Кайла редко мучили кошмары, да и если говорить по правде, ему вообще редко снились сны, а если в предрассветные часы к нему приходили и сновидения, то они были полны клубящегося тумана и смутных образов из далекой теперь жизни, когда он был человеком, и у него была семья. Теперь же ни того не другого, у вампира не было, он стал ночным чудовищем, что охотится в ночи, за свежей и горячей крови, а так же он стал погибелью своей собственной семьи. Своей жены Эсмин, неугомонной юной Рейчел и маленького Вильяма. Их кровь тяжким бременем легла на душу Кайла, навеки изменив его душу и разум.
Этим же днем к нему пришел целый калейдоскоп снов и кошмаров, где странной игрой больного разума воедино смешалось прошлое, настоящие и будущие. Ему снилось беззаботное детство: где он помогал отцу в его делах; играл с братьями и сестрами, или же просто соседскими ребятами; пробовал материнские пироги и  ее же стрежню, а так же первые кулинарные подвиги старших сестер. Снилось ему и юношество, когда подросший и окрепший Кайл, постигал уличные законы и первые поцелуи под луной, а так же первые драки, вымогательства и попойки. И, разумеется, первое убийство, он впервые убил своего противника, даже раньше, чем побывал с женщиной. Были там и другие воспоминания, женитьба, рождение маленькой Рейчел, смерть Мэри, ночь обращения и последующая за ней кровавая резня.
Дальше калейдоскоп сновидений, все больше набирал скорость, года сплетались в столетия, и превращались в бесконечную вереницу образов и событий. Он видел очаровательную Женевьев, в бальном платье и ее же, но уже в луже крови, когда его клыки разорвали ей горло. Он слышал крики убиваемых им людей и звуки безмолвных схваток в ночной темноте. Перед ним пронеслась вся его жизнь, сотканная из тысячей событий, в одно единое полотно, от детских воспоминаний, до того момента как он лег спать. А потом перед ним начали проступать ведения возможного будущего.
Он темноту, что была темнее самой темной ночи или мрака подземелья, видел смутные образы знакомых ему людей и нелюдей. Но кроме этого, Кайл слышал множество ели уловимых голосов, которые, что бормотали на самом приделе слышимости. Но чем дальше его уносило сновидение, тем все громче  они звучали пока, наконец, голоса не превратились в оглушительный набат. Который заполнял теперь не только разум вампира, но весь окружающий мир и казалось, стремился поглотить все. Голоса умоляли, требовали, просили и проклинали Кайла, какие-то из них он узнавал, какие-то казались смутно знакомыми, но среди сотен из кричащих и шепчущих, вампир узнал три. Три голоса, которые он не слышал уже три сотни лет. Голоса его жены и детей. Они звали его к себе и говорили, что здесь покой и тишина, и нет места для боли и страха. Именно эти, мягкие и спокойные голоса подавили все крики и истерики, что были до этого, и Кайла не произвольно начало тянуть в пучину давнего кошмара.
Кайл проснулся от крика, и только спустя минуту, он сообразил, что это кричал он сам. Вампир был весь покрыт холодным потом и тяжело дышал, да такие кошмары давно уже не мучили его, последний из них был  больше сотни лет назад и каждый раз после них он чувствовал себя разбитым и опустошенным. И как ни когда не ощущал себя стариком. После приснившегося кошмара, он все ни как не смог уснуть и провел остаток ночи смотря на  улицу.