Ева нахмурилась. Если маги со странным чувтвом юмора и пристрастием к алкоголю - не такая уж и удивительная вещь, то некроманты, у которых это чувство юмора вообще есть в наличии - вещь определенно опасная и пугающая.
- Теперь я понимаю, почему деревенские так орали... Был? Ты уверен, что он ушел? Она немного посмотрела на ведьмака, все еще хмурясь и в очередной раз ловя себя на мысли о том, что он в последнее время говорит много странного. - Ничего, - добавила она, передернув плечами, - Я уже давно могу оставаться без присмотра взрослых и при этом неплохо о себе позаботиться. Нельзя сказать, что это доставило ей особое удовольствие, но все же она никак не смогла упустить шанс слегка съязвить. Ну а что? Нечего обращаться с ней как с чадом неразумным, когда у нее уже довольно большой опыт встревания в самые неприятные ситуации и нахождения выходов из оных (не всегда правильных - но кто не ошибается?) Потому что она такая самостоятельная и независимая, что порой самой страшно... Ева снова представила нереально прекрасную картину собственного триумфального отъезда в голубую даль и тихонько вздохнула о факте ее нереальности.
Вид растерянности на лице Ламберта - это что-то очень редкое, любопытное, это, в конце концов, определенно нечто стоящее внимания. Ева в считанные моменты избавилась от комлекса загипнотизированного кролика и вцепилась в него взглядом из-под полуопущенных ресниц почти с азартным интересом. Объект наблюдения старательно отводил глаза, отвечая  сбивчиво и несколько бессвязно. С чего бы это? Ох уж эти вопросы в лоб - всегда интересный результат...
- А что я? - требовательно спросила она, решив продолжать в том же духе. - Я - особый случай? С каких это пор? Недавно я обозвала тебя идиотом и послала куда подальше. Ты из тех, кому это нравится?
Побуду с тобой, пока ты не поправишься... А потом "бац!" дверью по привычке, угу... Чертов рыцарь.
- Я думаю, что это случится скоро, - пробурчала она, одновременно отвечая на слова ведьмака и на собственные мысли. - Не хотелось бы тебя задерживать. Ну как на него не обижаться? Носится как с фарфоровой, говорит всякие странные вещи, а потом спешит дематериализоваться так, будто за ним демоны гонятся.
Ох, Единый и Небесные Силы! Ева округлила глаза и поглядела на опустошенный пузырек из-под зелья, на дне которого еще поблескивала последняя капелька красной жидкости.
- Кхем... ты хочешь сказать, что тебе пришлось пустить себе кровь для того, чтобы приготовить э т о? Неудивительно, что в ведьмачьей среде понятие "нетрадиционная медицина" приобретало качественно новый смысл. Как и ожидалось, она все-таки пожалела о том, что спросила о составе зелья, и для того, чтобы сгладить неловкость от этой мысли, тут же спросила: - И какую основу ты обычно выбираешь, если у тебя есть выбор и ты не в такой дыре, не в такой час и не в такой компании?
Мдэ-ээ... наверное, она слегка переборщила с методами воздействия, пытаясь выяснить, что именно было у Ламберта на уме. На уме у него (что не было удивительным) оказалось то же, что могло оказаться у каждого нормального мужчины. Проблема была в том, что она не ожидала, что ведьмак перейдет к таким активным действиям и слегка опешила. Ева вжалась в подушки и напряглась, лихорадочно соображая, что именно стоит сделать и одновременно с этим совершая бесплодные попытки не обращать внимания на недвусмысленную реакцию собственного тела на прикосновения мужчины. Впрочем, Ламберт принял решение за них обоих, что-то пробормотав, сцапав подушку и устроившись где-то в темноте на полу, исчезнув из поля зрения. Ева изумленно помолчала, вздохнула и закуталась в одеяло. Спать не хотелось, совершенно. Да что там - она даже глаз закрыть не могла. Ночь обещала быть о-очень долгой... Девушка поерзала в кровати, тоскливо размышляя о том, откуда  и зачем взялся на ее голову этот ведьмак и снова замерла, услышав его шепот.
