Кельминэль улыбается. Неподдельно, широко, открыто и в какой-то мере хищно. Эти неожиданные ноты откровенности всегда нравились ей, даже когда не льстили самолюбию. Настоящие враги ничего не скажут вам в лицо. О, в этой чудной златокудрой головушке и правда мелькали мысли о побеге! К прорицателю не ходить: в этом возрасте всем приходит идея узнать, что же уготовила тебе судьба, кроме родственных связей. И хвала богам, если эта мысль посещает в подростковом возрасте, а не окрепшую уже личность, серьезно способную натворить тех еще бед.
Остается, впрочем, только надеяться, что девчушка предпочтет побег вмести со своей невольной спутницей и не станет портить своим своенравием послужной список офицера.
Налетевший ветерок приносит внезапную свежесть и яркий цветочный аромат. Словно напоминая: куда бы не вела эта дорога, мир вокруг намерен цвести и благоухать с ними или без. С беспрекословной послушностью Кель одевает свои ботинки и черной тенью стремится за юной Леди. Где-то там в глубине сада под высокими арками деревьев курсирует стража Дома Анадорны. Они вооружены до зубов, отлично подготовлены,  и в целом приятные ребята. Но таким латным рыцарям из добрых детских сказок, увы, не поспеть спасти прекрасную барышню и главную героиню этой истории. Несколько раз за эти пару недель Нэрри видела черноволосую фигуру, прячущуюся за густой растительностью, стоило им приблизиться. Она не успевала рассмотреть ни лица, ни одежды толком, но по движениям можно было понять: незнакомец ни боец и тем более не наемный убийца. Скорее проходимец или просто обожатель. Но об этом прелестном факте она предпочитала молчать, чтобы не напугать еще больше из без того попавшую в сложное положение Линдэлин. Однако Кель не отпускала девушку от себя и на пару метров.
Далекое мелодичное пение птиц да шелест листьев на ветру прекрасно заменяют утренний разговор, давая погрузиться в собственные мысли. Итак, следователи расплели очередной волшебный узел, что должен был колдовством скрыть трагические события того вечера. Образы открывшиеся им все еще были отрывочными, местами мутными. Уже известно, что таор’ланадар был отравлен едой. Известно, каким блюдом и даже кто его ему принес. Но вот откуда попал туда яд? И что самое главное, какой же это именно был яд. Медики проводили у кровати Элиссэла круглые сутки, но Кель прекрасно понимала: если эта информация не  найдется семье можно надеяться лишь на милость Богини.
Альданор – приятный дотошный юнец, занятый этим делом, с похвальной скоростью рассказал Кельминэль о их новом открытие. Смотрители Прошлого отчетливо увидели образ пузырька, с помощью которого подмешивали яд мужские руки. В достоверности увиденной картинки господа не сомневались и теперь прикладывали все усилия, чтоб увидеть кому же принадлежали пальцы. Вот только Нэрри смутили не руки, а высеченный на пузырьке символ. И хоть иностранные языки не были ее сильной стороной, узнать к которому относится этот знак не составило бы труда и малому ребенку. Но… В мире столько ядов! Столько способов лишить жизни хрупкий сосуд с кровью! Зачем же оставлять такую «подпись»?!  Во всем королевстве наберется от силы пара десятков шайя. Пользоваться таким флаконом – это же почти приглашение к себе домой королевских дознователей! Провернувший такое, должно быть, хотел отвести от себя внимание и поднять громкий шум вокруг этого дела. Тогда врага следовало искать среди самых приближенных, а еще сообразить: кому выгодна такая шумиха?
Чувство замершего за углом врага настегает Кель. Особая собранность и краткость движения неизгладимо меняет ее шаг, рожают острый взгляд, стремящийся пронизать весь сад. Слишком плохой обзор. Слишком рискованная близость с высокими голубятнями. Ее настигает желание увести девчушку в какую глухую деревню, что было б несомненно великолепной идей, если б не все «политические» обязанности опустившиеся на ее хрупкие плечи. Одним быстрым  движением Кель нагоняет свою подопечную и ровняется с ней.
Если задуматься, подстава выглядит столь очевидной, что темные пройдохи вполне могли ей воспользоваться. Чем же тогда Элиссэл мог не угодить шайя?
- Линдэлин, а кто эти ребята, что расследуют дело? Они же из Анадорны все? Из вашей семьи? Один из них кажется мне таким… Учтивым.
Нэрри на мгновение чуть опускает взгляд, и смущение касается ее бледных щек. Отработанная годами мимика, сделавшая ей доброе имя в правящей верхушке Дома. Всем нравятся тонкие душой барышни, вне зависимости от количества голов, что отсекли их острые сабли.

