Кажется план знакомства удался и даже очень неплохо, во всяком случае пирожок был принят без возражений.
- Надеюсь ты не сбежал с занятий, чтобы прийти сюда?
- Нет, нет что вы! Какие занятия во время праздников? - Канли даже стал чуть краснее, хотя повода не было. - И вообще у меня свободное посещение. - Оборотень тоже повернулся к столбу и усмехнулся, наблюдая за ползущим. - "Тоже что-ли попробовать? С разбега может очень даже неплохо получиться... Хотя нееет там же всё льдом покрыто - с наскока такое не взять..." - Смельчак между тем добрался до призов и даже успел свалиться обратно на бренный... снег, вызвав волну смеха и аплодисментов.
- Ты ничего не видел, не слышал и вообще смотрел в другую сторону...
- Вы только с приземлением аккуратнее. - Канли подмигнул и взял вещи под руку, чтобы держать удобнее было. Посмотреть на жену "начальника" в роли озорной девушки было интересно, так что оборотень еще и подбадривать голосом принялся. - "Интересно в кого вырастет младший Гроуз? Если смотреть на родителей, то задатки у него должны быть просто королевские." - Парень на всякий случай обернулся, будто опасаясь возможного появления Дориана, но как и было сказано, главный алхимик оставался полностью занятым в своей лаборатории.

Праздник, праздник... Время, когда каждый может повеселиться наравне с другими. Не важно, король ты или бедняк, щедрая природа раздала свое великолепие всем в круге, и Маркус был не исключением. Сущие удовольствие было для него в это морозное утро направится к стенам городским, чтобы отдохнуть и повеселится вдоволь. Для начала, конечно, Бланшенд выпил немного горячего чая в таверне, закусив его вкусными булочками, да поспорил ради интереса с местным зевакой, кто же из них окажется сильнее в битве на руках. Не долго думая, уже захмелевший работящий мужик согласился соревноваться во имя Дружбы, и почти сразу был побежден. В утешение убийца даже купил ему пива. Наконец, решив не задерживаться, убийца поспешил на улицу, где уже во всю веселились озорные детишки, да и их родители. То тут то там норовили продать свой товар очередной торговец чем-нибудь сладким и вкусным, или горьким и хмельным, ко всему же нужно подметить у них это удавалось на отлично. Вот что значит, добрый народ попался, даже драк пока что не было. - Не зря я сегодня пришел сюда. Выполню контракт позже, не каждый день можно порадоваться таким прекрасным смыслом бытия. - Погрузился мужчина в свои мысли и вдруг почувствовал толчок в плечо. Кто это был, не давал разглядеть капюшон, закрывающий лицо девушки, как понял Маркус по женственной и точеной фигурке. - Простите. - Молвил убийца, обхватив незнакомку за плечи, чтобы она не упала на холодный, но прекрасный белоснежный снег. - Я просто немного задумался и упустил вас из виду.

А я-то, холоп, думал, что оруженосец идет на славное дело за рыцарем, а не вместо него! Спасибо, просвятил. Только не забудь напомнить мне об этом, когда назначишь свидание прелестной барышне.,- заявил его неугомонный оруженосец.
Ты верно себя назвал:"холоп". Им же и останешься,если будешь продолжать в том же духе,-прорычал Герард вслед хитрой лягухе,которая с особым рвение начала перебирать лапками и карабкаться по ледяному столбу.
Отойдя всторонку, он с любопытством наблюдал, как Грей штурмует ледяную вершину.

Стоило отметить, что восхождение в общем и целом нравилось рыцарю. Не выдержав долгого молчания оруженосца и совершенно не заботясь о том, что о нем подумает толпа, он прокричал Грею.
Давай,лезь! Или мне принести лэнс для живости?
В ответ ему прилетела очередная колкость.

Представь себе образно такую картину. Я – благородный господин, который желает добыть подарок для дамы, а ты, стало быть… да не суть. Так вот, меня волнует, насколько капризной может быть дама?.. И хватит ли ей того, что в качестве подарка вниз упадет сам благородный господин?