Скучал? Какого же демона ты ни разу не пытался меня найти? Она перевернулась на бок, подперев голову рукой и глядя туда, где, темнел силуэт ведьмака.
- Почему?
Снова этот вопрос - на этот раз произнесенный тихо, чуть ли не затаив дыхание. Ева понятия не имела, какой именно ответ она хотела получить. На самом-то деле, это был не один вопрос, а великое множество таких, как "Почему скучал?" или "Почему ушел?" или там "Почему, черт возьми, все так по-идиотски складывается?"

И нечего так смотреть! Ева ответила нахальным взглядом на скептический ведьмачий. А что мне надо было сказать? "Мой герой! Что бы я без тебя делала?"
- И то правда, - согласилась она, кивнув. - Честно говоря, толпа паникующих деревенских - не самое лучшее соседство.
Тут  как раз стоило сказать "да, я не на шутку перепугалась и рада, что ты не смылся по своим ведьмачьим делам при первом удобном случае" - момент был самый подходящий. Они же теперь общались как э-ээ... друзья, что ей стоило сказать правду? К сожалению, от двусмысленности фразы ей стало немного грустно - с каким-то запозданием в ведьмачью голову пришла идея о том, что лучше бы ему быть рядом... Так что все, на что ее хватило, это обиженный взгляд и небольшая доза яда:
- Это очень мило с твоей стороны, но я бОльшую часть своей жизни провела без твоего присутствия рядом... я привыкла.
Она отвернулась и принялась теребить край одеяла в хмуром молчании. На самом-то деле, ей не нужно было говорить что-то настолько неприятное. Он могла бы поблагодарить ведьмака, все были бы довольны, они поболтали бы еще о какой-то ерунде, а утром он бы ушел. Или она могла сидеть и язвить сколько угодно, пока он не перестал бы говорить с ней вообще... а утром он бы ушел. Если результат один, то вполне логично идти по пути меньшего сопротивления и сделать так, что никому не было бы жаль расставаться. Или почти никому... или почти не жаль.
Правда, ведьмак умудрился сломать и такой простой план. Не нарочно, конечно - кто бы сказанул такое специально? Зато он, как никто другой, умел делать так, что Ева переставала быть уверенной в чем-либо. А еще он взял и упомянул э  т  о Ева бросила взгляд на оскалившуюся волчью морду в металле, поблескивающую на груди Ламберта. У-ууу... чертова железка, глаза бы мои не видели!
- Я была бы особенной, - пробормотала она, снова отворачиваясь, - Если бы у меня это получилось. А так я не особеннее остальной толпы неудачников, которые когда-либо пытались сделать то же самое.   Она вздохнула, обвела взглядом комнату и опять посмотрела на ведьмака со снисходительным выражением, говорящим нечто вроде "дурак ты, ведьмак, а не мазохист".
- Нет, я так не думаю, - протянула она задумчиво, наблюдая за его попытками спрятать глаза и слегка им удивляясь. - Не люблю извращенцев. И идиотов я тоже не люблю. И кстати...я не думаю, что ты идиот.
Не похоже, конечно, на официальное извинение, но уже что-то. Могло это быть эквивалентным фразе "ты особенная" по странности звучания в данной ситуации? Может быть, и в таком случае, она бы с ним почти поквиталась за сорванную попытку заставить себя ненавидеть в рекордно короткие сроки.
- А знаешь что? - спросила она, слегка встревоженная нотками грусти в Вороновом голосе (ее в этом месте быть не полагалось! В этом месте должно было быть что-нибудь холодно-равнодушное, раз уж факт утреннего расставания так неизбежен). - Я думаю, что ты редкий тип. Тратишь зелья на кого попало и ведешь себя как настоящий джентельмен. Если бы все ведьмаки так себя вели, к этому времени они бы вымерли. Это бесполезное, неразумное качество. И все равно оно меня не может не радовать, потому что иначе мне пришел бы конец.
