[NIC]Жуткий крылатый клубок[/NIC][STA]Ботаника и травоведение[/STA][AVA]https://sun9-19.userapi.com/c855220/v855220412/23cc3c/FqSpTqFzRk4.jpg[/AVA]

«Личное, значит», - Хезуту невесело улыбнулся. Устроившись в кресле, он рассеянно наблюдал, как юная мантикора ластится к спящей вентури.
- Эх, Синга, зря ты на него напрыгнула, - Хезуту вздохнул. – Ты, конечно, не виновата, что у него в руке оказался взрывоопасный свиток. Вот только теперь, я боюсь, ты собственность медицинской ассоциации... Как и все здесь.
Мантикора не ответила, лишь несколько раз махнула крыльями.
Отпустив воспоминания, Хезуту встал с кресла и подошел к носилкам. Девушка лежала на боку, свесив хвост на холодный пол. Синга свернулась рядом жутким крылатым клубком.
- Я смотрю тебе понравилась наша внезапная гостья, – крыс опустился на колено, и, взяв покрытую чешуей руку, проверил пульс. Ровный. Осмотрев пациентку, Хезуту обнаружил лишь неглубокую рану в плече. Жить будет.
Ко всему новому Хезуту относился с интересом. Он не строил каких-либо догадок о том, что поведает ему пробудившая свиток вентури. Пусть сначала очнется… Мысленно перебирая подходящие для такого случая эликсиры, Хезуту не заметил, как девушка открыла глаза. Тело вентури дернулось, а хвост, резко оторвавшись от пола, хлестнул задремавшую Сингу. Перепуганная мантикора стрелой варвара рванула в угол, а Хезуту отпрянул.
- Звезды падают! – воскликнула змея. Высунув раздвоенный язык, она смерила крыса оценивающим взглядом.
- Меня зовут Хезуту, я врач и ученый, - миролюбиво представился Хезуту. – Насколько я знаю, звезды все еще на небе.

Хьяки, шумно выпустив изо рта воздух, неопределенным шипящим звуком выразила сомнение. Резонный ответ крыса был почти умиротворяющим - сразу захотелось отнестись к увиденному как к страшному сну. Но видение не было похоже на сон. Сердцебиение понемногу успокаивалось - она всегда умела быстро приспосабливаться к ситуации. Через пару мгновений она приобрела провичный немного горделивый спокойный вид - настолько, насколько мог быть горделивым облик существа, сидящего на носилках с дыркой в плече. - Если и так, - покачала головой вентури. - Мне кажется, это ненадолго, - она примолкла, щуря тёмные глаза. Потом, будто только что вспомнив о том, что собеседник назвал своё имя, поспешно представилась. - Хьякинзэ, - произнесла она подчеркнуто выделив ударение на последний слог. Бесчешуйные вечно его неправильно выговаривают.

- Рад встрече, Хьякинзэ, - учтиво произнес Хезуту. Поводов для радости было немного, но делиться печалью - не самое удачное начало разговора. – Если переживаешь о звездах, можем подняться наверх и убедиться, что они там, где им и полагается быть... А потом, я думаю, тебе стоит переодеться… А то ты сильно вымокла, пока эти кретины тебя тащили…

Вентури поморщилась, негласно выражая презрение к упомянутым кретинам.
- Было бы очень... мило, - она насмешливо высунула раздвоенный язык. В том, чтобы обрести одежду, пусть и сухую, в чужом доме, не понимая своего текущего положения - пленница? объект для экспериментов? глупости, чем бы она могла заинтриговать. всё равно беспокойно - милого было тоже немного. Но что есть, то есть. Нужно же было как-то отвечать. Хьяки с неудовольствием прильнула к холодной стене и осторожно встала, ладонями придерживаясь камня. "Ладно", - подумала она, оценив своё самочувствие. - "Могло бы быть и хуже". - У меня были вещи, - контатируя факт с вопросительной интонацией, вентури снова взглянула на Хезуту. - И ещё, - навязчивая тревога, роем зудящая в змеином сердце, и грозящая перерасти в агонию одиночества, не давала покоя. - Где птица?

