[indent=0.7,0.7]Конечно же Амира не видела и не слышала того, что видел и слышал Рыцарь. Какие демоны прошлого посетили её товарища по несчастью. Но когда он обернулся к ней, на девушку словно посмотрела сама смерть. Весь гнев, вся ненависть, что сжигали душу мужчины, были так осязаемы, что Амира не на шутку испугалась. И даже не столько за себя, сколько за то, что в таком состоянии он вряд ли способен был быть расчётливым и рассудительным, ставя под удар всю их миссию по спасению ребёнка, и не только. Тут же всплыли в памяти слова её учителя по фехтованию:
- "Ненависть и ярость плохие советчики. Они мешают мыслить здраво, видеть иные пути решения проблемы. Только холодный и трезвый рассудок поможет найти выход почти из любой ситуации."
[indent=0.7,0.7]А ей во что бы то ни стало, необходимо было выбраться отсюда. Вернуться, к Морису. Без кого она не смыслила больше своей жизни. На миг, боль и тоска по мужу стали настолько осязаемыми и болезненными, что Амире пришлось закусить губу, дабы случайный стон не привлек излишнего внимания к ним. Впившиеся в ладони ногти оставили глубокие бороздки. Всего лишь миг, и девушка справилась с собой, возвращая взгляд к лицу Рыцаря, или точнее тому, что его скрывало.
- Настоящий лидер не может  позволить затмить рассудок слепой ярости, - Амира понимала, что рискует, если сейчас ошибётся в своих выводах и словах, но иного пути, чтобы направить ненависть Родана в нужное русло, не было. И потому пришлось идти до конца. - Не становись на одну ступень с Конрадом, господин.
[indent=0.7,0.7]В окружавшей какофонии звуков и всеобщем хаосе её голос звучал совсем тихо, но девушка не сомневалась, что Рыцарь её услышал. Она надеялась на это, а иначе... Иначе всем им будет конец. И ей, и Тсубаме в роли Ранмару, Родану и даже этому недотёпе Конраду, в чью смерть она не поверила ни на один миг. Не тот это был человек, кто готов погибнуть смертью храброго безумца. Да ещё к тому же она прекрасно знала, на какие фокусы ушастый был способен. Взять хотя бы ту иллюзию с джейраном в пустыне. В неё поверили абсолютно все.
[indent=0.7,0.7]Не дожидаясь ответа, Амира развернулась и сама того не  подозревая, двинулась туда, где их уже поджидал виновник устроенной кровавой бойни.

[NIC]Рыцарь[/NIC][STA]Сердце в броне[/STA][AVA]https://forumupload.ru/uploads/0006/f5/43/2834/668026.jpg[/AVA][SGN]