Мда, пожалуй, страннее всего того, что они до этого сказали и сделали могло быть только то, что Ламберт напоил ее собственной кровью, смешанной с деревенским самогоном, чтобы вылечить. Еву слегка передернуло от того, насколько безумный оттенок принимали обстоятельства.
- Ага... - изрекла она, все еще глядя на ведьмака округлившимися глазами. - Ты напичкал меня кровью, которая напичкана всевозможными гадостями... Я, наверное, не буду никому об этом говорить. Даже мой папаша подумал бы, что я спятила, если бы услышал.
Когда она лежала, пялясь в темноту и ожидая его ответа на вопрос, ей показалось, что прошла целая вечность. Наверное, она думала, что ведьмак пустится в пространные объяснения - почему еще она так удивилась, услышав не вполне определенный ответ?
- Ты скучал, потому что я особенная? - переспросила она замолкла, изумленная уже тем, как это прозвучало. Следующий вопрос напрашивался сам по себе - она ну никак не могла его не задать.
- Если я такая особенная, почему ты ушел?
Никакой язвительности, никакой горечи - просто легкое удивление, робкое такое любопытство.

- Ну хоть в чем-то должны же мы с тобой соглашаться, - сухо парировала она, в очередной раз пожимая плечами. Легкая едкость проскальзывала в словах уже по инерции  - если уж на то пошло, то замечание ведьмака вообще не требовало ее ответа. И нет, она не была собой довольна... Но в противном случае, последнее слово осталось бы за Ламбертом, и ее самолюбие было бы задето. Пока она занималась архиважным делом рассматривания своего одеяла, она боковым зрением заметила внимательный взгляд ведьмака и тут же попыталась придать своему лицу как можно более равнодушное выражение, скорее всего, безуспешно, потому что никогда не обладала таким мастерским навыком строить каменно-непроницаемые физиономии, как тот же Ламберт.
- Ты недавно появился в ней во второй раз, - упрямо поправила она, бросив на мужчину быстрый взгляд искоса и тут же возвратившись к созерцанию одеяла. - Но ты меня не совсем понял. Дело не в том, когда ты появился, а в том, что я привыкла решать свои проблемы сама.
Да, это прозвучало довольно гордо. Это могло даже прозвучать впечатляюще... при каких-нибудь других обстоятельствах, по той простой причине, что в последнее время ее проблемы эффективно решались с участием чужой помощи. И не просто какой-то там, а помощи этого самого ведьмака, которому она сейчас бросала в лицо фразы о том, как она невероятно самостоятельна. Даже как-то грустно становилось от такого несоответствия... оно слишком сильно снижало вероятность выхода из положения с гордо задраным носом и чувством собственного превосходства. Непорядок! Этот ведьмак всегда, всегда переворачивал все с ног на голову. Она бросила на Ворона внимательный взгляд и удивленно отметила, что она даже соскучилась по этой его особенности. Сидит тут, весь такой бескорыстный, честный и заботливый, - подумала она, задумчиво скользя по нему взглядом. Даже злиться нельзя... Мысли каким-то странным образом сопровождались изрядной долей теплоты, которая, коварно преодолев барьер осторожности, показалась в легкой улыбке. И она никоим образом не вязалась с тем, что она только что сказала. Вот же чёрт..
И что это за привычка - говорить такие неудобные вещи? Чем дальше, тем неуютнее ей становилось, и всякий раз, когда Ламберт изрекал что-то подобное, она впадала в растерянное состояние, отчаянно пытаясь придумать что-нибудь связное в ответ.
- Вот это да, - заметила она через десяток секунд неловкого молчания. - Я думала, что обычно после таких трюков становятся настолько особенными, что места среди живых таким особенным людям не находится. И в чем состояла особенность? Кроме того, что мне все-таки удалось забрать эту штуку? Ева ткнула пальцем в металлическую волчью морду. Вот, получай. Впрочем, ведьмак тут же нанес стратегически успешный удар новым сногсшибательным вопросом.  На этот раз молчание продлилось куда дольше. Ева ошарашенно глазела на Ворона, стараясь придумать что-то более разумное, чем слова "я люблю горячий кофе и свежеиспеченные булочки на завтрак". 