- Тебя принесли на носилках двое не слишком эрудированных господ. Их сопровождал мой хороший знакомый, от которого осталась небольшая горка пепла в двух шагах от тебя… Из твоих вещей был только свиток. Не о какой птице я не знаю. Здесь только ты, я и еще многострадальная мантикора, которую, видимо, скоро заберут… Впрочем, это не твоя забота…

- Мантикора, мой свиток и горстка пепла, - Хьяки оценивающе прищурилась, потом невесело усмехнулась. - Всегда так насыщенно живёшь или это мне повезло?
По-хорошему, ей стоило бы задуматься о том, не врёт ли ей крыс, говоря, что птица не у него - крепко задуматься, так, чтобы на целый мысленный трактат набралось, а потом затеять тягучую игру блефа без конца и края в попытке подловить собеседника. Но, снова смерив Хезуту взглядом, Хьяки приняла решение этим не заниматься. К черту. Примет на веру. Надо же подумать о чем-то хорошем. А если птица на свободе, но неподалеку, это хорошо. И если с крысом можно общаться по-человечески (как бы комично это ни звучало в их случае) — это тоже хорошо. Одни плюсы.

- Честно говоря, последний год я живу достаточно пресно. Но за пару часов до твоего появления события градом обрушились на меня. Не могу сказать, что не соскучился по свободолюбивому хаосу, однако за один вечер я потерял почти все, что было…

- Да, - после непродолжительной паузы проговорила Хьяки. - Понимаю. Я тоже... - "...кое-что потеряла", - в мыслях фраза закончилась на более злобных интонациях, чем ей бы хотелось, поэтому она оборвалась и смолчала, вместо продолжения реплики только пожав плечами. Выждав ещё несколько секунд, она оторвалась от стены, которую до поры не решалась отпустить, убедилась, что стоит твердо, и скрестила руки на груди. - Ну, - нетерпеливо прошипела вентури. - Надо взглянуть на звёзды. После Вас, - и неторопливым шагом она приблизилась к уходящей вверх лестнице.

- Да, пошли, конечно, – согласился крыс. – Только ты это... На Донарда не наступи, он тут, у ступеней…

[

- А, да, горстка пепла, ты говорил, - фыркнула Хьяки и, развернувшись, с любопытством вгляделась в застывший на стене силуэт. Панически вытянутая шея - короче, чем у неё самой, но в таком идеальном напряжении кажется даже длиннее, подметила Хьяки - извившийся под невозможным углом тонкий хвост и когтистая четырехпалая лапа, пружинисто согнутая в запоздалой готовности отпрыгнуть, почти не оставляли сомнений. - Он был тоже вентури, да? - с легким интересом спросила Хьякинзэ. Сразу представился тот, коренастый ящер требовавший выдать ее без лишних проблем. И как она истратила все силы на этот жуткий ветер, чтобы в конце концов все равно оказаться тут. Хьяки вообще-то не была злопамятна. Разве что самую малость. В самые острые моменты. Куда уж острее. - Да, - миролюбиво протянула она вполголоса. - Недалеко же ты ушел... От острого стеклышка да в жаркую печку... Кремация, как известно - неотъемлемая часть наших традиций, так что все получилось должным образом.

- Ну, вообще-то, от «стеклышка» он не ушел, – печально заметил Хезуту. - У него на шее был амулет от внезапной смерти. Твое стекло как раз на него пришлось... Ну а второго амулета у него уже не было. Понимаю, любить тебе его не за что, но он в сущности был неплохим ящером. Во всяком случае, его было за что уважать.
Они поднялись по крутой лестнице и вышли в большую уютную гостиную, скупо освещенную огнями магических свечей. Пахло жареной рыбой и розмарином. Хезуту подвел вентури к входной двери.
- Если увидишь во дворе камень, не смотри на него. Он не злой, но направленный взгляд ограничивает его перемещение. И он может посчитать тебя агрессором. А так мы с ним живем душа в душу, он у меня вместо пса сторожевого…

Хьяки повернула голову к вел'кари и ответила ему долгим заинтересованным взглядом. - Камень, - уточнила она, пытаясь заглянуть в глаза собеседнику.
- Мило и... Интересно, - может, где-то в мире бывали и простые камни, ведущие себя столь активно, но, по опыту Хьяки, неживые вещи, столь ярко себя проявляющие, обычно обнаруживали в себе магическую природу. Заклинание или артефакт? Жадность до знаний снова пробуждалась в, видимо, освоившейся после всех напастей вентури — это можно было счесть ещё одним признаком её неплохого самочувствия. - Ты его таким нашёл или сделал?

