- Гадство.
Выдох поднялся в воздух облачком пара, растаяв меньше чем через пару секунд. С неба валил снег, крупными снежинками, оседая на прохожих, домах и улицах. А так же, на ресницах синдорея, который неспешно шагал по главной улочке Вермилона. Это раздражало. Зима, снег, холод, эти дурацкие снежинки, которые шлепались на лицо, все это раздражало, но среди всего этого было то, что занимало первое место - Луниэль снова не ночевала дома. Поразительна была способность этой доброй милой эльфийки выводить его из себя различными мелочами, однако эта мелочь уже переросла в привычку, которая Орфена совсем не нравилась. Благопристойная супруга должна ночевать дома, с супругом, а не в госпитале с кучей пациентов и коллег. А может быть, у нее есть любовник? Орфен нахмурился, так сильно, что снежинки теперь складировались не только на ресницах, но и на бровях у синдорея. Нет-нет, не может такого быть. Если бы у нее был там кто-то, то Доран тотчас же доложил бы ему. А вдруг это Доран? Алхимик покачал головой, отметая эти скверные и дурные мысли. От этого движения снег начал сыпаться с его волос и Орфен выдохнул вновь, теперь переключившись своими гневными мыслями на снег. Белый снег повсюду, мороз и холодные ветра - отменная гадость. Следовало остаться с родственниками, в теплых краях, но... Да пошли они.
После того, как он там все немного испортил, Орфен принял решение вернуться в Вермилон и начать все сначала. Богатства Консорциума, пускай и не в полной мере, но принадлежали ему, а будучи великолепным управленцем и предпринимателем, Орфен решил, что приумножать богатство надо схожим с Красной Луной заведением. Схожим, потому что возникла проблема в виде Луниэль, его ныне законной супруги. Орфен относился к ней с нежностью и любовью, а она его постоянно злила своими выходками. И как тут оставаться спокойным и сдержанным? Однажды она притащила к ним в дом бродягу и это был сущий кошмар. Синдорей еле удержался от своего порыва сжечь беднягу на месте, а следом и Луниэль. Уф-ф-ф... Вечно эта ушастая помидорина найдет приключений на свою тощую задницу.
Орфен остановился и обернулся, вглядываясь сквозь метель в конец улицы. Там, за поворотом, стояло его новое заведение - "Кроличья нора", бывшая несколько лет назад "Красной Луной". Теперь это был не бордель, а игорный дом с некоторым количеством интересных услуг. И приносил он значительную часть доходов, которые шли на содержание игорного дома и госпиталя. Не было ли плохой идеей дарить Луниэль такое богатство? Госпиталь, с ее собственным штатом врачевателей. Когда Орфен сделал ей такой свадебный подарок, он и не думал, что тот будет яблоком раздора в их семье. И ведь сначала все было так хорошо - он работал в Норе, Луниэль в госпитале, а вечером они вместе ужинали и проводили время. А потом эльфийка все чаще и чаще начала задерживаться и все это переросло в то, что она начала оставаться ночевать на своей работе. И это жутко выбешивало алхимика.
Отвернувшись, Орфен зашагал вперед, к госпиталю. Сегодня его женушка получит по своей сладкой заднице сполна. Сколько она уже не появлялась дома - день? Два? Он уже не помнил, ведь его ум занимали отчеты по кварталу.
Раздраженно пнув дверь госпиталя, Орфен вошел внутрь с видом царя, которому подложили таракана в тарелку с фирменным супом. Поморщив нос, синдорей прошел по коридору к кабинету Луниэль. Кабинет был открыт, что не удивительно - Луня была всегда либо тут, либо в операционной, одной из множества.
- Луниэль!
С порога выкрикнул Орфен, расстегивая утепленное мехом пальто и швыряя его на кушетку для осмотра пациентов. Пройдя к столу, синдорей сел за него, закинув ноги на стол и скрестив руки на груди. Подождет ее, глупую эльфийку, а потом уши надерет за то, что опять нарушает распорядок установленный в их семье.

Что и следовало ожидать, Луниэль не отзывалась. Маленькая трусишка, вечно вот она так - спрячется и ждет пока он всерьез разозлится. Впрочем, в последние годы она реже проявляла свою трусость, что не могло не радовать Орфена - ему порядком надоедало искать эльфийку и возвращать ее после побегов. Ничего-ничего, еще немного и он эту привычку эльфийки совсем уничтожит, выдерет ее с корнем из ее тщедушного тельца.