[/SGN]
[indent=0.7,0.7]Чем мотивировалась бывший ферзь, говоря Терновому те слова, Ал Дорнве было неизвестно. Но у него и не было желания разбираться в этом. А какое же тогда у него было желание в данный момент? Была ли Амира в опасности? Являлся ли рыцарь угрозой для неё? И почему он ничего не отвечал ей, а лишь безмолвно смотрел на девушку сверху вниз? Мог ли он свершить что-то плохое? Продолжить то, что видел в недавнем кошмарном видении, но уже по отношению к шанки? Пара мгновений — и Доспех пришёл в движение. Он не стал говорить с чёрным ферзём, как не стал и чинить ей вред. Лишь направился дальше — следом за Амирой, которая должна была вызнать нужное направление. А в голове его сама собой появилась мысль «Нельзя встать на одну ступень с тем, с кем идёшь по разным лестницам.».
[indent=0.7,0.7]На пути своём они вновь встретили оранжевоглазого — живого и невредимого. Признаться, Родан такому исходу не сильно удивился, ведь после того, как свершился кровавый обман в коридоре, оставшаяся с ним особа не выказала должной реакции на смерть существа, с которым она, кажется, была не плохо знакома. И это говорило либо о том, что отношения между ними крайне прохладные, либо о том, что девица знала чуть больше, чем знает желтоглазый. Сейчас же своё подтверждение нашёл второй вариант.
[indent=0.7,0.7]Не смотря на затаённую злобу, Терновый понимал, что Волк им пока ещё нужен, а значит учить его чувству такта в данный момент не следовало. Может быть ещё предоставится шанс в другой раз, а пока… Пока Шип лишь ограничился одной фразой.
— Больше не заставляй сомневаться в твоей компетенции, - сказал он грубым голосом, подходя ближе и жестом руки показывая, что им нужно двигаться дальше.
[indent=0.7,0.7]Что имел ввиду рыцарь своими словами — иллюзорную смерть полукровки или же его действия, которые и привели ко всей этой неудачной ситуации в анфиладе, так же не представлялось возможным узнать. Ведь далее им нужно было продвигаться как можно тише и незаметнее.
[indent=0.7,0.7]А что случилось дальше — лучше и не вспоминать. Бесконечный лабиринт дворца из мира грёз, пройти который было крайне не просто. И если бы не пернатое существо в облике ворона, то наверняка группу сновидцев постигла бы неудача. Но они справились, что давало надежду на выполнение возложенной миссии. Однако мир снов явно не собирался так просто мириться с появлением в его владениях такого светлого чувства, как надежда. И потому, не успели товарищи по несчастью предстать пред изменчивой дверью, как на них обрушилась волна соблазна и искушений.
«Сделай шаг… Всего шаг…» - раздался шёпот в голове рыцаря, источник которого было определить легко. Тёмное нечто звало к себе, манило. И обещало…
«Ступи во тьму и получишь силу. Силу побеждать, силу убивать. Ты сможешь прикончить их всех. Прикончить воинов, прикончить демонов и духов, отнять жизнь у твоих спутников… Убить даже богов.»
[indent=0.7,0.7]Неведомый шёпот ласкал слух мужчины и так и манил, обещая то, что…
«Ты жаждешь этого… Тайно желаешь. Принести смерть… Всему. Сделай шаг… Всего шаг…»
[indent=0.7,0.7]…Но не поддался Ал Дорнве на увещания сладкого голоса, потому как пусть оно и дёрнуло за нужную струну души, но сделало это не правильно, следствием чего стало игнорирование всех возможных следующих фраз. Тёмная стена, кажется, не спешила двигаться и поглощать сновидцев, но отгораживала их от всего остального дворца, как бы давая таким образом понять — куда им следовало ступить. Открывшиеся двери позволили увидеть тронную залу или то, что было на неё похоже. Значило это, что они, наконец, добрались до вершины замка. Значило это, что цель их близка.
[indent=0.7,0.7]Не укрылось от взгляда Доспеха резкое перемещение охраны местного лидера. Не укрылась их решимость защищать его до конца и преподать урок незваным гостям. И почему-то Родан сейчас ощущал неминуемость конфронтации, хотя действительно хотел бы избежать её. Их группа уже была потрёпана и измотана. Их сил должно было хватить и на последующий путь. Битва являлась лишним испытанием, которое отняло бы ещё больше времени. А время — та вещь, которую терять никак нельзя, учитывая одного из самураев, что решил покинуть «поле боя» по куда более важным делам. Наверняка он направился либо за подмогой, либо… Можно было вспомнить слова Ранмару о том, как дальневосточных детей учат смолоду поступать как воину. Можно было вспомнить речи дальневосточного самурая и их тон и окрас. И можно было предположить, что тот воин-гонец направился предупредить приближённых к дайме людей о скорой неминуемой кончине от рук демонов. А что те предпочтут? Оказаться разодранными когтями и зубами свирепых тварей или отнять свою жизнь собственными руками? Ответ напрашивался сам собой. И всё бы ничего, да вот только мог средь тех людей находиться ребёнок Икеды. Опять наперегонки со временем.
[indent=0.7,0.7]Пока воины готовились встречать демонов-визитёров, желтоглазый тоже не дремал. Он оценивал обстановку и при этом пытался решить — как же поступить наиболее выгодно, попутно сообщая кое-что Конраду и Амире.
— Один ушёл, — молвил Шип, предполагая, что коль они не понимают речей местных жителей, то и те вряд ли понимают язык вторженцев, а значит говорить можно свободно, - Надо найти ребёнка. Срочно. Амира, держи наготове мяч.
[indent=0.7,0.7]Выбранное самураями построение было вполне знакомым. Они не торопились нападать, заняв оборону и оставив «демонам» кусочек посередине, как бы приглашая таким образом сновидцев подойти поближе, чтобы потом атаковать их и с фронта и с флангов. И в иной другой ситуации рыцарь предпочёл бы сначала занять более выгодную позицию или нарушить позиционирование врага, но сейчас на это просто не было ни времени, ни средств. «Ферзь на Д4, Слон на Е5. Две Ладьи Б3 и Ф3. Король Д8. И как не откликнуться на такое приглашение?»
— Конрад, прорывайся по левой стороне. Амира — по правой. Сразу после начала.
[indent=0.7,0.7]Не так давно Родан выбирал — кем из группы лучше пожертвовать при случае. Как иронично было то, что сейчас наиболее подходящей фигурой для жертвы был он сам.
[indent=0.7,0.7]В ответ на шелест клинка самурая рыцарь стукнул кулаками друг о друга. Металл латных перчаток усилил звук удара, разнёсшийся по зале, а затем Ал Дорнве вытянул руку и указал прямо на властителя замка, давая тому понять, что он — выбранная жертва. И «демоны» пришли именно за ним. А затем Доспех ступил вперёд — в центр предполагаемого будущего окружения, всем своим видом показывая восточным воинам, что готов пройти сквозь них, как горячий нож сквозь масло, чтобы добраться до их повелителя. «Что же, Конь на Д3.»

Спасибо Ши за помощь при написании поста и участие в нём.

"Дочка... Амира... Где ты? Иди сюда..." - такой родной голос, певший в раннем детстве нежные колыбельные на ночь достиг слуха девушки. По крайней мере так ей показалось. Она попыталась понять, откуда идёт этот звук, всей душой потянувшись навстречу.
"Мама? Мамочка, где ты? " - в груди перехватило так, что сил не хватало сделать глубокий вдох, позволяя лишь одними губами шептать рвущиеся сами собой слова.
" Я здесь, дитя моё... Иди к нам... Мы с папой так волновались за тебя... Иди к нам, смелее... Всего пара шагов, и этот кошмар закончится для тебя..."
И словно чувствуя сомнения и колебания девушки, зазвучал ещё один голос, заставляющий дрогнуть бастионы разума. Их крепкие стены дали трещину, которая стала увеличиваться и расти с каждым словом говорившего.
"Амира, вернись ко мне... Прошу... Ты нужна мне..."
"Морис? !" - немой крик в пустоту и сердце бывшего ферзя рванулось так сильно, словно птица, страстно желающая покинуть свою клетку. И готовая погибнуть ради свободы.
"Всё закончилось, малышка. Иди на мой зов..."
Амира затрясла головой, в которой к голосам прибавился ещё и сводящий с ума звон.
"Нет... Нет! Нет! Не может быть всё так просто... Ты не Морис..."
"Не поддавайся своему сну, Амира. Ты в забытьи, и всё, что должна сделать, это идти на мой голос. Мы ждём тебя здесь. Вернись ко мне, любовь моя..."
[indent=0.7,0.7]Уже почти поддавшаяся наваждению девушка, вздрогнула, услышав последние два слова. И звон в ушах превратился в звон разбитого стекла, осыпающегося мелкими осколками.
"Нет! Ты не он! Мой муж никогда не называл меня так! Это лишь моё желание! Тебе не подменить его собой! Если бы Морис был сейчас рядом, я бы почувствовала его благодаря красной нити, связывающей нас!" - лёгкие вновь наполнились воздухом, насыщая кислородом кровь. Заставляя рассудок мыслить рационально, пусть и в этом неестественном, нереальном мире. И нечто отпустило свою жертву из цепких щупалец соблазна, лишь лёгкий шелест, словно вздох разочарования, коснулся напоследок уставшего сознания.  Освобождая его, возвращая все воспоминания, отнятые этим проклятым местом.