- Я его позвал, - терпеливо ответил Хезуту. - И в моем зове было достаточно твердости и веселья, чтобы заинтересовать его... А как он до меня добирался - ему виднее. У камней свои тропы.

Хьяки прищурилась и задумчиво тронула языком воздух, обдумывая слова Хезуту. - Ясно. Наверное, - ясно не было, или было ясно не до конца. Но она была готова сохранить информацию в её естественном уклончивом виде. Возможно, когда-нибудь ей случится узнать точнее. А сейчас им всяко не до того.

-Ну вот, - проговорил Хезуту, открывая дверь. - Сейчас мы убедимся, что звезды на месте, и…
За дверью клубился первобытный мрак. Ни звезд, ни луны - лишь осенний дождь в полной темноте шелестел по далеким веткам.
- Знаешь, давай лучше поужинаем. Ты наверняка голодная, - проговорил Хезуту, поспешно закрывая дверь.

Хлопок двери и короткий всплеск холодного ночного воздуха заставил на мгновение прищуриться, только наполовину распознавая увиденное. Мельчайшего мгновения хватило. Когда вентури снова прозрела, дверь уже была закрыта. Она помотала головой, пытаясь вспомнить, что успела заметить на кромке зрения.
- Погоди, открой снова, - попросила она с толикой отчаяния и долей возмущения. - Что это было... - Хьяки столкнулась с взглядом Хезуту и, не понимая, почему она так поступает, оборвала поток жалоб и требований. Вентури поежилась. - Ладно, - согласилась Хьякинзэ. - Можем и поужинать. Если ты предлагаешь.

Хезуту выдохнул, а затем стараясь не терять спокойствия произнес.
- Там снаружи и правда несколько темновато. Но, если ты вдруг оказалась права, и звезды потерялись, небеса от нас не убегут. Или, если точнее, мы от них не убежим. Поешь, переоденешься, а потом поговорим. Ты какой цвет предпочитаешь?

- Желтый, - быстро ответила Хьяки. - Особенно если с красным или черным.

- Так, сейчас посмотрим, - проговорил Хезуту, вытаскивая на середину комнаты большой кованый сундук. - Платьев у меня много... Формально они теперь принадлежат медицинской ассоциации. Так что налетай. Вот есть желтый с черным. Так сказать, пчелиный вариант. А вот и желтый с красным. Они все сшиты на заказ королевскими портными... Ну, сама видишь, какая изысканная работа...

- Медицинской, - многозначительно повторила Хьяки, рассматривая предлагаемые варианты. - У меня приятель с кладки пошел к ним учиться. Никто не понимал, зачем ему в такую даль, когда в заре есть своя врачебная школа. Я так до сих пор не понимаю, - она вдохнула, задумчиво проведя ладонью по ткани желто-черного платья - Кто он там получался... не то травовед, не то ботаник. Не знала, что это разные вещи…Ладно. Давай желто-черное. С красным цветом сегодня перебор, - она цепко впилась коготками в избранное платье.

- У них это два направления, - хмыкнул Хезуту. - Ботаники и травоведы. Понимаешь два разных профессора не сошлись во взглядах на цветы. Один эльф, а другой конечно гном. Оба настолько заслуженные что спорить с ними себе дороже. Вот и раскололась наука пополам. А переодеться можешь там в углу, где шкафы с книгами стоят. Я пока рыбу подогрею.

