На рассвете, удобно устроившийся на земле среди трупов, зверь неспешно поднялся, втягивая носом пронизанный прохладой уходящей ночи воздух и оглядываясь по сторонам. Вокруг царила тишина, ни единой выразительной тени не мелькало на горизонте: эти места по-прежнему оставались крайне мало заселенными (недаром культисты выбрали именно их для своего ритуала). И это являлось, безусловно, к лучшему: вампир утолил свой голод, избавился от начального источника беспокойства - и теперь его целью являлось найти укрытие на ближайшее время. Так как инстинкты и опыт подсказывали ему, что скоро должен наступить неблагоприятный период, который лучше переждать в укромном месте. И ему на этом пути совсем не хотелось пересекаться с кем-либо: в общем целом, он обладал достаточно уравновешенным нравом, лишенным тяги к насилию ради насилия, особенно - когда был сыт и никем не взбешен.

Поскольку со всех сторон обстановка ощущалась примерно одинаковой, зверь двинулся наугад, слегка пригнувшись и почти бесшумно скользя сквозь высокую траву, не выходя на более протоптанные дороги, одна из которых виднелась вдали. Глаза его были полуприкрыты: звуков и запахов для того, чтобы ориентироваться, вполне хватало. Лишь несколько раз, в первое время, он чувствовал присутствие людей вдалеке - и в такие моменты замирал, вслушиваясь в далекие шаги и пульсацию крови. Но теперь его, утолившего голод, последняя почти не привлекала, и на неё легко было не отвлекаться. А затем ощущение чужого присутствия исчезло окончательно и воздух оказался совсем неподвижным, даже мелкая живность, вроде насекомых и грызунов, притихла, едва ощущаясь на грани восприятия. Всё это вызывало чувство, будто мир и время вокруг остановились. Но, вместе с тем, вампир ясно осознавал, что это ощущение - ложно, и солнце незаметно, однако целеустремленно продолжает свой ход, а значит - медлить не стоит. До полудня оставалось еще часов пять, пускай он и не измерял время таким образом, просто чувствуя, сколько еще ему осталось до того, как положение станет по-настоящему тяжелым.

Незадолго до наступления полудня зверь вышел на опушку густого леса. Всмотрелся в тени, таившиеся среди мощных старых деревьев, вдохнул запахи свежей листвы и множества странных существ, водившихся здесь - и углубился в чащу: чутьё, всё это время ведшее его, подсказывало, что именно в этом месте можно найти для себя убежище. В отличии от поля, тут, под массивными кронами, кипела жизнь: невидимая, но от того не менее явная; вампир ощущал на себе чужое внимание, однако, так как пока оно не являлось враждебным - продолжал идти, плавно ступая по неровной дорожке. Наконец, он соскользнул по склону оврага, приблизился к нескольким вековым деревьям с разветвленными стволами, чьи корни, уходя глубоко в землю, образовывали нору - и понял, что его путь окончен. По крайней мере, пока солнце не скроется за горизонтом или не напомнит о себе голод. Забрался в углубление, напоминавшее древесную колыбель, свернулся клубком, закрыл глаза, чувствуя, как ленивой волной накатывает сон...

