Дальневосточная странница уложила последнюю половицу со всем присущим ей старанием. Видят Небеса - работа продвигалась хорошо и уверенно, пусть и была далека от завершения. У Тсубаме, конечно, были помощники, хоть кое-какая хвостатая полудемоница и предпочитала жмудной работе поединки, а потому при случае сбегала «в разведку». Воительница ни в чём не винила подругу: в горах было чем себя занять. Касаясь ладонью лакированного дерева Тсубаме улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям, впрочем улыбка эта была сокрыта от посторонних длинными волосами мечницы.

Ей нравился такой труд: месяц за месяцем и день ото дня, она поднималась перед рассветом, готовилась к предстоящей работе, и отправлялась в рукотворный лесок. Привезённые с Далёкого Востока растения были необычайно выносливы, ведь происходили из священной рощи Шинкуро, но требовали неустанной заботы в горах, где решила поселиться Тсубаме. Усилия не были напрасны: укрытая от взглядов всего остального мира небольшая долина вскорости полностью преобразилась.

Но холодный сезон необратимо приближался и откладывать строительство жилища сулило беду: не каждый привычен к жизни в горах. Воительнице нужно было принять важное решение. В итоге она решила обратиться к одному вполне конкретному сорвиголове и любителю необычных авантюр - Морису, ведь кроме всего перечисленного он был ещё и умелый ремесленник (а потому мог поведать, к кому следовало обратиться чтобы поспеть к наступлению первых холодов).

Ей следовало знать лучше: Морис решил явиться лично. В этот раз ей хотя бы не грозила постыдная смерть от крепких багбирских объятий, так что Тсубаме смирилась: менестреля всё равно не переубедишь, когда он уже что-то для себя решил. В этом они с дальневосточной странницей были пугающе схожи. Так и началось строительство этого жилища.

Наконец, Тсубаме поднялась с колен и подошла к краю веранды. Удалённая от «школы» постройка позволяла окинуть взглядом преображённую долину, почувствовать её дыхание. Это место мечница выбрала чтобы слушать, как растёт камень и барабанит дробью дождь, как кричат звери и свистит ветер над водою рек и ручьёв. Здесь суетная мимолётность мира казалась так необычайно далёкой.

Воительница протянула руки. Её ладоней коснулась снежинка.

Предстоит ещё немало работы. Завтра нужно будет убрать снег.

Отредактировано Ши Ан Фэй (Понедельник, 31 декабря, 2018г. 01:45:31)

- «Гокурōсан!»

Прежде чем Морис заговорил, дальневосточная странница поблагодарила его за проделанную сегодня работу. За присущей Тсубаме вежливостью, впрочем, всегда стояло нечто большее: подобное говорят подчинённым; Морис же таковым не был, отчего в сказанном угадывалась шутливая нотка - так мечница смеялась над своей беспомощностью перед неусыпным ходом времени и сменой сезонов. Её слова приветствовали как менестреля, так и мимолётность каждого мгновения.

Следующие слова Мориса застали Тсубаме врасплох - пусть это и не отразилось на ней внешне. Она перестала «ловить снежинки» чтобы посмотреть на своего собеседника, и - видят Небеса! - не сыскать того, кто ведал бы, где в эти мгновения пролегали её мысли.

- «Они... другие,» - решилась наконец сказать Тсубаме, возвращая взгляд к долине. Знала, что её слова звучат как оправдание. Ей это не понравилось, и она попыталась объяснить, - «Ты, должно быть, думаешь «у этого дома всё равно что нет стен». Там, откуда я пришла, крепкие стены - непозволительная роскошь для большинства.»

Такое непросто передать словами. Но она продолжала.

- «Поэтому мы строим их внутри себя - бесконечные лабиринты, где можно спрятаться. Ритуалы и обычаи, всевозможные табу. Даже наш язык имеет такие нюансы, которых нет здесь, которые позволяют нам вежливо избегать вопросов, если мы не хотим отвечать на них. Мы учимся этому с тех пор, как начинаем говорить.»

- «Как ещё могли бы мы выжить? Сначала мы начинаем освобождать свой разум от людей. Очень помогает наблюдать за закатом солнца или слушать дождь. Замечал же, что у дождя бывают разные звуки? Если действительно слушаешь, тогда настоящее исчезает, не так ли? Как опадают цветы и растут камни...»

Полный внутреннего достоинства жест её руки, казалось, охватывал не одно лишь великолепие долины.

- «Легко обманываться нашими улыбками и мягкостью, нашим церемониалом, вежливостью, ласковостью и вниманием: под ними мы можем быть на расстоянии в тысячи тысяч ри... в безопасности, и одиночестве. Вот к чему мы стремимся - к забвению. Поэтому...»

