Дрянная выпивка. Дрянная обслуга. Дрянной трактир. Дрянной трактирщик. Дрянные трупы. Дрянные боги. Дрянные эльфы!
Гном с силой стукнул кулаком по столешнице, из-за чего сидящие за соседним столиком посетители таверны обернулись на него, дёрнувшись. Бори не предал этому значения, оставаясь в своих мыслях.
Они разбавляли это и так никудышное пиво водой! В Карнборне за такое пиво трактирщику вмиг бы прилетело в его тупую головёшку! Впрочем, в любом другом месте, будь бы то Джерская Империя или Вермилон, любому трактирщику бы за такое надругательство над чудесным напитком прилетело бы.
Но в этом дырявом сарае, по недоразумению называвшемся трактиром “Золотая Вошь”, такое ужасное пиво ещё и разбавляли водой, отчего хмеля в голове у Мясоеда практически не прибавилось ни после третьей, ни после четвёртой кружки.
В голову разглядывающему грязную столешницу гному настойчиво полезли странные мысли о том, что это, возможно, происки очередных эльфийских засланцев, знающих, для чего он напивается, и для саботирования этого подливающих ему в кружку воды.
Засланцы-засранцы!
Впрочем, Бори сразу же отмел эти догадки, как слишком уж безумные и неадекватные. Да, эльфийское мировое правительство конечно знает о нём, но никогда не будет так мелочно ему препятствовать, подставляя тем самым самих себя.
Если хочешь что-то спрятать - положи это на самое видное место, а догадывающихся об истинной сути этого назови безумцами…
Гном тяжко вздохнул и огляделся.
Помимо него в небольшом, дымном зале, практически никого в этот поздний час не находилось. Лишь троица местных работяг, засидевшихся за выпивкой допоздна за соседним столиком, да пьяный спящий забулдыга,сидящий в дальнем тёмном углу. Тишину прерывал лишь треск огня в очаге, да переругивания трактирщика с кухаркой где-то за тканевой ширмой, разделяющей общий зал и кухню.
Бори выбрал это место в качестве остановки по двум причинам. Первая - стоимость. Кровать на ночь стоила тут сущие гроши, а выпивка и еда, пусть и ужасно дрянные, и вовсе были практически бесплатными.
С деньгами у гнома было последнее время туговато. Все, кому он предлагал свои услуги портного, либо просто отказывались, либо и вовсе посылали его куда подальше. С первыми он просто ругался, со вторыми дрался, из-за чего дважды за последнюю неделю получал коллективные сеансы воспитательной работы ногами от местной стражи. Лицо его от этого с левой стороны заплыло, придавая гному, вкупе с отрубленным ухом, просто чудесный вид законченного алкоголика. Но денег от этого у него больше не стало.
Вторая причина выбрать этот трактир заключалась в том, что он был дальше всего от местного кладбища. Бори всегда старался выбирать себе ночлег подальше от них, дабы не слышать сонма различных голосов, упрашивающих его вернуть их к жизни.
Но гном был бессилен. Он часто тренировался, постоянно пытаясь выполнить волю Шенгарта, поднять их, дать им возможность снова жить, но всё было впустую. Ничего не получалось...
Ничего!
Не!
— ПОЛУЧАЛОСЬ!
Пьяница в углу встрепенулся, проснувшись, а работяги за соседним столом вновь испуганно взглянули на неожиданного  заоравшего гнома и засуетились, принявшись собираться покинуть это злосчастное заведение, бросая украдкой на Мясоеда испуганные взгляды. Бори, зло глядя им в ответ, произнёс сквозь зубы:
— Если вы чем-то недовольны - говорите, со всеми разберусь. Главное - по очереди...
Работяги лишь трусливо смолчали. Гном сплюнул на пол, и вновь уставился на столешницу, залитую чем-то липким, и о природе чего Бори, наверное, знать не хотел бы.
Вообще раньше он был не таким. В самом начале своих скитаний он ко всем окружающим относился достойно, так, как и должен относится к окружению успешный гномий мастер. Но в этом была его ошибка.
И он уже не был успешным мастером, и окружали его вовсе не благородные и честолюбивые гномы.
Окруженному человеческими отбросами сложно самому не стать отбросом.
Поэтому Бори подметил, что либо эти отбросы боятся тебя, либо ты их. Но становится трусом в его планы не входило, поэтому он вёл себя максимально грубо и агрессивно, и тем самым успешно выживал уже долгие десять лет.
Опрокинув в себя остатки выпивки, гном громко стукнул кружкой по столу и спрыгнул со стула, засунув в карман алюминиевую вилку, разумно прикинув, что в хозяйстве сей прекрасный столовый прибор обязательно пригодится, и направился на выход.