***

[indent=0.7,0.7]Всё их совместное путешествие Рыцарь не внушал девушке ничего, кроме страха. Но сейчас, слыша его спокойный голос, видя, как совершенно хладнокровно он занимает боевую стойку, жертвуя собой ради их общей цели, она невольно зауважала этого воина. И вынув из складок юбки мячик, стиснула его в левой руке, кивнула Родану, что поняла.
Ожидая сигнала к действию и окинув взглядом комнату, бывший белый ферзь решила попытать счастья за той дверью, что была по левую руку от властителя проклятого замка. Что ж, осталось лишь узнать, ошиблась она с выбором, или нет.
Вот только планы несколько изменились, когда начался танец со смертью и рыцарь вступил в бой.
[indent=0.7,0.7]Амира покрепче сжала в ладони рукоять короткого меча, готовая пустить его в ход против преграждавшего путь к двери самурая. Дождавшись подходящего момента, когда Рыцарь свяжет боем остальных противников, припустила со всех ног к намеченной цели. Но вместо того, чтобы столкнуться с воином, девушка вдруг осознала, что помеху на её пути отвлекла птица Конрада, и она, не успев притормозить, проскочила чуть дальше того места, куда собиралась попасть изначально. Рядом находились раздвижные двери, куда она и собиралась проникнуть изначально. Но сейчас, находясь на противоположной стороне комнаты, девушка обнаружила ещё одни, затейливо расписанные раздвижные створки, прежде сокрытые от их глаз. Раскрытая ладонь так и не коснулась панелей восточной стены. Вместо этого ноги сами направились в сторону новой находки.
[indent=0.7,0.7]За спиной раздавались звуки боя, и соратникам девушки явно приходилось несладко, с каждым ударом своего оружия выторговывая ещё и ещё мгновение жизни себе. Ранмару. Им всем... На секунду бывший белый ферзь замерла, нутром чувствуя, что она на верном пути, но в то же время страшась до дрожи в руках ошибиться в своём выборе. Но вот податливые створки разошлись в стороны под её руками, открывая взору того, кто там находился.

...в нескольких шагах стоит в диковинной стойке молодой самурай, согнувшись почти вдвое, с рукой на мече в ножнах. Он молод - ему вряд ли больше семнадцати зим, и даже его смертоносная неподвижность преисполнена холодного изящества.
И этот холод пуще всего прочего даёт понять: Амира - нет! - любой вошедший должен быть убит, зарублен молодым самураем без тени сожалений.

[indent=0.7,0.7]Доспехи добавили солидности и возраста молодому самураю, но всё же Амира поняла, что перед ней почти её ровесник. "Не он..." - промелькнуло в мыслях, - "Этот парнишка точно не может быть сыном Икеды. Значит, я ошиблась..."
Их глаза встретились: его, полные решимости умереть, но прежде забрать с собой как можно больше врагов. И её, наполненные горькой обречённостью.
"Тик-так... Время вышло..."

И всё же этого не происходит. Что-то заставляет юношу отринуть смертельное безучастие ровно на тот миг, чтобы позволить Амире жить - и чтобы она расслышала звук падения чего-то тяжёлого позади самурая - за тонким бумажно-деревянным простенком, разделяющим помещение. Чей-то всхлип. Детские голоса.

[indent=0.7,0.7]Амира физически ощущала, как ссыпались на дно последние песчинки отмеренной ей жизни, и всё же, по какой-то неведомой причине она еще продолжала дышать.

Самурай осознаёт, что замешкался - но слишком поздно: шо̄джи уезжает в сторону и к юноше с воплем выбегает мальчишка: совсем ещё ребёнок, не больше пяти-шести зим от роду. Мальчик одет в детские доспехи - напоминание о том, что с воинской культурой эти люди знакомят своих детей с самых малых лет - и с длинным ножом в крепко стиснутых кулачках.
Юноша приходит в движение - но не чтобы зарубить вторгнувшуюся, а чтобы, попятившись, остановить мальчика, отодвинуть его себе за спину... невозможно сказать наверняка, когда в его руки очутился покинувший ножны меч. Кончик его клинка направлен Амире в горло.
Молниеносный поступок самурая сопровождается приказным криком - и в отличие от вопля мальчика он преисполнен настоящей силы и авторитета, с которыми, возможно, совсем не вяжется внешний вид юноши. Тут знать языка не надо: самурай велит ребёнку не сметь - и мальчишка замирает как вкопанный, но ненадолго.
Он входит с юношей в сомнительную борьбу - пытается вывернуться и тоже нацелить своё крохотное оружие на Амиру, вопит что-то - в его словах угадываются "мужчина", "защищать". "Долг".
Шлем детских доспехов тяжеловат для головы мальчика и съезжает козырьком ему на глаза.
Всё это резко обрывается когда мальчику всё же удаётся взглянуть на своего врага и он замирает как вкопанный. С уст малыша срывается "Матушка?.."

...как если бы Амира была чудовищем, пожравшим его родную мать.

[indent=0.7,0.7]Из раскрытой ладони девушки на пол падает мячик и подкатывается к ногам застывшего мальчишки, а с её губ срывается имя их соратника: Икеда... Икеда Ранмару...
А спустя мгновение в памяти всплывает заученная фраза и обескровленные губы шепчут: -  Уо кокоро арэба мидзу кокоро ари...
Секундное размышление, и Амира добавляет ещё одну фразу, указав на себя открытой ладонью и глядя с улыбкой в лицо малышу: Икеда - томо...

