Релеменил покорно поплёлся вслед за Плащом. То, как на него зыркнули, ему скорее не понравилось, но бывало и хуже... В конечном счёте, он не принимал это к сердцу ближе, чем хотя бы даже избранный сводником темп. А темп требовал, чтобы маг перестал вышагивать медленно и степенно, как павлин в период брачных игр, и тоже поспешил.
Хотя, быть может, кто-то просто по причине дурного настроения ищет, за какую бы провинность вложить ненависть ко всем окружающим в кого-то конкретного.
– Да, – просипел маг в ответ на хриплый вопрос. Он молчал почти всё утро, так что передразнивание получилось как-то само собой.
«Спасение Ариолана» – звучало, конечно, очень, очень громко. Но волшебникам порой приходится иметь дело с вещами, которые, так сказать, «во плоти» достаточно точно описываются чьими-то очень громкими и напыщенными комментариями.
– Не ошибётесь.
Увязать Кассерин и болезненное состояние матери Сантивала было нетрудно, а означенное сообщество... гм... в принципе, вполне могло было быть школой лекарей со спиритуалистическими замашками. Сельвиар почитал лекарей и уважал спиритуалистов, но помесь тех и других – звучит несколько небезопасно. И самую малость диковато.
– Я всё понимаю, но мне нужно знать, куда мы идём и зачем там я, – ровно произнёс маг, держась рядом и чуть позади от Лигароса. Весьма насущный вопрос, между прочим, если вдруг на улице тебя хватает под локоть какой-то охотник за духами и тащит куда-то, приговаривая нечто о спасении города, государства, мира во всём мире. Более насущен лишь вопрос: «Не за моим ли духом охотится этот охотник?»

Пока колдун решал, стоит ли послать Лигароса к Хаккару и пойти своей дорогой, или всё же проследовать за ним до конца и, быть может, выслушать нечто интересное, тот успел доковылять до небольшого домика – по виду, как раз такого, который торчит в городе только для исполнения функций конспиративной квартиры. Пожав плечами, Рель с напускным спокойствием вошёл внутрь – но мозг его оставался в напряжении, будучи готовым в любой миг начать разбрасывать вокруг себя убийственные заклятья.
Впрочем, ничего такого не понадобилось даже после того, как они прошли через пару пыльных комнат и уселись за кошмарно пустым столом. Видать, совсем не было времени на то, чтобы обставить тайную встречу получше и затащить пачку третьих лиц для отвлечения внимания шпионов.
«Кассеринец» говорил – «элладорец» слушал, не перебивая, отмечая и нотки возбуждённости в голосе, и оттенки синдорейности в глазах проводника. Безусловно, желание защитить гипотетических эльфов в храме (и одного из них – в особенности) в первый миг охватило его в значительной мере. Но всё же Каретары «усыновили» его в том числе и за способность выдыхать и начинать анализировать, независимо от обстоятельств.
– Полагаю, времени у нас в обрез... – проговорил Релеменил, с опаской водружая на стол один локоть (кажется, он не должен был стать белым от пыли после этого). – Так что к делу. Какие подробности можете сообщить о ритуале, о Гъярхоре, о чём угодно? С чего сделан вывод об одержимости? Говорите, даже при благоприятном исходе ритуала могут быть жертвы – намекаете, что в деле замешано... э-э...
Маг замялся, но лишь на мгновение. Кажется, когда говоришь с полукровкой в какой-то грязной каморке, на ходу планируя убийство жены таор'ланадара, одержимой некой сущностью, дискутировать о сортах и школах магии несколько неуместно.
– Ну, всякое экзотичное чернокнижие. Магия крови, к примеру.
Это были далеко не единственные вопросы, но с этого, пожалуй, стоило бы начать... Стоило, учитывая обстоятельства, а также то, что «времени в обрез».

- Иди, я справлюсь, - девушка чуть сжала предплечье жениха, пытаясь поймать его взгляд. – Ну же!
С ней-то всё было хорошо, а вот переживания о матери были заметны у Элебора даже для не знающего его эльфа. И Линдэлин очень не хотелось бы, чтобы он предпочел вместо помощи родителю отдавать дань манерам и их игре. Возможно, после, но точно не в этой ситуации.
С помощью или без, но девушка поднялась и оглядела валяющиеся неподалеку осколки. Случившееся было неожиданно и гораздо более пугающее, чем по краткому рассказу жениха. Одно преимущество – неуместное волнение и нервозность прошли, оставляя ясность мысли и некоторую неподобающую леди собранность. Ей бы полагалось сейчас бледнеть, да качаться на ветру после пережитого страха, а эльфийка вместо этого настороженно оглядывает окна, аккуратно переступает между осколков, подобрав подол платья.