- Себя... - тихо проговорила она наконец, почему-то огорченно, но не без вызова в голосе. - Обычно больше некого. А кого любишь ты? Если уж разговор перешел на откровенности, пусть и сам поделится. Не то, чтобы она была чрезвычайно откровенной... но грех было упускать шанс вытянуть что-нибудь из ведьмака - даже принимая во внимание тот факт, что это никогда не было просто.
- Моя особенность уже начинает бросаться мне в глаза. Если ведьмак и не видел ее сейчас оттуда, где он лежал, то легкий сарказм в ее голосе точно должен был почувствовать. - Выходит, я не кто попало, и джентльменствовать со мной можно, сколько угодно? Еще немного - и я начну собой восхищаться.   Она вздохнула и замолчала, недовольная тем, какой оборот снова принял разговор. На этот раз она совсем не хотела переходить на колкости - лежит где-то в темноте на полу ведьмак и рассказывает ей о том, какая она особенная (после того, как пустить себе кровь для того, чтобы ее вылечить), а она скалит зубы.
- А хочешь, я тебе скажу, почему ты особенный? - вдруг предложила она в темноту, жалея о том, что ее глаза не могут видеть во мраке. Ева снова выдержала паузу и беспокойно поворочалась в кровати.
- Вряд ли разумно хвастаться о том, что ты пил чью-то кровь, если ты, конечно, не вампир, - резонно заметила она. - И насколько я помню, я не говорила о том, что мне противно от того, что в зелье была твоя кровь. Хотя это... странно. Но что бы там ни было, оно мне помогло, и я благодарна.
"Я ведьмак." И это все? Весь ответ? Ева так ожидала услышать длинную речь о причинах и следствиях, что ответ Ворона ее здорово озадачил. Она поднялась и уселась на кровати, изумленно пялясь в темноту и все еще ожидая, что Ламберт соизволит дополнить сказанное.
- Э-ээ... и это все? Ты ведьмак? Ты просто развернулся и ушел, потому что ты ведьмак и все ведьмаки так делают? Это что - такой особый ведьмачий драматический прием - наплевать на кого-то и спокойно уйти куда глаза глядят?!
Последние слова, произнесенные довольно громко, звонко прозвенели в тишине комнаты. Ева зло фыркнула, все еще не веря собственным ушам. Два чертовых месяца ей пришлось переваривать то, что случилось, а этот... - она возмущенно уставилась на темный силуэт на полу - играется в спектакль "я одинокий волк и дом мой - дорога".

- Хмф! - многозначительно изрекла Ева, но на этот раз, все-таки, решила не отвечать. Можно, конечно, было сделать так, чтобы препирательствам не было конца и края и чтобы ведьмак, не дожидаясь утра, выскочил из гостевого дома как ошпаренный и с радостью бы оставил к утру между собой и этой деревней добрые несколько миль. Но... беседа начала принимать такой оборот, при котором у нее появилось сильное желание кое-что разъяснить до того, как ведьмаку захочется сесть на коня и смотаться куда подальше.
- Никто и не возражает: время было самым подходящим. Мне кажется, я тебя уже несколько раз за это поблагодарила, а поскольку ты никакой другой благодарности не принимаешь, я уже теряюсь в догадках, что еще сказать. И  какой это стати я должна была протестовать? Моя самостоятельность не отменяет инстинкта самосохранения.
Как это, наверное, глупо выглядело со стороны: сидит, глазеет на ведьмака и улыбается. Да, и при этом не забывает сказать какую-нибудь мелкую гадость. Он вполне мог бы подумать, что в связи с утренними событиями она повредила не только ногу.
- Я ужасно испугалась. Тогда, когда ты ушел и кметы начали орать, и несло гарью. Я перепугалась, что ты ушел и обрадовалась, когда ты вернулся. И да, я не обошлась бы без твоей помощи.
