Не стоит задавать вопросов, ответы на которые не хочешь услышать. Такого принципа всегда придерживался Элрэй, и сам же преданно их нарушал. В очередной раз, сетуя на судьбу, ему досталась не пыльная работа. Как для подмастерья ордена Серебряной Луны, такие задания были не в диковинку. Разыскать кого-то и не привлечь при этом внимания, кто может лучше.
Однако последние дни Лукас особенно ощущал давление на своей шее. Упрямое предубеждение, что все его попытки бессмысленны и бесполезны в очередной раз находили подтверждение в изъеденном иррациональностью мозгу. К слову, он до сих пор не принял «отставку» наставника, он не принял, того что судьба вертела им как флюгером рядом с наследницей дома Алхимиков, но так и не позволила ему хоть насколько–нибудь приблизиться к желаемой  тайне. В этом и многом ином он усматривал злой умысел, который приводил к единственному выводу, что во всем виноват он сам.
Возможно, поэтому берясь за столь простой заказ, он также сомневался найти нужного ему человека в указанном трактире, а все потому, что не спешил. По привычке он выбрал пеший путь, чтобы придаваться самоистязанию в одиночестве. С одной стороны его это раздражало, с другой, он словно самостоятельно саботировал любое начинание. Ощущение пустоты, что в последнее время особенно напоминало о себе, подкидывало поленья в Хаккаров огонь самоупреков. Где-то он злился на Нокса, в чем-то на Круг, и даже Единого, порой упоминал в нелестной форме, отчего сам же потом просил прощенье. Он верил, что проснувшись однажды утром, он будет точно знать, что нужно свершить или чего достичь, чтобы оказаться на вершине мира. Там, где он точно будет чувствовать как рыба в озере, где им будут восхищаться, и благодарно хлопая по плечу приговаривать какой он «Молодец». И тут же Лукас поддакивал себе ехидным внутренним голоском, что данный заказ это не то. Это скорее нечто обычное, обыденное, то за что благодарность и похвала настолько нелепы, что просто бесят.
И вот с такими мыслями он вошел через порог «Логова минотавра», скорее заставил себя войти внутрь. Птица осталась снаружи, а сам часовщик замер, когда дверь захлопнулась. Отчего-то стало не по себе и захотелось попросту убежать. К себе в монастырь. Промозглую, холодную, каменную крепость, где одна комната могла стать неприступной цитаделью.
Его внимание отвлекли голос встречающего и ароматный запах. Желудок напомнил о более прозаичных, но в тоже время важных вещах, как голод. Наверное, от того, на какое-то время из головы Элрэя вылетел заказ и прочие, прочие мысли, что терзали его по пути. Он объяснился, что хотел бы поесть с пути и  уселся за свободный столик и стал ждать, пока к нему не подойдет кто-то из работниц.

Лукас откликнулся на зазывания девушки и даже подарил ей улыбку. Он честно постарался сделать это искренне и непринужденно, но когда заурчал живот, смутился. Отчего скорее был озадачен. Сделав заказ (жаркое, хлеб и свежие овощи), он в очередной раз пробежался по заведению, в привычной легионеру манере, и жестом попросил девушку еще раз обратить на себя внимание:
- Мой друг должен был прийти сюда. Но мне кажется, то ли я его пропустил, то ли не внимателен от голода. В принципе, он обещал заехать сюда значительно раньше меня, его имя Филип Теренсон, может, где мелькал. Я буду признателен, если вы справитесь по поводу него у трактирщика, может он оставил какое-то распоряжение или еще чего.
На этот раз Лукасу удастся подарить улыбку надежды, кто знает, может даже очаровать девушку. В груди же сердце билось ускоренно не от просьбы или желания стать предметом ночных разговоров милых девиц, а скорее от стремления, чтобы все провалилось. Чтобы все закончилось, чтобы не пришлось разговаривать с Филипом, убеждать или тем более угрожать. Как было бы просто, если б только по одному желанию события происходили в той точности, как себе представляешь. Мечтания Часовщика завертелись как слаженный часовой механизм, и он уже впечатлительно наслаждался таким могуществом, изменяя миры и реальности по собственному желанию.

Итильена приехала в Илсэ четыре дня назад. В "Логове минотавра" она остановилась под вымышленным именем, не желая привлекать к себе внимания тех, кто мог знать её по прошлой жизни. С момента её поспешного бегства из столицы прошёл почти год, но Ита не исключала возможного интереса к своей персоне со стороны организаций, о которых редко говорят вслух.