Успокоившись этими мыслями, Орфен обвел взглядом кабинет, после чего протянул руку к ящикам стола. Так-так, поглядим-ка, что тут у нас. Из ящика на свет появилась кипа бумаг, которую Луниэль принес на подпись Доран. Синдорей чуть нахмурился, начав читать. Отчеты, договор о поставке продуктов, новый договор с алхимиками и травниками, еще один новый договор.. О Мира! Она что, еще ничего не подписала? Да тут дата стоит аж прошлонедельная! Ну лопоухая, ну засранка, подставляет его тут перед уважаемыми людьми. Ох, Луниэль... Как она не могла понять, что дела так не делаются? Орфену было трудно принять то, что иногда его жена была немного безответственной. Видимо, она вновь увлеклась приемами и своими пациентами. Или своим любовником. Эта мысль с места в карьер подожгла Орфена, который чуть не спалил все бумаги в своей руке. Пришлось убрать кипу подальше от себя. В последнее время Орфен заметил за собой то, что его вспышки гнева вызывали его магию, даже когда он не желал этого. Видимо он совсем утомился от работы и косяков Луниэль. К слову, о ней - ее голос прозвучал в кабинете и Орфен тут же повернул голову в направлении его звучания. Взгляд темно-зеленых глаз синдорея прошелся по двери и наткнулся на алую макушку эльфийки, а затем уже вперился в ее бесстыжие синие глаза.
- Лу-у-уни-и-иэ-э-эль, моя любимая женушка, - ласково заговорил Орфен, затем резко меняя тон на недовольный и гневный, - какого хромоногого хмыря ты не появлялась дома?
Домой она собиралась, жопа ушастая. Синдорей следил за движением эльфийки словно питон на кролика глядел - так того и гляди, съест и косточками не подавится. На кой хрен ей простынь? Она пытается его запугать тряпкой? Если бы Луниэль додумалась до такого, то эта тряпка сыграла бы для Орфена роль красной тряпки для быка.
- М? Это не лужа, а озеро из моих слез пролитых по тому поводу, что ты снова меня кинула дома одного.
Лужа, бывшая на столе и теперь под простыней, вмиг испарилась, а ткань простынки начала тлеть и обугливаться. Однако на это орфен совсем не обратил внимания, скинув ноги со стола и встав. Теперь он смотрел на Луниэль сверху вниз, хмуро и недовольно. Таким взглядом можно было гвозди в металл забивать, не то что эльфиек пугать.
- Домой? Правда? Хм-м...
Посмотрите-ка как мы заговорили-то. Стоило ему объявится в госпитале, как Луниэль сразу же соглашалась на все. И домой, и в бездну, и на небеса, куда угодно. Почему она сама не могла осознать, когда нужно возвращаться домой? Словно глупая собака на прогулке - бежит вперед и срать на дом ей с высокой колокольни. Вдохнув и выдохнув, Орфен сделал шаг вперед, к Луниэль, хватая ее за подбородок и заставляя смотреть ему прямо в глаза.
- Ты хоть помнишь где наш дом-то? Ты когда последний раз там была? Такими темпами ты дорогу домой забудешь и будешь жить тут. И знаешь, милая моя Луниэль, меня это категорически не устраивает.
Спокойно, но грозно, произнес Орфен и отпустил подбородок эльфийки, тут же переходя от одной темы обсуждения к другой. Ибо со всем следовало разобраться сейчас, а не потом. Потом снова все покроется пылью.
- Почему ты не разобралась с бумагами? ты хочешь, чтобы за твоим госпиталем пошла дурная слава среди наших клиентов и поставщиков?

- Не забудешь? Я надеюсь на это, Луниэль, очень надеюсь.
Стоит отдать Луниэль должное - она научилась гасить его гнев своими теплыми и нежными объятиями. Наверное, он бы мог им противиться и продолжать грозно ее допытывать, но почему-то не хотелось этого делать. Орфен устало выдохнул, смягчаясь. Его руки обвили талию целительницы, прижав девушку к себе. От Луниэль пахло лекарствами и какой-то стерильностью, даже несмотря на то, что она в госпитале уже третий день куковала. Впрочем, это не удивительно, Орфен будто бы предвидел такой исход и при планировании здания указал, что обязательно должна быть комната отдыха для Луниэль и рядом с ней поместил ванную комнату. Тем более, раньше он частенько наведывался к своей аловолосой эльфийке и утаскивал ее с лекций дабы предаться более приятному времяпрепровождению. От этих воспоминаний синдорей улыбнулся и взглянул в глаза своей бесстыжей женушки. Вот же маленькая вруша, даже не краснеет пропихивая ему эту маленькую, но приятную для него ложь. И что с ней делать? С Луниэль, а не с ее ложью.