Тсубаме замолчала, дав некоторое время своим словам. Затем - повернулась к своему собеседнику.

- «...я могу только показать, как прикоснуться к нему.»

Надо ли говорить? Мужчина согласился. Ну, а сколько уж понял из слов собеседницы - ведал лишь сам Морианор.

❀

- «Это Тебе поможет,» - сказала мечница, вкладывая в руки менестреля веер. С тех пор как она вернулась из далёкого плаванья, Тсубаме не испытывала недостатка в самых разнообразных дальневосточных вещицах. Объяснять, впрочем, для чего Морису понадобится веер она не собиралась.

К этому времени помещение переменилось: воительница без видимых усилий убрала часть простенков, на которые про себя сетовал менестрель, и тем самым создала немало простора для грядущего действа. Тем, что предстоящее не было обычным развлечением, Морис уже без сомнений проникся.

Вот и будет менестрелю наука - не просить волшебства у суровых воительниц, когда они ловят снежинки!

Так, сжимая веер в пальцах мужчины, Тсубаме всего на миг подняла на Мориса взгляд своих необычных глаз. Мужчина был в каком-то смысле прав - ведь насколько сама она могла об этом судить, настоящий цвет её волос был снежно-белым.

Мыслей его Тсубаме, впрочем, не знала, но чему-то всё же кивнула.

Смирившись с судьбой, она опустила голову, закрыла глаза и ступила назад. А когда отпускала руку менестреля - сделала то, что трудно передать знакомыми шанки словами. Это было выходом и раскрытием, становлением и проводником всех явлений.

Шидзумэноками не ведала, что для её гостя было в слове «волшебство», как не умела касаться «струн» сущего или читать сердца людей, но жить здесь и сейчас, вне пределов грядущего и того, что минуло — остановиться, чтобы почувствовать дыхание мира...

...это она умела. Умела, а потому остановилась.

И тогда заполнили собою всё, смешались и соединились в единое голоса птиц и посвист ветра, шелест вод и шум древесных крон. Всё необъятное мира вокруг желала Тсубаме сделать той музыкой, что подскажет движения, которые так искал менестрель.

Сможет ли он ей ответить? Она не знала. Но надеялась, что сумеет.

[player][{n:"꧁❄꧂",u:"https://dl.dropboxusercontent.com/s/s8jpkspxwwd5zvt/Harmony.mp3",c:"https://i.gyazo.com/5a8fb2203eaf8b688f4db8501474754c.png"}][/player]

Как трудное начинается с лёгкого, а сложное - с простого, так и дорога в тысячу ри, и танец начинаются с первого шага. Так, завораживающе-текучим движением простёрла «суровая воительница» ладонь к миру и раскрыла свой собственный веер.

Щелчок этот стал криком птицы в небесах, а шорох ясных шелков - оглушительным безмолвием долин. Звучание же голоса Шидзуменоками отдала созвучию ветров, бежавших в немыслимую даль, и то была не речь, но скорее крик - ибо мир не говорил словами людей.

Когда она закружилась, рукава её одежд стали бегом облаков, а ритм шагов - ударами капель позавчерашнего дождя. Тогда Тсубаме взмахнула веером - и мир ответил эхом. Так всё собою связывает судьба, иглой времени нанизывая жемчужины мгновений на нить сущего.

Ещё оборот, и полет её веера увлёк за собою, обуял круговерть снежинок, поднял как вздымаются волны у далёких берегов родины Шидзумэноками. В движении своём она стала приливом, целиком отдавшись необычному, почти первобытному действу. Это захватывало.

Такова была природа кагуры - священного обряда и «танца одержимости».

Отредактировано Ши Ан Фэй (Среда, 9 января, 2019г. 16:19:20)

Веер, конечно, был не простым символом - мириад значений и тысячелетия истории стояли за ним в дальневосточной культуре! И никаких строк не хватит дабы объять их все, а скромного умения автора - передать хоть бы даже и скромную их часть, а потому искушённому читателю остаётся довольствоваться всего одним из возможных объяснений: веер укрывал лицо, а следовательно и душу.

Таким образом, он служил оберегом и защищал от злого.

И раз единственный взмах веера способен оградить от злого, тогда он окружал человека добрым. Оттого и был веер одним из инструментов кагуры, танца одержимости и умиротворения ками, которые были всюду и во всём - и даже в людях. Вот почему танец был священным ритуалом, а веер - больше, чем просто символом или вещью.

Они были почитаемым искусством.