При виде её вряд ли у кого-то сложилось бы впечатление, что эта девушка хочет остаться незамеченной. Она была облачена в платье из серебристого с чёрным орнаментом атласа, наверняка бывшее довольно дорогим, пока этот фасон был в моде, вот только было это в позапрошлом сезоне. Волосы прятались под обтянутым той же тканью арселе, украшенным по краю искусственным жемчугом, который даже дилетант не счёл бы настоящим. Одним словом, она казалась простолюдинкой, вырядившейся в честь какого-то праздника в лучшее, что смогла себе позволить. А так как никакого праздника не намечалось, то простолюдинка эта скорее всего была приезжей, для таких выезд в столицу уже сам по себе праздник. А вот на кого она не была похожа, так это на приёмную дочь и по совместительству ученицу Эйнора Соммерс, торговца редкостями и одного из лучших специалистов по незаконной добыче оных. Чего она, собственно, и добивалась. В довершение маскировки она наложила макияж чуть ярче, чем требовалось. Любой встречный смог бы описать, во что она была одета и как накрашена, но не её саму.

Все четыре дня в столице она занималась именно тем, чем чаще всего и занимаются приехавшие из глубинки барышни - ходила по магазинам, отдавая предпочтение ювелирным. На второй день она не удержалась и прошла мимо дома Эйнора. Дома не было, от него остался лишь печной остов, а соседние дома носили следы капитального ремонта. Но уже то, что посреди не самого бедного района города никто не пытается застроить пепелище, вселяло некоторую надежду, что хозяин этой земли до сих пор жив. Ите не хотелось думать, что земля не пошла ещё с молотка только потому, что адвокаты ждут визита наследницы. Её визита. Она не стала заходить в лавки на этой улице, поборов желание узнать какие-нибудь подробности исчезновения приёмного отца. Здесь её могли узнать.

В тот же день ей улыбнулась удача: она нашла наконец то, что сочла подходящим. Лавка была небольшая, но всё, что в ней продавалось, хранило, казалось, тепло рук авторов всех этих украшений и милых безделушек. Украшений было немного, но продавец обещал пополнить коллекцию через пару дней, и сегодня она посетила ту лавку вновь. Теперь, входя в таверну, она обеими руками прижимала к себе перевязанную подарочной лентой коробочку. Внутри лежал браслет в виде веточки с медными листьями и ягодами-бусинами из халцедона: янтарно-желтого, красноватого, зелёного. Она сама не знала, почему именно эта вещь показалась ей воплощением пожеланий Вестницы Кроваворукого. Эти самые пожелания в переводе на человеческий язык звучали почти как "привези мне то-не-знаю-что", но Судзуме почему-то верила, что угадала с покупкой.

- Добрый день, мисс Браун, - встречающий гостей парень помнил её, но Иту это не смущало. Он помнил лишь этот образ, который исчезнет, как только она покинет столицу. - Обедать будете наверху?

- Здравствуйте, - отозвалась девушка. - Благодарю вас, но я лучше поем здесь, - она окинула взглядом зал, выбирая свободный столик. Благоразумнее было уйти к себе в комнату и не высовываться оттуда, но ей не хотелось провести последний вечер в столице в четырёх стенах. Столик она выбрала рядом с тем, за которым молодой человек делал заказ официантке в надежде, что та сама заметит новую посетительницу и её не понадобится окликать. Аккуратно подобрав многослойную юбку, Итильена устроилась за столом, поставила на него коробочку и принялась крутить её кончиками пальцев в ожидании своей очереди на внимание официантки.

Отредактировано Итильена (Воскресенье, 1 ноября, 2015г. 03:04:18)