Его ждало дело, и трезвая голова не помешает ему выполнить его.
Конечно, второй раз идти туда было несколько глупой идеей, ведь предыдущее его дельце наделало много шума, подняв на уши все местное население, но в тот раз он даже не успел всё раскопать до конца, и потому попрактиковаться у него не вышло.
Однако в этот раз всё должно было пройти, как по маслу. Народ, испугавшись, нынче реже выходит по ночам на улицы, а безлунная ночь обеспечит ему темноту, так нужную для сокрытия его экспериментов…
Лёгкая улыбка тронула губы Бори, стоящего на крыльце трактира, и оглядывающего тёмную округу хозяйским взглядом, однако тут же сошла на нет, стоило лишь гному спрыгнуть с этого самого крыльца.
— Почему ты не хочешь помочь мне? — раздался тихий девчачий голосок прямо у него в голове, звучащий будто из бочки.
— Отстань. — Буркнул снова похмуревший Мясоед, — Мне не до тебя.
Голос не послушался.
— Он перерезал мне моё горлышко и закопал меня прямо в подполе… — Не унимался голос. — Почему ты не хочешь помочь мне?!
—Заткнись! — Сжав кулаки, и направившись в темноту, ответил Бори. — Я уже сказал, что пока не в силах помочь тебе!
— Но ведь я же страдаю...
Но Бори Мясоед не стал её слушать, стойко игнорируя этот настойчивый детский тоненький голосок в своей черепушке. Если бы он прислушивался к каждому покойнику, что пытался от него чего-то добиться - он бы, наверное, сошёл с ума.
Сжав в кармане покрепче украденную вилку, которая почему-то придавала ему уверенности, он скрылся во тьме, направившись в сторону местного человеческого кладбища.

Из кустов, зашумев листвой, выпорхнула мелкая пташка. Гном, выдохнув прохладный майский ночной воздух, остановился и огляделся. Он находился на небольшом пригорке, откуда открывался просто потрясающий вид на окружающие красоты. Высоко над головой мерцали неярким, тихим светом звезды, давая как раз столько света, что бы привыкшие к сумраку гномьи глаза могли видеть все, что требовалось.
Небо, подернутое редкими облаками, плавно перетекало из иссиня-черного на востоке до слегка красно-синего на западе, напомнив тем самым Бори давно забытые гномьи сказания, расказанные ему еще в далеком детстве его дедом.
"Там, на западе, далеко за морями, есть земля. И земля та сплошь покрыта горами, богатыми и на куприт, и на мальдонит, а железняка и кварцита там, что у нас песчанника!" - рассказывал дед, покуривая трубку, - "И живут в тех горах гномы, и столь у них великие мастерские, что давно они уже сплавили целые горные гряды, и плавильни у них столь большие, что когда остужают их - долго они еще светятся неярким красным светом, угасая потихоньку к ночи, освещая небосвод…"
Далеко на севере виднелись огни Корта. Мерзкий городишко по большей части, как минимум потому, что для личностей, подобных гному, он подходил идеально. Целые толпы сброда тянулись туда в поисках работа и жилья из Джерской Империи, наивно полагая, что они спасаются от войны. Но Бори знал, что скоро война придет и сюда. И тогда мертвых, умоляющих его, снова станет очень много. Но пока Корт представлял из себя огромные трущобы, хотя и окруженные живописной местностью.
Прямо под холмом, где стоял гном, протекала река Канф, на берегу которой приютился небольшой монастырь.
Вообще, рекой это зеленое недоразумение с, по большей части, заболоченными берегами, назвать было сложно. Она ни в какое сравнение не шла с Ингиркой, берущей начало у подножий Кхазад-Дара. Бурные, ледяные потоки чистейшей ледниковой воды собирались воедино, что бы дать начало одной из крупнейших рек материка…
Если б Ингирка была гномом, то Канф был бы эльфом. Хотя Ингирка и Канф сливаются, значит выходит какое-то кровосмешение…
Гном чертыхнулся и в очередной раз зло сплюнул, процедив негромко:
— Эти сраные эльфы даже в моей собственной аналогии умудрились нагадить!
Покачивая головой, Бори принялся спускаться к монастырю, стараясь не обращать внимания на пока еще негромкие голоса в своей голове.
Однако с каждым шагом громкость их возрастала, и просто не обращать внимания уже было недостаточно, поэтому Бори принялся использовать собственноручно придуманный метод отвлечения от звуков в голове - прислушивание к звукам вне головы.
Гном принялся подмечать окружающие его звуки.
Шаги гнома. Один. Другой. Третий. Стук случайно отправленного в полет ногой камушка по гравию. Легкий шелест травы и листвы. Негромкое подвывание ветра где-то в кронах деревьев. Дыхание гнома. Шум листвы. Шаги гнома. Шум ветра. Стук сердца гнома.
