[NIC]Гоготун[/NIC][STA]непотопляемый[/STA][AVA]http://i100.fastpic.ru/big/2018/0828/b3/a5bd879811f791df85f5e5185ae561b3.png[/AVA]

Ледяной ветер лизал жидкие волосы Гоготуна, скрючившегося на княвдигеде «Крачки». В этих морях даже поссать было страшно - струя того и гляди замёрзнет, не достав до водной поверхности. Длинный тёмно-зелёный нос капитана уже украшал иней: он совершенно не чувствовал своего лица, но разве такие мелочи способны огорчить настоящего предводителя?
Гоготун оторвался от созерцания затуманенной водной глади с видневшимися впереди айсбергами и обернулся на палубы: сперва «Крачки», затем и своего нового приобретения, «Воспитанного Спрута», шедших практически бок о бок. Каждый гоблин на обоих кораблях походил на тюфяк из-за мудрёных способов утеплиться. Низкорослые выходцы из Болот Печали и островов Пти-Асколь ещё не привыкли мотать так далеко на север для сбыта честно награбленного. Некоторые откровенно ворчали, - конечно, небезнаказанно - недоумевая, с чего капитан решил, что именно хёллинги станут им отличными торговыми партнёрами. Мохнатым дикарям многие оправданно не доверяли, но капитан Гоготун уже провернул одну удачную сделку, сплавив островитянам партию вермилонского вина, которое этим недооценённым сибаритам пришлось по душе. Для закрепления успеха гоблин пообещал им яств не хуже, и теперь горделиво вёз трофей в виде целого корабля, забитого пти-аскольским табаком, алкоголем, тканями и различными мелочами, рассованными матроснёй по дальним углам с личными целями.
Гоготун буквально чуял у этих варваров запах денег, не перебиваемый даже застарелой мочой, перегаром и звериным духом. Эти скромники на завалинке были отпетыми разбойниками, сидящими на золотых горах, отнятых у моря, троллей и друг у друга. Нет, Гоготун не слезет живым с cевера. Благо, хёллингам Стылого берега хватило тщеславия для того, чтобы увидеть в южных гоблинах попрошаек, готовых залезть ради подачки в задницу к демону. Покуда варварские вожди украшают свои медовые залы нелепой иностранной роскошью, а их ненасытные рты жаждут экзотических напитков и явств, Гоготун будет набивать карман и понемногу воплощать свои разбойничьи мечты в реальность.
В позе сгорбленной старушонки гоблин взирал на свою "флотилию", посвежевшую после стоянки в Таннарате. Суда шли быстро и легко, не обременённые обрастанием, паруса возбуждённо хлопали, терзаемые лютым северным ветром, и девяносто шесть голов с двух кораблей, где подавляющее большинство принадлежало гоблиноидам, нет-нет да кидали вожделеющий взгляд на северо-восток - туда, где их ждал отдых и награда за проделанную работу.
- Капитан... - Сзади неожиданно возник новый первый помощник, доходяга Бхыз, имеющий вид столь скорбный, что не редким было предположение о проявленной жалости со стороны Гоготуна при выборе нового "подтиралы". - На одиннадцать часов неопознанные суда...
- Вха! - Гоготун то ли насмешливо вскрикнул, то ли подавился, перекинув заиндевевший нос через плечо и направив его на Бхыза словно дуло пистоля. - Мы кинем якорь в худшем случае через пол часа. Отпусти свои яйца, сынок, да пригляди за тем айсбергом. Не дай его коготкам вцепиться в мой мясной бочок, усёк, детка?
Хобгоблин сделался ещё более скорбным и исчез, в душе почти что пообещав себе когда-нибудь отпустить свои яйца.
Корабли лавировали между ледяными валунами, появление которых явственно сигнализировало о приближении стылой земли хёллингов. Полуторамесячное путешествие подходило к концу. Гоготун бросил цепкий взгляд по указанному первым помощником направлению, отчётливо увидев тёмные пятна неизвестных судов. Не то что бы появление на горизонте неопознанных объектов очень начинало заигрывать с поджилками капитана, и всё ж Гоготун не вчера родился: зад сердешно подсказывал быть осторожнее. Ничего, берег ещё ближе, чем эти калоши, Ташир их забери. Только бы пройти лабиринт айсбергов - и пусть убьются веслом, которое их сюда принесло.