[NIC]Рыцарь[/NIC][STA]Сердце в броне[/STA][AVA]https://forumupload.ru/uploads/0006/f5/43/2834/668026.jpg[/AVA][SGN]

[/SGN]
[indent=0.7,0.7]Когда Конь встал на жертвенную позицию, давая другим фигурам пространство для действий, началась схватка не на жизнь, а на смерть. Этого стоило ожидать. Это был осознанный выбор Тернового рыцаря. Он понимал, что, скорее всего, ему не выстоять. Не сейчас, не в текущих условиях. И всё же он собирался дать время своим товарищам по несчастью и обеспечить выполнение данного Ранмару слова о помощи. В тот момент он принял решение за всех, не дав по сути выбора ни Конраду, ни Амире. Так что и ответственность лежит на нём. Но как же собственная жизнь? Зачем рисковать собой ради такой формальности, как обещание? Ведь вместо того, чтобы брать всех самураев на себя, Ал Дорнве мог подставить под удар ту же Амиру, а сам прорваться вперёд. Это оказался очень сложный вопрос. Пожалуй, на него не смог бы ответить и сам Родан, если бы кто-то его спросил. Являлось ли это актом благородства или же чем-то иным? Возможно, желтоглазый просто хотел во что бы то ни стало доказать самому себе, что воинам востока не суждено его одолеть? Возможно, он просто переоценил свои силы? Что бы там ни было на самом деле — это уже не важно. Теперь были важны последствия принятых решений.
[indent=0.7,0.7]Тот из самураев, что принял вызов Шипа, поступил не посрамив воинской чести. Йорихидэ извлёк из-за кушака ко̄дачи и беспощадно запустил его в половицы к ногам Доспеха. Он не мог не предоставить противнику оружия, даже если это проклятый демон. И Терновый не отказался от такого подарка. Мужчина поднял оружие восточного народа и оценил его вес. Лёгкий. Легче, чем более привычное рыцарю оружие. И несколько короче. Родан предпочёл бы что-то более весомое и с обоюдоострым лезвием. Так ему было привычнее. Однако, выбор был не велик — либо сражаться тем, что дают, либо тем, что имел.
[indent=0.7,0.7]Клинки в стремительных полётах рассекали воздух. Сталкивались друг с другом. Металл звучал и пел свою песню. Битва на пределе возможностей, со всем умением, со всем рвением. Каждый из противников отдавал себя всего, каждый старался достичь своей цели. Но с каждым мгновением противостояния становилось ясно, что победитель в этой схватке уже определён. Ал Дорнве отбивал всё меньше атак, то и дело пропуская уколы и порезы. Броня справлялась. Но надолго ли? Пытаясь отмахнуться от Йорихидэ и остановить его град ударов, желтоглазый совершил отчаянный ход. Пренебрегая защитой, он вознамерился задеть противника сталью ко̄дачи, сделав резкий выпад. Ошибка. Этим воспользовался восточный воитель и контратаковал. Одним движением он лишил Родана равновесия и заставил того пасть на одно колено. Миг, и но̄дачи возвышающегося над Шипом самурая устремилось в сердце Доспеха.

***

[indent=0.7,0.7]«Сколько мне тогда было? Лет восемь? Или девять? Не могу вспомнить...»
[indent=0.7,0.7]Двери в просторную и богато украшенную приёмную залу распахнулись и все присутствующие внутри обратили своё внимание на вошедшего человека. Ещё совсем мальчишка. Темноволосый, желтоглазый. Он был одет в строгий серый с чёрными вставками костюм, а на шее его висела медаль с эмалированной на ней терновой ветвью. Мальчик сделал всего несколько шагов, после чего слуги закрыли за ним дверь, а затем сенешаль огласил имя новоявленного визитёра.
— Третий наследник рода, юный лорд Родан Ал Дорнве! - разнёсся громогласный голос по всей зале, отдавая должное принятому этикету и порядку.
[indent=0.7,0.7]После пережитой трагедии семейство аристократов словно бы распалось. Мать отдалилась от своих сыновей, переживая глубокую апатию. Братья чувствовали витающее в воздухе напряжение и старались пройти через это неприятное для них время, пытаясь отстраниться от проблем и посвятить себя детским забавам. А отец полностью погрузился в работу и теперь совсем перестал уделять время родным. Он отсутствовал дома по ночам, а в дневное время суток всё его время занимала политика и управление. И потому, переполненный невыказанными эмоциями и решимости добиться хоть чего-то, маленькому Родану не оставалось ничего, кроме как записаться на официальный приём к Грегору. Лишь бы только наконец-то поговорить.
— Ходит слух, что дочь господина Ал Дорнве похитили прямо из родового гнезда.
— Быть такого не могло, чтобы туда проникли злоумышленники.
— Значит, настоящий похититель это…
— Осторожнее, друг мой, Вы пожалеете, если начнёте распространять такие слухи.
— Его мать больна, а он так спокойно держится.
— А что с ней?
— Я слышал, что это какая-то душевная болезнь от пережитого.
— Без разницы. Скорее всего господин Ал Дорнве вскоре найдёт себе новую фаворитку.
[indent=0.7,0.7]По красной ковровой дорожке Родан шёл на встречу к своему отцу. Мимо склонившихся в поклоне лизоблюдов, сплетников и искателей выгоды. Мимо аристократов меньшего статуса, придворных и гостей, служителей веры и крупных торговцев. Они шептались, но мальчишка всё слышал. Слышал и продолжал идти с гордо поднятой головой, как и подобает наследнику аристократа. Он не обращал внимания на них. Его целью был…
— Ваша светлость, мою сестру так и не нашли, - обратился младший Ал Дорнве к Грегору, когда предстал перед ним и поклонился.
[indent=0.7,0.7]Старший Ал Дорнве восседал в своём кресле, которое находилось на платформе, возвышающей его над всеми остальными на три ступеньки. Три ступеньки. Всего три, они казались мальчишке непреодолимым горным хребтом.
— И? - на лице отца не отразилось никаких эмоций. Его, казалось, совсем не беспокоила пропажа Элизы, - Ты просил об аудиенции у меня только для того, чтобы сказать об этом? О том, что я и так знаю?
— Зовите следующего. Мне некогда нянчиться с ребёнком, - скомандовал мужчина сенешалю, но Родан попросту не мог уйти. Не сейчас.
— Отец!.. - позволив себе фамильярность, голосом более взволнованным и куда-то потеряв часть своей уверенности, мальчишка окликнул родственника, а затем сделал шаг вперёд и вступил на первую ступеньку. О чём сразу же пожалел.
[indent=0.7,0.7]Гневный взгляд жёлтых очей отца мгновенно остудил пыл ребёнка. Заставил попятиться назад и снова встать наравне с остальными.
— …Почему Вы не защитили Элизу? Вы же должны были! А теперь… Теперь Вы даже не навещаете маму!..
— Ты ведёшь себя недостойно, сын. Тебе следует брать пример со старшего брата и быть сильным. Мои наследники не могут быть слабаками.
— Но я ведь…
— Я всё сказал. Следующий.
— Тогда… - не добившись ничего, даже не начав толком разговор, младший Ал Дорнве был отослан прочь. Но как же так? Почему отец не желает видеть его? Почему не отвечает на вопросы? Отчаяние и собственное бессилие на что-либо повлиять больно ударили в сердце мальчишки. Его голос задрожал. Он отвёл взгляд в сторону и поддался эмоциональному порыву.
— …Тогда я не хочу быть Вашим наследником!
[indent=0.7,0.7]Смелое и безрассудное заявление Родана вызвало всплеск удивления и возгласов средь приглашённых на приём. А ещё оно вызвало недовольство и гнев со стороны Грегора, ведь его сын своими речами прилюдно позорил его.
— Ты неблагодарный глупец, Родан. Кто дал одежды, что на тебе? Кто кормит и поит тебя? Кто подарил тебе жизнь?! Всё это дал тебе я! Без меня ты бы и не существовал!
[indent=0.7,0.7]Уже не обращая внимания на приличия и остальных присутствующих, старший Ал Дорнве встал со своего кресла, теперь возвышаясь над мальчишкой ещё выше. Он грозным взглядом смотрел на своего непутёвого сына, собираясь наказать его за этот спектакль. А мальчишка по настоящему испугался. Он был буквально парализован и слезящимися глазами смотрел на строгий лик отца.
— И ты смеешь говорить мне подобное?! Смеешь отрекаться от меня?! Вся твоя жизнь принадлежит мне! И я сам решу, что с тобой делать.
[indent=0.7,0.7]Немного успокоившись, Грегор вновь сел на кресло. Он обвёл взглядом приёмный зал, а после этого снова обратился к сыну.
— Я отправлю тебя к моему знакомому. И он воспитает тебя как должно, раз уж здесь с этим не справилась твоя мать.
[indent=0.7,0.7]«Да… Тогда это и случилось. Тогда родился рыцарь. Тогда начался мой путь. Но неужели ему суждено закончиться здесь?»