- Луниэль, серьезно?
Он прищурился, чуть приподняв одну бровь и всем своим видом показывая, что не верит ее словам.
- Хорошо, ты права. Мне следовало за тобой прийти, ведь без моего присутствия ты не можешь сдвинуться с места. Готовься, лопоушка, теперь я буду заходить за тобой каждый день. И только попробуй мне возражать, Луня - отшлепаю. Усекла?
Первоначальное раздражение и злость растаяли без следа и сейчас тон синдорея был игривым, он забавлялся словами Луниэль. Решила его подловить, значит? Не выйдет, он на таком собаку съел, как говорится. Сейчас его милая жена сделала себе лишь хуже - Орфен действительно собирался заходить теперь за ней каждый день, чтобы она больше не смела задерживаться на работе. Пускай это и займет у него время и оторвет от работы, но оно того стоит. Он не даст Луниэль отбиться от его рук, она будет под его полным и неусыпным контролем. Эта мысль и решение еще больше успокоили Орфена, который прижался щекой к алой макушечке Луни и довольно улыбнулся, расщедрившись на ласку в отношении эльфийки. Тонкие пальцы синдорея потрепали Луниэль по волосам, затем пощекотав ушко.
- Какими бумагами?  Я со всем разбиралась!
- Да? Тогда что за кипа бумаг у тебя в ящике, ожидающая твоей подписи? Луниэль, сколько раз я тебе говорил - занимайся всеми контрактами и договорами сразу, чтобы не плодить проблем. Ты же знаешь, скольких мне сил стоит получать для тебя и нашего госпиталя самое лучшее, что только можно найти на Альтанаре.
Орфен резко отпустил Луниэль, затем наблюдая за ее быстрыми движениями. Вот же безответственная лопоушка, он что ей тут нужен как напоминающий артефакт? Хм, а идея хороша, нужно будет приобрести ей такой или нанять секретаря, чтобы всю бумажную работу делал он. С легким прищуром синдорей смотрел на Луниэль, оценивая ее действия и немного начав закипать. Ее "подпишу" означало то, что сейчас они останутся тут и будут возиться с бумагами еще пару часов. Нет, так не пойдет, он не для того сюда пришел. Плавным шагом алхимик приблизился к полукровке, заглядывая через ее плечо на стопку бумаг в ее руках. Ох, кажется, его гнев сжег парочку бумаг.
- Я не сжигал их, Луниэль. Посмотри внимательнее, все бумаги под подпись на месте. Видишь? Как ты могла подумать о том, чтобы я сжег важные договора, после того как добился поставок от этих компаний? Моя глупенькая Луня, иногда нужно думать своей головой, а не только использовать ее для принятия пищи.
Это было сказано в резковатой манере, но Орфен все смягчил тем, что обнял эльфийку со спины. Она была словно тростинка в его руках, такая изящная и хрупкая, того и гляди сломается от грубого движения. Но синдорей знал, что он не причинит эльфийке боли. По крайней мере сейчас. Теплые губы синдорея коснулись длинного ушка Луниэль в нежном поцелуе.
- Завтра покончишь со всеми своими делами. Под моим надзором, конечно же. А сейчас я бы хотел, чтобы моя супруга исполнила свой супружеский долг. 

- Вот значит как. Это наводит меня на мысль, что следует завести тебе секретаря. Это будет хорошим вложением части денег, по крайней мере бумаги будут подписываться сразу и ты о них не забудешь. Завтра я займусь этим вопросом. У меня есть на примете несколько кандидатур для этой работы.
Дай ему только волю и Орфен погружался в работу с ходу, тут же все делая первоклассно. Ему стоило больших трудов сейчас не сорваться решать вопросы с бумагами и дрогнувшее тело эльфийки в его руках напомнило ему, что не стоит быть таким уж трудоголиком. Супруги-трудоголики в семье - горе в той же самой семье. С этим нужно было что-то делать и в светлую от мыслей голову Орфена закралась идея - взять отпуск и своровать Луниэль куда-нибудь к морю. Только они вдвоем, без работы, а вокруг лишь пляж, море и небо. Синдорей улыбнулся, прикусывая ушко полукровки и давая волю своим рукам.
- Прямо сейчас.