- Verum.
Кольцо на средней руке вспыхнуло слабым зеленоватым отблеском, выискивая в окружении эльфийки враждебные намерения. Линдэлин оставалось надеяться, что Сантивалы не сочтут её осторожность неуважением. Но прошлое стечение обстоятельств оказалось вполне себе целенаправленной атакой, а сейчас подле неё не было мага, способного оградить в случае опасности.

- Это изумительно! – с восхищением отозвалась эльфийка и с новым интересом взглянула на статуи. – Я вот создавать ничего не умею. Лишь воспроизводить уже чье-то творение. Игрой, например, - снова обернувшись к Дареону, она пояснила: - На фортепиано.
После того как все расселись, Линдэлин обернулась к Элебору. Видно было, что случившееся с Веалаей и разногласия с братом поколебали его спокойствие, а предстоящее вызывало нервозность. Может, даже от неуверенности её партии в этой встрече.  Ощутив беспокойство, она потянулась, касаясь его руки, и с немым вопросом вскинула бровь.
Голос таор’ланадара привлек её внимание, заставляя выпрямиться обратно.
- Дорога меня уже давно не тяготит. Элладор понемногу готовится к зиме; когда я уезжала, слышала про магов, отправившихся обновлять руны  в порту. М-м-м… У Звезд Ириолиса в Воздушных садах уже появились бутоны, что уже вызвало дискуссии о ранних холодах. – прервавшись, чтоб взять бокал вина, Анадорна ровно продолжила. – Здоровье брата снова пошатнулось. Он хотел выразить сожаление о своем отсутствии лично и просил меня уточнить, когда вам будет удобно связаться с ним.
Слабое здоровье, что не всегда позволяло Элиссэлу совершать долгие поездки – всего лишь прикрытие его нежеланию покидать укрепленный дом. Мнительность брата росла от года к году, а его самочувствие и впрямь пошатнулось после 98-ого. Только вот таор’ланадару Флавиэль знать о таких нюансах не обязательно.
- Полагаю, он приложит все силы, чтобы суметь полюбоваться мной с Элебором под сенью ителлира.
Пригубив вина, девушка отставила бокал в сторону и улыбнулась в ответ на комплимент. Однако заявление, последовавшее за ним, привело её в замешательство.
- Рассказать… - растерянно пробормотала Линдэлин.
Она протянула руки вперед, кистями касаясь стола и неспешно, один за другим, сцепила пальцы рук, соприкасаясь подушечками – жест задумчивости, перенятый у брата. Эльфийка готовилась к разговору, однако простое «расскажи о себе» вызвало резонанс – леди Илинелльдар привыкла к тому, что её собеседники либо знали о ней всё, что ей угодно, загодя, либо не обладали должной наглостью для подобных вопросов. Как только большие пальцы соприкоснулись, лицо девушки просветлело. Она бросила лукавый взгляд на Элебора, как бы предлагая присоединиться к грядущей шалости, и обратилась к Аллатору:
- Я родилась и провела детство с матерью в «Крыле» - руки разошлись полукругом, являя зрителям миниатюрную иллюзорную копию двухэтажного коттеджа, три стороны которого были укрыты лесом. Правая рука Линдэлин двинулась дальше и на освободившемся участке стола появилось выровненное поле, на манер стрельбища, виденного тут же. Только оно было однотонным и, навскидку, раза в два больше. Противоположный от дома край ознаменовывался конусообразной башней, втрое превышающую высоту дома. Со второго яруса монолит стены нарушался и был испещрен многочисленными полукруглыми отверстиями до самой крыши, удерживаемой столбами над открытой площадкой последнего яруса. Потратив еще две секунды на то, чтоб сосредоточиться и закрепить иллюзию, Анадорна продолжила: - Дом располагается в стороне от Элладора, но в пределах княжества, поэтому отец и брат часто навещали нас. Полагаю, для них каждый такой визит был той еще отдушиной – отдых от дел и городской суеты в кругу семьи.
Эльфийка тихонько выдохнула  и башня ожила – из многочисленных окон выпорхнули миниатюрные пернатые обитатели как минимум четырех пород голубей, разбавляемые парочкой сов. Одна из птиц отделилась и направилась к эльфийке, увеличиваясь в размерах. В это время вся прочая иллюзия померкла и, когда голубь в натуральную величину – больше полуметра от кончика клюва до перьев на хвосте - вспорхнул на руку Линдэлин, стол оказался чист.