Он наверняка хотел это услышать, она это просто знала - и знала, что он это заслуживал. Возможно, обычное признание не звучало так же эффектно, как какие-нибудь мелодраматичные всхлипы, заламывания рук и клятвы в вечной благодарности, но тоже могло сойти - по крайней мере, она никогда не замечала в Ламберте особой любви к театральности. И вообще, путь к выяснению истины через саркастические замечания был явно неверным, и пора было с этим заканчивать.
- Какое забавное совпадение, - мягко ответила она, выдержав очередную паузу после своего приступа откровенности. - Не смотря ни на что, я взяла вещь, понятия не имея, что с ней делать, и не использовала оружие, когда у меня для этого было много времени.
Ну вот. Сама виновата: задала ведьмаку вопрос - будь готова получить прямой ответ. Ева перевела дух, чувствуя себя невероятно обиженной и одновременно понимая, что ничего другого услышать и не ожидала. Из его слов следовало, что она - эгоистичная дрянь, и он давно об этом знал. И пока Самолюбие где-то в глубине души возмущенно пищало о том, что на самом-то деле она положительная со всех сторон и достойная всяческого восхищения личность, Здравый Рассудок резонно замечал, что иначе, чем эгоистичная дрянь, она редко когда себя вела.
И вообще, он никогда не любил. Ну конечно, а зачем ему это нужно? Ей вот это тоже не нужно... совсем. Как они были в этом похожи, черт возьми.
Пока она пыталась справиться с обидой и жалости к себе, ведьмак успел нанести новый удар. Ева тихонько выдохнула, потрясенная чувством общей несправедливости момента.
- Может быть, и начала бы, - с горечью пробормотала она. - Если бы было чем...
Желание объяснять суть особенности Ламберта куда-то незаметно улетучилось. Вместо этого появилось свежее желание подойти и пнуть его как следует. Возможно, от этого не стало бы менее обидно, но зато у него могло появиться хоть какое-то представление об эффекте сказанного. Правда, она тут же передумала - да и обещала же сказать, в конце концов.
- Потому что ты все еще меня терпишь, - мрачно ответила она и замолчала, думая о том, что попытка докопаться до истины была, вобщем, не такой уж и хорошей идеей и оставив его слова о благородном самопожертвовании и радости в связи с отсутствием у нее черной неблагодарности без ответа.
У нее начало создаваться впечатление, что чем прямее был ее вопрос, тем больше было желание ведьмака ответить чем-то невероятным. Она так и сидела, не шевелясь, пока он не подошел к ней и не вложил ей что-то в руку. Ева пропустила сквозь пальцы тонкую шелковую ленту и подняла ее повыше, пытаясь рассмотреть в том малом количестве света, который пробивался сквозь окно с улицы. Потеряла? Я? Что за... Воспоминание пришло неожиданно, как удар чем-то тяжелым по голове. Ее собственный шелковый шнурок... Ламберт сам его с нее снял, а потом она о нем (о шнурке) просто забыла. Ну и на кой черт он был ей нужен? И какого черта он все это время таскал его с собой? Обида медленно переростала в злость.
- Не плевал?! - бросила она ему в спину - А как еще это назвать? Жаль ему было! Д-а-а-а, это сразу можно было заметить по тому, как быстро ты развернулся и смылся! Неудивительно, что тебе было легче - а мне вот, представь себе, легче не было - целых два месяца мне, демоны тебя подери, было совсем нелегко!
Для подведения итога собственной гневной тирады Ева не нашла ничего лучшего, чем схватить подушку и запустить ее ведьмаку в спину, испытывая безумное сожаление о том, что ничего потяжелее под рукой не оказалось.

- А что, по лесам нынче разъезжают только такие, как ты? - поинтересовалась Ева с легким смешком. - Я просто решила поехать напрямик. Я же не говорила, что всегда принимаю правильные решения.