Я не могу представить уже того ,что ты-благородный господин.  Не знаю, насколько капризной может быть твоя воображаемая дама,но точно знаю, что когда ты будешь оттуда падать, то я отойду подальше и людям  отрекомендую.
Когда же парень достиг почти пика, Герард снова не выдержал.
-Все. Хватит. Слезай оттуда, хватит народ смешить. Ты,конечно, бестолочь, но ты МОЯ бестолочь. Смотри, не переломай ноги.
И опомнившись,что он слишком мягок с Греем тут же добавил.
-Мой плащ с нетерпением ждет,когда же ты его постираешь.
К тому времени Грей уже отвязал приз и начал свой путь на землю. В какой то момент. Рыцарь не видел выступа. Грей сорвался и полетел вниз. Первым желанием было его поймать, но потом он понял,как будет глупо,когда господин ловит своих слуг,  и с ликом, сияющим надменным светом, отошел на пару шагов.
-Я уже говорил, но повторю тебе еще раз. Рожденный ползать летать не может. Хотя,научись ты летать, то думаю ты стал бы гусем. Отличным гусем. Таким же неуклюжим. Все. Вставай. надеюсь,что залезая в седло ты не будешь устраивать такое же представление.
Но Грей, кажется, пропустил все мимо ушей или не захотел сразу отвечать, а занялся призом.
Сейчас открыть?
На этом терпение Герарда кончилось. Он подошел почти вплотную к Грею и ухватил его железной рукавицей за локоть, с силой надавив,прошипел.
Ты уже достаточно опозорил меня. Сейчас же развяжи этот мешок и отдай детям победнее. Нечего баловать знать.
Неизвестно,как бы он повел себя дальше, но тут его окликнула дама благородного происхождения.(Все,кто не носят рубище и не горбятся-дамы.Значит-ко всем нужно проявлять должное уважение и почтение.)
Сэр, рыцарь, не подсадите?
-Конечно. И не отвлекая даму лишней лирикой, он снова бухнулся на одно колено и сцепил руки в замок.
Какой позор. Я стал работать тумбочкой. Еще пара таких желающих и придется прыгать на свой же меч.

Отредактировано Герард (Пятница, 4 февраля, 2011г. 18:54:49)

Перекусив, девушки неспеша встали, и медленно и спокойно разошлись. Велесе наказала идти в комнату и заняться вещами - что нужно с ними делать, ей виднее, на то она и служанка. А сама ард спокойно пошла вдоль рядов, расматривая диковинки, от многих сдерживая улыбку. Интересно... Госпожа Триэль здесь появилась... А где же её охрана, ведь негоже нашей великолепной и великой находиться действительно одной средь этого сброда... Чтоль подстраховать незаметно... Не дай Вулкор что-то случится, мне ж иларн голову до конца открутит...
Рассуждая, илитири неспеша развернулась и, чуть прибавив шаг, направилась вдоль рядов, выискивая высокородную... То один, то другой смертные пытались её завлечь в свои лавки-ряды, но стоило чуть более открыть лицо, как многие недовольно угасали со своими порывами, видимо, знали достаточно о предпочтениях дроу. Им же хуже - если б какой-нибудь смельчак смог бы её заинтересовать своим товаром, то послушала бы с удовольствием, дабы разогнать скуку. В это же время взгляд цепко ищет в толпе фигуру Ллат'тар.
- Вы посмотрите, какой подарок нынче осветил своим присутствием наш мир. Голос торговца неприятно резанул ухо. Окинув неприязненным взглядом его старую фигуру, ард сделала шаг мимо. - А не соблагозволит ли прекрасная дроу почтить своим мимолётным взглядом мою коллекцию? Может, вам что и понравится, то есть, покажется чуть более достойным вашего внимания.
Чтоб его демоны скрутили. Слова торгаша действительно заинтриговали Лауриэль и она остановилась, выжидательно приподняв бровь.
- Что там у тебя, показывай, да поживее.
- Сюда, госпожа, тут недалече... Истинный товар только для истино великой дочери её народа... Что-то ещё бубня себе под нос, старик бодро засеменил среди проходов, уводя девушку в более безлюдные и мрачные места, практически, заведя её в город. Остановился пропуская вперёд в узкую дверь какой-то лавки. Зашла. Сзади щёлкнул замок и послышался свист спускаемой тетивы где-то сверху. Резкий поворот, приседание, уклон - арбалетный болт просвистел мимо, мазнув оперением по шраму. Зашипев, дроу чуть моргнула, когда по глазам ударил свет. Старикан сбросил свои шубы, оказавшись довольно бодрым и жилистым, как и его два помощника - судя по их рожам, это были ни кто иные, как работорговцы. Но... Мышеловка была рассчитана на слабую мышь, а не на здоровенную и злую крысу. Быстрые движения руками и пальцами, половина стилетов оседает в телах разбойников, а вот с их зазывалой пришлось "потанцевать" около десяти минут, отделавшись лишь рассечением сухожилия на левой руке да небольшого прокола в районе левого бедра - просто левой стороной ближе была к гаду, и всё... С трудом переведя дух, девушка наклонилась, вытаскивая своё оружие из тел, заодно оторвала куски ткани для перевязки. С ногой дело было ничего, но вот рука... С трудом гнулась, и это настораживало.
Надо будет найти лекаря. Мелькнула мысль и пропала. Сначала надо было убрать следы. Взяв факел из крепления на стене, дросила на тела и вышла из этой западни, прикрыв за собой дверь. Никого не было на улице сейчас - видимо, почти все быди на ярмарке, что ж, ей это даде лучше. Теперь надо было добраться быстро до Велесы и немного отлежаться под её присмотром, если у Вулкора не было своих планов на дроу...
Максимально спокойно идёт уже меж рядов, не выдавая и намёка на лице, что её тревожит рана при ходьбе. Рука же покоится на поясе, крепко вцепившись пальцами, чтоб н выдавать сильно боль в повреждённом сухожилии. О Триэль уже напрочь забыла, рассуждая, как же такой сброд смог незаметно обосноваться на ярмарке. Ну, по крайней мере, она стала малой гарантией того, что никого не украдут в рабство.