Подтвердил алхимик, добираясь ладонями до приятных, хоть и маленьких, округлостей эльфийки. Какая разница, где он желает заполучить свою милую полукровку? Или она вновь смущается этого? Глупая Луниэль, все никак не может привыкнуть к тому, что ему приличие не писано. Синдорей сам определял норму приличия для себя и для Луниэль, и сейчас все было в этих рамках. Что же касается персонала госпиталя - Доран не потревожит их, а пациенты не сунутся с столь поздний час в кабинет эльфийки. Но определенно стоит закрыть кабинет на ключ, дабы никто им не помешал и не прервал их уединение. Иначе на одну кучку пепла в мире будет больше. А то и на две.
- До дома... Дома, Луниэль, будет совсем другой разговор.
Орфен улыбнулся, ощущая поцелуй Луниэль на своей руке. на этой ноте он решил, что хватит с нее самодеятельности и все стоит взять в свои руки. Впрочем, как и всегда. Орфен развернул к себе полукровку, крепко прижав ее к себе. Теплым взглядом он любовался ее лицом, наслаждался этим зрелищем. Луниэль была эльфийской полукровкой, смуглокожей, но это придавало ей особый шарм. Тонкие пальцы синдорея коснулись щеки эльфийки, нежно поглаживая ее кончиками пальцев. Неожиданно Орфен понял, что работа, которую он вел над собой, не прошла даром. Он пришел в госпиталь с явным намерением дать по ушам Луниэль, а теперь он нежно ее рассматривает и касается. Гнев можно усмирить, главное хотеть этого и стараться держать себя в узде.
- Ты прекрасна, Луниэль.
Ласковым и низким тоном произнес Орфен, взяв пальцами тонкую прядь алых волос эльфийки. Красный, он обожал этот цвет. И волосы Луниэль были одной из тех вещей, что он любил в полукровке. Тонко улыбнувшись, синдорей коснулся губами губ Луни, целуя ее.
Внезапный грохот в дверь и крик заставил Орфена нахмуриться и отвести взгляд от луни.
- ГОСПОЖА ЛУНИЭЛЬ!
В кабинет ворвался кто-то из молодых учеников Луниэль, молодой эльф в белом халате санитара.
- Там... там! Трудный случай! Принесли раненого, он истекает кровью и умирает! Скорее!
- Твою мать... Луниэль! нет. Мы идем домой, твоя работа закончилась.
Какого хрена это ушастое недоразумение им все тут портит?! Орфен гневно посмотрел на санитара и под его ногами паркет начал тлеть.

- Луниэль! Не смей уходить от меня. И от ответа.
Да как она смеет поворачиваться к нему спиной? К нему, к тому кто все для нее делал и просит сейчас такого малого - побыть с ним хотя бы ночь, уделить ему немного времени. Орфен злобно посмотрел на Эленира, у которого уже обувь начала тлеть. Испепелить этого наглого субъекта до того как он расскажет в чем дело было очень соблазнительно, однако пришлось сдержать свой зверский порыв. Усилием воли Орфен заставил себя успокоиться и потушить обувь санитара. Тот докладывал Луниэль о произошедшем и мялся с ноги на ногу, так как его припекало. Будь воля Орфена, санитара бы насмерть припекло, собаку такую. Врывается сюда как к себе домой и похищает его Луниэль. При этих мыслях синдорей насуплено и грозно обнял эльфийку, не желая ее отпускать. Не сейчас, когда они решили конфликт миром и собирались заключить договор о мире посредством приятных постельных утех.
- Простить?! Луниэль, твою мать, как ты меня раздражаешь! Кого ты любишь больше - меня или свою работу? Луниэль!
Алхимик отпустил ее, потому что уже разбушевался в своих мыслях. Тупая ушастая дура, да что она о себе возомнила? Мать Милосердия, чтоб ее, спешит ко всем на помощь забывая о своей семье. О нем забывая, а он самое главное и важное что только есть в ее жизни! По крайней мере, Орфен верил в это и был убежден, что важнее него у Луниэль ничего нет. Но раз за разом его вера трескалась и крошилась сталкиваясь с суровой реальностью - у полукровки медицина стояла на первом месте, а не он. И это злило Орфена, раздражало до невозможности и в порыве своей бешенности он творил иногда совершенно неадекватные вещи.
Чернильница полетела со стола, смахнутая с него рукой синдорея. Раздался треск стекла и черная жидкость расплескалась по полу, асиндорей вдобавок ко всему еще и стул пнул.
- Идиотка!
Как она могла променять его на какого-то безызвестного урода? Долг? Да пошел этот долг в сраку, ни перед кем она не должна, Луниэль просто наивная слабохарактерная тряпка - видит раненого бежит ему задницу лизать. То есть лечить. да без разницы. Силой ненависти Орфен случайно сжег второй рабочий халат Луниэль, который спокойно висел себе на вешалке и не отсвечивал. Кинув взгляд на дело рук своих, синдорей хмыкнул и отвернулся, затем с силой хлопнув дверью кабинета. Бесит. Только начинает все налаживаться как полукровка портит весь прогресс.