Глаза офицера блеснули, неподдельным радостным светом, стоило Лин упомянуть давешний опрос. И в этом блеске нет и капли лжи! Но дело, конечно, не в самом Брейтеннаре. Худой, по солдатским меркам, мягкий, как и все тут, вычурно вежливый… Понятно еще, как влюбиться в такую деву! Но он же, в самом деле, парень! Кельминэль отводит взгляд, словно застеснявшись своих чувств. А ей и правда, немного, но все же совестно находить такие лживые подходы к бедолаге. Линдалинне какой-то там чиновник, которого стоит отвлекать на все эти женские уловки! Но чуйка карьериста и добрые две недели общения, требовали найти изощренный подход к девчушки и не пугать ее своими подозрениями. По крайней мере раньше времени.
- Пойдемте, Леди. Принесем Вашей матери тех белых цветов? - чуть тише и мягче обычного откликается Кель и опять превращается в темноволосую тень свой подопечной.
Знаете, почему в романах все трагедии происходят в дождливые дни и темные ночи? Может авторы по привычке и добавляют этими нюансами атмосферу для действий своих героев. Но те, кто столкнулся хоть раз с настоящим горем знает, что это не поэтический трюк, а милосердие. Нет ничего хуже, чем горе в ясный день. Когда в саду на перебой поют дивные птицы, солнце нежно ласкает лица, по пронзительно голубому небу бегут облака – изувеченное сердце болит еще сильнее. Если за окном дождливая ночь, где-то в глубине души, ты все же веришь, как маленький ребенок, что настанет рассвет. Солнце выйдет из-за туч, и каким-то неизведанным для тебя образом все разрешится. Чудовища, что пленили твою жизнь, окажутся простыми тенями и убегут далеко под кровать. Но когда весь мир заливается радостью, тебе приходится принять, что надеяться не на кого. Чуда не случится.
Она толкает тяжелую дубовую дверь и та неспешно беззвучно отворяется. Офицер бегло оглядывает комнату, и лишь затем предлагает Линдалин войти в нее первой. Занавески из тяжелой ткани все еще закрыты, словно бедная женщина, склонившаяся над своим едва дышащим сыном, выстроила границу меж их комнатой и всем внешнем миром. Он выглядит бледным как огромная ростовая кукла, да и она сама едва живой. В голову Кель приходит жестокая идея: всем было б легче, если б он умер сразу и не страдал так долго. Возможно, родственники уже могли бы начать потихоньку принимать свою утрату, а не ждали в любой момент ужасной вести. В такие минуты почти невозможно не опустить руки, как бы не была сильна твоя вера, какими бы словами ты не молил Сильветару.
Кельминэль делает шаг в сторону, словно в танце, и закрывает дверь, останавливается возле нее. Ей нет места в личных разговорах.  Даже воздух в этой комнате кажется ей застывшим, а тиканье настенных часов далеким и неописуемо редким. Жуткая застывшая сцена в восковом музее. В смертях солдат в горячих точках есть Смысл. Есть Честь. А здесь… Одна лишь Тоска. Девушке невольно хочется сбежать от этого кошмара куда подальше. Она бросает взгляд на Линдалин. Ведь это все – ее ужасный сон, свидетелем которого невольно стала Кель. И в отличие от нее, Леди никуда не сбежать.