Хьяки равнодушно пожала плечами и направилась к указанным шкафам. Она почти яростно отлепляла мокрую ткань от чешуи - в условиях битвы и, что уж там, похищения не приходится жаловаться на недостаточный комфорт, но, свыкнувшись с обществом Хезуту, она наконец дала себе свободу как следует исстрадаться из-за холода и сырости. И всерьез озаботится о своём здоровье. Она все-таки холоднокровная. Будет смешно со всеми этими пропадающими звездами и прочими удивительными событиями просто-напросто помереть от змеиной простуды... Хьяки зажмурилась на несколько секунд. Хотелось надеяться на лучшее. В крайнем случае - надеяться на навыки этого усатого врача. Дотошно расстёгивая многочисленные пуговицы своего наряда, Хьяки взглядом изучающе скользила по корешкам книг. Приятно было узнавать уже прочитанные - "Некромантия для самых маленьких", "Анатомический атлас муравьиных львов" - но вконце концов её взгляд зацепился за нечто незнакомое, но необъяснимо притягательное. - "Болезни неба", - озвучила вентури, расправляя складки прекрасного желто-черного платья. - Какие, например? Книга была похожа одновременно на фолиант и на потертую и исписанную тетрадь ученого. Обложка, тяжелая и украшенная рисунками облаков, но выцветшая и покрытая неоттираемыми следами неопределенной жидкости. Страницы с отборным запахом пыли, положенным любому древнему магическую тому, но из очевидно новой бумаги. Книга вызывала своим видом ощущение чудовищного диссонанса и желание впутаться во временные линии и размотать их клубки. Хьяки некоторое время стояла, задумчиво гладя странную книгу вдоль корешка, а потом устремилась на запах рыбы, прихватив том с собой.

На столе ее ждала тарелка с ароматным тунцом, наскоро сервированная зеленью и оливками. А Хезуту выглядел растеряно. Увидев подходящую вентури, он оживился.
- А тебе хорошо, - воскликнул он. – Прям на тебя сшили. Вот только у нас еще одна проблема. Соль потеряла вкус. Совсем. У меня есть и морская, и каменная. Или точнее были, потому что теперь это что угодно только не соль. О я смотрю ты книгу прихватила?

Задумавшись и потому пропустив мимо ушей замечание насчет платья и проблемы соли, Хьяки положила книгу на стол. - Да, чем-то заинтриговала, - осторожно уронила она, пытаясь найти слова, которыми могла бы описать это странное вневременное чувство, охватившее её при при виде книги. - Ты её читал?

- Если честно, нет, - ответил Хезуту. - Я вообще мало читаю. Предпочитаю практику теории. Донард считал, что мне, как ученому, необходима научная литература, а кто я, чтоб его переубеждать? В общем, я заказывал книги по каталогу, выбирая наиболее интересные названия... Вот, «Болезни неба», к примеру. Ладно, я думаю, сейчас тебе следует поесть. А потом поговорим. Разговор предстоит долгий.

Хьяки согласно кивнула, и удобно устроившись на стуле провела первичную экспертизу рыбы раздвоенным языком. Результат удовлетворил. Вместо комплимента Хьяки издала удовлетворённое шипение, с благодушной благодарностью покосилась на Хезуту и, не тратя время на слова, с аристократским изяществом накинулась на тунца и оливки. Есть хотелось страшно.

- Приятного апетита, - произнёс крыс. - Вижу, тебя не беспокоит отсутствие соли. А вот меня это обстоятельство тревожит... Если соль теряет силу, это дурной знак. Ладно, все по порядку. Откуда ты и как сюда попала? И что это был за свиток?

- Спасибо, - поспешно кивнула Хьяки, жуя рыбу. Солёное она не очень любила. Даже проскочила крамольная мысль - если крыс собирался солить это рыбно-оливковое чудо, то, может, и к лучшему, что соль неожиданно лишилась вкуса... А о глубинных причинах все равно придётся задуматься рано или поздно... так зачем делать это слишком рано? - С Болот Печали изначально, с гор Тилгорина - в последние недели... - ответила вентури, отложив на время вилку и задумчиво всматриваясь в стоящий на столе букет. - Я была на симпозиуме, потом поехала в Вермилон. И нашла его по дороге, - она примолкла, думая, описывать ли в деталях подробности этого случая... и с удивлением обнаружила, что почти ничего не помнит. Звенящие кедры, заброшенная лаборатория и, почему-то, седая чешуя... - А у меня контракт с моим заром, я провожу разные исследования и отчитываюсь о результатах... Пункт про артефакты там оговорён отдельно. Свиток особенный, я не стала его трогать, ну и написала письмо коллегам. Должны были встретиться в этом проклятом городе, где все говорят мало и смачно. А потом началось... много что началось. Наверное, ты от своего Донарда знаешь.