Вспышка! Мрачные тени склоняются над ней, и клинки в их руках светятся алым - это свет багровой луны так пляшет на лезвии... или кровь?.. Кажется, и то, и другое: с острия на землю срываются тяжелые темные капли, а сама Ланэль, лежа на земле, ощущает, как в груди разливается тупая тяжелая боль, а перед глазами начинает сгущаться дымка. Она из последних сил бьет ногой одного из них в голень, и враг, лицо которого невозможно разглядеть, зарычав, падает. Матриарх, пользуясь этим, тут же перекатывается, наваливаясь сверху - и смотрит в лицо собственного брата. Смотрит - и молится неведомо кому:
"Прошу, пусть в твоих глазах будет хоть что-то, кроме ненависти! Что-то, что даст мне знать, что еще не всё потеряно".
- Лиа! - зовет сзади знакомый голос.
Лианэль оборачивается - и видит, как к ней идет, сияющий радостью, Кеэглил, раскрывая объятия. Она улыбается ему мягко.
- Я вижу, тебе лучше?
- Лучше?! - смеется эльф. - Я чувствую себя как никогда хорошо! Я здоров, Лиа!
Он легко подхватывает её - и обжигающе горячая хватка сдавливает горло, заставляя Ланэль чувствовать, будто вот-вот задохнется. Взгляд Зверя полон холодной ярости и, вместе с тем, интереса - так смотрят на некстати попавшееся досаждающее насекомое, размышляя: избавиться от него - или всё же отпустить?.. Девушка чувствует, как страх заполняет разум, оплетает тело холодными липкими щупальцами, заставляя дрожать - и, тем не менее, продолжает прямо смотреть в лицо монстру. Потому, что знает: если отведет глаза - тогда ей точно конец. Тот кривит губы в непонятной гримасе, обнажая клыки - и отбрасывает её. Ланэль плавно приземляется на ноги - и лезвие клинка проходит мимо неё.
- Сражайся!!! - рычит мужчина средних лет, закованный в доспех, нанося удары один за другим - и глядя, как вновь и вновь лишь слегка отклоняется из стороны в сторону, ускользая, темная волшебница. Он чувствует себя не в своей тарелке: ему удалось настигнуть её, когда та была в одиночестве, не в своей башне - а она даже не бьется с ним всерьёз! Ожидал, что она будет издеваться над ним или искушать, высказывать презрение или ненавидеть - но вместо этого на дне синих глаз таится лишь толика любопытства. Словно проклятая вампирша просто забавляется, наблюдая за его неудачными попытками вывести её на хоть какую-то реакцию!
- Нет, - голос звучит устало, но твердо.
- Почему?! - Аурелис едва не взрывается - но в последний момент сдерживает себя, и с его губ вместо гневного крика срывается лишь раздраженный, старательно приглушаемый, возглас. Не стоит забывать, где он и с кем: Лунная на своей территории - и прекрасно знает себе цену и пускай и признает в в нем старшего, срываться на себя не позволит.
Матриарх, расположившаяся в кресле с цитрой в руках, лениво касается кончиками пальцев струны, заставляя ту тихо мелодично задребезжать.
- А почему Кейлариан полез туда, куда не стоит? Ему не было нужды забираться на чужую территорию и осквернять лес, - в этот момент она брезгливо морщится. - Наш брат полагал, что, в силу своих возможностей, будто имеет право творить, что вздумается, не оглядываясь на целесообразность и не думая, что те, на кого мы привыкли смотреть, как на муравьев, сами в своем познании на месте не стояли. За что, в итоге, и поплатился. Я считаю, тут не за что мстить.
Оставив цитру на столике, Матриарх поднимается - и в этот момент ощущает удар со спины: хлыст оставляет на её затылке рваную рану, набухающую алым - и она с рыком оборачивается. Смуглые незнакомцы с плетями смотрят на неё в шоке, а затем голова одного из них взрывается фонтаном ошметков мозга и крови. Редкие брызги долетают до неё - и вампир оскалено улыбается, высвобождая когти из очередного тела, позволяя ему рухнуть наземь, и идет дальше, ступая по изорванным трупам вперед, туда, где виднеется смутный силуэт Меранира. Но в этот момент на неё всё-таки наваливаются со спины, рваная сталь выходит в районе шеи - и вампир падает на землю, чувствуя, как расплывается удушливый багровый туман перед глазами.

