Кислый Кэри был самым мерзким существом, чья нога ступала по мощёным камнем улицам Нового Архейна.
Кислый Кэри был маньяком.
Его типаж — сильные, атлетичные, пышущие юностью девушки. Особенно в военной форме.
Ну, вообще-то большую часть жизни Кэри был обычным человеком. Немного со странностями, да, но особой мерзостью он не отличался. Его мерзость была самой обыкновенной — низенький, плюгявенький, скрюченной из-за какой-то врождённой болезни. Со зловонным дыханием и мерзким скрипучим голосом.
Лучшее, что для него сумели сделать родители — это умереть достаточно рано, чтобы ему не пришлось тащить на горбу тяжесть заботы о них в старости. Не имея за душой ни гроша, и непригодной для физической работы в порту, которой на всех хватит, он выживал благодаря своей смекалке и непритязательности. Работал сортировщиком мусора. Травил крыс самодельными химикатами. Чистил трубы.
Несчастная душа, рождённая городом и голодом, человеческой цивилизацией и презрением к чужой судьбе.
Как же такой человек стал маньяком, спросите вы? Или вы спросите, как такой человек не стал маньяком раньше?
Когда на одном из многочисленных парадов, которые проводил дож Нового Архейна для поднятия боевого духа во время вялотекущего конфликта с орками сторожевой гряды, на городскую площадь вышли юные девушки-кадетки из первого в стране кадетского корпуса для женщин, весь город ахнул. Конечно, для Энирина женщина на поле боя не является чем-то невиданным, но идея отдельных воинских учебных заведений для подготовки кадровых военных-женщин для такого далёкого от передовой культурной мысли уголка мира, как Архейнская федерация, была вновинку.
Но человеком, на которого этот парад оказал самое большое впечатление, оказался Кэри, впоследствие прозанный Кислым.
Блестящие значки на лацканах и беретах. Начищенные до зеркального блеска сапоги, такие стеснительно маленькие и непорочные по сравнению с обувью побывавших в сражениях солдат-мужчин. Горящие жаром молодости и усердия юные лица; капельки пота, стекающие по тонким шеям; светлые, ясные, яркие глаза.
Непонятно, как Кэри разглядел все эти детали, забитый в угол, придавленный тысячеликой толпой. Но ему и не нужно было их видеть. Он знал, что они есть. Ведь если Кэри и не был больным ублюдком до этого, то в этот момент болезнь точно поразила его скорбный разум.
Кэри не мог выбросить этот образ из головы. Он искал информацию об этом корпусе, о преподавателях и главное, об ученицах. В его дряблое изломленное тело словно вдохнули новую жизнь. Работая днями и ночами, находя нужные связи, давая взятки и меняя внешность, каким-то образом он сумел устроиться уборщиком в здание, где обучались девушки-кадетки. Поверите или нет, но это был верх его мечтаний. Видеть их каждый день, служить им своими скромными силами, заслуживать их улыбки, большего он не хотел.
Сначала.
Добросердечные девушки даже полюбили нелепого тихого старичка, который изо всех сил старался, поддерживая аудитории в порядке. Они называли его «дядя Кэ», дарили ему цветы, которые доставались им от нежеланных ухажёров, и считали чем-то вроде своего талисмана.
Кэри не мог поверить своему счастью. Он хотел больше. Он хотел ещё.
Первую девушку обнаружили через два месяца после пропажи, на свалке в нескольких километрах от города. Её тело было обезображено (Кэри сказал бы «украшено») узорами из кислоты. Лежало оно будто бы на самодельном алтаре, у её ног были навалены засохшие цветы.
На уши подняли всех. Ополчение, стражу, частных ищеек, ведьмаков. Преступника надо было найти в кратчайшие сроки и наказать.
Вторую девушку даже не пришлось искать. На самодельном плоте, с теми же кислотными узорами, в полной парадной форме, в окружении цветов она плыла по главному городскому каналу. Медленно восходило солнце, люди только выходили из своих домов, и лишь вечно бдящие вороны кружили над телом, пугая суеверных прохожих.
Корпус закрыли до поимки преступника. Девушек поместили под двойную охрану. Дож рвал и метал, требуя немедленных результатов. Уборщик пропал, пропали и несколько запасных одеяний курсанток.
Уборщика не нашли, а одежды стали появляться по всему городу, на телах мёртвых девушек, изуродованных кислотными узорами.
Дож был в ярости. Капитан стражи, Чарльз Драккон, был готов убивать. В отличие от дожа, он умел это делать не только чужими, но и своими руками. Скоро все в Новом Архейне знали, что любого пособника, любого подражателя Кислого Кэри, как его прозвали на улицах, будет ждать быстрый и очень жестокий конец.