- Это неяр тандар. Его вывела матушка, при моем деятельном участии. – Линдэлин глухо и коротко свистнула, и бурый голубь снялся с руки, после чего облетел круг над головами собравшихся, сопровождаемый менторским голосом: - Почтовая порода, предназначенная для холодных земель, выносливая не только для длительных перелетов, но и перед сменой климата. А так же, - девушка выдержала триумфальную паузу, после чего с гордостью произнесла, - защищенная от магического вмешательства анималистов, друидов и химерологов. Я лично проводила испытания, в 97-мом году отправившись в экспедицию на север. Корабль был ужасным, что омрачило путешествие, но оно стоило того. Эта птица – пока что моё единственное полноценное достижение. Пока.
Широко улыбнувшись, девушка оторвалась от собственной иллюзии, позволяя ей исчезнуть на очередном вираже, и обвела взглядом Сантивалов. Она не собиралась производить впечатление своим магическим искусством – слишком посредственен был результат по её мнению. В конце концов, даже при условии юного возраста, она слишком мало времени уделала этой науке. Скорее сейчас эльфийка к ней прибегла, поскольку ощущала себя слишком растерянной для полноценного рассказа.
– Как вам должно быть известно, последние четыре года я занимаюсь представительством Дома в Элиоране. Работа довольно монотонная, однообразная, но и там есть свои преимущества, - Несколько широких пасов руками, резкая фраза, и уже вся комната преображается, оставляя неизменными стол, да кресла с участниками. Они оказываются на балконе, ширины которого хватает ровно на их компанию. Простые и немного гротескные перилла снижаются по воле Линдэлин, открывая вид на Дивные Сады, утопающие в закатных лучах. Девушка глубоко вздохнула, ощущая легкие нотки цветочного аромата и, незаметно для Аллатора с Дареоном, затемнила движением руки стеклянную дверь за их спинами, сквозь которую виднелся её кабинет со столом, заваленным бумагами в полнейшем бардаке – воспроизведение по памяти было сопряжено с излишней достоверностью. – Я предпочла не говорить о своих личных качествах, ведь любой рассказ окажется всего лишь предвзятым мнением заинтересованной стороны. – усмехнувшись, она завершила речь, в то время как очертания залы снова начали проступать – Отдыхаю я не часто, зато основательно. Предпочитаю ездить куда-нибудь подальше. Однажды надеюсь набраться смелости и посетить Северный архипелаг.
В качестве завершающего штриха на раскрытой ладони, после нескольких манипуляций появилось точное изображение картины вулканического острова, виденное ею однажды. Пара штрихов и изображение становится объемным, свинцовые волны приходят в движение и до присутствующих доносится приглушенный рокот.
- Я вообще люблю море.
Картина сменяется иным пейзажем - более близким восточным берегом Сельмириона. Отвесный высокий утес с полосой земли, на который денно и нощно волны совершают набег, двигаясь от бледного девичьего запястья. За ним виднеются верхушки эльфийских деревьев. Среди них затерян и остров полуразрушенной башни, восстановительные работы которой наверняка уже завершены небезызвестным магом. Впрочем, с этого ракурса её не видно, да и Линдэлин на страже собственной магии, чтоб не дать Сантивалам увидеть лишнего.
Дверь в гостиную открылась, впуская нового участника на мизансцену. Эльфийка дернулась, теряя концентрацию, и иллюзия лопается подобно мыльному пузырю.
- Прошу прощения, - сконфуженно пробормотала Линдэлин и потянулась к вину, ощущая дискомфорт.

Отредактировано Линдэлин (Воскресенье, 1 апреля, 2018г. 19:37:46)

Линдэлин могла бы мысленно посмеяться над попыткой подкупить её, особенно при учете того, от сколь высокой персоны она исходит. Однако девушка была действительно подкуплена и очарована перстнем, что сейчас украшал её палец. Равно как и формой – хотя камень был слишком громоздким для её вкуса - так и содержанием. Насчет «любящих сердец» у неё были весьма резонные сомнения, но парные кольца, связанные магически, были ценны и без воплощения красивой легенды . А уж возможность знать, что с твоим супругом всё в порядке или, напротив, вовремя узнавать об опасности – это действительно дорого. Особенно для их отношений, отдающих больше деловитостью, нежели сентиментальностью.
Она с восхищением в глазах встретила очередной взгляд жениха и напомнила себе о том, что надо почаще смущаться от столь пристального и дорогого сердцу внимания. Хотя, может, их влюбленность уже переросла это? Эх, им определенно нужно было обсудить детали.
- Благодарю, таор’ланадар. – тихо и взвешенно ответила эльфийка. – Этот дар очень ценен для меня.
Хотелось бы донести мысль о том, что она ценит прежде всего предоставленную возможность и оказанную честь, но это слишком долго, если говорить не прямо и грубо, а в глазах Аллатора уже мелькает нетерпение. Поэтому Анадорна покорно встала и покинула гостиную, при выходе опершись на предложенную женихом руку.