Шум мертвой природы.
Шум гнома.
Что-то было не так.
Бори Мясоед остановился как вкопанный, настороженно оглядывая окрестности и напряженно вслушиваясь. Казалось, даже мертвецы притихли, испугавшись.
Спустя несколько секунд гном понял, что его так насторожила.
Ни единого живого звука.
Бори много лет провел на улице. Приходилось ему ночевать и в городских канавах, и в лесных овражках, и под корнями деревьев, и в чистом поле. И всюду, где бы он не пережидал ночь - всюду его окружала жизнь. Стрекотали сверчки, квакали около водоемов лягушки, лаяли собаки в деревнях, ухали совы, пели свои песни зарянки, куковали кукушки… Так было всегда. Но не сегодня.
Вокруг стояла оглушительная тишина.
Гном снова сжал вилку, будто ожидая, что она сможет помочь ему, если случится что-то.
Молчащие животные - это всегда плохо. Они молчат в двух случаях. Первый - прирученная смерть. Звери хорошо чувствуют некромантию, и практически поголовно боятся ее, за исключением особо крупных хищников. Второй - это эти самые крупные хищники. Ползучие падальщики, виверны, порождения бездн, драконы и псевдодраконы.
Веверн тут быть не может, так как они, как и гномы, любят горы, и никакой виверн по своей воле горы не покинет. Порождения, как и псевдодраконы, нынче слишком редки, да и скрытничать они не умеют.
Остаются драконы и падальщики.
Бори хмыкнул и продолжил свой путь.
Возможно, это прилетел дракон и поднимает себе армию мертвецов, ага.
Только вот беда - я бы это уже знал от мертвецов.
Значит остается только падальщик. Мерзкая зверина.
Мясоед видел несколько раз этих существ, шастающих по лесам в поисках мертвечины. Огромные, склизкие, неповоротливые, но крайне стремительные в нападении, эти порождения мерзости не представляли угрозы для проворного и внимательного гнома, вызывая у того лишь здоровое отвращение.
Скорее всего одно из них заползло в эти края. Тем лучше.
За этими думами гном практически достиг кладбища, однако очередная странность вновь заставила его застыть на месте прямо на краю погоста. Если бы за ним кто-то наблюдал - то постоянно останавливающийся семенящий маленькими ножками гном,, наверное, выглядел бы комично. Однако Бори было не до смеха. В привычный хор мертвых голосов в голове вклинился неожиданно четкий и уверенный голос:
— На твоем месте, я бы не стал этого делать. В монастыре засада.
В этой фразе все было не так. Дело в том, что мертвецы никогда ничего, кроме воскрешения, не просили и не говорили. Да, они совершенно по разному делали это. Кто-то умолял, кто-то давил на жалость, кто-то пытался подкупить обещаниями, а кто-то - даже соблазнить. Но никто и никогда не предупреждал Мясоеда о чем-либо.
Но что было еще страннее - так это то, что после этих слов в голове гнома наступила оглушительная тишина.
Хриплым голосом, сглотнув, Бори тихо произнес:
— Что? Что… Кто ты?
Ответа не последовало. Лишь тишина, как в голове, так и вне ее, оглушала Мясоеда, пугая своей непривычностью.
Все стало казаться нереальным. Он около кладбища, но в черепушке - блаженная, но пугающая тишина.
Это невозможно.
Драконы могут разговаривать сквозь пространство…
— Ты… дракон? - так же хрипло произнес гном, борясь с дрожью в голосе. Давешние мысли о поднимающем мертвецов драконе перестали казаться ему таким уж бредом.
Но ответа не последовало. Лишь, словно стая испуганных магическим хлопком псов, вновь заговорили голоса, медленно, но неумолимо набирая свою силу.
Бори потребовалось несколько минут, что-бы прийти в себя. Впрочем, легкая дрожь в коленях не унималась.
Если там засада, то я должен это проверить.
Нерешительно потоптавшись на месте, решая, идти ему, или нет, гном все же направился между могилами туда, где его чуть не обнаружили тремя днями ранее.
Разумеется, то место, где он копал, оказалось засыпано, однако земля еще не успела осесть, оставаясь мягкой и потдатливой.
Постояв около надгромного камня с пустующим взглядом, гном достал из кармана вилку и с силой ударил ею по могильному камню. Звон, раздавшийся в этой мертвой тишине, показался ему громом.
В монастыре, в нескольких сотнях футов от могилы, подтверждая предупреждение неизвестного благодетеля, раздались мужские крики и тяжелые шаги, сопровождающиеся глухим звоном металла о металл, подсказывающим, что орут там явно не монашьи любовники.