"Спокойствие, не нужно так злиться"
Попытался успокоить сам себя Орфен, понимая, что так злиться на в принципе то мелочь не стоит. Но как бы он не пытался у него не выходило успокоиться и злобный пинок вновь получил стул, откатившись к стене. Жалобный тихий треск оповестил о том, что у стула сломалась спинка. Щелчком пальцем Орфен выбросил поток огня на стул и испепелил тот, дабы не раздражал своим сломанным видом. А представив что это эльфийка Орфену так вообще стало очень хорошо.
По крайней мере это время ему дано для того, чтобы провести его с пользой для себя и для госпиталя, ведь Луниэль совсем забросила дела касающиеся деятельности вне заведения. Выдохнув и проведя руками по коротким волосам, Орфен прошел к столу и сел за него. В ящике стола он нашел новую чернильницу и автоматическое перо, новое. Да глупая полукровка им даже не пользовалась еще, а когда он ей его подарил! Аж почти сразу же после открытия госпиталя. О Мира милосердная и умнейшая, за что ему такое наказание в виде аловолосой эльфийки? И за что только он ее любит...
Два часа. Он ждал полукровку два сраных часа, за которые успел переделать всю бумажную работу, которая предназначалась Луниэль. Документы были теперь рассортированы в аккуратные пачки и папки, распиханы по местам, а на столе царил божественный порядок. Чтобы не наделать огненных дел, Орфен решил направить свою кипучую злость на работу и добрался даже до подсобки, где рассортировал некоторые вещи Луниэль. Все теперь в идеальном порядке. И все это он умудрился сделать меньше, чем за два часа и оставшееся время Орфен ходил и допытывал санитаров о работе госпиталя. Если бы Луниэль задержалась в операционной на более долгий срок, то персонал госпиталя бы уже прятался по всем щелям ибо проверки от Орфена были жестокими и суровыми. Он как раз заканчивал делать выговор какой-то молодой целительнице, когда в коридоре появилась Луниэль. На лице синдорея тут же появилась гаденькая такая улыбочка, а темно-зеленые глаза грозно сверкнули.
- Луниэль, явилась таки.
Позабыв о целительнице, которая тут же умчалась в кабинет, Орфен развернулся к полукровке и быстрым шагом настиг ее, хватая за руку и дергая на себя.
- И что это было, а? Какого хрена ты снова меня бросаешь?

Внимание Орфена все было поглощено Луниэль и всякие левые тощие эльфы, крутящиеся около нее и преграждающие ему путь были откинуты в сторону. В данном случае - бесцеремонно отпихнуты. Он еще успеет сделать эльфийского шашлыку, сейчас же главное разобраться с Луниэль, которая решила что ей все дозволено в их отношениях. Нет, ничего подобного. Они обусловливались, установили правила которые будут исполняться в их семье, а Луниэль постоянно их нарушала. Постоянно! И сколько ей не вдалбливай в голову ума, его там все равно не остается. Кажется ум вылетают у нее через ее лопоушки.
- Это тебя надо спросить, куда ты еще можешь деться. Да, обманщица?
Резким движением руки синдорей притянул к себе полукровку и взглянул в ее бесстыжие глаза в поисках в их глубинах совести. Совести по отношению к нему, конечно же, ведь на остальных Орфену было плевать с высокой колокольни. Подождать? Тяжелораненый пациент? А он тут, тяжело скучающий по ней значит не в кондиции, да?
- Дорен и сам может справиться. А я вот нет. Знаешь ли, проводить вечера с самим собой совсем не приятно. Ты...
— Простите, господин, за то, что прервал ваш разговор с учителем Луниэль! По молодости и незнанию сделал это!
Это еще что за помеха справа? Орфен сощурил глаза в убийственном взгляде, который перевел с эльфийки на ее санитара. Молодой мальчишка склонился в низком поклоне, бормоча свои извинения. Засунуть бы их ему в задницу, засранцу такому. Он прервал их с Луниэль уже два раза и теперь строит из себя приличного. Впрочем, его жест с поклоном пришелся синдорею по вкусу, но не настолько, чтобы потушить его праведный гнев. Орфен начал поворачивать голову в сторону Эленира, но мягкая ладошки Луниэль остановила его и он взглянул на полукровку вопросительно. Она решила его остановить в вопросе воспитания молодого поколения? О, маленькая ушастая лапушка, как же зря ты это сделала. Тонко улыбнувшись, синдорей не стал переключать внимание на Эленира, а вернул его к Луниэль. Он вскинул брови будто бы в изумлении, сделав таким же тон своего голоса - приторно-сладким.