Почерпнутых за последний час мыслей и наблюдений хватало с лихвой для того, чтобы она не подпрыгивала через шаг, в нетерпении пытаясь вызнать, куда же её ведут. Тем более, что напрашивался вполне очевидный вывод : знакомство с единственным членом семьи, которому она до сих пор не была представлена. А заодно обсуждение деталей в присутствии больной для завтрашнего ритуала.
Однако присутствие посторонних в догадку не вписывалось. И, благо, Элебор счет нужным предупредить её о госте, иначе удивление эльфийки было бы слишком затяжным и очевидным. Сейчас же, при виде знакомого силуэта ей хватило выдержки и самообладания, чтобы сохранить лицо, хоть встреча до того и казалась отдаленной завтрашним днем.
Линдэлин невольно сжала руку Элебора чуть сильнее и торопливо сместила взгляд, чтоб не начать выискивать в маге ответы на десяток возникших вопросов - ненужный интерес при данных обстоятельствах. В конце концов, не для того они в последние полтора года ограничивали себя во встречах, чтобы она могла потешить собственное желание поглазеть на Релеменила, опираясь на руку жениха.
Девушка так сильно зациклилась на том, чтобы сдержать эмоции от вида одного эльфа, что к облику Веалаи оказалась не подготовлена полностью. Стало очень сложно негодовать на жениха за грядущие неловкие минуты, видя источник его столь сильного беспокойства. Рука скользнула по мужскому предплечью вверх, следуя за искренним сочувствием. Боги, как тяжело, наверное, Сантивалам было наблюдать за увяданием эльфийки! Элебор явно преуменьшал, говоря об её состоянии. А может и не желал видеть, в надежде на спасение любимой матери.
Линдэлин подняла вопросительный взгляд на Элебора, как за тем, чтобы удостовериться, что её скромная роль не требуется в официальной части, так и для того, чтобы убедиться, что ему её сочувствие не покажется излишним или неприятным.

Поначалу к нервозности, что преследовала эльфийку на протяжении всего знакомства с Сантивалами, прибавилось раздражение от заботы Элебора – Линдэлин была уверена, что держит себя превосходно. Следом появилась неловкость от осознания того, что ей предстоит завтра наблюдать сугубо семейный ритуал, где посторонним лицом может оказаться разве что жрец. Отличный жест доверия и лучший способ показать одобрение помолвки, однако Анадорну всё еще коробила мысль о том, что скоро эти малознакомые эльфы станут её семьей.  Так что присутствие Релеменила, вопреки ожиданиям, стало не основной причиной внутренних метаний девицы, а скорее дополнительным фактором, из-за которого стена над головами почтенных жрецов порой удостаивалась совсем уж мрачных взглядов.
-  Не слишком ли много надежд на то, что один чародей сумеет с ней управиться?
Линдэлин воспользовалась случаем и тоже одарила взглядом обсуждаемого чародея. Но рвение, с которым её жених заступился за кандидатуру Каретара, внесло свою долю напряжения и настороженности к общему состоянию, а также сместило центр внимания. Что вообще затевает Элебор, ставя на кон свою репутацию перед семьей (а тут явно с этим было некоторое напряжение), чтобы обеспечить малознакомому магу исключительность участия в ритуале, который призван для поправки здоровья его горячо любимой матушки? Или что, в связи с грядущим браком, у Флавиэля теперь все кандидатуры удостаиваются доверия в зависимости от степени расположения невесты? Не то, чтобы эльфийку не устраивал такой расклад, однако старое доброе собеседование явно пошло бы на пользу делам Элебора.
«Ох, а вот и собеседование», - Линдэлин проследовала за эльфами.
Подняв руку в упреждающем жесте, она наскоро, в пару жестов окружила их барьером, заглушившим всякие звуки. Недовольно поморщившись, девушка скорректировала заклинание в одном направлении, позволяя приглушенным дверью звукам из гостиной снова касаться их троицы. 
- Нас не подслушают.
Линдэлин коротко кивнула в ответ на замечание Элебора. Она не знала, что будет звучать уместно в ответ. Надежда на лучшее явно осталась позади, если Сантивалы из всех магов и лекарей Сельмириона обратились к жрецам. Набожность и влияние Сильветтары действительно могут оказать благотворное действие на госпожу Веалаю, но в том то и дело, что могут и не оказать.
Впрочем, вывел их Флавиэль явно не для того, чтобы излить душу. И если только грядущий разговор не предложенное им ранее неловкое «Давайте поговорим о занимательной ситуации, в которой мы все оказались», то эльфийка может без зазрений совести воспользоваться моментом и всё же потешить вспыхнувшее ранее желание пристального созерцания.