учение о Едином.

10. Спутники
Вивиан Патти, 19 лет – дочь кастеляна замка, нанята лордом Кохом для охраны Медеи.
События девичества младшей леди Кох вынудили лорда Львиного Холма ужесточить присмотр за дочерью. Он обратился к воинственной Вивиан, что всю жизнь росла и работала в замке.
Принципиальная и прямая как стрела Вивиан с первых лет своей сознательной жизни мечтала о благородной воинской службе, что ей, разумеется, никто не мог даровать. Поэтому великодушное предложение Георфора Коха обеспечило лорда Львиного Холма верной и преданной собачкой в лице Патти. Она безоговорочно верна Медее, но в первую очередь «присягнула» графу.
До дня её назначения девушка неофициально тренировалась в фехтовании под руководством замкового учителя. Высокая и мощная, Вивиан была серьёзным противником для других учеников, а может быть, девчонка просто забавляла гвардейцев. Её прогоняли лишь в те редкие дни, когда лорд Холма приходил понаблюдать за тренировками.
Вивиан хорошо управлялась с мечом, а после назначения, когда она уже имела все права на тренировки, девушка стала показывать ещё большие успехи.
Ныне Патти сопровождает Лаомедею там, где вход закрыт для замковых гвардейцев (хотя это лишь формальность).

Ашиет Насим, 26 лет – личная служанка Медеи, одна из многочисленных дочерей олханского купца.
Была привезена Георфором на Львиный Холм четыре года назад вследствие заключения успешной торговой сделки и приставлена наблюдать за младшей дочерью. Для самых смышлёных обитателей замка, впрочем, не секрет, что первым делом лорд Кох приобрёл девицу для себя, а уже после удачно сложилось, что олханская красавица по пятам следовала за Медеей и при случае докладывала лорду Холма всё, что тому стоило бы знать о своей дочери. Особое положение перед Георфором не раз давало олханке возможность вести себя чуть более непринуждённо и даже дерзко, чем позволяла её должность. Ашиет подчас выражалась с ноткой насмешливости в сторону лорда Коха, но того подобное поведение скорее забавляло.
Олханка обладала типичной для своих родных мест внешностью: невысокая, худая, кареглазая, с бронзовой кожей и копной жёстких чёрных волос до пояса. Её экзотичный для Львиного Холма облик всегда привлекал Медею, а в последние годы младшая леди Кох даже заручилась идеей непременно посетить вольные города в ближайшую деловую поездку своего отца.
Спустя четыре года жизни в замке, к удивлению Ашиет, её отношения с Лаомедеей заметно потеплели. Её подчас умиляла искренняя доверчивость и наивность девушки – качества, столь несвойственные ей самой. Прозорливая и хитрая олханка не раз мягким советом, а то и незаметной манипуляцией выручала Медею, подсказывала, как поступить в той или иной ситуации.

11. Собственность и инвентарь
Собственные покои в замке и внушительное приданое.

12. Пробный пост
Пелена светло-сизых облаков превращала грубые полуденные лучи солнца в мягкое и слабое свечение, отчего Медее пришлось перебраться близко-близко к окну. Только так можно было хорошо рассмотреть ткань и сделать ровный, аккуратный стежок. Тонкие и ловкие пальцы девушки уже давно приноровились перекручивать иглу с изнанки, чтобы на рисунке не было заходящих друг на друга волокон.
У неё всегда хорошо получалось.
Лаомедея вышивала цветочный орнамент бледно-красной нитью, что в холодном свете пасмурного дня ползла по светлой ткани и коже девушки, словно тонкая струйка крови. Ловкие пальцы резко остановились, испуганные этим сравнением. Несмотря на необъяснимую тревогу перед видом крови, Медея часто вышивала красным, ибо лев Кохов любил алые краски.
Из младшей леди Кох выходила плохая львица.
Глубокий вдох проредил ворох неприятных мыслей, а несколькими мгновениями позже Лаомедея вернулась к работе. Тихое мелодичное мычание стало наполнять комнату. Запертый звук щекотал губы, но девушка решилась обличить его в еле слышную песню лишь спустя один куплет.
– М-м-м… Кетри, Кетри, тяжело моё сердце, Кетри, Кетри, разрывается моё сердце…
Уголки рта чуть приподнялись, ознаменовав торжество блаженного спокойствия. Да, Медея не просто любила петь, она нуждалась в этом, как мать в лекарстве, а отец в признании. Наверное, поэтому на чарующих церковных службах люди поют, но не танцуют. Есть в этом что-то особенное, волшебное или божественное, если угодно.
– Я буду целовать твоё сердце…
Блестящая игла ныряла в ткань с удивительной точностью. Быстрые и, казалось бы, слепые движения ни разу не задели пальца и не отступили от линии рисунка. Аккуратный переливающийся голос набирал силу, а Медея улыбалась.
– Приходи и садись рядом со мной…
Тяжелая, окованная железом дверь рывком отворилась, выпуская обрывки девичьего голоса в коридор. Кажется, Лаомедея уже знала, кто стоит на пороге. Немногие в замке умели столь бесшумно, словно кошка, ступать по каменному полу, а затем с невиданной прытью распахивать огромные двери. Будто приход был последним рывком, перед тем как мощные когти вонзятся в тушу обречённого животного.
– Звала.
Лаомедея аккуратно положила пяльцы на колени и неторопливо выпрямилась, предпочитая не отвечать сестре.
– Лорд-отец желает видеть тебя.
Мевасена умела говорить так, что мужчины не могли насытиться её речью, умела притворной лаской успокоить испуганное дитя, но с сестрой её голос всегда резал. Как холодное лезвие красивого клинка медленно резало мягкую ткань или, хуже, плоть.
– Немедленно, – спокойно заключила женщина и, возможно, не настроенная сегодня на свои игры, вышла из комнаты. Хотя, кто знает, может, партия начнётся там, в присутствии отца…

Кетри, Кетри, танцуй для меня,
Кетри, Кетри, пой сейчас для меня,
Пой и танцуй для меня,
Иди за мной!

Отредактировано Медея (Четверг, 27 августа, 2015г. 11:37:26)