Грей, конечно, не смог бы интриговать зрителей долго. Он сорвал веревку с мешка и заглянул внутрь. Из темноты приветливо забелела пробковая крышка; Грей почувствовал крепкий запах рома - и явно хорошего рома! В этот момент левый локоть сдавила железная рукавица. Грей обернулся и встретился взглядом с Герардом. Рыцарь сам на себя не похож был от ярости.
- Ты уже достаточно опозорил меня, - прошипел он.
«Ты-то тут каким местом? – удивился Ленехан. – Это моя жизнь, как хочу, так и... позорюсь!».
- Сейчас же развяжи этот мешок и отдай детям победнее. Нечего баловать знать.
Азарт медленно угасал, и Грей, наконец, вспомнил – да, когда он был на столбе, кто-то кричал ему в спину насмешки, в самый раз подходящие чахоточному извозчику, но никак не феодалу. И ведь не признал сразу. У Герарда что, от мороза голос пропал? Похоже на то. Привычка отшучиваться только скривила губы Ленехана в презрительную усмешку. «Да-а. Месяца еще нет, как договорились бороться с мирскими монстрами. До монстров не дошли, у первого столба сломались. Одного теперь не пойму, в честь какой хаккаровой пятки я столько лет млел от героев и рыцарей?! Собачья бардовская натура, надо тебе что-то воспевать!». Рука привычно поползла к эфесу скъявоны, но тут Герарда отозвали. Грей увидел у столба Хельгу Гроуз, но удивиться не смог – не до того было. Он убрал ладонь с эфеса, достал кошель, отсчитал собственно свои деньги, остальное – туго замотал и мягким шагом подошел к рыцарю. Тот стоял у столба, на который с удивительной быстротой карабкалась акробатка. Грей остановился рядом, тоже глядя на Хельгу.
- Знаешь, меня не оскорбляют твои детские попытки унизить меня, - негромко сказал он, так, чтобы только Герард мог услышать. – Но меня оскорбляет твое грязное надругательство над искусством шутки. И над священным понятием воинской солидарности. Твои деньги, сэр рыцарь, - он вернул Герарду кошель. – Думал, с потрохами меня купил? А ты не помнишь, что ты меня и не покупал вовсе? Что я, городской обыватель, добровольцем поскакал на обещанные подвиги? Забыл, да. Простой парень должен знать свое место… А ты не задумывался, сколько раз я мог безнаказанно убить тебя на безлюдной дороге? Ударом с грудь или в спину, а то и просто винца подлить, от которого ты в два счета слетаешь на тот свет и обратно. Я бы продал твоего коня, а тебя, господин Цветок, удобрил бы навозом деревенский могильщик. Вот так поступают холопы и плуты, чтоб ты знал на будущее, а эти эпитеты, которыми ты в меня бросался… дай тебе Единый мозгов на старости, славный рыцарь! Чтобы смыть грязь с мира, нужны кровь и слезы, но уж никак не ваше брызганье слюной, господа борцы за добро. Я ухожу, - Грей чуть повысил голос. – Тебе – счастливо оставаться. Не думаю, что встречу тебя в действительно опасном месте. Скорее уж на турнире, в обществе равных дворян, разумеется.
- Эх, высоко сижу, далеко гляжу. Ну что люди, какой мешок скидывать? - донеслось сверху.
Грей отступил пару шагов назад, собираясь уходить.
- Ах, да! Мой приз – фляга с ромом. Сиротам отдать, говоришь? Думаю, если бы в мешке были противозачаточные зелья, ты бы велел раздать их бедным вдовам. У вас вообще странная мораль!
Грей развернулся и быстро пошел через толпу. «Зачем было ему что-то объяснять?..». Проходя мимо группы каких-то особенно ободранных деревенщин, он бросил им флягу с ромом.
- С праздником, мужики!
И хотя ему, в общем-то, некуда было идти, но, все же, уходя, он чувствовал, что поступил правильно.