Вообще-то, ей уже начинало казаться, что все решения, которые на принимала в последнее время, оказывались трагически неправильными. Хотя, с другой стороны... Она могла, как все нормальные люди и нелюди, поехать по проторенной тропе, сделать большой крюк, добраться до деревни только к ночи и успешно избежать случая снова встретиться в ведьмаком. Но она поплелась напрямик, потеряла коня, нарвалась на трех зверей, которые как раз решили, что им повезло с обедом и встретилась-таки с Ламбертом, который смог убедить волков в том, что они сильно ошибались. С учетом всего вышеописанного правильность или неправильность принятых решений начинала казаться очень относительной, потому что несмотря на то, что она уже успела несколько раз пожалеть о встрече, ее мнение с тех пор несколько поменялось. Как она ни сопротивлялась, цепляясь за свое недоверие словно за спасительную соломинку, оно становилось все тоньше, будто весенний лед. А все благодаря тому, что Ворон решил в этот вечер разродиться неожиданными откровениями о личных переживаниях, о существовании которых она не имела раньше никакого понятия. Вот к примеру, эти заявления о том, что он сильно за нее испугался - они ее порадовало, как какого-нибудь спиногрыза - бесплатный пропуск в кондитерскую. За эти заявления ведьмак был награжден молчанием в сочетании с многозначительно-благодарным взглядом в темноту (и надеждой, что он его заметит).
- В таком случае, хорошо, что тебе не придется теперь карать себя до конца своих дней, Сарказм - не сарказм, а легкое подтрунивание имело место быть. Правда, на этот раз она разорилась на очередную улыбку.
Ева вздохнула и подумала о том, что случилось зимой. Ну говорила же... неужели забыл?
- Нет, я не хотела его продать, - с неохотой ответила она. - По-моему, я тебе об этом говорила. Я даже не пыталась его продать... и вообще не знаю, какого черта я его взяла. А что касается оружия - не стоит быть таким благодарным. Насколько я помню, я все-таки оставила тебе что-то на память.
"Есть чем"... Здесь Ева не смогла удержаться от невеселого смеха. Он действительно так считал?
- И чем, по-твоему, мне стоит восхищаться? Самым провальным случаем ограбления в истории? Или, может, принятием невероятно разумных решений? Или тем, что я, как последняя дура, привязалась к ведьмаку?
Ну и почему, черт возьми, это не доставляло ему большого труда? Она знала сколько угодно людей, которым часто казалось, что придушить ее куда легче, чем терпеть. Как ни крути, а на номинацию "самый особенный" ведьмак имел куда больше прав, чем она.
- Именно поэтому ты и особенный, куда особеннее, чем я, - уверенно резюмировала она собственные мысли, которые получили  новое подтверждение в реакции Ламберта на ее гневную вспышку. Что можно сделать, когда в тебя швыряются подручными предметами и злобно орут тебе в спину? В принципе, что угодно... кроме того, чтобы подойти и поцеловать в лоб, как капризничающего ребенка. А этот именно так и поступил. Ева помолчала, сердито сопя и глядя на человека, которого она так и не научилась как следует понимать. Вся злость, какой бы сильной она ни была, тут же рассеялась, как утренний туман.
- Потому что.., - начала она и запнулась, подискивая нужные слова. Хотя ответ был так же очевиден, как наличие солнца в небе, озвучить его оказалось не такой уж и легкой задачей. - Потому что мне было с тобой хорошо... потому что ты мне был нужен.
Ева подалась вперед и ткнулась лбом в плечо сидящего рядом мужчины, робко его обнимая. Уххх, какое это было чувство... С одной стороны, ей все это время безумно хотелось это сделать, с другой стороны - она панически боялась того, что он сейчас ее оттолкнет.

Ева покосилась на ведьмака и неопределенно хмыкнула. Любой человек, который мог придумать своей голове гораздо больший спектр применений, чем есть или носить головной убор, умел понять, когда она шутит. Понять, когда шутит ведьмак и шутит ли он вообще было достаточно трудно. Спокойный тон и непроницаемое выражение лица могли сделать юмор нечитабельным. Тем не менее, забавно было себе представить лес, активно пытающийся угробить незадачливого путешественника разнообразными способами. Нет, конечно она знала, что в лесах встречается немало странного и даже страшного (тут ей снова вспомнились пьяные маги с их экспериментами), и все же...
