Ранее...

Эскадра из трёх кораблей под боевыми вымпелами Эллендиара шла на юг вдоль восточного побережья. Тот факт, что империя тёмных эльфов не вела на тот момент войну ни с одним из государств Энирина, отнюдь не добавлял спокойствия ни тем, с кем она могла встретиться на морских путях, ни обитателям побережья: боевые корабли императорского флота (а наравне с ними - обладатели каперского патента) запросто могли и в мирное время напасть на любого, с кем у империи не было соглашений. Впрочем, с выбором цели командующий маленькой флотилии не спешил. Миновав Архейнскую бухту на почтительном отдалении, шедшие до того крутым бакштагом корабли увалились под ветер, приблизившись к побережью в районе Ориса. Впрочем, и его эллендиарцы намеревались оставить в стороне.

Намерениям собственнолично командующего своей эскадрой арматора не дал сбыться налетевший под вечер шторм. Непостоянная, как большинство женщин, Ташир сменила благосклонность на гнев внезапно и стремительно. Ветер стал порывистым, а затем и вовсе зашел слева, быстро усиливаясь. Эскадра взяла круче к ветру в попытке вновь удалиться от берега, но тот продолжал крепчать, временами резко меняя направление. Несмотря на отчаянные попытки сопротивляться стихии, дрейф неуклонно увеличивался. Надвинувшиеся из-за горизонта налитые непроглядной чернотой кучевые облака обложили небо, заставив день угаснуть раньше времени, и вскоре разродились ливнем навстречу устремлявшимся вверх грозным валам волн.

Гнев Ташир был страшен! Отвернувшаяся от пиратов богиня вынудила их сначала убрать паруса, потом и вовсе срубить мачты. Море ревело, заглушая команды, крики и молитвы, рушило тонны воды на палубу флагманского брига, силясь смыть с неё всё, что не было закреплено, включая экипаж. Видимость упала настолько, что с квартердека даже носа собственного корабля видно не было, что уж говорить о местонахождении остальных. О том, насколько близко корабль находится от берега, судить было невозможно, но очевидно, что расстояние до него неуклонно сокращалось. Команде отданного на произвол стихии корабля оставалось лишь надеяться, что он успел достаточно продвинуться на юг, туда, где береговая линия поворачивала на юго-запад, давая шанс окончить путь не на рифах, а в бухте Стириона.

Сейчас.

Если конец лета в Хасте и отличался чем-то от его середины, Шемихад особой разницы не заметил. Солнце жарило всё так же немилосердно. Зверски хотелось пить. О том, что есть хотелось и вовсе круглосуточно, даже сразу после скудной подачки, которую кто-то не иначе как по недоразумению считал ужином, лучше было вообще не думать. На этом фоне даже мысли о том, что путь через пустыню скорее всего закончится для него на арене, уже не казались такими уж неприятными. Всю свою жизнь он боялся попасть туда, где погибла когда-то его мать, теперь же арена воспринималась скорее как место, где хотя бы кормят нормально: гладиатору нужны силы, чтобы достойно представлять своего хозяина в бою. Однако путь закончился, а арены пока не наблюдалось. Зато наблюдался шумный рынок в центре одного из пустынных городов - Олханы.

- Ты! На колени! - рявкнул на общем (ну надо же, грамотный!) один из надсмотрщиков на Шема, осматривающего торговую площадь с края помоста, на котором без особого порядка располагались рабы.

Шемихад глянул снисходительно на заметно уступающего ему в росте и ширине плеч человека. Качнулся с пятки на носок, словно размышляя, стоит ли подчиниться. Но приказ всё же выполнил до того, как облечённый властью шанки начал закипать и надумал оную власть продемонстрировать. Вряд ли он станет по любому поводу пускать в ход плётку, которую сжимает в руках - ему платят не за то, чтобы портил экзотический товар, - но проверять на собственной шкуре, какой повод короткоухий сочтёт достаточным, Шем не хотел. Он не любил боль. Потерпеть мог, конечно, но какой в этом смысл, если ударить в ответ он всё равно не сможет? Сбежать - тем более. Цепей на нём не было, вот только печать подчинения держала лучше любых цепей. И пусть сейчас она не обязывала выполнять прихоти надсмотрщиков, шайя очень не хотел, чтобы хозяин этой лавочки приказал ему нечто подобное.

Эльф замер в коленопреклонённой позе, склонив голову. За время пути по пустыне длинные серебристые волосы тёмного превратились в бесцветную паклю, к светлым на фоне тёмно-серой кожи боевым шрамам добавились отметины от кнута. Всю его одежду составляли штаны, махрящиеся ниже колен неопрятной бахромой. И при этом шайя всё равно выглядел внушительно. Вероятно, виной тому были перекатывающие под кожей в ответ на любое движение бугры мышц, которым даже посредственное питание последних месяцев не нанесло особого урона. Или взгляд, в котором не было ни капли покорности, поднятый от помоста, как только надсмотрщик отвернулся.