            => Квест "Пик Хаоса".

Отредактировано Грей Ленехан (Суббота, 5 февраля, 2011г. 06:50:35)

Маркус пристально посмотрел на подошедшую к нему вплотную незнакомку. Ее лицо все еще было скрыто от мужчины, однако глаза ее словно сверкали, и нужно сказать, в них отражалось многое. И злоба, так часто съедающая человека изнутри не оставляя ему шанса на существование. И ненависть, порождающая гнев к окружающим, который часто приводит к трагическому концу. И… что-то еще. Что-то, что было не уловимо, но это что-то, явно было единственной спасающей девушку соломинкой, за которую она держалась, чтобы окончательно не потонуть в этом болоте грехов, где она и так уже увязла. Впрочем, это все показалось убийце лишь на секунду, когда их взгляды встретились, а затем он снова будто очнулся от долгого сна. Вокруг все так же шумели люди, кричали продавцы, веселились дети. - Нет, ничего не изменилось. Или почти ничего. - Хм, я много что знаю и чем могу помочь, но если вы предпочитаете затеряться в этой толпе, удачи. - Произнес уже более холодно Бланшенд, накидывая на голову черный капюшон и протискиваясь вперед средь гущи людей, оставляя незнакомку позади. - Не люблю хамов. Но в ней определенно таится искорка. - Проталкиваясь с трудом вперед, думал мужчина. - Если ей хватит ума, последует за мной. Благо, я не так далеко ушел.

- Подожди… - Услышал тихий, тонущий в тишине, неуверенный голосочек Маркус и немедля повернувшись, заметил приближающуюся к нему девушку. – Он напыщенности след простыл. -  Мужчина не медлил, и ловко повернувшись обратно средь людей, устремился навстречу девушке, но все же не успел до рокового события, произошедшего абсолютно внезапно. Попросту, какой-то озорной ребенок случайно толкнул незнакомку, и та не готовая к такому повороту событий не смогла устоять на ногах из-за давки, происходившей у стен города. Удар же о лед наверняка оказался намного более неприятным, чем сам факт падения, и поэтому Бланшенд, что есть скорости, устремился к девушке, расталкивая локтями прохожих, мельтешащих под руками. Те что-то бурчали в ответ, но сосредоточенный только на своей цели, убийца уже не слышал, что творится вокруг, а как только он оказался у растянувшейся на снегу девушки, опустился рядом с ней на колени.
- Дяденька я не хотел... - Виновато промямлил парень, буквально сверлив взглядом землю.
- Ступай. - Холодно проговорил в ответ мужчина, более не обращая на паренька внимания. Маркус еще пару мгновений провел в нерешительности, но все же аккуратно снял капюшон девушки, придерживая ее голову. Не столько из-за любопытства, сколько из надобности проверить, не ушиблась ли она. Или только он так хотел думать. - Дроу? - Немного удивленно подумалось ассасину, когда тот, наконец, увидел милое личико незнакомки. Нельзя сказать, что в этот момент мужчина не очаровался красотой темного эльфа. Темная, немного кофейного цвета кожа, белые прекрасные локоны, аккуратные губки… Все что нужно любой женщине, чтобы покорить сердце мужчины. – Ты в порядке? Где болит? – Чувственно спросил Маркус, проведя рукой по бархатной щеке незнакомки.