- Да неужели, домой? Точно? Или может ты еще хочешь куда-нибудь отлучиться, м? Еще парочку пациентов обойти, волосами пол помести или навестить кого-нибудь?
Улыбается она ему тут, бессовестная полукровка, которую он почему-то любит. Орфен выдохнул, желая сказать еще пару нелесных комментариев, но тут он услышал слово "подарок" и навострил свои остроконечные уши. Подарок? Для него? Давно такого не было, и это даже ввело синдорея в некоторый ступор. Нахмурившись, Орфен отпустил руку Луниэль, давая ей свободу. Ладно, стоит признать что она его заинтриговала. Но прежде, чем узнать о подарке, нужно сделать одну вещь.
- Подарок? Это неожиданно, признаюсь - ты меня заинтересовала, Луниэль. Надеюсь подарок не связан с тем, что ты переезжаешь жить в госпиталь. Но о нем позже.
Усмехнулся алхимик, резко разворачиваясь к Элениру, который имел глупость медленно шевелить своими конечностями.
- А ну-ка постой. Тебя не учили не вмешиваться в приватные разговоры и не подслушивать? Кажется, не учили. Впрочем, твой учитель, - он мельком посмотрел на Луниэль, - тоже не знает о таким манерах.
А ведь на вид парнишка был очень симпатичным, да и на Луниэль смотрел так... так, будто она богиня. Орфену не слишком понравился этот взгляд и он грозно нахмурился, шагнув вперед, к Элениру.
- На первый раз я прощаю тебя. Но впредь знай - не смей вмешиваться в наш разговор, пускай даже город будет рушиться, а вокруг все гореть. Только пискнешь - станешь копченой колбасой эльфийского производства. Понятно? А теперь ответь мне на один вопрос - тебе нравится Луниэль?

Король провокаций, Орфен, смотрел на Эленира так, будто бы сейчас заглотит и его и сожрет, и даже косточками не подавится. И синдорей мог это сделать, его не мучили мысли о том, что возможно он сейчас подводит жизнь юного эльфа под смертную черту, ему было плевать. Он просто хотел выместить на ком-нибудь свой гнев и понять, какого хрена Луниэль задерживается в госпитале. То, что она задерживается по работе даже в голову Орфену не приходила. Даже после того, как он увидел ее вызов на срочную операцию. Нет, тут однозначно не такая простая проблема и решение. И вот сейчас Орфен, скрестив руки на груди и покровительственно глядя на Эленира, ждал ответа. Ну же, маленький задохлик-ботан, отвечай. Нравится или нет? Если нравится - значит тут-то и надо копать. Если нет - да кому может не нравится его Луниэль?!
- Да-да, я прощаю тебя. А теперь ответь на мой вопрос и можешь идти.
Таким сладким голоском сказал Орфен, что только идиот не заподозрил бы подвоха. А Орфен ждал, словно хищник на охоте. Один ответ - и судьба эльфика решится прямо здесь и сейчас. А потом и судьба блудливой аловолосой жены. Орфен уже заранее записал ее в виноватые, а ее внезапное откровение про некий подарок лишь провело под ее виновностью жирную черту - точно виновата, раз хочет задобрить. Смирить свой гнев и ревность синдорей пытался, но раз за разом он проигрывал эту битву. Он не мог даже спокойно думать о том, что к его веснушчатому ушастику кто-то прикоснется, кто-то увидит ее голой и тем более - опорочит ее. Тут же в эльфе поднималась злоба и праведный гнев, он бы крушил все и всех подряд, если бы такое произошло. Вспомнить хотя бы Танатоса. Лучший друг, который хотел свою же сестру унизить и осквернить - теперь он мертв. Конечно, не только из-за Луниэль, но и из-за череды лжи, но не важно. Какая разница которая из причин главная? Все одно.
- Луниэль, помолчи. Не встревай в мужской разговор.
Чтокает она ему тут. А тем временем Эленир то растерялся, испуганно глазками то туда-сюда забегал. И Орфен был словно зверь дикий - почуял страх Эленира и даже шагнул вперед, готовый к действиям. Ну же, отвечай!
- Значит, она тебе нравится, да?