С самого детства трепетную когда-то Кельминэль отец заставлял здороваться со взрослыми гостями и хоть не на долго оставаться в их общества, слушать умные речи, ни во что ни лезть и всячески демонстрировать идеальное поведение. Еще совсем ребенком она научилась напивать про себя какие-то песенки или вспомнить сказки с самым умным выражением лица. С тех пор прошло доброе столетие, а офицер до сих пор рада этому навыку на скучных приемах. И  вот сейчас ей хочется забыться в глубине своих красочных мыслей и улететь прочь в добрую выдуманную историю, а не быть немым свидетелем этого разговора. Она стоит у двери, как еще одна восковая фигура этой печальной картины и смотрит в одну точку перед собой. Но увы, ей нельзя отвлекаться. Пусть время сейчас злейший враг Илинелльдара, а нападение было б серьезной ошибкой, одному Хаккару известно, на что может пойти враг.
Кельминэль невольно слушает чужой разговор, разливающийся где-то вдалеке от золотистых пылинок, кружащих в луче солнца, что предательски проник во тьму комнаты. И вдруг в густом воздухе, она почти физически ощущает как что-то холодное и острое касается ее щеки. И пусть гнев Теаны Илинелльдар не обрел истинной формы, она бессознательно чувствует всю опасность. Нэрри ловит этот взгляд и невольно оборачивается на него. Она смотрит на Телииль, как волк смотрит на львицу. Может эта женщина и уступила б ей в дуэли, но Кель предпочла бы никогда не становиться ей политическим врагом. Острый взгляд тает в пару мгновений, становится рассеянным, а девушка отворачивается и сама. Чем же ей удалось завоевать доверие? Похоже, женщина не доверяет никому рядом, кроме дочери и чужака из другого Дома.
Слова о шайя тихим шорохом долетают до ее ушей.  Если б кто-то смотрел ей сейчас в лицо, наверняка бы заметили бурю сменившихся эмоций. И вот с темных эльфов Телииль быстро переходит на другую тему. Но стоит ей начать говорить, как Линдэлин щелкает пальцами, и на мгновение Кельминэль кажется, что она тонет. Комнату наполняет неестественная тишина, а тело без всякого на то желания разума требует задержать дыхание и прикрыть глаза. Эльфийка могла бы магией усилить своей слух, возможно, это бы помогло. Но офицерская честь не позволяет даже подумать подслушать личный разговор.
Но она уже не простой солдат. Совесть молчит, а разум обрабатывает услышанное. Предательство внутри Дома?.. Бедная женщина, возможно и выживает потихоньку из ума, но как любит повторять отец: если у вас паранойя, это не значит, что преследователей нет. Даже если Таор’Ланадара отравил внешний враг, внутри Дома может быть сразу несколько имеющих вес «доброжелателей», которым его смерть будет на руку. Кому потом перейдет власть? Едва ли Телииль хоть на время сможет заменить своего сына после такой утраты. А Линдэлин еще слишком молода, чтоб иметь достаточно веса. Прискорбная картина. И для Нэрри лично тоже. Кроме всей сентиментальности и ценности самой Жизни, далеко не чуждый ей, офицеру нужна и благодарность от Дома. И кто ж ее тогда даст, если тут совершают переворот?
Тишина отступает волной. И с вернувшимися звуками, завершается диалог. Она глубоко, по-солдатски склоняет голову перед Телииль и, не проронив ни слова, выходит из мрачных покоев.

***

- …  А в конце дня поедем в храм, замаливать грехи.
Сколько силы и страсти оказалось в этой милой девчушки! Кель старается аккуратно заглянуть в синеву глаз, чтоб понять сколь импульсивно было это решение, а насколько оно продумано. Так или иначе, вместе с этим приятным открытием Кель поджидает вторая новость: со скучной жизнью на землях Анадорны покончено. С одной стороны ей следует молчать, кивнуть и как обычно следовать тенью куда сказали. Останавливать напрямую или давать советы она не может – такое могут расценить как вмешательство во внутренние дела дома. С другой, никто не говорил Нэрри, где заканчиваются ее полномочия в вопросе «защиты жизни и здоровья».
- Леди, сегодня такой солнечный день… - она говорит тихо и спокойно, словно речь не шла только что ни о каких пытках, - Он напомнил мне одну далекую весну. К нам в город приехал карнавал. Там было много разных талантливых людей! И несколько аттракционов. Среди них оказался лабиринт отражений. Вы слышали о таком?  Тот лабиринт был не обычным. Нужно было не только найти выход, но и поймать в нем какого-то злодея из сказки. Так уж вышло, что моего отца кто-то позвал, и я оказалась там одна. Не успела и понять, что произошло, как заблудилась.  Я ходила взад и вперед, пыталась выявить закономерность… Лабиринт словно стал бесконечным! Иногда мне казалось, что я вижу отца! А иногда, тогда сказочного злодея. Но стоило мне обрадоваться, как я вновь и вновь ударялась о гладкие зеркала, обманутая продуманной ложью. Знаете, Леди, моей Семье… А может даже и всему моему Дому не хватает элегантности в решении проблем. Нам стоит поучиться этому у Анадорны. Но тогда я поняла:  вместо того, чтоб бегать за тенями в поисках искусного иллюзиониста, надо разбить зеркала и дорога найдется сама. Знаете… Иногда вещи в руках людей, являются куда как большей проблемой, чем сами люди. Особенно, когда солнце неумолимо катится к горизонту и время не на вашей стороне.
Еще никогда за эти долгие дни Кэльминэль ни говорила так долго. Она опускала личные подробности, и уж тем более не говорила ничего о собственном детстве. Нэрри театрально глубоко вздыхает и чуть склонив голову, смотрит на юную эльфийку долгим немигающим взглядом. 
- Нет ли у Вас желания, Леди Линдэлин, съездить в город в этот солнечный день? Наверняка, там можно встретить много интересных персон. К тому же портные уж наверняка завезли новые ткани. Я слышала, возле порта есть одна лавка, в которой вам точно стоит побывать.