Измаил выглянул из-за стены и быстро пробежался взглядом по разношерстной толпе гуляк. Количество праздношатающихся существ всевозможных конфессий просто зашкаливало все возможные показатели - внимательный взор художника вычленял из общей массы как горделивых рыцарей, так и веселящихся крестьян, даже сейчас деловито выглядящих ремесленников и разодетых в пух и прах представителей аристократии, оголтело носящихся малых детишек и ворчащих почтенных стариков. Измаил Ваар мысленно прикинул, что в таком столпотворении его самого будет довольно трудно отыскать и как следствие - госпожа Джейн, даже если и попытается его обнаружить - не сможет этого сделать и уйдет обратно. Художник медленно, немного растерянно выдохнул облачко пара, в то время, как сам пытался очередной раз уверить самого себя в том, что "побег" из-под надзора девушки, находящейся сейчас в его теле - гораздо более разумен, чем попытки объяснить тот факт, что художник просто сам по себе не хотел пропускать эти ежегодные зимние гуляния. С одной стороны - Измаил и сам понимал как это глупо выглядит - его чуть ли не мальчишеское, абсолютно в сущности бесполезное желание поприсутствовать на празднике, а с другой неприступной, темной крепостью стояло - опять же юношеское желание сделать нечто такое, чтобы госпожа Джейн поверила в то, что он совсем не маленький мальчик, что он способен на большие свершения.
Впрочем, и на этот раз противостояние двух половинок души Измаила не выявило победителя, а потому - тот нетвердым шагом из-за все ещё непривычной обуви направился в глубь моря, состоящего из самых различных существ. Измаил вспомнил где в прошлом году расположились художники, зарисовывающие народные гуляния и поднял взор, чтобы разглядеть их маленькие фигурки, расположившиеся на ближайшем достаточно высоком холме. Однако, художник не учел тот момент, что находясь в толпе, подобной этой, не стоит терять бдительность и потому - практически спустя десять вдохов оказался сметен гомонящей стайкой маленьких существ, больше всего напоминавших какую-то дикую помесь людей, гномов и странных лопоухих созданий с длинными веревочками на самых кончиках их огромных, вислых ушей. "Дети!" - несколько запоздало понял художник, ощущая знакомое ему ощущение свободного падения в которое вверг его совершенно не сильный толчок одного из сорванцов, молнией проскользнувшим мимо. Но не успело еще его новое тело коснуться земли, оказаться ли подхваченной каким-нибудь услужливым кавалером (а может - всего лишь маскирующимся под него вором), как в теплое одеяние его врезалось сразу несколько комков довольно плотно скомканного снега. Как оказалось - в попытках рассмотреть своих однокурсников из Академии Искусств, ноги его сами собой вывели на более-менее открытое пространство, где его и настигла ватага сорванцов.
- А-а-а! - глухо прокричал Измаил Ваар женским голосом, оказавшись под прямым обстрелом. Он немедленно перевернулся и чуть ли не пластунски пополз по снегу, надеясь что сугробы более-менее скрывают его стройную фигуру от поползновений маленьких бандитов. Получив пару ощутимых попаданий в приподнятые ягодицы - художник исправил свою оплошность и разгребая белый еще снег, теплыми варежками, пополз к ближайшей куче уже готовых, оставленных кем-то снежков.