- От моего Донарда я знаю только то, что ты «пробудила свиток». Ни, кто ты, ни что за свиток, Донард толком не объяснил. Не успел. Посреди рассказа он сжал его в кулаке и сгорел…

- Лишь бы хорошую вещь испортить, - проворчала Хьякинзэ. - Я, в общем-то, про то, сколько раз меня окружали и преследовали за эту ночь. Он притащил меня сюда для тебя, или ты должен был что-то сделать для него? - она смерила врача долгим оценивающим взглядом и нервно хлестнула хвостом по полу. "Хотелось бы знать", - подумала Хьяки. - "После смерти Донарда я могу расслабиться... или все мои проблемы идут от этой крысы…".

- Я выполнял для Донарда одно очень важное поручение, - проговорил Хезуту. – Хотя чего уж теперь скрывать. Он попросил меня найти лекарство от смерти. Дал мне этот дом, лабораторию и все чего попрошу. Ну, на просьбы я не скупился. Например, мантикору у него потребовал, просто из любопытства, справится ли он с задачей. Справился. Ну и главное - я сказал ему доставлять любые малоизученные артефакты и древности, которые ему подвернуться… Видимо, он прослышал про твою находку и посчитал ее важной «для нашего с ним общего дела». Результат тебе известен... Донард мертв, и теперь по договору все мое имущество переходит медицинской ассоциации. Но сейчас меня больше беспокоит то, что я увидел за дверью. Я чувствую, будто случилось что-то очень значимое, невыразимо огромное, и что во всем происходящем должна быть закономерность… Пошли посмотрим, что там с небесами?

- Угу, - Хьяки с долей сожаления заглотила последнюю оливку. - Пошли...

Приблизившись к двери, Хезуту вновь распахнул ее. Как завороженные, змея и крыса смотрели в черный прямоугольник открытой двери. Абсолютная тьма. А затем Хезуту вдруг рассмеялся и возликовал.
- Наконец-то. Как мне этого не хватало! – воскликнул он и нырнул в черноту. Хьяки осталась стоять у двери. Из темноты доносился жизнерадостный смех крысиного доктора. Затем его голова внезапно вынырнула из двери и возвестила: - А ты была права! Звезды пропали! Выходи сюда, тут очень страшно!

Хьяки высунула голову в дверной проём и повращала туда-сюда длинной змеиной шеей, пытаясь высмотреть в непроглядном мраке возликовавшего крыса. Высмотреть не получалось. Она зажмурилась и снова открыла глаза. Ничего не изменилось. Потом пришлось вздрогнуть и отшатнуться, когда, сопровождаемый тихим шелестом травы, он вдруг снова оказался рядом. - Хм, - Хьяки нахмурила надглазничные щитки и вышла в черноту следом за Хезуту. - Не разделяю твоего энтузиазма, - ужас кошмарного видения обрушения стеклянного мира на мгновение снова овладел вентури. Пришлось брать себя в руки. - Чему ты радуешься? Это же конец света?
Она как могла старалась не выстраивать вокруг него образ безумного ученого. Получалось всё хуже.

- Ну как же, – удивился Хезуту. – Мы на один шаг приблизились к пониманию того, как эта вселенная устроена. Хотя бы тем, что она за один вечер опровергла все наши многовековые представления о ней. Раз - и тьма! – он снова засмеялся. – Конец света, говоришь? Только если буквально. Не верю я во всякие пророчества, сделанные с целью запугать и направить людей. Я думаю, мы стали свидетелями чего-то невиданного…Чего-то нового. Я думаю, даже слова такого еще не придумали.

- Я не о пророчествах, - Хьяки помотала головой. - Когда что-то настолько сильно меняется в настолько короткие сроки, есть возможность не успеть адаптироваться к этому... новому. Не догнать время, задохнуться во тьме и перестать существовать. Конец света никогда не был о том, как направить людей. Он о том моменте, когда мир начнёт эволюционировать быстрее нас. И если миру больше не нужен свет, то этот момент настал.