Отредактировано Ма'Гра (Среда, 29 августа, 2018г. 06:41:27)

Жизнь преподносила полукровке испытание за испытанием, через которые она перемахивала в стиле загнанной лошади: с пеной у рта и едва успевая подтянуть ноги. По стилю как раз соответствовало бешеной гонке по палубе в попытке усмотреть за всем и сразу - что как нельзя лучше характеризовало не только её образ жизни, но и душевное состояние нескольких последних недель.
Она огрубела, не только физически, но и морально. Вскочившая на шкафут фигура с замотанной физиономией засыпала матросов «Спрута» ценными указаниями вперемешку с бранью такого уровня, которого от неё в речной академии никто бы не ожидал. Суровые времена требовали суровых мер! Провинциальная шпана с грацией ленивой кошки превратилась в быструю обезьяну с лиходейским оскалом: полукровке требовалось каким-то образом принуждать к подчинению несколько десятков голов, часть из которых ещё недавно скабрёзно шутила над единственной женщиной-матросом на судне, а часть - привыкла обращаться и того хуже.
Она ведь думала, что всю жизнь проведёт на болотистых просторах Гурубаши! Что будет хлестать пиво с друзьями в смрадном кабаке под Ргазаром, катать сотню племянников и племянниц на баркасе, менять горбыля на дурман-траву и бороться за территорию с другими перевозчиками столичных каналов. Теперь же она скачет по палубе на самом отмороженном из концов света и на правах боцмана надрывает глотку, пытаясь защитить завоёванный пиратами корабль от укусов айсбергов.
- И это вы называете лавированием? Кальмарьи дети! Впереди шхеры, а вы уже помираете, пытаясь объехать кусочек льда!
Гораобразная фигура Зубатки бросала с квартердека кошмарную тень на палубу. Ма рявкнула на выпустившего из рук такелаж перепуганного юнгу и намерилась ретироваться на другой конец палубы, дабы проверить там нечто очень важное, однако трюк не удался: рокот Зубатки раздался, казалось, над самым ухом.
- Поднажми, рыжая, или намочишь свою мохнатку.
Фигура Ма в куртке из шкуры чёрного барана моментально напряглась, но полукровка прикусила язык. Зубатка становился всё менее лояльным к её остротам в ответ. Период брачного ухаживания явно подходил к концу и вскоре тупое чудище с крошечными оранжевыми глазками у самой стенки черепа потеряет последние крохи куртуазности. Ма не хотела доводить его до срыва своими собственными руками. По крайней мере, не посреди проклятых северных вод, где ей некуда деваться.
- Налегли, сволочьё! - с преувеличенной громкостью заорала она, не обернувшись на капитана. - Вислоух, Картоха! Разворачивай эту херню! Мотай на себя, чтоб вас!
«Спрут» едва мазнул боком по льдине, но, не считая этого, первая баррикада судном была успешно преодолена. Впереди шхуны кралась «Крачка», на которую Ма нет-нет да бросала ревнивые взгляды. Тамошний боцман был многоопытнее, чем полукровка... которая не заняла бы свой пост, имей она более глупое выражение лица, чем у товарищей, когда Гоготун, держа голову прежнего боцмана на вытянутой руке, спросил обомлевшую команду: «Кто из вас, мокрых писюх, способен навести порядок на этой кляче?» И если бы не сделала тогда, конечно, шаг вперёд, заинтригованная ругательством. С тех пор она неожиданно справлялась, подглядывая, прислушиваясь и повторяя.
- Так не пойдёт. - Новый рык багбира опять настиг боцмана. К счастью, оказалось, что он общался с первым помощником. - Эти кораблики прут на нас, тут к гадалке не ходи. Что там, чёрт дери, думает Гоготун? Эй, Маня!