Определенно - все складывалось совершенно не так, как ожидал художник. Вернее будет сказать - весь этот побег оказался совершенно не таким, каким, как надеялся, Измаил, он будет. Начать с того, что перед самым уходом он хотел было переодеться, чтобы госпожа Джейн его не узнала, но натолкнулся на одну очень внушительную сложность. Вернее на целых две объемных, соблазнительных трудности, которые находились у его нового тела на уровни груди. Художник едва в обморок не упал, когда его взор коснулся едва прикрытых тканью одежды удивительно соблазнительных, массивных, как ему показалось, полусфер. Потом Измаил на одну лишь ощупь, стал пытаться переодеться. В итоге - он смог сменить платье на нечто более мужское и как следствие - подходящее для вылезания через окно. Однако, это не относилось к тому, что по-прежнему было накинуто сверху, а именно - речь о теплом, наверняка очень дорогом плаще. Словом, художник едва не задохнулся, когда тот зацепился за вешалку, стоящую близ окна. Все обошлось лишь благодаря чистой случайности - под тяжестью тела Измаила - крючок накренился, потянул за собой остальную часть вешалки и та, выглянув в окно, словно в задумчивости, взлетела в городскую воздушную среду, словно выпущенный из пращи снаряд. Художник выжил и оказался на улице - по уши в грязном сугробе. Дальнейшие приключения были вполне обыденны для Измаила и потому едва ли заслуживают такого пристального внимания: на него напали грабители, подоспевшие стражники попытались его задержать, во время бега врезался в какого-то свирепо выглядевшего наемника, перевернул телегу, несколько раз подскользнулся на льду и, естественно, влетал в дома/людей/лотки. Словом, даже при смене тела Измаил Ваар сохранил присущую, пожалуй, лишь ему возможность обнаруживать неприятности.
Но хуже всего было сейчас. В этот момент, когда художник почти дополз до сугроба, рядом с которым расположилось его спасение в виде готовых для пуска снежков - услышал над собой такой знакомый, но вместе с тем какой-то не такой голос, он едва не разревелся, совсем как какая-нибудь девченка. Преодолеть столько трудностей, препятствий, едва не умереть в конце концов, чтобы его тут же обнаружили. Измаил раздраженно заколотил по снегу закованными в теплые варежки руками, не желая верить в то, что перед ним находится госпожа Джейн. Закрыл глаза в надежде что это ему лишь кажется. Открыл. Однако, действительность была непреклонна - все осталось по прежнему. Вернее - почти все.
Притихшая ватага ребятишек, завидев, нового потенциального противника, бросилась в рассыпную. И, как оказалось в последствии, это был признак совсем не страха перед взрослым страшным дядей, коим, наверняка выглядел подтянутый, суровый рыжеволосый детина. Они копили снаряды. Сорванцам, было абсолютно все равно - с кем сражаться - друг с другом или с нарушителями границ. Дети легко объединялись против вторженцев, в мановение ока превращаясь из непримиримых врагов, воюющих с самого утра, в верных союзников. Главное для них было, чтобы потенциальный противник преодолел невидимую никому кроме них черту, после которой праздношатающиеся посетители гуляний превращались в злобных монстров, нападающих на их крепости.
- Огонь! - прокричал детский голосок.
И начался бой. Со всех сторон полетели десятки снежков - намереваясь впиться в тело, залепить глаза и попасть по самым неожиданно больным для новой обладательницы тела художника, местам. Лавина из спресованного детскими руками снега обрушилась на двух молодых людей. Вот только Измаил Ваар, находящийся в лежачем положении - получал лишь малую долю того, что обрушилось на его по прежнему стоящее тело. И, воспользовавшись моментом, отчаянно виляя задом, под покровом снежной атаки - отправился прочь от места проведения побоища. Ткнувшись головой с растрепанными, припорошенными снегом светлыми волосами, в ногу какого-то полного мужчины, что, на первый взгляд, казался зажиточным купцом, художник резко вскочил, отвесил неуклюжий поклон и со всех ног помчался в толпу.
Отношения у художника с толпой всегда были не однозначными. Возможно дело было в том, что каждый раз, продираясь сквозь людскую массу, он выглядел скорее растерянным, запутавшимся провинциалом, чем лихим наемником, готовым откусить нос каждому, кто его не пропустит, и, как следствие, надолго в ней застревал. Однако в этот раз - возможно, из-за высокой текучести человеческого потока, а возможно - из-за эффектности его внешнего вида раскрасневшейся красотки - людская масса изменила свое к нему отношение и, словно, подхватила на руки, отправляя вперед. Не успел художник и пикнуть что-либо протестующее, как его плавно выбросило на открытую площадку с огромным ледяным столбом посредине. Затравленно оглянувшись по сторонам и, опасаясь, что сейчас, в любой момент может появиться его преследовательница, он решительно направился к неприступному, словно отвесный утес, столбу. Не обращая внимания на окрики и на то, что там, похоже, уже кто-то находился, художник отчаянно заработал руками и ногами, страстно прижимаясь к столбу и постепенно - очень неуклюже - медленно, но верно взбираясь по его поверхности. Измаил старался не обращать внимание на мелкие неприятные особенности в виде скользкой поверхности, абсолютного нулевой способности к скалолазанию и того, что грудь не давала ему как следует обхватить ледяной ствол руками.