***

[indent=0.7,0.7]Пролетевшая перед глазами картина из далёкого прошлого заставила Тернового задать самому себе важный вопрос. Действительно ли его путь окончится здесь, под клинком самурая? Ещё столько всего не сделано, ещё столько всего не сказано. Умирать… Умирать Шип не хотел. Не мог себе позволить.
[indent=0.7,0.7]Острие клинка Йорихидэ несло смерть и единственное, что смог сделать рыцарь, дабы защититься, это попытаться остановить лезвие своей собственной рукой. Схватить его и удержать. Он выставил ладонь вперёд, пытаясь свершить задуманное и отгородиться от неизбежного, но но̄дачи пробило насквозь и плоть и перчатку. Металл прошёл меж костей ладони и продолжил путь, впиваясь уже в латы с силой страшной и пробивая их. Укол восточного воина был точен и летален. Он почти добрался до сердца, застревая в рёбрах. Почти добрался. И только лишь жертва руки замедлила клинок достаточно, чтобы случилось это «почти».
[indent=0.7,0.7]Стоя на одном колене, с левой рукой, нанизанной на меч, Ал Дорнве тяжело дышал, цепляясь за жизнь и терпя жуткую боль. Что-то красное капало на пол.
[indent=0.7,0.7]«Что это? Кровь? Не может быть. Металл не может кровоточить.»
[indent=0.7,0.7]Но что-то случилось там, позади. Что-то, что заставило самураев отступить ближе к своему правителю. Но желтоглазый сейчас был совсем не в том состоянии, чтобы их преследовать. Он обернулся назад, дабы узреть причину, по которой его не стали добивать. И причиной этой оказались порождения зла, исторгаемые тёмной стеной. Одно из таких, бездумный демон, ведомый жаждой убийства, набросился на Доспех, в попытке разорвать его.
[indent=0.7,0.7]«Ненавижу сны. Они вязки, туманны и абсурдны. В них тонешь, не имея сил к контролю. Скорее бы проснуться.»
[indent=0.7,0.7]Оружие восточных воителей всё ещё было в его здоровой руке. И пусть движения приносили ещё больше боли и заставляли грудь гореть огнём, рыцарь всё же постарался отбиться от наседающей на него твари, а затем оставить это поле боя позади. Взмах, рассекающий удар и…