Отредактировано Оливия (Четверг, 7 июня, 2018г. 20:42:19)

Цветы кажутся настоящими. Нежными, трепещущими лепестками на легком ветру, издающими тонкий аромат. Их стебли гладкие и ровные, а листья чуть шероховаты с задней стороны. Удивительная прекрасная работа, исполненная в такой короткий срок! Невольно Кэльминэль заглядывается этой красотой, и сразу же замечает движение скрытое где-то внутри. Опасно быстрое, угловатое… Черный скорпион вылезает на поверхность цветов, чтоб блеснуть своим полированным хитином на ярком солнце. И хоть она прекрасно понимает, что это иллюзия – испуг подчиняет себе тело. Конечно, эльфийка не кричит! Даже дыхание ее не сбивается. Не достойно такое поведение Альмендира. Но левая нога предательски уходит чуть в сторону, словно офицер намерен вырвать сию же секунду свой острый меч из ножен и сразиться в честном бою с несчастным членистоногим. Но не проходит и мгновения, как скорпион исчезает. Что же ей следовало вынести из этого? Что Эллендиар таится за маской голубя Анадорны? Или что голубь жалит сам себя? Или это предупреждение для нее самой? Увы, умение играть словами не всегда дает дар понимания визуальных аллегорий. Кельминэль сцепляет руки в замок за спиной и сухо кивает, будто все вынесла свой урок. В порт. В любом случае быть предельно внимательной. Принято, будет исполнено.

***
Огромные полотна тюков, вышитых тонкой заморской вязью, высокие образы манекенов в длинных стройных одеяниях с широкими плечами. Немного мрачно и излишне гротескно, но однозначно красиво. Кем бы не был раньше мужчина за прилавком, стоило признать: он однозначно обладает чувством стиля и умеет воплощать свои образы в жизнь. От шагов на пороге он поднимает голову над своим очередным творением: бледная кожа, сухие и высокие скулы. Не портной, а идеальный злодей. Беглым, но цепким взглядом он осматривает девушек и, кажется, узнает лицо Линдэлин. Шайя выпрямляется во весь рост и широко улыбается потенциальным покупателям. Но даже эта ровная симметричная улыбка на его неестественно бледном лице смотрится издевкой.  Кельминэль замирает на пороге и таит дыхание, прислушиваясь к помещению: нет, здесь больше никого нет. Как удачно. Ни проронив и слова, Нэрри закрывает за собой неожиданно тяжелые двери. Пронзительный скрип петель едва давит мягкость тканей, но не дает разлететься по всему помещению. Она с ударом закрывает засов, и последний отголосок портового гула доносится во внутрь. В темной лавке, свет в которую проникал через распахнутые двери, повисает тишина, шелестящая дыханием зимней стужи.
Шаяй за прилавком наклоняет чуть голову и откладывает нитки в сторону. Он кажется скорее удивленным, чем испуганным таким поведением. Неспешным плавным шагом мужчина выходит из-за стола, не теряя и на миг своего достоинства и элегантно склоняет голову перед Линдэлин,  безошибочно определив, с кем стоит говорить.
- Леди Илинелльдар! Как сюрприз! Я не ждал Вас.
- Леди решила, что неожиданный визит предпочтительнее. Чтоб не обременять вас приготовлениями.
Офицер подается вперед, сверля взглядом портного, но затем вспоминает свое истинное место в этой истории. Ее движение кажется оборванным, а интонации брошенных слов ждут продолжения. Но Нэрри молчит и лишь тяжело смотрит на шайя. Право на этот разговор принадлежит не ей.