Постоялый двор. Таверна, кабак, харчевня или даже корчма. Какая разница? Всё тлен, везде всё одинаково. И даже если на постоялом дворе одни лишь аристократы размещаться будут, а цены в нём взлетят до небес слепя своим золотым блеском тех, в чьи руки попадают деньги ... всё всё-равно останется неизменным. Обитель греха, место где царят пьянство, полным полно распутных девок, и множество людей лоснятся потом взирая на не шибко прикрытые телеса обслуги. Ведь каждый хозяин желает услужить своим посетителям, он лобызает перед ними, стелится, шпыняет служек заставляя их работать быстрее. Быстрее, быстрее, быстрее...
Тлен.
Хороший денёк, приятная во всех отношениях погода. - Вот что занимало мысли Грока, когда он открывая дверь в данное заведение вошел внутрь. Как выглядел сегодня этот, вне всякого сомнения, "видный" человек? Треуголка, в ней павлинье перо, на ладонях шелковые перчатки, а камзол пурпурного цвета был шит золоченой нитью и еще громче заявлял, что перед вами "дикое дитя" дорвавшееся до дорогих лавок и тут-же разрядившего себя словно попугая. Зелёная рубаха под камзолом и белая шляпа, кхм, простите, треуголка(!), а еще красные сапоги до колен, на манер охотничьих, широких и вполне свободных. В таких прекрасно упираться в стремя загоняя кабана, а-ли кого покрупнее. Общий вид дополняла синяя, замшевая кобура на коричневом ремне сыромятной кожи и винтовка, которую этот "дубина" нёс на плече. Хотя, нет, конечно-же он нёс на плече нииримский ковёр*.  К слову, оружие этот одноглазый ... Что? Я разве не говорил? Нежного розового цвета повязка скрывала одну из глазниц пожаловавшего в трактир паренька. И да, совсем забыли, уж простите. Серьги в ушах, в каждом по три, ну ладно ...уговорили, в правом пять!
И вот, с револьвером в замшевой кобуре, и ви ... кхм, снова приношу свои извинения, с нииримским ковром на плече, расцветастый до нельзя Грок, а как здесь его знали Габриэл Содис, мелкий безземельный аристократ, (да и вообще чудной какой-то) прошествовал на верх, в одну из комнат снятую им с неделю назад и просто швырнув ковёр на пол, вышел так сказать "в свет". Там же он, как истинный идиот своего образа пробежался взглядом по публике, вздохнул и ... опустившись за один из столиков позвал трактирщика, или кто там принимает в этом местечке заказы на пожрать, да выпить, как полагается истинному ... клоуну конечно-же, а вы о ком подумали? Револьвер в кобуре и то наверняка при выстреле выбрасывает из дула флажок с надписью "Пыц дэт их", что якобы означало на орочьем - вы умерли ... глупые театралы, но наоду нравилось, наверное.

*Великолепная вещица знаете-ли! Вся такая цветастая и пушистая, ну да, что это я ...

Отредактировано Грок (Воскресенье, 8 ноября, 2015г. 15:24:08)