[indent=0.7,0.7]Счастью девушки не было предела, когда она поняла, что она нашла ребёнка. Что ей поверили. Хоть и не поняла она ничего, из сказанного молодым самураем, но его действия были красноречивее слов. Он не убил её и опустил уже почти занесённый меч, а затем и мальчонку толкнул в её объятия. И Амира припав на одно колено приняла малыша. Обняла со всей нежностью материнских объятий, на какую была способна, а затем чуть отстранившись от него поправила съехавший на глаза шлем и улыбнулась.
- Икеда - томо, - повторила она ещё раз, коснувшись своей груди открытой ладонью, а потом коснулась и маленького тельца. - Томо...
Но надолго задерживаться здесь у них не было возможности. Стоило действовать, и немедленно. Она взяла сына Ранмару за ручку и вновь посмотрела на юного воина.
- Спасибо, что поверил мне.
Бывший ферзь и не надеялась, что он поймёт её слова, но была уверена, что он поймёт их смысл по тому, как она это сказала.
- Пойдём, нам нужно выбираться.
Девушка подошла к раздвижным дверям, увлекая за собой малыша и прислушалась. Там шла битва, жестокая и беспощадная. Звон клинков смешивался с криками нападавших и совершенно непонятно было, на чьей стороне сейчас перевес. Хотя, даже неискушённая в военных делах Амира понимала, что её спутники не смогут долго противостоять врагу, их поражение лишь вопрос времени. Единственный их шанс, привести дитя Икеды к нему в дом, и вот это сейчас ооочень большая проблема. Хотя... Мысль, дикая и отчаянная, но в безрассудности своей действенная, пришла в голову девушки. Продолжая сжимать детскую ладошку в своей руке, Амира сдвинула в сторону сдвижную панель и выглянула наружу. В творящемся по ту сторону хаосе мелькнул силуэт ворона, и Амира решилась.
- Дерек! Дерек, нам нужна помощь! Выведи нас отсюда!
В памяти Амиры их с Дереком взаимоотношения были если не дружескими, то достаточно хорошими, и сейчас она надеялась, что он откликнется и поможет. Так же, как помог найти дитя, так и вывести его отсюда.
Удары сердца отсчитывали мгновения, истекающие, словно песчинки в песочных часах. Ещё немного, и последняя крупинка упадёт на дно стеклянной колбы и... И перед глазами наконец возник знакомый силуэт, блестящий глаз бусинка пристально посмотрел на девушку, словно приглашая следовать за ним. И она подчинилась, увлекая малыша за собой, в последний раз бросив взгляд на тех, кто оставался здесь, истекая кровью...

[NIC]Рыцарь[/NIC][STA]Сердце в броне[/STA][AVA]https://forumupload.ru/uploads/0006/f5/43/2834/668026.jpg[/AVA][SGN]

[/SGN]
— Кто. Ты. Такая? - под глухой звук удара упавшей на татами тяжёлой латной перчатки задал вопрос Доспех, обращаясь к женщине с аметистовыми глазами.

***

[indent=0.7,0.7]Царство сновидений вновь решило сыграть с сознаниями сновидцев, надругавшись над их осознанием пути из взорвавшейся замковой башни. Но кое-что Родан всё же помнил. Он помнил, как Конрад помог ему спастись от лап разъярённого демона после поражения от меча самурая. Позорный исход — быть раненым воином, но погибнуть под натиском бездумной твари, чьё умение и мастерство заключается лишь в способности бить и рвать самым примитивным образом. К счастью для Родана, ему не пришлось познать, что будет ощущать именно он от такого итога событий, ведь этого не произошло. Был ли Ал Дорнве благодарен полукровке за это? Да. Меняло ли это его отношение к нему? Совершенно точно — нет. Однако на фоне общей картины и разворачивающихся далее событий, думать о чём-то столь мелочном и низком Терновому попросту не хотелось.
[indent=0.7,0.7]Боль бренной плоти терзала. Плоть слаба? Уязвима. Не потому ли он — Доспех? Металл лат защищал, не давал обидчикам причинять боль, не давал наносить вред и позволял не терпеть более столь неприятное чувство. Так думал Родан… Когда-то.  Очень давно, ещё в начале своего пути. Но потом к нему пришло понимание, что от настоящей боли не может спасти даже самая лучшая во всём мироздании броня. Потому что настоящая боль — это та боль, которая приходит от ран совсем иного толка. Настоящая боль та, что терзает сердце и душу. И нет боли сильнее.
[indent=0.7,0.7]Стоя у подножия возвышающейся груды костей, желтоглазый смотрел наверх, наблюдая за тем, как изнурённый сражением дальневосточный странник обнимает своего сына и… Возлюбленную? Вестимо так. Иначе и быть не могло. Они справились. Вернули дитя, преодолев все трудности кошмара. Свершили то, что ранее Икеда свершить был не способен в одиночку. Но была ли это победа? Рыцарь так не считал. Всё это всего-лишь сон. Всё это лишь иллюзия, морок, наваждение. И коль кошмар тот в себе нёс смыслы из мира бодрствования, то… Печали Ранмару никуда не делись, а мир по ту сторону по прежнему оставался жестокой реальностью, в которой люди лишались своих родных и близких, друзей и товарищей. Лишались порой по глупым, абсолютно несправедливым причинам. А порой просто по прихоти кого-то, кто возомнил себе, что имеет право рушить чужие судьбы. И в этом Шип что-то, да понимал. Понимал эту боль. И потому молча, недвижимо стоял и смотрел за тем, как самурай…
[indent=0.7,0.7]Всё-таки пережитое сновидцами было не зря. Пусть так, пусть во сне, но они дали возможность Икеде встретиться. Проститься. И пускай кто-то мог не согласиться в том с Терновым, но всё же сам он считал, что такая возможность стоит взятых на себя рисков и перенесённых тягот. Тот, кто сражался как демон, заслужил хотя бы такую ничтожную толику от того, что люди называют счастьем. Ведь разве на самом деле не такового желает каждый? Просто быть счастливым. Стал ли Ранмару ближе к этому — Родан не знал, но искренне надеялся, что ответом будет «да».
[indent=0.7,0.7]Так и закончилась эта часть кошмара. Дальневосточный странник на груде костей. Цветок на вершине горы. Ну а рыцарь, бросив последний взгляд на сгорающего в огне союзника, отвернулся и сам шагнул прочь, на встречу пламени. Потому что ему нужно идти дальше. Потому что его испытание ждало впереди.