А когда мгновение искусства кагуры достигло кульминации, Шидзумэноками замерла в последнем порыве - и отпустила его, ибо нет ничего вечного, и всё в этом мире было преходяще. Танец длился совсем недолго - ведают Небеса, на её родине он продолжался бы до самого рассвета! - но грудь мечницы вздымалась и опадала как после долгого бега, а дыхание поднимало в морозный воздух облачка пара.

Тсубаме потеряла счёт времени.

❀

Изобретённая Морисом баня после танца на холоде была очень кстати. Пусть некому было приглядеть за огнём, и вода была слишком горячей, Тсубаме не преминула сделать полуэльфу честный комплимент. Чтобы разбавить воду в бане решили «вооружиться» вёдрами и сходить к ручью неподалёку.

Руководила походом мечница.

Путь привёл их к живописному пруду, через который пробегал юркий горный ручей. Первый снег лежал на деревьях и кустах, неглубоким покрывалом укрывал землю. К воде подёрнутой тонким стёклышком льда как белые лапы опускались берега - так сменой сезонов напоминал о себе неустанный ход времени.

Шидзумэноками осторожно спустилась к берегу, склонилась чтобы набрать воды.

И, видят Небеса, она их чем-то прогневила, не иначе! Зашумел ветер, бросил волосы в лицо. Закачались ветки деревьев, и посыпался снег - прямиком за шиворот! Тсубаме дёрнулась от неожиданности, и тут же поскользнулась на снегу - тот предательски укрывал слой льда, намёрзшего на мокрые камни берега.

В холодный пруд Шидзумэноками сверзилась с воплем: в нём яркий протест отчётливо смешивался с неподдельным возмущением!

Раздался громкий плеск.

Отредактировано Ши Ан Фэй (Воскресенье, 13 января, 2019г. 08:35:31)

Два дебила - это сила, приговаривал бессменный шутник предвкушая, как эта нелетально поостывшая «халатная парочка» вскоре подогреет не только его гнусное воображение, полное... Да читателю вскоре и так всё станет ясно - в меру его или её распущенности! Как бы там ни было, искупались в зимнем пруду оба: и Морианор, и Шидзумэноками. Последняя на такое не могла и рассчитывать.

Не то чтобы у неё было для того основание. Строго говоря - как раз потому что оно пугливо ушло у неё из-под ног она и навернулась в пруд с головой, та же участь постигла и шанки. А если бы основание на что-то там рассчитывать всё же оказалось, тогда ему не за что было бы уцепиться - водица изрядно остудила ясную головушку Шидзумэноками, и умных мыслей там сейчас не водилось.

Хотя бессменный шутник утверждал бы, что вообще, и это вовсе не новость.

А уж если оно и было клеветой, тогда окончательно у неё вышиб любые намёки на какое-либо связное мыслеобразование поступок менестреля с инстинктами и рефлексами может и не мангуста - мангусты как-то всё же избегали наворачиваться в зимние пруды, - но уж точно былинного и неуловимого зверя по имени «Джентльмен». А вот на кого именно эта зверюга решила напасть...

...не то на Мориса, не то на Тсубаме - сказать было непросто. Впрочем, всё преходяще и находит своё завершение, так и зверь по имени «Джентльмен» решил покончить с собой с помпой и матюгами (а вернее - его пристрелил разве что не из верного кольта один менестрелий сожитель по разуму, превратив Мориса в ожившего снеговика). Тут-то мечница и начала постепенно отходить от своего ступора.

Только чтобы понять - спустя годы! - что менестрель болел несколько иным зверем.

В итоге Шидзумэноками решила смолчать - не только чтобы дать Морису понадеяться, что его цветастые изречения всё же не разрушили волшебство появления былинного зверя на букву «Д» - какого из них уточнять не было нужды, - но и потому что прятала таким образом стыд: суровые воительницы ловят снежинки и наворачиваются в пруды молча!

Так, в суровом молчании и прилагая отчаянные усилия чтобы не трястись мелко-мелко (от холода, конечно!) и чуть что не чихать, Шидзумэноками помогла Морису со снегом. Не тем, в котором менестрель был по самые уши - и от которого успел кое-как отряхнуться, - а для бани. Воительница определённо положительно отнеслась к идее полуэльфа позабыть о существовании какого-либо ещё ведра.

Так и воротились - как раз к «горяченькому».

❀

Шидзумэноками за время своего губернаторства в Эл'лемирионе успела кое-как поднатореть в традициях народа шанки - по крайней мере тех, кто обитал в пределах печально известных Демонических Пустошей. Но уж в банных-то традициях она была уверена: совместные бани у шанки были не в почёте. Да и в родных краях бывало по-всякому, это сильно зависело от региона.