Шум таверны бессильно утопал на дне полупустой кружки эля. Ведьмак задумчиво разглядывал пенный напиток, блуждая где-то глубоко в дебрях своих мыслей. Ему виделись дни прошлых побед, кровавых и жестоких, ужасных и опустошительных. Каждый бой, каждая схватка с монстром - это тяжёлое испытание, не только для тела, но и для души. Каждый труп, каждое убиенное чудище - это ещё один шаг к искуплению, ради которого ведьмак продолжает жить и промышлять своим ведьмачьим делом. Сейчас же, уединившись за добротно сколоченным столиком в очередной таверне, ведьмак не просто заливал душу спиртным в поисках забвения, нет - он молился, молился своему богу в своём храме, рассказывая ему об очищающих тяготах пройденного пути.
Достав из потёртой сумки медальон в виде волчьей морды - не ощерившейся в недобром оскале, как начищенная до блеска застёжка на наплечнике доспеха, но грозно смотрящего вдаль, выискивающего достойные возмездия жертвы Непрощяющему Богу - ведьмак держал его свободной рукой и любовно приглаживал, выпивая и вспоминая события недавних дней. То был не просто жест ласки к любимой вещице - ведьмак верил, что так его слова будут услышаны и Нацматом, и убиенным безымянным братом. Он хотел рассказать им о том, что жизнь его не проходит впустую, а долг и верность богу и обещанию неустанно блюдётся.
- За Т`Хаарак с Лысых холмов. - Ведьмак поднёс кружку к бледному, измождённому лицу и залпом осушил её. - Упокоилась злобная тварь.
Судьба свела ведьмака с гончей близ Сторожек, где он остановился на проживание у сельского старосты. Селяне с неожиданной радостью приняли ведьмака да потчевали того лучшей едой с таким усердием, что у Ивира не осталось сомнений: дело идёт к заказу. Так и было: оказалось, что в округе люди давно уже не выходят на улицу после заката, а бродячие торговцы и просто неудачливые путешественники, бродящие по округе в поздний час, нередко пропадают. Потом, конечно, многие находятся, но далеко не целым куском, а зачастую и вовсе в виде окровавленных ошмётков одежды. Какая-то тварь жадно пожирала людей вместе с костями и потрохами. Что поделать - награду обещали приличную, да и дело это благое, убийцу умертвить - принялся ведьмак за работу. Сперва опросил крестьян, да только толку от этого было немного - каждому мерещилось что-то своё, а некоторые и вовсе наговаривали на соседей, мол, воочию видели как оный чудищем злобным по ночам обращается. Осмотр мест убиения принёс куда больше пользы: конечно, все следы давно исчезли, да вот только приметил ведьмак интересность одну, став на карте места эти крестиком помечать - так или иначе, всякое смертоубийство свершалось близ холмов, что лежали меж лесом и речкой. Учуяв неладное, ведьмак поступил истинно по-ведьмачьи - провёл несколько ночей в блуждании по этим холмам, вызывая всякое внимание чудищ на свою персону. Этот безумный ход объяснялся довольно просто: Ивир не желал появления очередных жертв и - напротив - желал встретиться с тварью на пике её активности. Благородство, безумство воина и жажда серьёзной битвы порой брали над ним верх и заставляли идти на такие отчаянные меры. К счастью, встреченная им гончая оказалась, пусть и довольно крупной, особью-одиночкой, справиться с которой было задачей недолгой. Быстрый бой, увы, оказался отнюдь не простым: тварь проявила особую свирепость и без передышки атаковала ведьмака, то и дело норовя прокусить клёпаную броню своими огромными клыками. К её неудаче, это лишь раззадорило Ивира, и вот уже он, с пеной у рта и бешеным блеском в глазах, принялся неистовствовать, в скорости сравнявшись с диким зверем. Одним ударом он разрубил мясистое тело ужасного монстра напополам, ринув навстречу огромной пасти в момент атаки. Казалось, на этом бой и законен, но звериная сущность ещё некоторое время держала верх над рассудком, заставляя ведьмака ещё с десяток раз пройтись по безжизненному телу мечом. Остаток ночи он, нисколь не раненый и очень довольный, ходил по свежим следам гончей, выискивая её логовище. Внутри широкой норы, в коей Т`Хаарак имела несчастие разместиться, не оказалось щенков, и ведьмак, отомстивший за убиенных и спасший невинных, с чувством удовлетворённого долга отправился в деревню за справедливой наградой.
Воспоминания лились рекой, переходя сначала в священный амулет, а уже оттуда - в уши его прошлых хозяев и самого бога. В то веровал ведьмак, наливая из бутыли очередной стакан пенного напитка. Скоро он вновь отправится на большак в поисках возмездия, смерти и звонкой монеты, но пока он здесь - пьёт, молится и отдыхает как телом, так и душой.

Гроку принесли еду. И он, довольно чавкая и обсасывая жирные, от истекающей соком свинины, пальцы оглядывался по сторонам. Еда в горло шла с великолепным успехом. Слюни так и текли обволакивая собой нежные кусочки запеченного мяса. Одноглазый жрал с нескрываемым удовольствием. Но вот последний кусок был проглочен, в ладонь удобно легла кружка из которой он с превеликим удовольствием залил в себя светлого пенистого эля. Сыто рыгнув, одноглазый пробежался взглядом по местным посетителям. второго "хищника" он приметил сразу. Но виду не подал, да и зачем? Малоли кто и зачем оказывается на постоялом дворе? Может у этого рубаки сегодня счастливый день. Хотя, конечно же наверняка он заслуживал справедливого наказания, только за что? Это еще можно было узнать.  Но надо ли? Хотя ... а почему бы и нет?
Разноцветный аристократ Поднялся из-за своего стола и двинулся в сторону ведьмака по пути он шлёпнул одну из официанток по упругому заду и расплывшись в улыбке предложил "красавице" принести ему и вон тому здоровяку по кувшину вина. Только не разбавленного - шепнул он ей на ухо - а то я тебя познакомлю с моим малышом.
КТо именно был его малышом Габриэл Содис конечно-же не сказал, оставив заливающуюся краску девицу выполнять заказ, а сам уже присаживался к ведьмаку.
- Здаров здоровяк. Ты откуда такой огромный? - Он оценивающе посмотрел на него с наглой усмешкой - уж не из бандитов ли будешь? - переходя на заговорщецкий шепот, Грок наклонился вперёд опираясь на согнутую в локте руку. Вторую он правда держал под столом, для подстраховки, а то малоли? кто знает чего можно от такого амбала ожидать.
- Добыча хороша была, да? - скалясь продолжил он - да ты не пугайся, Старина Габриэл тебя не выдаст. Рассказывай, а я тебя угощу так и быть. Люблю знаешь ли кровавые истории - с видом человека который в действительности до дрожи в коленях боится крови и даже когда палец поцарапает - в обморок падает, заявил Грок.