[NIC]Кельминэль[/NIC]
[AVA]https://pp.userapi.com/c849024/v849024498/4b5a/xb-2Uk-DZKs.jpg[/AVA]

Отредактировано Оливия (Среда, 13 июня, 2018г. 12:49:51)

Совместный огромнопост

Мужчина игнорирует агрессивную выпадку Кельминэль, да и ее саму. Это всего лишь страж. Почтение к нему не придаст уважение к настоящему гостю. Он неспешно приближается к девушке, давая рассмотреть свой товар.
- Нииримские шелка? Леди Илинелльдар, вы обладаете несравненным вкусом! Позвольте мне кое-что посмотреть…
Шайя подхватывает метр со стола длинными тонкими пальцами и обходит Линдэлин со спины, чтобы замерить плечи и рост. Заметив это приближение Нэрри вновь напрягается и делает шаг вперед, касаясь рукояти меча. В мгновение сам воздух пронизывают невидимые магические нити, а сухую руку офицера исчерняет сетка жил и вен. Но мужчина, заметив это движение лишь показывает ей, что в его руках ничего нет, кроме тонкой ленты метра. Он примеряет его, не касаясь девушки, неспешно делая свои замеры, невесть как связанные с тканью. А эльфийка самой себе сейчас напоминает сторожевого пса, спущенного с поводка, но получившего четкую команду не набрасываться на гостей.
- Нииримский шелк прекрасно ляжет на ваши плечи! Но что касается кружева… Я бы добавил их к подолу. Возможно, вам по нраву модные в этом сезоне многоярусные юбки? Но ворот предлагаю оставить без них: не стоит наделять вниманием искусственную красоту вместо естественного бархата кожи.
Шайя обходит эльфийку вновь и оказывается прямо перед ней, еще раз кратко оглядывая плечевые швы.
- Не сочтите меня излишне любопытным. Мне стоит знать для своей работы: что не так с этим нарядом? Он был привычен, но стал излишне теснить вас?
- О, нет. Обстоятельства вынудили меня обратиться к вам.
Оторвавшись от созерцания манекена, девушка перевела взгляд на эльфа, вскинув голову. Её подрагивающие руки сцепились за спиной, но лицо сохранило налет небрежности. Ведь Кельминэль защитит в случае чего, а отступление, пусть даже на несколько шагов, выставит её неуверенность.
- Но вам о них известно… - выдержав паузу, Линдэлин прибавила, - Всему Элладору известно.
Мужчина чуть наклоняет голову в сторону, еще раз подчеркивая всем своим видом внимание к столь почтенной гостьи.
- Примите мои сочувствия, Леди Илинелльдар. Мои молитвы вмести со всем Элладором за здоровье таор’ланадарa. Как жаль, что этот темный час привел вас ко мне. Возможно, вы хотели бы выбрать фасон, который будет смотреть хорошо и в праздничном цвете, пока горе может обойти вашу Семью?
Возможно, портной привык к причудам своих гостей с захлопнутой дверью, да грубым стражем его уже не удивить. Но сейчас темп его голоса меняет, с той незримой силой, что заметна лишь самым внимательным ушам, давая понять, как аккуратно шайя относится к произнесенным словам. Он ждет, не скажет ли еще что-то Леди, ведь понятно траурное платье могут сшить традиционно поданные семьи.
-Не-ет, я здесь именно из-за возможного траура. – губы девушки изгибаются в мрачной улыбке. – И мне известно, что вы можете помочь.
Она умолкает, пытаясь сформулировать мысли в пристойную речь. Странно, что в лавку до сих пор не нагрянули следователи – Кельминэль не была похожа на того, кто приведет её в место, основываясь на смутных и беспочвенных подозрениях. Наконец она ровно произносит:
- Таор’ланадара отравили эллендиарским ядом.
- Как прискорбно слышать, что мои братья по крови замешены в этом вопиющим преступлении! Какую же их дорогу за столько дней пути отсюда мог пересечь таор’ланадар?! Увы, я лишь скромный портной и никогда не имел дела с ядами.