Где-то к этому относились спокойно, кое-где - с объяснимым азартом (особенно когда баню принимали те кто помоложе и покрасивше), ну и были такие, в которых подобное считалось не то что «так себе», но и преступным деянием. С последующими усекновениями разнообразных частей тел, как водится. Поэтому дальневосточная странница вполне представляла себе положение Мориса.

Да и кому отчаянно хотелось лишиться головы?

Как бы там ни было, Шидзумэноками позволила полуэльфу пройти мимо прежде чем спохватилась и поймала мокрый его, и местами уже заледенелый, рукав. Поймать-то она его поймала, а уж что такого сказать, чтобы мужчина её правильно понял - придумать что-то не успела. Так и повисло неловкое молчание. Она отвела взгляд, чем положительно сделала всё только сложнее.

И многозначительнее - для непонятливых. Тянуть ещё дольше у неё не хватило бы никаких нервов. Так, собрав в кучку остатки душевных сил, мечница попыталась объясниться, - «Наступили холода. Будет хуже, если кто-то заболеет,» - она отпустила одежду Мориса. Здравый смысл, неистово подыхая в мучениях, всё же твердил - ей следовало что-то добавить. Срочно.

- «Только в этот раз.»

Аплодисменты. Слёзы. Смех. В любой последовательности. И что только укусило её сказать именно это? Вот теперь она совершенно точно не могла поднять на мужчину глаза - тот несомненно, наверняка, решительно и безусловно, всенепременно, ведь иначе и быть того не может, неправильно её поймёт! Но провалиться сквозь землю ей что-то не срослось, даром что Дух.

А раз так - оставалось только идти до конца! Так, она кивнула чему-то лишь ей известному, зажмурилась и улыбнулась этой своей лучистой улыбкой из числа «какой отличный сегодня денёк / пожалуйста, сдохни самой страшной смертью». После чего - отвернулась и затопала внутрь, стала с чем-то суетиться. Внешне это выглядело, будто ничего странного не случилось.

В действительности же так бедняга прятала свой ошалелый взгляд.

И тут её запоздало накрыло пониманием, как можно было решить это совершенно точно, несомненно, нав... - ну, вы поняли, - возникшее недопонимание! Достаточно было... - «Сядем спина к спине!» - разве что не выпалила Шидзумэноками, втайне надеясь (не без привлечения Небес), что додумалась до решения состоявшейся дилеммы вовремя. Остальное - пустяки!

«Помыться» предварительно они уже успели - разве что ещё не простыли (стоило надеяться). Не находила она проблемы и в том, чтобы по очереди дать друг другу видимость уединения: нужно было побыстрее снять с себя мокрую одежду. Достаточно было отвернуться и подождать, пока один - или одна - из них не окажется в широкой бочке спиной к товарищу по... обстоятельствам!

Ох как её любили эти самые обстоятельства...

Отредактировано Ши Ан Фэй (Воскресенье, 27 января, 2019г. 02:43:08)

[NIC]Хъякунинкири[/NIC][AVA]https://i.gyazo.com/0e3776869860c0eb3cfa02d9ab88322e.png[/AVA]
Уж что-что, а Морис был не одинок в том, что не стеснялся своего тела. Правда, в случае Шидзумэноками это проистекало скорее из её природы - она могла обладать любым телом, какого бы только пожелала, а потому не придавала таким вопросам слишком большого значения. Сейчас оно было стройным, сильным и красивым - самым подходящим для неё.

Впрочем, красоту каждый понимал по-своему, и необычная внешность дальневосточной странницы кому-то могла бы показаться даже отталкивающей. Ведь было в ней что-то ну совсем первозданное порою - стихийное даже, - такое, что было отметиной её Наследия. И никакие силы на свете не могли этого укрыть - благословения ли проклятия Небес. От этого бывало непросто.

Ну а сейчас же...

Сейчас Шидзумэноками по собственной неосторожности загнала себя в угол обстоятельств: всего-то нужно было себя вовремя одёрнуть. Но нет! Слишком долгой была дорога, и слишком навязчивым уют долины, где можно было позабыть обо всём на свете: она позволила себе расслабиться. И теперь рисковала испортить отношения с полуэльфом - это из-за её поведения возникло такое недоразумение.

По-другому понять отстранённое выражение Мориса (и его монотонные ответы, а они-то её и отрезвили) у неё не получилось. Скидывая с себя мокрую одежду, Шидзумэноками ушла в себя и совсем перестала замечать холод. Такое бывало когда она о чём-то глубоко задумывалась. Например - как ей следовало поступить если менестрель позабудет о сдержанности.