Шум и суета в таверне шли по нарастающей. Вновь и вновь прибывающие гости рассаживались за россыпь тяжёлого вида дубовых столов. Свободных мест становилось всё меньше, толпа росла, и вот уже даже юркие официантки с трудом лавируют меж многочисленными посетителями. То, что скоро уединение ведьмака будет нарушено, оставалось вопросом времени. Вот только пока никто не оказывался достаточно смел чтобы подсесть к сурового вида воину. А сам воин меж тем продолжал перебирать в памяти события прошлого, хорошенько сдабривая их обильной порцией эля, и оттого не обращал внимания на окружение.
Тем пуще было его удивление при виде подсаживающегося напротив разодетого франта. Ведьмак не слишком разбирался в моде, но даже он не мог не отметить... цветастости его одежд. Тот самый франт, видно, перепутал его с разбойником, но ведьмак, вопреки своему обычно крутому норову, не прогневился: эль приятным теплом растёкся по телу, даруя доброе расположение духа и охоту к беседам, в то время как волк на амулете пристально следил за ведьмачьей душой. Портить момент близости с богом приступом гнева Ивир бы не посмел.
- Не трофей то. - Ведьмак любовно глянул на амулет. - А бремя. Священный волк Нацмата, рыщущий в поисках возмездия. - Амулет выскользнул из ладони и повис, покачиваясь, на цепочке. Ивир неотрывно глядел на него. - Выискивает и воздаёт...
Из прострации его вывел стук полных кувшинов о столешницу. Раз уж франт раскошелился, отчего б и не поговорить с ним. В такой-то славный день.
- Я Ивир. Ведьмак. - Грубый бас приобрёл довольные и даже слегка дружелюбные нотки. - И я поведаю тебе историю. - Ведьмак чуть откинулся назад, потирая руки перед тем, как налить себе вина из кувшина. - Слышал ли ты о Борглоте, биче Бриарского леса?

Грок по началу даже опешил. Такого ответа он никак не мог ожидать. Вот так вот запросто, просто взять и признаться первому встречному, что он видите-ли слуга Нацмата. Предпочев и вообще сделать вид, что пропустил эту информацию мимо ушей он попробовал просмаковать имя, которое назвал ведьмак.
- Борглот, Борглот ... - после чего отрицательно качнул головой и решив себе тоже налить потянулся рукой к кувшину - Нет, друг мой, не слышал. Он наверное пил кровь младенцев и завтракал девственницами? - Одноглазый даже выгнул бровь, слегка улыбаясь, словно бы предвкушая кровавую историю.
Погодите, стоп, стоп, СТОП!!! Ведьмак? Что-же с тобой приключилось парень, что ты отринул веру предков и уверовал в справедливость? Неужто упырей стало жалко?
Но делать было не чего, дело было вечером. Из Илсэ парень собирался отчаливать не раньше чем утром. в городе Вир его внимания требовал один алхимик, решивший, что контрабанда дровийских ядов - слишком прибыльное дело, что-бы из-за его противозаконности отказаться от обилия золота. И за это его требовалось наказать, но увы, у властей не было доказательств, а если и были предприимчивый зельевар наверняка купил молчание стражников.
Да! точно! Я слышал разговоры в обители. О тебе говорили жрецы. Но я думал что это бредни стариков, однако вот же. Ведьмак. Верующий в справедливость. Почти фантастика. Хех! Кому сказать не поверят.
Вино с журчанием принялось наполнять кружку Габриэла, а после оказалось рядом с губами. Терпкий аромат крепкого и не разбавленного вина дурманил голову паладина. Такого кувшина ему определённо должно было хватить, что-бы надраться в дрова. А собственно именно этого Грок и желал. Просто надраться, да послушать байки.