- Мне нравится ход твоих мыслей, - сказал Хезуту. – Однако сложно делать выводы, когда мы не видим всю картину в целом. Я думаю, жизнь - это такая навязчивая и беспардонная штука, что уцепится за эту землю даже во тьме... Ей, конечно, придется поработать над новой более подходящей формой, но она всегда неплохо с этим справлялась. Ну да, в этом случае конкретно нам придется умереть… Но мы пока живы. Так что пошли в дом и постараемся разобраться в произошедшем. Говоришь, тебе приснился сон?

Хьяки скользнула к дверному проёму, расцвечивавшему беззвездный мир четко очерченным прямоугольником падающего домашнего света, и, дождавшись, пока Хезуту войдёт, закрыла за ними дверь. Нежелание оставаться в мнимой пустоте мрака или нежелание говорить, не будучи уверенной, что они наедине? Возможно, и то, и другое. - Да, приснился, - кивнула Хьяки, плетясь обратно к столу. Стул уже казался ей привычным местом. Хотелось вернуться к привычному. К тому же, на тарелке оставались пара веточек зелени. - Там был стеклянный лес. Все было стеклянным, кроме кустика малины. Я ела эту малину, а потом звезды стали падать, разбили купол неба, и он обрушился на лес, и все деревья стали падать вслед за ним, - описав сон на одном дыхании, она перевела дух и с трагичным видом сунула в пасть веточку укропа. Взгляд снова упал на "Болезни неба". С учетом новых данных, значение, которое она придала странной книге, казалось, не то, что не чрезмерным - недостаточным. Хьяки взглянула на Хезуту и коротко качнула головой в сторону тома, пока не произнося ничего вслух в надежде, что он поделится соображениями касательно этого стеклянного сна.

- В какой-то момент жизни я предавал толкованию снов очень большое значение, - сказал Хезуту внимательно выслушав собеседницу. – Даже выработал классификацию. Бывают сны, замкнутые в себе, которые не связаны, как это сказать… с трансцендентным. Они похожи на разговор с самим собой на языке эмоционально значимых образов. А бывают сны, где в этот разговор приходит нечто внешнее. Другой, так сказать, собеседник. Это может быть как дух, так и человек, или вообще безликое событие, имеющее направленную волю. Самый банальный пример. Когда маг выбирает ученика, он насылает на кандидата сон-испытание, и по результатам смотрит, подходит ученик или нет. Эдакая симуляция возможных решений… Хотя я называю такие сны провокационными…
Дверь в подвал вздрогнула от удара. Хезуту замер, затем облегченно вздохнул.
- Синга беспокоится, ты не против, если я ее выпущу? А то сидеть в подвале с мертвым ящером невыносимо тоскливо…

- Синга? - переспросила Хьяки. - Это... - она нахмурилась, вспоминая все сказанное Хезуту за время, прошедшее с их встречи. - Мантикора, что ли? - дождавшись подтверждения, вентури пожала плечами. - Валяй. Не то чтобы я не чувствовала легкого опасения, но если это и правда, повторюсь, конец... - она прищурилась. - То что делать перед самым концом, как не мантикор гладить...

- Ну вот и отлично, - сказал Хезуту. – Ты ей, кстати, приглянулась. Пока ты спала, она у тебя под боком нежилась. А потом ты ей хвостом влепила. Но не беспокойся, Сингулярность не злопамятна… Только ядовита, – шепотом добавил крыс, открывая дверь.
Юная мантикора свободным мотыльком впорхнула в гостиную... Описав круг она опустилась на обеденный стол рядом с опустевший тарелкой Хьяки.

Хьяки непроизвольно отпрянула и замерла, смотря на мантикору. Мышцы почти звенели, как струны, от непроизвольного напряжения. Инстинкты кричали, что лев со скорпионьим хвостом - это опаснейший хищник, встретив которого, нужно или замереть, надеясь, что он пройдёт мимо, или убежать - чтобы как можно быстрее спрятаться. Но Синга уже заметила змею. А убегать было бы очевидно глупо. Мантикора смотрела неотрывно, чуть склоняя голову набок. Потом подалась вперед и игриво щелкнула челюстями перед лицом Хьякинзэ. Та снова отшатнулась. Синга издала неопределенный мантикорий звук, который хотелось трактовать как дружелюбное приветствие. Хьяки осторожно подняла руку и коснулась мягкой шерсти на шее зверя - зверь тут же опустил голову, принюхиваясь к протянутой руке. Агрессии выказано не было. Хьяки погладила Сингулярности шею. Та, кажется, даже мурлыкнула.