С одной стороны, то, что больше не нужно никуда идти, было хорошо. С другой, лишённый необходимости хоть что-то делать Шемихад довольно быстро заскучал. Не найдя иного занятия, эльф принялся разглядывать снующих по рынку людей, гадая, кто они, и какие потребности привели их сюда. Наибольший интерес вызывали самки. Было их здесь не так уж много, и в большинстве своём они скрывали тела и лица от любопытных взглядов. Что отнюдь не заставило Шема потерять к ним интерес: наоборот, он принялся гадать, что скрывают под собой их одежды и накидки. Не то чтобы он всерьёз хотел познакомиться поближе с одной из них, но разглядывал так, будто это их выставили тут на его обозрение, а вовсе не наоборот. Благо, высота помоста позволяла смотреть на прохожих сверху вниз даже из такой позы.

Отредактировано Шемихад (Вторник, 28 мая, 2024г. 07:42:39)

Неумолимое солнце ползло к зениту, и даже безумцы-шанки, зачем-то решившие жить в этой хаккаровой печке, в большинстве своём попрятались в тень. У выставленных на продажу рабов такой возможности не было, пока на рынке оставался хоть один потенциальный покупатель. Ну разве что предназначенные для утех знатных господ самочки с самого утра расселись под навесом, но и их к этому времени сморила жара. Остальные же, навеса не удостоившиеся, рисковали обзавестись солнечными ожогами. А некоторые уже обзавелись, из тех, у кого кожа посветлее. Но и темнокожему эльфу приходилось несладко, несмотря на презентованные надсмотрщиками пару глотков воды, от которых пить захотелось только сильнее. Тело затекло от длительного пребывания в одной позе, перед глазами, то ли от жары, то ли от слишком яркого света, плавали цветные пятна. Всё труднее давалось отвлечься от собственного плачевного состояния, тем более что объектов для отвлечения становилось всё меньше.

И всё же они были. Две закутанные с ног до головы самки вступили на площадь в сопровождении охраны. Шем не успел ещё научиться различать по примерно одинаковой с виду одежде пустынников знатность её носителей, но сразу решил, что главная из них - та, что с явным равнодушием игнорирует словесные излияния второй, видимо, служанки или доверенной рабыни. Трое охранников держались на некотором отдалении от девушек. Выглядели они достаточно внимательными, вот только случись что неожиданное - могут ведь и не успеть... Решив так, Шемихад вновь переключил внимание на ту, что он счёл главной в этой маленькой процессии. Скрывающая лицо полупрозрачная вуаль, позволяющая увидеть лишь глаза, оставляла лишь догадываться о внешности и возрасте человечки, но Шему почему-то подумалось, что она молода. И, вероятно, красива по здешним меркам - сам он не слишком-то жаловал темнокожих, хотя сам таковым являлся. Видимо, одна из самок кого-то из местной знати, избалованная и заносчивая, решил шайя.

А потом самка заметила его изучающий взгляд. Все до неё тут же отворачивались и спешили дальше, она же глянула в ответ с вызовом и что-то сказала одному из надсмотрщиков. Повелительный жест и тон только подтвердили соображения тёмного, при том, что сказанной ей фразы он не понял. Ну и чего она хочет? Будет требовать, чтобы его наказали за непочтительность? Губ эльфа коснулась чуть заметная усмешка: он был уверен, что надсмотрщики не станут портить товар из-за капризов какой-то девчонки. Ну разве что она окажется самкой правителя города, в чём он сильно сомневался: в таком случае ей приличествовал бы более серьёзный эскорт.

Вскоре Шем понял, что ошибся: человеческая самка не собиралась требовать его наказать. Даже не понимая, о чём говорят эти короткоухие, эльф сумел уяснить, что его нынешний владелец расхваливает ей свой товар. А когда он потребовал подойти, стало очевидно, что задумала человечка. Коварная, как все они, самка нашла способ отомстить ему за мнимое унижение - гораздо большим унижением. Шайя не верил, что девушка его купит. Но это ведь не помешает ей ощупать "товар" со всех сторон и залезть везде, где ей захочется, при создании видимости торга! Придётся терпеть и не подавать вида, что ему что-то не нравится - может, тогда ей быстрее надоест. Ну не демонстрировать же ей хаккарову печать в действии?

Ранее...

Надеждам эллендиарцев суждено было сбыться лишь наполовину. В том смысле, что неуправляемый бриг всё же миновал рифы. Вот только от мыса, прикрывающего от восточных ветров бухту Стириона, тянулась под водой длинная балка. В хорошую погоду моряки и не заметили бы её на таком удалении от берега, но сейчас волны менялись на глазах, подчиняясь изменениям подводного рельефа. Всё выше вздымались грозные валы, всё круче наклонялись их гребни, пока не стало очевидно, что в какой-то момент провалившийся в очередную расселину корабль попросту разобьётся о дно, которое мели́ они своим основанием.

- Всем спасаться по способности! - перекрыл рёв бури глубокий бас капитана, продолжавшего удерживать бесполезный в такой ситуации колдершто́к. А впрочем, что ещё ему оставалось? Могучий воин, капер Его Величества Императора-Скорпиона, владеющий тремя бригами арма́тор - он оказался бессилен против разбушевавшейся стихии, и пытался теперь сохранить хоть какую-то видимость достоинства, удержать хотя бы мизерный контроль над ситуацией. Но ему оставалось лишь молить Вулкхора сохранить жизни его команды - и его собственную - дабы они были отданы позже в бою во славу Его.