Тут-то она и подловила себя на том, что думает о своём госте, как о мужчине.

Шидзумэноками прожила несколько разных жизней, и в подобных вопросах была не из пугливых - такие мысли её совершенно не смущали. Но думать их в её родных землях и здесь, это были две совершенно разные вещи. Мир далёкого и непостижимого Востока в большинстве случаев принадлежал мужчинам. Они устанавливали правила; исключением не были и те, что касались отношений мужчин и женщин.

Это, безусловно, накладывало свой отпечаток и на то, как мыслила сама Шидзумэноками. Вкратце, цепочка её рассуждений заканчивалась простым по своей сути выводом: она слишком уважала Мориса. А вот для чего именно «слишком», с этого момента оно что-то ну совсем не рассуждалось. Уж очень это непросто - когда можешь быть кем угодно.

Это вызывало смятение. Шидзумэноками была... растеряна.

Как бы там ни было, сейчас это не имело значения. Сейчас - Шидзумэноками забиралась в воду, предварительно её проверив и разбавив: даром что ли в пруду искупались? Но даже так баня оставалась горячей - об иной дальневосточная странница и не помыслила бы. Бочка была достаточно просторной чтобы Шидзумэноками, прильнув ко стенке, дала мужчине без особого труда разместиться вслед за ней.

К Морису она расположилась спиной, положив руки на бортик и опустив на них голову. Выражение у неё было при этом задумчиво-грустное, но видеть этого полуэльф не мог. Прямо сейчас Шидзумэноками больше всего хотела бы благодушествовать, позабыв о возникшей неловкости. Приятно побеседовать на худой конец, и не думать о... превентивном рукоприкладстве.

Дальневосточная странница с большим трудом удержалась от тяжкого вздоха...

Отредактировано Ши Ан Фэй (Пятница, 1 февраля, 2019г. 09:27:25)

[NIC]Шидзумэноками[/NIC][AVA]https://i.gyazo.com/0e3776869860c0eb3cfa02d9ab88322e.png[/AVA]
- «И мне холод не страшен, когда того захочу,» - негромко ответила Шидзумэноками, но её было отчётливо слышно: не только оттого, что у Мориса был превосходный слух, просто так уж работала Речь Солнца и Луны, - «Но правда в том, что не могу отказать в бане своему гостю в такой же степени, в которой не могу отказаться от неё сама.»

- «Моё поведение поставило Тебя в неудобное положение, я позволила себе лишнего,» - так она приносила извинения. Хотя в пылу битвы её свирепая непреклонность могла внушать страх, в иное время Шидзумэноками умела признавать собственные ошибки и упущения. Сейчас был один из таких случаев, - «Поэтому если не хочешь меня видеть, я не стану Тебя затруднять.»

- «Вот только Твоё дыхание говорит мне обратное.»

Да, порою дальневосточная странница была попросту убийственно прямолинейной. А уж действительно ли она как-то почувствовала изменение в ритме дыхания Мориса, или же то был своего рода блеф чтобы «прощупать» интенции мужчины, а то и вовсе какое-то шестое чувство - это уже к делу никак не относилось. Так, после идеально выдержанной по такому случаю паузы, она добавила:

- «Так что если посчитаю, что Ты слишком увлёкся - одной только косой Тебе не отделаться,» - нисколько не меняя позы, Шидзумэноками погрозила Морианору пальцем (так, что тот мог это увидеть, если бы взглянул в её сторону). Притом по голосу её невозможно было судить, насколько она серьёзна в том, что касалось исполнения угрозы.

Обычно она не шутила. Но прямого отказа на своё предложение менестрель всё-таки не получил.

А уж как он станет себя вести, решать было только ему. Если же найдёт в себе смелость испытать терпение мечницы, и не позволит себе слишком многого, менестрелю представится редкая возможность увидеть Шидзумэноками в той совершенно неформальной, почти секретной обстановке, когда она позволяла себе быть беззаботной и не слишком-то волновалась о мириаде запутанных традиций.

- «На моей родине сражения не стихают вот уже тысячу лет,» - вдруг заговорила Шидзумэноками, мыслями пребывая далеко отсюда. Хотела ли чтобы Морису было чем себя отвлечь (от неё, стало быть), или же попросту надеялась завести с ним беседу, оставалось тайной за семью печатями. Но скорее уж второе, - «Такое оставляет немного поводов для радости.»

- «Я не должна спрашивать, но всё равно хочу знать: что Ты думаешь о том танце?»

Отредактировано Ши Ан Фэй (Среда, 13 февраля, 2019г. 21:01:25)