- Ее полное имя Сингулярность, но я зову ее Синга, - сказал Хезуту. - Так, о чем это я... ах да, о снах. Так вот, бывают сны, в которых присутствует внешний собеседник. Вместо слов он использует наши личные образы, но предает им определенную направленность... Иногда очень сложно понять смысл послания. Особенно если собеседник не имеет своего «я», живет в многомерном пространстве и похож на нас лишь наличием воли. Однако я уже вижу определенные закономерности. Перед твоим приходом мне приснилось, как мою гостиную посетила Великая Космическая Сосна. Затем пришел Донард, притащил тебя, сгорел, и в его прахе я обнаружил золотые сосновые иголки. В это время тебе приснился мир из стекла, в котором с неба упали звезды, разбив небесный купол и все, что под ним. Теперь мы сидим в моей гостиной, а за окном беззвездная ночь. Моя интуиция говорит, что все взаимосвязано и ответ должен быть у нас под носом...

Взаимосвязь, и правда, была очень логичной. Настолько логичной, что даже очевидной. Хьяки кивнула. Интересно, он не заметил её жест, обращенный к книге, или осознанно проигнорировал? Нарастало нетерпение.
- "Под носом", - протянула Хьяки с долей наигранности. - Может, буквально? Как насчёт заглянуть? - уже не так боясь мантикоры, она свободной рукой пододвинула том поближе к собеседнику. – Написано же - "Болезни неба". Мне кажется, такое небо... ну... явно приболело.

- Да что там такого могут написать! - воскликнул Хезуту. – Опять какой-нибудь заслуженный гном, который из своего кабинета лет триста не выходил… Вдруг вспомнил что там, где-то снаружи, есть небо и, конечно, он в силу своей образованности имеет нравственный долг поделиться с миром своими соображениями по его устройству… Ну хорошо, открой, давай посмотрим, что там.

- Не все книги пишут гномы, - с ядовитой насмешкой шипнула Хьяки. - Мне тоже гномы попадались, один меня даже выжил из коллегии, - она фыркнула и перевела взгляд на книгу. - Но иногда кроме нравственного долга есть простое стремление к личной систематике. Эту книгу кто-то, - вентури пригляделась к облакам на обложке. - Писал не для мира и не для нас. Мне так кажется. Немного для себя и немного для чего-то иного, с чем больше не встречался никто. Обычно такие - самые стоящие.
Хьяки двумя руками взяла книгу - Синга, которую она перестала поглаживать по спине и и загривку, взглянула на змею с непониманием - и, полистав немного, раскрыла на случаной странице.
- Слушай, как пример... «Большие города также являются источниками миазмов, способных вызвать раздражение небесной ткани. К симптомам можно отнести густые облака с редкими просветами. Свет в таких местах имеет особый запах заплесневелого хлеба».

Хезуту хмыкнул.
- Слушай, а мне нравится. Почитай еще.

- Клейстерные облака представляют серьезную опасность как для небес, так и для земли. Обволакивая сферу мира, клейстерные облака перекрывают доступ к разлитому во вселенной дыханию, лишая наш мир возможности вдохнуть и, что более важно, выдохнуть. Если вовремя не начать процедуру лечения, мир задохнется в прошлом. Для прокола клейстерных облаков рекомендуется поспешно наращивать горы с острыми вершинами. Камни помогут».

- Камни помогут? Это да, со знанием дела пишет… Кто этот автор?

Хьяки прикрыла книгу и снова изучила обложку.
- Не знаю, тут не написано... Хотя погоди, на последний странице рукописный текст с подписью в конце: «В довременной вселенной с первым светом вышла из тьмы протоматерия. И убоялась она тех, кто придет за ней по следу из тьмы и из страха ее возникло время. Чтоб могла она сокрыться от опасности за мгновениями собственного небытия, за досветовыми мгновениями. Иными словами, всегда пребывающие в своем постоянстве вещи используют потенциал своего небытия как щит, за которым они укрываются, от силы, именуемой Осознанной Космической Энтропией. Если мир почувствовал ее приближение и испугался, происходит самое худшее для живущих под небесами. Симптомы – вечно черное небо. Электрический ветер. Процедура лечения – найти меня немедленно» И подпись. PINUS COSMOS ABSOLUTA.