***

[indent=0.7,0.7]Так и очутился он в той комнате, с которой его путешествие по миру грёз и началось. Так и увидел он незнакомку с аметистовыми глазами, сидевшую и будто бы ожидавшую их. Так и пришёл он к вопросу, который напрашивался сам собой. Ведь сколь справедливо было то, что эта комната знакома лишь троим из четверых присутствующих, столь справедливо было и то, что вид израненной женщины был также знаком лишь троим из четверых сновидцев.
— Кто. Ты. Такая?
[indent=0.7,0.7]Пробитая латная перчатка упала вниз, но Ал Дорнве ни этому, ни тому, что вместе с ней алые капли окропили татами, не уделил должного внимания. Вместо того он поднял острие ко̄дачи и устремил его на незнакомку, держась на некоторой дистанции, чтобы в случае агрессии ему было проще в текущем состоянии успеть среагировать на возможную атаку. Конечно же какие-то намёки на её личность присутствовали, будь то уже виданный ранее меч или схожесть ситуации. Но если быть честным, то подобного Родану было мало. В пострадавшей от взрыва голове, в потрёпанном демоническими видениями разуме, роились десятки предположений о том — какого рода противник сейчас восседает посреди комнаты.

Мой заключительный пост, связанный с самовыводом из эпизода.

[indent=0.7,0.7]Если бы Амиру спросили, как они выбрались из погибающего замка, она бы не ответила, несмотря на свою необычную память, от которой не ускользало ни единого воспоминания. Только детская ладошка, доверчиво сжимающая её пальцы осталась ярким воспоминанием. И бесконечное чувство... любви? К дитя, которое было не её, но стало почему-то самым дорогим в этом мире, и которое она хотела спасти даже ценой своей жизни. А потом что-то произошло. Замок содрогнулся словно огромный великан в предсмертной агонии и не стало ничего, лишь темнота.
[indent=0.7,0.7]Впрочем, тьма не была вечной. Теперь, перед бывшим ферзём предстала другая картина, та самая, которую видели и остальные её спутники. Гора черепов и костей, на вершине которой она увидела три силуэта на фоне кровавой луны. Из-за навернувшихся на глаза слез она не видела чётких очертаний, но сердцем чувствовала, кто же там был. Рука сама собой поднялась, коснулась кончиками пальцев своих губ, в попытке подарить им свой последний поцелуй, но но вместо этого с них сорвалось тихое слово:
- Прощайте...
[indent=0.7,0.7]И словно по сигналу всё вокруг охватило синее неукротимое пламя. Очищающим шквалом прошло по истерзанным, обагрённым кровью врагов и защитников, землям, стирая всё, что было "до", и с неизвестностью, что будет "после".

[indent=0.7,0.7]Комната девушке не была знакома, ведь путь её по этому странному миру начался на доске из белых и чёрных клеток. И всё же, женщина находившаяся в ней, была близка и дорога Амире. Она до этого мгновения и сама не осознавала, насколько дорога. Шанки упала на колени перед женщиной с аметистовыми глазами, потянулась к ней. Но остановилась в последний момент. Не потому, что этикет дальневосточной странницы не принял бы подобной фамильярности. А потому, что Амира боялась причинить ещё большую боль израненной подруге. А она, несмотря на то, что умела врачевать раны, ничем не могла помочь сейчас. Она вспомнила свои мысли, когда их группа играла в шахматы, когда она хотела использовать всех, в том числе и воительницу в образе мужчины для достижения своей цели и ей стало стыдно. Что с ней было, там? Откуда взялись эти чёрные, несвойственные ей помыслы? В груди что-то жгло и болело, но как ни странно, эта боль словно очищала её...

[indent=0.7,0.7]И всё же Амира взяла в свои руки ладонь воительницы, склонилась над ней, рассматривая израненные пальцы. Горючая слеза скатилась по щеке,  и там, где она коснулась ран, они затягивались на глазах. И девушка поняла. Сколь бы ни необычен был тот мир, в котором они оказались, они в силах его менять под себя, нужно лишь искреннее и чистое желание это сделать. А ещё она поняла, что любит Тсубаме. Не той любовью, какой любила Мориса, нет, но это чувство было не менее сильным. Не удержавшись, Амира потянулась к губам дальневосточной странницы, коснулась их, мягко и невесомо, словно вливая в ту всю свою силу и жажду жизни, представляя себе как затягиваются раны воительницы.
[indent=0.7,0.7]Нестерпимо яркий свет охватил бывшего ферзя, растворяя каждую её клеточку, превращая в мерцающую пыль. Налетевший непонятно откуда порыв ветра разметал светящиеся пылинки по комнате, которые затем осели на мужчинах.

***

[indent=0.7,0.7]Проснулась Амира среди ночи. Внезапно. Простыни были влажными от выступившего на коже холодного пота и скомканы. Сердце колотилось так, словно она пересекла пустыню за один день. Страх, непонятно откуда взявшийся, липкой паутиной обволакивал находящийся в смятении разум. Но было ещё что-то, что пыталось пробиться, достучаться до молодой женщины. Что-то чистое и светлое, которому ещё только предстояло дать ростки в её душе...

[NIC]Родан[/NIC][STA]Сердце в броне[/STA][AVA]https://forumupload.ru/uploads/0006/f5/43/2834/668026.jpg[/AVA][SGN]