На квартердек стрелой метнулся канонир, спина которого ещё помнила, что значит заставлять ждать Зубатку. Увидев "летучку" в трёх шагах от себя, но без своего участия, полукровка испытала так и не ставшее привычным зудящее чувство, заставляющее кричать злее и вышагивать шире.
Через какое-то время, когда суда противника подошли неприлично близко, и можно было разглядеть - но сперва услышать - их пассажиров, на бриге и на шхуне царила свистопляска. Айсбергам уже не уделялось практически никакого внимания: суда дрейфовали среди вечномёрзлых глыб, сменив тактику избегания встречи с ними на доброе соседство. Члены обеих команд со злыми и напряжёнными лицами всматривались в неприятельские корабли. И физиономии их не стали счастливее, когда все поняли, что на них движутся ордынские лоханки с целой армией верхом.

Взволнованные зелёные рыла гурубашских лиходеев и вынужденно им сочувствующих обдало волной харизмы, исходящей от двух ордынских судов. Густое маскулинное обаяние орков, знаменитое на весь свет, едва могли сдержать борта устрашающих кораблей, перенявших от своих завоевателей - орки-кораблестроители суть такая же байка, как Железный Рак на целомудренных холмах - гиблую хаотичную ауру. Часть пиратской команды засуетилась, раздались визгливые команды и брань лидеров, но некоторые просто пятились или окоченели на месте, забыв подобрать челюсть. Ничего не скажешь: клыкастые братья по крови и далёкие соседи по уму приблизились с помпой. Эффектным залпом, официально возвестившим о визите, послужил выстрел страшного гарпуна, походящего на чью-то кость. Громадина на глазах у потрясённой команды врезалась в необъятное пузо Зубатки.
Поглядев на то, как за кормой со страшными воплями - единственными звуками, разносящимися над обомлевшей палубой «Спрута» - исчезает их капитан, Ма испытала смешанное чувство удивления, страха и удовлетворения. Круглые голубые глаза отыскали того, кто это сделал. Мощный орк тянул на себя страшное оружие, с которого свисали клоки багбирской туши, и запечатлеть картину в загадочной девичьей душе Ма не помешала даже прыгающая под ногами героя визгливая мартышка.
Но мир не замер на месте с полукровкой. Поднявшийся хаос едва не перевернул «Крачку» и «Воспитанного Спрута» без вмешательства ордынских орков. Вопли Гоготуна было слышно, наверное, на берегу: он клялся самолично всем и каждому, кто не даст отпор оппоненту, вставить небезызвестный продолговатый предмет в срамное место и агрессивно им двигать до тех пор, пока у жертвы не закончится её земной срок.
Началась перестрелка.
«Крачка» и «Спрут», заняв более выгодное положение по отношению к нападающим, плевались в орков из пушек, расставленных у первого судна по батарейной палубе, у второго - по верхней, в меньшем количестве. Уступая по качеству вооружения бригу, шхуна зато имела вертлюжные пушки, громко осмеянные канониром во время осмотра захваченного корабля месяцем ранее. Теперь же ими не стали пренебрегать: ручные "пукалки" осыпали рвавшихся со своих кораблей берсеркеров гороховой волной, причиняя больше сумятицы, чем серьёзного урона. Но гоблинам уже было не до тонкостей. Клыкастые рыла солдат Орды маячили в той самой близости, которой достаточно для того, чтобы любое мыслящее существо было готово метать всевозможное подручное барахло, заходясь в истерике.
Ма не умела и не хотела быть частью сражения. Это была её первая серьёзная стычка на воде, но смысл того даже не дошёл до неё до конца. С застывшей в груди душой зайца, представшего перед мордой аспида, она металась по шхуне, следуя инстинктам морехода; жалкие попытки снизить урон, грозящий судну, были столь тщетны, что вскоре полуорчиха сдалась, засев за штабелем ящиков у полуюта, которые не поместились в трюм - к другим товарам для северного народа.