- Как?! - вскрикнул Хезуту.
Мантикора испуганно зашипела

- Pinus cosmos absoluta, - повторила Хьяки, отчетлитво разделяя слова. - Если я правильно понимаю, Pinus - это сосна. Так что сосна космическая... абсолютная.

-Так, - тихо проговорил Хезуту. – Значит у меня дома лежала книга, написанная Великой Космической Сосной с инструкцией что делать если небо заболеет?

- Да, и ты наотрез отказывался её открывать, - весело подтвердила Хьяки, блестя чешуей.

- Понятно... - проговорил Хезуту. — Значит, надо найти ее. А как это сделать, там написано?

Хьяки вгляделась в последнюю страницу, наклонилась полиже к буквам, словно надеясь разобрать что-то в кляксах и невнятных заметках на полях, перевернула страницу и изучила на просвет. Закрыла книгу и посмотрела на заднюю обложку. Ничего.
- Видимо, нет, - Хьяки тяжело вздохнула.

[SGN]Раненые наемники возвращались в Вермилон той же дорогой, по которой совсем недавно тащили проклятые носилки. Слева журчала безымянная река, справа шелестел Дождливый лес.
- Не знаю как ты, -просипел один из наемников. - А я завязываю. Хватит с меня шкурой рисковать...
- Ты же ничего другого делать не умеешь, - буркнул его напарник. – Или сапоги шить собрался?
- А что, дело говоришь, обувь всем нужна... Или стеклодувом. Косой, земля ему пухом, рассказывал, что там вообще ничего делать не нужно - просто в трубку дуешь, а с другого конца бутылка вылезает. Главное, чтоб дыхалка была сильная. А у меня она - ого-го!..
-То-то ты сипишь как Донард, - буркнул собеседник. – Ну ладно, станешь ты стеклодувом, но ведь их полно. Тем более, если это так просто.
— Вот именно, просто, потому туда одни слабаки и идут. Я на них быстро управу найду. Вот попомни мои слова, еще будешь в таверне ребятам хвастать пивной бутылкой моего производства.
- Как скажешь, - согласился наемник. – Не знаю как тебе, а мне стекла на всю жизнь хватило…
- Ох и не напоминай, - просипел будущий стеклодув. – Зря мы вообще с этим зоопарком связались... Ящеры, крысы. Они думают, что, раз они платят, они лучше нас.
- Да, никакого уважения к профессии, - согласился собеседник. – Вот помню косолапый Ральф, земля ему пухом, и платил больше, и с наемниками считался... Он бы не отправил раненых ребят, блестяще выполнивших задание, в ночь, истекать кровью. А этот Донард…
- Привет, ребяты, - навстречу наемникам из темноты вынырнул Донард. Он был одет в длинный черный балахон. И когда только успел переодеться?
- Босс, - хором воскликнули наемники. - Как вы тут оказались?
- Я просто пришел убедиться, что все идет как должно, - ответил ящер. – Вы донесли нашу милую даму до жилища велкари?
- Да, босс, - проговорил сиплый.
- Хорошо, а я тоже остался с ними?
Повисла пауза затем второй наемник неуверенно произнёс.
- Но ведь вы же здесь?
- А ты наблюдательный, - ухмыльнулся ящер. - Когда вы уходили от врача, я остался вместе с ним, не так ли?
- Да, босс, - ответил сиплый.
- Отлично, это я и хотел узнать, - удовлетворённо произнес Донард. — Вот, возьмите, - он протянул наемникам плотный увесистый кошель. – Тут еще золото. Берите и завязывайте уже с этой профессией, а то вас могут и убить.
Сиплый потянулся к кошелю… И тут небо погасло.
Ворон-фамильяр, наблюдавший за разговором с придорожной сосны, взмыл в воздух и, поспешно махая крыльями, полетел прочь - на звук биения сердца своей хозяйки.
В наступившей темноте Донард тихо произнес: «Шах», – обращаясь к вселенной.[/SGN]

Отредактировано Хьякинзэ (Четверг, 18 июня, 2020г. 03:02:09)