Дожидаться местных фанатов монашества в планы Мясоеда явно не входило. Перехватив поудобнее свою вилку, он бросился наутек к ближайшим кустам, и дальше, прямо сквозь них, потарапливаемый злобными криками за спиной.
Однако гному сложно бегать сквозь кусты.
Ветки хлестали по лицу, и бежать пришлось, прикрываясь руками, практически вслепую.
Преодолев таким образом с полмили, запыхавшийся гном вылетел на небольшую полянку и, уперевшись руками в колени, несколько раз глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание, а затем вытянулся во весь рост.
Впрочем, вытянулся он лишь на секунду, после чего упал на задницу с открытым ртом.
— Гнооомья срака… — Лишь сумел выдавить из себя гном.
Перед ним, слегка наклонив на бок огромную голову, сидела виверна.

Отредактировано Бори Мясоед (Суббота, 7 марта, 2020г. 17:42:33)

Что такое "патовая ситуация"?
Это когда на небольшой, окруженной березняком и редким сосняком, полянке сидит на заднице полутораметровый гном, и с открытым ртом смотрит на занимающего практически все местное пространство огнедышащего шестиметрового змея.
Что такое "нереальная патовая ситуация"?
Это когда этот змей еще и дружелюбно с гномом общается.
— Через пару минут толпа будет здесь. Еще успеваешь сбежать. — прозвучал в черепе Бори знакомый уверенный голос, разгоняя бубнеж мертвецов и тем самым почему-то успокаивая Мясоеда.
Странно.
Этот голос вызывал доверие. Нет, не какой-то магической теплотой или силой в нем, а тем, что мертвецы, что десятилетиями не отпускали гнома, услышав этот мягкий, но четкий голос, замолкали, даря тем самым Мясоеду покой того же рода, что дает спящему тишина, наступившая после долгого постоянного шума. И отчего-то гном был уверен, что голос этот происходит именно от сидящего перед ним существа, а не от кого-то еще.
В голове Бори зароились сотни десятки вопросов, подгоняемые адреналином, но ответов пока не было.
С тихим щелчком закрыв рот(в воцарившейся на полянке тишине это было отчетливо слышно), Бори окинул взглядом виверна. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать всю необычность ситуации, в которую он умудрился попасть.
Мясоед за свою долгую жизнь в горах не раз, и не два видел виверн различных видов. Встречал он и мирных, похожих на маленьких дракончиков, клиссовых виверн, видел издалека и пустынных с болотными, забиравшихся по Ингирке в горы во время гона. А однажды, во время демонического кризиса сорок третьего года, в горах южнее Карнбора завелась демоническая виверна. Сам Бори лично ее не видел, однако ходили слухи, что для подавления ее сопротивления и последующего уничтожения ударному отряду Тарр-Дума пришлось использовать целого дракона.
Однако все эти виверны обыкновенно особой опасности не представляли. Все, кроме огненных.
И именно на огненную виверну гному посчастливилось нарваться. К тому же, судя по изумрудно-зеленому окрасу и размерам, на наиболее опасную их версию - версию с лишней дыркой в филейной части.
На самку огненной виверны.
Гном тяжело сглотнул, ошалело посмотрел на свои руки, в одной из которых он до сих пор держал вилку, а затем поднялся на ноги, пытаясь сфокусировать зрение на виверне.
Первый шок прошел, и на смену ему пришло осознание того, в какую глубокую задницу он угодил.
Позади слышался шум приближающейся погони. 
Ох, зря я решил испытать судьбу, ох зря!
— Это чё, получается это ты меня спасла? — спросил гном виверну, глядя то на нее, то на кусты, из которых он прибежал, — Хотя в жопу, не до этого, удачи!
Выпалив последние слова, Бори резво принялся обходить крылатого змея, однако сделав с десяток шагов, остановился.
Они его видели. На этот раз абсолютно точно видели. Они знают, что злобный и агрессивный безумный гном и есть тот самый расхититель могил, терроризирующий окрестности.
И они его ищут. Прямо сейчас. Он от них не убежит.
И тут его озарило. Он безумно улыбнулся и с широко открытыми глазами посмотрел на виверну.
На шее он не усидит, так как короткие гномьи ручки просто не удержаться за неё. В лапах виверна нести его не сможет, так как велик шанс размазать его по земле при посадке. Оставалось только одно.
Это было безумием, но Бори уже давно привык к тому, что его называют Безумцем. Настало время доказать, что до этого момента он был абсолютно нормальным.
Настало время доверится говорящей виверне.
Посмотрев в огромные желтые глаза виверны, гном все с той же безумной улыбкой произнес:
— Подруга, а ты когда-нибудь таскала в пасти живых гномов?