— Нам нужна вторая "Пятка О'Брига", парни! Нежнее с кораблями и жестко с гоблинами! - чьё-то злобное верещание донеслось со стороны вражеских судов, охладив кровь в жилах полукровки ещё на пару градусов.
Начинался абордаж.
Ма поняла это, не высовываясь из укрытия. Гоготун своей лужёной глоткой воззвал к мужеству команд двух кораблей. Осиротевший «Спрут» временно был взят под крыло квартирмейстером, который самоотверженно выкрикивал распоряжения трусившим гоблинам: почти половина состава принадлежала к числу простой матросни, не нюхавшей пороха морских сражений и едва способной держать оружие. И бравый боцман, съёжившаяся за ящиками, пока товарищи мужались и старались не замарать штаны, также была отнюдь не боевой единицей.
Ма находила невыразимое утешение в том, что ей не довелось увидеть атаку, хоть та не могла не быть услышанной. Судя по звукам, орки добрались до палубы «Воспитанного Спрута» по льдине, так некстати оказавшейся между двумя кораблями. Зеленокожие варвары грузно спрыгивали на доски, сразу кидаясь на противников. Быть может, не будь команда шхуны ошеломлена яростью и беспринципностью атаки, сражайся она чаще и имей в своих рядах больше просоленных пиратов, нежели обычных моряков, она бы имела шанс против живущих войной орков...
Полукровка ещё до начала сражения поняла, что исход битвы предрешён. Что толку, останься она с командой? Одолженная в арсенале глефа зашлась бы в танце - не в смертельном, а по вине трясущихся рук. Её прикончили бы в числе первых. Нет, стоять насмерть за табак и хлопок - не её стиль. Нетушки, - твердила полуорчиха себе, заглушая мыслями крики гоблинов и леденящие душу звуки встретившейся с плотью стали. Она не умрёт так.
Со стороны «Крачки» ещё слышалась пальба: команда брига, как было упомянуто, вооружена сравнительно неплохо, и им было что предъявить оркам. Но «Спрут» пал. Стихающие крики и неторопливое передвижение захватчиков по палубе свидетельствовали об успешном подавлении пиратского сопротивления.
Ящики нужно было срочно покидать. Ма боялась даже высунуть свою замотанную шарфом голову из-за укрытия, лихорадочно соображая, куда ей переместиться. Вдруг ей стало ясно, что идея спрятаться была провальной. Она не может сигануть за борт - низкая температура воды прикончит её куда мучительнее орочьего топора. И даже умудрись Ма спрыгнуть на льдину, что дальше? Замёрзший кусок воды не домчит её до Стылого берега. Единственный шанс на спасение - это момент, когда все орки посмотрят в противоположную её укрытию сторону, чтобы она, распластавшись по палубе, заползла на лестницу, ведущую на мостик. Там за кормой висела единственная на шхуне шлюпка, уцелевшая во время налёта Гоготуна. Если бы Ма только добралась до неё, она бы смогла даже в одиночку спустить судёнышко на воду. Под её чутким руководством на «Спруте», особенно после стоянки в Натирском заливе, такелаж вплоть до последнего крюка был приведён в порядок. Шлюпка села бы на воду бесшумно...
Внезапно «Крачка» подала голос - оглушительный взрыв, в центре которого оказался один из орков. Ма поняла, что Гоготун в отчаянии. Его "секретный" трюк - о котором он похвастался полукровке в первую же неделю знакомства - с мешочком пороха и промасленным фитилём означал капитуляцию капитана, который прикрывает себе задницу для отступления. И верно: орки смешались, получив ещё одну подожжёную пакость под ноги, а сам гоблин уже мчался к шлюпкам у дальнего борта, не обращая внимания на продолжавших сражаться товарищей.
Эта сцена дала Ма вожделённую фору. Она не знала, добежал ли капитан до шлюпки, потому что сама рванула из-за ящиков к своей собственной. Неосознанно пригибаясь, полуорчиха взобралась на полуют и без промедления шмыгнула к самому дорогому для неё сейчас судну на свете.

Отредактировано Ма'Гра (Воскресенье, 7 октября, 2018г. 21:28:13)