Ланэль резко открыла глаза, проснувшись, буквально, от собственного тихого воя, раздиравшего глотку: множество бессвязных непоследовательных воспоминаний разрывало разум, вызывая ужасную боль. Она чувствовала себя совершенно потерянной и дезориентированной. Что произошло?.. Она выжила, и если да - что это за место было вокруг?.. Вампир крайне смутно помнила, как дошла сюда и забралась в этот древесный кокон. Но... из какого места лежал её путь? Сколько прошло времени? Что произошло с Мераниром и приспешниками, его и её? Кто победил? Что, если всё-таки он - и она сейчас уже мертва? И если так – то что теперь происходит с ней сейчас?.. Собственно, бывало ли ли у вампиров, которые, по сути, уже умерли – посмертие? Или как это называлось?.. «Пост-посмертие»?..

«Прекрасный вопрос!» - из темноты вынырнула ехидно-дружелюбно оскаленная пасть Змея. Даже будучи запертым в столь тесном пространстве, из-за чего частично "тонул" в корнях, он явно чувствовал себя как ни в чем не бывало. «Предлагаю поэкспериментировать на эту тему. Например, уничтожить парочку вампиров, а потом попытаться связаться с их душами через медиума или некроманта и выяснить, каковы ощущения!».

"Вот спасибо, а я-то как раз думала, чем мне заняться" - огрызнулась Ланэль, отворачиваясь от него и сворачиваясь в позе эмбриона. Она еще долго лежала так, тяжело дыша и постепенно приводя мысли и воспоминания в порядок, раскладывая их по внутренним полочкам и прислушиваясь к своим ощущениям. И постепенно пришла к выводу, что для неё есть как хорошие мысли, так и плохие. Первые заключались в том, что её самочувствие было вполне обычным: раны затянулись, есть не хотелось, ментальное состояние также относительно стабилизировалось - что не могло не радовать. А вот плохие - в том, что на заданные себе ранее вопросы она так и смогла найти ответов. На ментальный зов, посланный ученикам и нескольким своим братьям и сестрам, вампир услышала лишь глухое молчание.

"Что ж, значит, придется вживую найти кого-то, кто всё объяснит мне".

С такими мыслями Ланэль всё же выбралась из древесной норы наружу. Тут царила густая весенняя темнота, между стволов сновали тени, однако к ней вновь никто не решился выйти - и потому она беспрепятственно покинула лес, бесшумно бредя по полю. Правда, в отличии от прошлого случая, теперь она шла в ту сторону, где, согласно последним воспоминаниям, ощущалось присутствие людей. Наконец, спустя где-то полчаса ходьбы, Ланэль вышла к обочине достаточно широкого тракта, судя по следам на котором тут довольно часто ездили и ходили люди.

"Хорошо, если так. В таком случае, вряд ли мне придется ждать долго".

Она устроилась в тени огромной ивы, за зарослями кустов - и замерла так, пристально следя за дорогой.

Отредактировано Лорелей (Вторник, 24 сентября, 2024г. 10:24:19)

Устроившись вполне удобно и потому не испытывая нужды шевелиться, Лунная вскоре превратилась в подобие каменного изваяния, чувствуя, как покой постепенно окутывает её тело и разум. Как медленно, неохотно, отступают во тьму подсознания, прежде накрывавшие волна за волной тяжелые воспоминания. Как стихает рваный бешеный ритм сердца. Как выравнивается дыхание. Как расслабляются полусжатые пальцы, заставляя исчезнуть когти, которые зверь не имел обыкновения втягивать, а сама Матриарх - выпускать. Окружающая природа, в первый момент потревоженная появлением незваной гостьи, тоже мало-помалу успокоилась, возвращаясь к своему единственному состоянию - и девушка, в отсутствии пока более насущных дел, с любопытством за ней наблюдала. Колыхал ленивый прохладный ветерок ветви ивы и кустарника. Шуршали мыши-полевки где-то неглубоко под толщей земли. Пролетела над головой и скрылась где-то вдалеке какая-то пичуга, выделявшаяся ярким пятном на фоне ночи. Мир продолжал жить своей жизнью, не взирая практически ни на что. И это... успокаивало.