Утверждающим тоном поинтересовался Орфен, приближаясь к Элениру. В глазах синдорея уже плясало пламя праведности, которое скоро запляшет и на голове возможного любовника Луниэль. Сейчас алхимик напоминал собою опасный ядовитый газ, который сейчас обернется вокруг жертвы и уничтожит ее.
- И что же вы...
— Все, хватит!
Это было громко, настолько, что Орфен в недоумении обернулся и недовольно посмотрел на полукровку. Она уже прогоняла Эленира, но не за это зацепился синдорей, а за то, что она не хотела, чтобы он говорил с ее учеником. А что это значит? Правильно. Ви-нов-на. Твою мать! Он так и знал, что тут все не чисто! А Дорен, Дорен- то! Молчал, собака сутулая такая, и покрывал Луниэль! Орфен развернулся к полукровке, хватая ее за предплечье и дергая на себя.
- Что ты сказала?
Прошипел он, приблизив свое лицо к лицу Луниэль и глядя в ее распутные синие глаза. Да как она смеет его выгонять из его же учреждения?! Овца красная, возомнила тут из себя не пойми что и командует, а сама только и может что чужие сопли лечить и в носу ковыряться. Орфен поднял взгляд, увидев любопытных пациентов и медиков.
- А ну пошли вон! Все!
Легкая, но опасная волна огня прокатилась по коридору под звук захлопывающихся дверей. Синдорей контролировал пламя и оно не причинило вреда стенам и мебели - он же не идиот чтобы портить свое имущество. И теперь, когда очевидцев не было, синдорей вперил свой взгляд в Луниэль, сжав ее руку так, что там возможно появятся синяки позже.
- Ты. Выгоняешь меня? Ты?! Покрываешь своего смазливого любовника и прогоняешь меня! Вот поэтому ты тут и остаешься, всегда. Я раскусил тебя! Как тебе не стыдно, Луниэль? Я так люблю тебя, готов пойти на все что угодно, а ты крутишь шашни с каким-то блеющим ослом и смеешь еще выгонять меня. Ты...
Он больше не желал ее видеть. С силой оттолкнув от себя, Орфен быстрым шагом направился в кабинет Луниэль - забрать свое пальто, но на полпути раздумал и поперся к дверям так как есть.
- Ноги моей больше здесь не будет. Разбирайся со всем сама или попроси своего нового покровителя. Хочешь чтобы я ушел? Радуйся, я ухожу. Хоть живи здесь, хоть умри, хоть через жопу ушами хлопай - меня ты больше не увидишь.
Шторы на окне в конце коридора вспыхнули ярким пламенем, а синдорей устремился к выходу. Пошла она в задницу, тупая полукровка.

- Куда? Подальше отсюда, раз собственная супруга меня не желает видеть предпочитая мне какого-то обоссыша.
Развернувшись, рявкнул Орфен и продолжил шагать на выход. Нет, даже не шагать. Он топал как жопопатамус, показывая как он обижен и зол. ТОП-ТОП-ТОП. Если бы в коридоре что-то стояло, по типу столов или тумб с вещами, так он бы еще и вещи с них поскидывал и столы все пошвырял, чтобы Луниэль точно поняла насколько он ею недоволен. И надо же было испортить его и без того испорченное настроение? Еще притворяется тут жертвой, ушастая распутница. Алхимик прекрасно слышал что Луниэль уже начала рыдать и в душе у него даже ёкнуло что-то, мол - ну не нужно так. И Орфен в принципе то и мог бы остановиться, попробовать все уладить, но... БЕСЯТ ЛЮБОВНИКИ ЛУНИЭЛЬ! А особенно бесит она сама, пытаясь отмазать всех вокруг от их вины. И бесит тем что постоянно забывает про него, про мужа своего. Будто он ей просто хер с горы какой-то, о котором можно вспоминать разок в недельку и то случайно. И мысли эти еще сильнее разожгли синдорея, которого слова полукровки тоже подстегнули к очередному витку бешенства.
- Бросаю тебя? Это ты меня бросаешь! Постоянно!
Вмиг развернувшись, крикнул в ответ Орфен и застал картину позора - Луниэль сидела на полу и ревела будто была уличной попрошайкой и зарабатывала себе на жизнь нытьем и милостыней. Да что она творит то? Не понимает, что сейчас выставит себя посмешищем и хрен там кто будет ей подчиняться после такого. В мире Орфена не существовало понимающих и жалостливых людей, поэтому в его темных ожиданиях он уже видел как все насмехаются над его полукровкой. Нет, так дело не пойдет. Решила значит его тут опозорить, стерва? Выдохнув, синдорей развернулся и пошел обратно, намереваясь прекратить этот Лунин спектакль. И чем ближе Орфен был к ней, тем больше совесть начинала в нем просыпаться. Ну зачем он так обидел Луниэль? Работа над собой давала свои плоды, теперь Орфен хотя бы иногда, но задумывался о чувствах эльфийки, которую любил. И которую доводил изредка.