- Я бывала в этом лесу и раньше, и не раз, и ни одно дерево не пыталось лишить меня жизненно важных органов.  Зато мне никогда раньше не приходило в голову продираться сквозь чащобу, чтобы срезать крюк, чем и воспользовались твои мохнатые друзья. Тише едешь - целее будешь, м? Она  снова улыбнулась, представляя, насколько веселой выдалась бы поездка, если бы ей попались еще и хищные растения. В этом случае Демону повезло бы так же мало, как и ей. А может быть, даже меньше.
Можно ли было предположить, что то, что ведьмак уже с десяток раз повторил, как он рад, что она отделалась испугом и незначительными телесными повреждениями, значило, что это его действительно сильно радует? Скорее всего. Ева задумчиво пошевелила ступней правой ноги. Она явно уже не была такой опухшей, и болела далеко не так сильно.
- Ну... я бы не сказала, что я совсем невредима. Но это поправимо, благодаря тебе. И меня тоже безумно радует, что я все еще в полном наборе - и это тоже, кстати, благодаря тебе. И ты еще говоришь, что я тебе ничем не обязана...
Она бросила в сторону Ламберта любопытный взгляд. Ну а вдруг он внезапно решит соответствовать ее ожиданиям и скажет, что да, мол, обязана, сильно обязана, за всю жизнь не расплатится? С одной стороны, это подтвердило бы ее мнение о том, что в чем-то все люди одинаковы. С другой стороны... это ее бы разочаровало. Она уже начала привыкать к тому, что Ворон был не таким, как все. Это как прочитать детскую сказку о благородном герое, насаждающем справедливость, а потом подрасти и отказываться верить в то, что на самом деле этот герой был еще тот разбойник, убийца и насильник.  Эм... ну или наоброт, неважно.
- Правда поверил? - заинтересованно переспросила она, припоминая детали их последнего зимнего разговора. Ей-то казалось, что она бормотала нечто не вполне связное и уж точно не что-то глубокомысленное. Ну а как еще могло звучать объяснение совершенно идиотского поступка? - Я помню, что оставила что-то кроме царапин... Но ладно, как тебе угодно - иногда благодарят и за более странные вещи.
Прекрасная, умная и ловкая. Вот она, оакзывается, какая.  Если первое еще можно было кое-как принять за истину ввиду непривычки занижать собственную самооценку, то некоторые обстоятельства иногда давали повод сомневаться во втором... а третье, конечно, соответствовало истине, в разумных пределах.
- Нет, мне и этого вполне хватит. Хотя я могла бы попросить разъяснений насчет ума и ловкости - но просто не хочу напрашиваться на комплименты.
О Единый... иногда Ламберт способен был прямо-таки умилять. Смелый, благородный (даже не смотря на уверения о том, что он такой далеко не всегда и не со всеми), заботливый и невероятно скромный.
- Со стороны определенно виднее, - заявила она с той же уверенностью и решила, что этого вполне достаточно для нейтрализации ведьмачьей скромности.

Она напрасно боялась - ведьмак ее не оттолкнул. Ответное движение, с которым он крепко ее обнял, заставило ее улыбнуться и судорожно перевести дух от внезапно нахлынувшей волны радости. Ева зажмурилась и мотнула головой. Ну зачем он говорит такие глупости? 
- Я тебе открою секрет: ты мне и так его принес в большом количестве, когда ушел. - приглушенно пробормотала она ему в плечо. - И вообще... Ева подняла голову, прищурившись, заглянула в глаза Ворона и легонько коснулась кончиками пальцев его щеки. - Откуда тебе знать?
Вот он, простой выбор: либо благоразумно завершить поток откровенностей на этом, либо сделать шаг и снова наступить на те же грабли и набить еще одну болезненную шишку. Кто-то говорил, что на собственных ошибках учатся. Может быть, и так. Только иногда учиться просто не хотелось. Поэтому она поступила так же глупо и с таким же горячим желанием, как и в прошлый раз: просто поцеловала его.