Многие полагали, что после становления вампиром в ней пропала тяга к прекрасному и любованию окружающим миром. Они ошибались: эта черта оказалась чем-то большим, чем просто особенность эльфийской расы, пережив Лианэль и оставаясь с Ланэль на протяжении следующих тысяч лет. По ночам, когда полная луна озаряла небо, она покидала башню как одна, так и со своими учениками не только ради того, чтобы опробовать какое-то сложное заклинание или что-то подобное, но просто провести время, устроившись где-то в лесу, поле или на вершине горы, просто глядя в небо, позволяя бликам серебряного светила мерцать в отстраненных синих глазах, как в воде. Большинство подопечных, заставая свою наставницу в такие моменты, полагали, что она размышляет над своими дальнейшими действиями, строит планы, а то вовсе насыщается энергией лунного света - и проникались еще большим благоговением перед ней. Но, на самом деле, всё было куда проще: Ланэль просто созерцала окружающий мир - и ничего более; даже неугомонный и жадный Змей в такие моменты поневоле успокаивался, впадая в некое полусонное состояние. Ей ничего не нужно было от шелестевших над головой крон, от мерно плескавшейся где-то вдалеке воды, от травы, шелестевшей и приминавшейся под ногами, от скал, нерушимо возвышавшихся на горизонте - и им, в свою очередь, ничего не нужно было от неё и они ни к чему не вынуждали её. И, пожалуй, это всё, что ей порой требовалось для того, чтобы чувствовать себя живой, если можно так выразиться. Это отношения представлялись самыми гармоничными из всех, что были доступны ей.

Она бы так, вероятно, просидела до самого утра, созерцая окружающую природу, даже не вспомнив о том, с какой целью пришла сюда - но мир всё-таки, похоже, решил ей напомнить: вдалеке задребезжали колеса - к тому месту, где сидела вампир, приближалась повозка, сопровождаемая звуками цокота лошадей и обрывками голосов. Матриарх чуть недовольно выдохнула и скосила взгляд в ту сторону, откуда доносились звуки; разминая немного затекшие конечности, подобралась так, чтобы удобнее было вставать, чувствуя, как разрушается значительная часть единения с природой. Прошло еще некоторое время - и из-за поворота вынырнула довольно богато выглядящая карета, с гербом на дверце, на котором, насколько позволяло разглядеть ночное зрение, была изображена сова.

"Аристократ" - подумалось Лунной. "Это хорошо. Он должен быть достаточно осведомлен".

Немного портило настроение то, что неизвестного дворянина сопровождала кавалькада из восьми всадников, очевидно - охрана. Впрочем, их присутствие лишь немного усложняло дело, но не заставляло вампира отказаться от своих планов. Конечно, можно было пойти легким путем - и оглушить, если не убить охранников, однако Ланэль, во-первых, не была уверена в своих магических способностях на данный момент, а, во-вторых, просто находила подобные методы примитивными и излишними в данной ситуации. Ей достаточно было заполучить контроль над их господином - и они быстро перестанут быть проблемой. Дело оставалось за малым: добраться до того, кто сидел в карете быстрее, чем стражи вынудят её отвлечься на них. С этими мыслями Матриарх поднялась, отряхнулась и выскользнула из зарослей, прямиком на дорогу. Лошади заржали, тормозя и нервно гарцуя еще до того, как она ступила в круг неяркого света, источаемого подвешенными фонарями - чувствовали её природу. Всадники всполошились, однако вампир была быстрее их, легким бесшумным движением проскользнув мимо них и потянув на себя дверцу кареты. На неё смотрел с недоумением человеческий светловолосый мужчина, внешне ровесник или, может, чуть старше.

- Скажи своим людям, что всё в порядке. Прикажи ехать дальше, - внушила ему приказала Ланэль.

Отредактировано Лорелей (Вчера 22:44:51)