Власти не стеснялись пожимать руки тем, с кем в обычных условиях не вступили бы ни в какие переговоры. За информацию о маньяке прощали любые грехи.
То, что он делал, было, пусть и неосознанным, плевком в лицо дожу, армии, общественной морали, репутации всей федерации. После такого не остаются в живых.
Кэри в это время совсем потерял связь с человеческим. Его разум притупился, но его инстинкты и интуиция обрели необыкновенную остроту. Хитрый и отчаянный, как загнанный зверь, безумный, словно жрец на службе великой идеи, он метался по городу, как по клетке, совершая убийства со всё большим остервенением.
Но в один момент он проснулся и понял: всё. Капкан захлопывается, в этом городе его больше ничего не ждёт.
Обретя поразительную болезненную ясность умирающего в последние минуты, он совершил невозможное. Он сбежал. Уплыл на корабле, идущем в Румиват.
Это был конец. Румиват не выдаст преступника Архейнской федерации, кем бы он ни был. Конфликт между этими двумя странами, каким-то чудом ещё не вылившийся в кровопролитную войну, не оставлял манёвра для переговоров.
И тогда Чарльз впервые за много лет попросился в отпуск. Служба никогда не была ему в тягость, всё-таки его лучшие годы юности были проведены в бойцовских аренах Хаста. Пахать как раб по своей воле не так уж и сложно, если у тебя есть опыт рабского существования. Но теперь, после стресса последних месяцев Чарльзу срочно потребовалось отправиться на бессрочный отдых. Куда-нибудь в горы, подальше от цивилизации, чтобы никто не знал, где он и что с ним.
Дож утвердил прошение мгновенно.
Путешествовать по Румивату инкогнито в одиночестве не так-то просто, если ты занимаешь довольно высокий пост в Архейнской федерации. К счастью, у Чарльза уже был опыт. К несчастью, этого было недостаточно, чтобы догнать преступника. Этот мерзкий крысёныш каким-то образом перебрался через Сторожевую гряду и проник в Альтанар. Чарльзу ничего не оставалось, как последовать за ним.
С Кэри произошла невиданная перемена. Он словно бы очистился, словно преисполнился в духовном познании. Он больше не хотел убивать. Не потому, что на самом деле не хотел, а потому что всё хорошее должно заканчиваться. Лучшее время в его жизни прошло, он сотворил прекрасные вещи, и каждую ночь до конца дней своих он будет вспоминать их прекрасные лица, крепкие, но податливые тела, их запах, и строгость и красоту их образа, навсегда застывшего в вечной страже в окружении цветов. Он будет плакать от счастья и боли об утерянном, и эти сладостные воспоминания будут его сокровищем.
Но в жизни его появился новый смысл. Будто шестым чувством он знал, что из Архейна ему не уйти просто так. За ним идёт погоня. Безмолвный и жестокий охотник, который не остановится, пока не настигнет жертву. От этой мысли у Кэри кружилась голова. Он чувствовал, как напряжение разливается по его телу, как в те долгие минуты, когда он стоял безмолвно в дверях кадетского общежития и слушал дыхание спящих девушек.
Кэри стал самым важным человеком в чьей-то жизни. Занял чьи-то помыслы, лишил сна. Он превратился в героя, главного героя чьей-то увлекательной истории, и эту роль он отыграет до конца. Он станет достойным того внимания, что ему оказали.
Гадёныш бежал на юг Альтанара. В Монтале он сел на корабль, идущий до Гурубаши, но в итоге так и не пришедший в пункт назначения. Чарльз едва не потерял след, но сумел узнать, что корабль попал в кораблекрушение, а выжившие были спасены проходившим мимо военным корветом Вермилона. Туда Чарльз и направился.
Столица королевства встретила Чарльза Драккона диким морозом и мерзкой колючей снеговой завесой. Рождённый в Долине Лир, где зимы бывают жестокими, Чарльз не унаследовал хладолюбивости своего народа. За годы пленения в жаркой Нииримской пустыне он привык к тёплому и сухому климату, а нежные Архейнские зимы избаловали его ещё больше.
На последние деньги он купил самое тёплое пальто на меху, которое смог найти. Тёмно-синее, странным образом совпало по цвету с уставной формой архейнской стражи. Наскребя на подержанные меховую шапку и сапоги, Чарльз почувствовал себя практически человеком.
Остановившись в дешёвой, но жаркой таверне недалеко от порта, он дал себе один вечер, чтобы оправиться от тяжёлого зимнего морского путешествия.
Завтра, завтра он вновь примется за поиски. Пусть у него при себе только меч, спальный мешок, нож, плошка да сухари. Он что-нибудь придумает. Как и всегда.