- И что ты делаешь?
Смотря на нее сверху вниз, Орфен ожидал ответа Луниэль и любовался ею. От рыданий у нее зарумянились щеки и блестели глаза, и вообще она выглядела так живо и так мило. Это зрелище заставило алхимика тонко улыбнуться, но не стоило забывать о том, что такой вид полукровки совсем не для коридоров городского учреждения. Горячая ладонь синдорея коснулась руки Луниэль, он поднял ее и грозно посмотрел, хмуря тонкие брови.
- Ты что, решила тут нас опозорить своими рыданиями посредь госпиталя? Совсем тупая?
Нужно было увести эту глупую эльфийку куда-нибудь, а там уже ей мозги вправлять. Не удержавшись от желания, Орфен поцеловал целительницу в мокрую от слез щеку, ощутив солоноватость на губах.
- Разберусь с твоими хахалями потом. Идем.
Снова они оказались в кабинете Луниэль, где Орфен усадил ее за стол. Сам встал у шкафа, скрестив руки на груди. Не будет он ее жалеть, сама накосячила, сама пускай и страдает. Своей вины он не ощущал сегодня, это не он забывает прийти домой из-за смазливых мальчишек. Бр-р-р, звучит то как ужасно.

Нарушать повисшее молчание Орфен не спешил, он так же не собирался извиняться за свое поведение. Да, быть может и была отчасти его вина, что Луниэль сейчас сидит и сопли пускает, но она сама виновата во всей этой ситуации. Умудрился же он взять в жены тупую эльфийку, которая глупела не по дням,а  по часам. И глупела она в области их отношений, а не где-то там еще, и это еще больше огорчало. В голове синдорея никак не укладывалось, почему целительница так себя ведет? Неужели это так трудно, просто вернуться домой или провести время со своим супругом? Или она не хочет быть с ним? Пытливый разум синдорея зацепился за это и алхимик нахмурился, глядя на Луниэль, которая сейчас напоминала скульптуру "Горе пришло в дом".
- Домой? А я полагал что тебе нужно еще немного побыть в госпитале, - сделал паузу Орфен, едко говоря, - еще пару дней, а может неделю. Дома то видимо тебя не устраивает быть, да?
Еще и смотрит на него как побитая собака, как это мерзко. Сама виновата во всем и строит из себя тут жертвенную козочку, которую того и гляди пустят на ритуальный убой. Орфен же решил брать эту козочку сразу же за рога, хотя у кого тут рога - так это у него самого. Кто знает, со сколькими тут Луниэль уже успела переспать или зафлиртоваться. Выдохнув, синдорей попытался успокоиться. Получалось плохо, но хотя бы он держал магию под своим контролем. Рушить тут все было не в его интересах. Во-первых, это его имущество, а во-вторых - он что тут зря все по местам рассовывал? Нет уж, свой труд он ценить умел и потому старался оставаться спокойным.
- Я чем-то тебя не устраиваю, Луниэль? Почему ты так ко мне относишься? Думаешь, если я держу в руках все наши дела, то значит я переживу и твое отсутствие? Работа мне не заменяет любимую женщину, в отличие от тебя.
И ведь решение проблемы было так просто, что синдорей просто не понимал того как Луниэль не додумалась до него. Ведь все было проще простого - ей просто нужно было спросить у него разрешения, только и всего. Он бы был недоволен тем фактом, что его жена снова упархивает, но он бы позволил ей уйти на операцию. Он ведь не зверь какой, в самом-то деле. А что сделала полукровка? Убежала так, будто бы он ей просто какой-то знакомый, не более того. И это пренебрежение им еще больше выбешивало синдорея. Как можно не понимать таких простых истин?!
За окном уже совсем стемнело, на улице была метель. Погода для Орфена, чтобы выйти туда и охладить свой пыл. Однако, он решил и дальше ставить все точки над и. Выдохнув и собравшись, Орфен подошел к Луниэль и опустился на корточки перед ней, беря ее руки в свои и заглядывая в ее глаза, которые покраснели от слез.
- За что ты так со мной? Неужели тебе важнее вот это все, а не мы? Я ведь все ради тебя делаю, я стараюсь быть лучше. Ради тебя. А ты? Ты ведешь себя так будто я тебе должен, я не ощущаю отдачи, Луниэль.