Он разводит руки в стороны, а затем собирает их вновь на уровне груди, переплетая пальцы.
- В таком случае, возможно вам как портному известен такой узор кружева?
Нэрри так и не сводит глаз со слишком подозрительного субъекта, для этих мест, но подходит к столу и почти на ощупь рисует знак, что еще утром показал ей Брейтеннар. В один широкий шаг шайя оказывается возле своего стола и спешно смахивает мел с его поверхности. Даже когда следов не остается, он продолжает вытирать дерево кусочком ткани, словно боится, что тот мог впитаться слишком глубоко.
- Такие кружева, дорогие дамы, несколько столетий назад были очень распространены в Эллендиаре. Они были особым тонким искусством и славились своей точностью. Их плели паучьи ткачихи и передавали от мастера к ученику тайны узлов. И  хоть сейчас искусство почти вытеснено современными традициями портного дела, посмею предположить: еще сохранилось несколько мастеров, в секрете умеющих создавать их.
- Если бы подозрение пало на Вас, разве остались бы гвардейцы снаружи?
Спесивая леди Илинелльдар отступает, когда под неясный свет канделябра делает шаг юная Линдэлин, с её горькой улыбкой, бледным лицом, не до конца избавившимся от подростковой мягкости в чертах и полным печали взглядом. Разительная перемена не должна подкупить шайя, что жил среди светлого народа, однако искренность девушки так и звучала в голосе, неуловимо изменившимся, скрасившимся за те несколько секунд, что он отвлекся на грубого стража.
- Я лишь ищу помощь. Я сказала: обстоятельства вынуждают готовить меня траур, - под впечатлением от порыва, эльфийка коснулась тонкими пальцами мужского плеча, - но больше всего я хочу отыскать паучье кружево, чтобы… - Линдэлин запнулась, подбирая слова. Опустив руку, она тихо завершила фразу: - Чтобы убрать его от брата. 
Что-то едва заметно меняется в лице шайя, стоит Линдэлин коснуться его руки. Он держит короткую, но явно выбивающуюся из его льющихся медом речей паузу, прежде чем заговорить вновь.
- Дорогая Леди Илинелльдар, такое кружево столь огромная редкость и на землях, что принадлежат моим далеким родственникам, что за одно обладание знанием о них, можно навлечь на себя проблемы. Видите ли, в Эллендиаре общество очень строго к отступникам от моды! Но боюсь, я бы не мог позволить себе и этого скромного места, если бы отказывал клиентам пусть и в самых невозможных заказах, не попробовав найти способа притворить в жизнь их просьбы. Я всенепременно пошлю Вам одного из тех голубей, что так великолепно смог вывести ваш Дом! Беру на себя обязательство, Леди Илинелльдар, сообщить вам о любых известиях, как только они будут, даже если они будут связаны с моей неспособностью найти для вас такие кружева.
Мужчина вновь почтено склоняет голову и невероятно плавно отступает на полшага назад, словно эта близость к молодой девушке стала слишком теснить его, но ни одним другим жестом он не может выразить это.
- Боюсь, это будет не так просто…
Линдэлин задумчиво буравила взглядом стену, не замечая перемещения мужчины. Она бросила взгляд на Кельминэль, нахмурила брови, посмотрела на шайя и прикусила губу, принимая решение. Порывисто подойдя к столу, она перехватила мел и принялась писать на столе одну цифру за другой, сопровождая действия указаниями:
- Голубятня на северо-западе квартала Анадорны. Спросите голубя с этим номером. Он доставит послание прямо в мои руки. – выпрямившись, она тихо, но с чувством произнесла, - Благодарю.
Короткий взгляд на Кель, кивок и девушка ступила к выходу.

[NIC]Кельминэль[/NIC]
[AVA]https://pp.userapi.com/c849024/v849024498/4b5a/xb-2Uk-DZKs.jpg[/AVA]