Нет, он все-таки изволил шутить, и звучал такой юмор довольно специфично, учитывая, что его лица она не видела, а тон его голоса почти ничем не отличался от обычного. Ева еще раз глянула на ведьмака и на этот раз тихо рассмеялась.
- Честно говоря, это действительно звучит странно. И еще более странно то, что меня это тоже радует. В самом деле - прогулки по лесу, встреча с местной фауной... Пфф, кто не мечтал о таком? Она еще немного посмеялась, вздохнула, пытаясь рассмотреть на лице ведьмака реакцию на шутку, и добавила:
- На самом-то деле, я его так и не срезала - учитывая все произошедшее. И я думаю, что могу сказать, что могло случиться, если бы я не стала срезать. Могло ничего не случиться. Вообще. И я могла бы спокойно добраться до ближайшей деревни, целой и невредимой...
Эти слова прозвучали так тихо, что последние слова она произнесла почти шепотом. Ева замолчала, задумавшись над тем, что сейчас, когда она произнесла эти мысли вслух, звучали они довольно тоскливо - даже не смотря на то, что мало кто из нормальных людей нашел бы тоскливой перспективу добраться к месту ночлега в совершенной целости и сохранности и без необходимости встречаться с голодным зверьем по пути. Как-то уж так получилось, что она перестала принадлежать к числу нормальных людей с того момента, когда встретила этого ведьмака. С тех пор в ее голову не переставали забредать какие-то в высшей степени странные решения, результат которых никогда не заставлял себя долго ждать и превращал все это... как бы "это" ни называлось, в какой-то странный фарс.
- Вообще-то, так было задумано, - хмыкнула она, прерывая размышления и пожимая плечами. - Ну то, что я спрыгнула очень быстро. И если бы не тот камень, на который я спрыгнула, задуманное вполне молго бы осуществиться, но ты уже знаком с результатом, - она сделала выразительный жест, указывая на больную ногу. - Он стоил тебе потраченного времени и зелья.
Мда, это уже становилось подозрительно похожим на детскую игру с бесконечно повторяющейся историей и подходило к той стадии, когда эта история становилась довольно навязчивой. Словно какая-то вымоченная в скептицизме и самоедстве часть ее пыталась заставить Ламберта согласиться, наконец, и заявить что да, он потратил впустую массу времени, когда мог бы... мог бы.. ну, куда-нибудь пойти, кого-нибудь убить и получить за это деньги и не тратить эти драгоценные часы на болтовню с какой-то вздорной девчонкой, в чьих проблемах виновата только она сама.
- А у меня сложилось впечатление, что в это было именно очень сложно поверить... - задумчиво пробормотала она, мысленно добавляя, что учитывая, как быстро ведьмак исчез из ее жизни после ее бессвязного лепета, который можно было назвать объяснением только с большой натяжкой, такое впечатление сложилось совсем не зря. - Но ты прав, это уже неважно.

Соблазн взять и напроситься-таки на комплименты был силён, тем более, что он здорово подогревался осознанием того, что услышать нечто подобное от Ворона можно было не так уж и часто. Только вот эта часть разговора становилась не такой уж и важной, когда ведьмак был совсем рядом. И даже не просто неважной, а удивительно второстепенной... или нет, даже смазанной и размытой (когда он ее обнял), или даже почти нереальной... (когда он прижал ее к себе и ответил на поцелуй).
Ничего не было, абсолютно ничего не существовало - ни последних двух месяцев,  ни боли, ни ссор и выяснения отношений, ни дурацких недоразумений... все это просто не имело значения, когда он был рядом. Были только сумасшедшее биение сердца, всепоглощающая страсть и понимание, что если она его сейчас не получит, весь мир разлетится на миллиарды осколков. Ева обняла Ламберта за шею, чувствуя приятную тяжесть его тела и целуя его все более смело и уверенно. Кого волнует, что может быть дальше в свете того, что происходит здесь и сейчас?