Сам он, конечно же, собирался приложить все свои силы, чтобы выжить. Ведь не для того Вулкхор даровал ему волю к жизни, чтобы он покорно погиб вместе со своим умирающим флагманом, не наделённым иной волей, помимо воли своего капитана. Корабль уже сделал, что мог. Команда тоже уже делала для своего спасения, что могла, в большинстве своём посыпавшись за борт. Очередь за ним. Без всяких сожалений, как не испытывал он их ранее, отдавая приказ рубить мачты, шайя расстегнул и уронил на палубу оружейный пояс, сбросил сапоги и, выпустив, наконец, из рук рычаг колдершто́ка, побежал к правому борту по кренящейся под ногами палубе, на ходу стягивая напитавшийся влагой жилет. Перемахнув через фальшборт, он замер на секунду, дожидаясь нужного наклона корабля, что даст ему возможность войти в воду как можно дальше от борта, оттолкнулся и рыбкой ушел в воду. Он не спешил выныривать, стремясь оставить гибнущий корабль как можно дальше за спиной и не дать при этом волне обрушиться вместе с ним вниз. Ему не жаль было одежды и оружия. Он найдёт себе другое, если выживет.

Сейчас...

- Минуту, госпожа, позову хозяина, - надсмотрщик, к которому обращалась Амира, почтительно склонил голову, а потом почти бегом направился к окружающим торговую площадь строениям. По всей видимости, офис хозяина "лавки" с живым товаром располагался именно там, в благословенной тени, которой был лишен его товар. Ждать долго не пришлось, надсмотрщик вскоре вернулся, сопровождая высокого жилистого мужчину с цепким взглядом тёмных глаз, которым он не преминул обвести Амиру и её сопровождение.

- О госпожа, рад приветствовать тебя! - вполне искренне поздоровался торговец, сочтя девушку платёжеспособной. - Вижу, ты знаешь толк в бойцах. Этот экземпляр - лучшее, что есть на сегодня в продаже не только у меня, но и во всей Олхане. Он станет чёрной жемчужиной любой коллекции! - надсмотрщик явно оповестил хозяина об объекте интереса потенциальной покупательницы. - Эллендиарский пират со столетиями боевого опыта. Сильный, быстрый, свирепый - и при этом послушный воле своего господина. Наложенная на него печать подчинения не туманит разум и не влияет на боевые качества. Ручаюсь, он очень быстро окупит себя на арене, - и позвал, переходя c аль-шанкры на общий: - Эй, темноухий, иди сюда.

Эльф поднял голову. За то время, пока хозяин живого товара презентовал его покупательнице, тёмный не то что не проявил никаких признаков интереса к происходящему, даже не пошевелился ни разу. Впрочем, эллендиарец скорее всего не понимал местного языка. А вот общий, похоже, понимал - и отреагировал на зов. Неизвестно, как обстояли у него дела с послушанием, но он не слишком торопился выполнить приказ, к тому же смотрел не на хозяина, а на его собеседницу. Ярко-синие глаза недобро сощурились, губы тронула чуть заметная презрительная усмешка. А потом он прыгнул прямо из того положения, в котором пребывал явно не один час, будто и не было вынужденной неподвижности и палящего солнца. Плавное и в то же время стремительное движение началось с касания края помоста кончиками пальцев и завершилось мягким приземлением босыми ступнями на плавящиеся от полуденного жара камни площади. Словно не замечая этого жара, он сделал несколько неторопливых шагов и замер, с показным равнодушием глядя поверх голов продавца и покупательницы. Вблизи темнокожий эльф выглядел ещё внушительнее, Амире пришлось бы откровенно задрать голову, чтобы заглянуть ему в лицо, на котором не отражалось теперь никаких эмоций. Разве что губы временами чуть заметно подрагивали, словно пытались помимо воли хозяина сложиться всё в ту же презрительную гримасу.

А продавец уже снова разливался соловьём, расхваливая свой товар. Не преминул отметить, как сложно захватить живьём тёмных эльфов, готовых скорее умереть во имя своего кровавого бога, чем сдаться в плен. Похвалил боевые качества пиратов-шайя. Расписал физическую форму вот этого отдельно взятого, которую в общем-то невооруженным глазом было видно. И под финал обрадовал покупательницу, что она может получить это сокровище всего за полсотни золотых. Всего! Несусветная сумма. Амире явно предстояло поискать недостатки в предлагаемом товаре, чтобы сбить цену до хоть сколько-то адекватной. Её папенька вряд ли мог позволить себе такие расходы на капризы дочери даже при всей любви к ней. Благо, торговаться предстояло не на превратившейся к обеду в филиал огненного плана площади: исчерпавший первый запал красноречия торговец пригласил девушку на чашку кафы в свой офис, приказав равнодушному с виду эльфу следовать за ними.