[/SGN]
[indent=0.7,0.7]В мире много разных невообразимых сил и явлений. Иногда чудаковатых, а иногда величественных и вызывающих благоговение. Не все из них удаётся понять и постичь. Не все из них возможно даже осознать. Примером таковому стало и то, что приключилось с бывшим ферзём. Для Ал Дорнве было тайной — что же именно случилось с девушкой и какие причины послужили подобному исходу для неё. Почему она прекратила своё существование в мире грёз практически сразу, как попала в эту комнату? И пусть у желтоглазого не было феноменальной памяти, он всё же помнил слова Ранмару, сказанные ещё в самом начале их злоключений. Тогда дальневосточный странник обмолвился, что за пределами этой комнаты сновидцы окончательно попадают во власть мира грёз. Из чего Родан делал вывод, что внутри данной комнаты эта власть не абсолютна. А если так… Могло ли случится такое, что девушка с шахматной доски и не была вовсе девушкой? Могло ли быть так, что она являлась частью этих кошмаров, созданной для того, чтобы осложнить жизнь товарищам по несчастью? А теперь, когда Лже-Амира попала в пространство, призванное обезопасить троицу от пагубного влияния, её закономерно не стало. Для Доспеха вероятность этой теории была весьма высока. Но у него не имелось никаких доказательств в её подтверждение, а потому он о ней умолчал, не зная, как отреагируют его спутники на подобные мысли.
[indent=0.7,0.7]В мире много разных вопросов и загадок. Иногда интригующих, а иногда тревожных и вызывающих неподдельный ужас. Не на все из них удаётся найти ответы и решения. Не все из них возможно даже сформулировать. Примером такового стало представление женщины с аметистовыми глазами. Для Шипа сейчас она как раз и была таким вопросом, что требовал ответа. Но как получить ответ на тот вопрос, что не можешь даже задать? Не потому не можешь, что сковывает этикет, стыд или страх. А потому, что попросту не понимаешь с какой стороны следует подступиться.
«Думай.» - мысленно заставлял сам себя Терновый, анализируя слова той, что представилась сразу двумя именами, - «Знает моё имя. Реакция Ферзя. Меч. Комната. Уже встречались в схожей обстановке в прошлой жизни.»
[indent=0.7,0.7]Вывод из набора разрозненных фактов напрашивался сам собой. И даже если у Ал Дорнве всё ещё оставались подозрения, он готов был принять на веру то, что его собеседница и есть Ранмару, переродившийся в ином обличье. По крайней мере до тех пор, пока Тсубамэ не даст веских поводов судить об обратном. Безумный мир.
— Сочувствую твоей утрате, - молвил рыцарь вместо ответа на заданный дальневосточной странницей вопрос, когда лезвие ко̄дачи уже было опущено, что свидетельствовало об отсутствии желания видеть в Тсубамэ врага.
[indent=0.7,0.7]Коротко кивнув мечнице, Доспех положил одолженное оружие на пол, а вслед за этим снял топфхелм, что позволило сновидцам увидеть его лицо. Лицо человека, а не бездушного истукана, каким он вполне справедливо мог показаться. Лицо человека, старательно игнорирующего боль от полученных ран. И этот человек взглянул на ладонь той руки, что пока ещё скрывалась под неповреждённой латной перчаткой. Не так давно на её поверхности растворились частички тёплого света.
— Сожалею, что так случилось с вашей подругой, - эти слова предназначались уже не только женщине с аметистовыми глазами, но и полукровке. Вторая перчатка повторила участь первой и с глухим ударом упала на пол.
— Я согласен с Вами, Тсубамэ… -доно, - смысл этого изречения дошёл до желтоглазого благодаря особенности речи Шидзумэ−но−Ками, а потому, пусть таковые словесные суффиксы и оставались непривычными, Шип ответил взаимностью. Голова ещё болела. Проведя здоровой рукой под носом, мужчина обнаружил следы крови, - Нам надо подготовиться. Не знаю, что ждёт нас впереди, но что бы там ни было, я не собираюсь давать этому преимущество.
[indent=0.7,0.7]Проткнутая насквозь ладонь левой руки онемела и не двигалась. Хорошо, что кираса Ал Дорнве открывалась с обеих сторон. Самостоятельно снять её — задача не простая, но выполнимая. А когда уже есть определённая сноровка…
— Конрад, ты говорил, что тот свиток может быть причиной происходящего, - после окончившегося(?) кошмара Ранмару рыцарь вернулся к оставленной ранее в голове зарубке, всё ещё испытывая желание разобраться в картине целиком, а не только в её отдельных частях. За кирасой последует кольчуга и окровавленный в районе груди стёганый акетон. Под ним обнаружится обычная рубаха, - Расскажи о нём больше. Откуда он у тебя и для каких целей оказался в твоих руках?
[indent=0.7,0.7]А пока Конрад будет рассказывать о некогда приобретённом в окрестностях Олханы волшебном свитке, Родан займётся беспощадным нарезанием своей рубахи на ровненькие лоскуты, с очевидным намерением использовать их в качестве бинтов, дабы как следует перевязать ладонь и торс. В текущих условиях приходилось использовать то, что имелось. И так, как получалось.
— Тсубамэ-доно, с моей стороны не будет слишком неучтиво просить Вас помочь с доспехами, когда я закончу?

Словам рыцаря об утрате Шидзумэ−но−Ками в ответ едва заметно кивнула: если даже то была обыкновенная учтивость − она умела её оценить. Однако же и делать сколь−либо однозначные заключения о характере Ал Дорнве воительница не торопилась, — «Коли так, тогда я положусь на Вашу проницательность и очищу это место от порчи. Нет нужды об этом тревожиться.»

Заправив оружие за пояс она воззвала к потустороннему пламени ударом в ладоши.

Воспрявшая стихия сперва объяла воительницу, затем схлынула и распространилась во всех направлениях; кровь, пот и грязь гинули в голубом пламени − изгнанию предалось и леденящее прикосновение Юкифури к ладони рыцаря. Пребывая в согласии с дальневосточной странницей, пламя Кōю̄ не причиняло никому из находившихся ныне в комнате фактического вреда.

Но едва лишь отзвучало сказанное Конрадом...

Интуиция ли нечто в поведении иль голосе наёмного убийцы − Шидзумэ−но−Ками обратила своё внимание на пернатого «попутчика» Конрада: — «Родан−доно,» — она не стала поднимать голос, не тянулась к мечу (не дрогнуло и голубое пламя) − но уж Конрад−то с пернатым наверняка поняли, — «Быть может нам всем следует задавать вопросы другому. Не правда ли, Нисэгарасу−сан?»

Наверняка поняли, что это помещение − её, и просто так ворону из него не сбежать.