Ширрен внимательно посмотрела, как представитель Службы Безопасности открывает потайной ход. Был же просто рычаг. Зачем такие сложности. Наконец кошку пустили внутрь, и она даже не обрушилась. Где арбалеты, где всякая другая радость? Почему её просто не сшибли со стены? Хах, не следят за периметром, а кошатая такая ловкая, такая клевая. Ух, какая она шикарная. Даже ободранный её хвост шикарный. Потому что она тут по стене ползает, сложную работу выполняет. А эти двуногие по лестницам бегают. Потому что они не могут так, как Ширрен. Момент самовосхваления прошел тогда, когда вместо лысой головы она увидела волосатую. Но вместо вопроса "А это что за мужик", она дернулась от окна, захлопывая ставни обратно. Мало ли у них есть настолько же клевые парни и они полезут следом. Как тараканы. Бррр.
- Шири, Вы не могли бы… - наклонить голову набок, вглядеться в пуговицу на одежде, не поднимая глаз выше подбородка. Но что бы она не могла осталось за кадром.
- Не могла бы, видимо..
К слову, проход-то они открыли, а почему всё еще тут стоят. Надо баррикадировать дверь и быстрее бежать вниз. А они каких-то гномиков ловят. Волосатый незнакомец чистой аристократической наружности приказал держаться рядом с ней. Он назвал её истинным именем, Ширрен едва сдержалась, чтобы не зашипеть. Могли ли волосы вылезти так быстро? Она вспомнила, как воровала из карманов на центральной рыночной площади, и там был какой-то человек, что с повозки кричал, что его чудодейственные средства помогут волосам расти быстрее, пышнее и вообще. Потом он предлагал средства от чумы. И яд от неверных мужей. Шири хотела было купить его средство-для-волос, но её погнали от повозки, приняв за воровку. Какая же она воровка, когда просто берет то, что другим явно не нужно. Ведь когда что-то тебе важно и полезно, ты не будет таскать это в мешочке на поясе сзади, где даже проконтролировать не сможешь. Просто они очень добрые люди и заботятся о бездомных. Но, видимо, общество не позволяет им делать этого открыто, потому приходится вот так, скрываясь и прячась.
- Господин Фейт.. - тихо, но быстро произносит Ширрен - У вас голова... - она не стала продолжать, зная, что делаю с гонцами, приносящими плохие вести. И всхлипнула от пронзившего её внезапно ужаса.
А он тем временем сказал ей беречь ноги. Неужели он действительно натерся тем средством и теперь у него отваливаются ноги? Шири внимательно посмотрела на ноги мужчины, кивнув. Хорошо, она попробует их беречь. Вот он спросил, а чувствует ли она их запах. Их? Принюхаться.. Её.
- Да.. - вперед, цель близка, запах довольно силен.

Согнуться на стуле не позволял только дознаватель, что держал полукровку за волосы, заставляя держать ее голову запрокинутой и это доставляло еще больше мучений. Как же было больно. Наверное, с лестницы было не так больно падать, как получать удары от этого психопата. Нет, даже Танатос ее нежнее ударил. Полукровке еще повезло, что удар в грудь пришелся на выдох и дыхание не было сбито так, как могло бы.
- н-не надо, я не хочу пл… плеваться кровью и без нее готова все рассказать
Просящим тоном ответила, голосом, едва имеющим какую-либо силу. Она не была упертым шпионом или воином, который умел терпеть боль, не замечать ее и превозмогать. Ей было так плохо, что последнее, что она могла делать, так это только ныть и  просить не причинять ей больше боли, чем было уже сделано. Сознание уходило на ту самую грань, когда прикрывая глаза чувствуешь такой немой вопрос «может быть, пора отключиться?» и  все начинает тихонько уплывать. И не хочется этому мешать. Только вот была проблема в виде дознавателя.
Очередной вопль огласил комнату, давая знать, что она еще в сознании, более того, это и не дало спокойно погрузиться в волшебный мир, где ее  не мучают. Тело било судорогой от боли, сводя плечи, заставляя изгибаться спину, напрягать руки, в запястья которых впивались кандалы. 
- Я говорила по памяти, как вышла! Хватит, мне нечего скрывать!
Завопила так, будто повышенный тон заставит мозг мужчины работать. Она же все сказала, зачем так с ней? Почему нельзя отпустить? Она хотела просто уйти отсюда. Открыть дверь и исчезнуть из этого места, из этого города. Если пользоваться логикой  дознавателя, то каждого, кто хотя бы пару раз был в этом борделе надо было пытать и калечить, чтобы больше никому ничего не сказал, ведь знать расположение комнат – это так важно.
«Танатос не мог стать настолько жестоким, я же его сестра, он не прикажет такое сделать»
Отчаянно подумала, цепляясь за единственное спасение. За последнюю спасительную мысль. Он же не хотел, чтобы ее убили. Передумал? Бессмысленным взглядом Луня смотрела за тем, как кровь из груди пропитывает рубашку, делая ее алой. Медленно стекая к животу и пропитывая ткань штанов. Правая рука вовсе онемела, после того как на ключицу пришло несколько ударов страшным механизмом на руке дознавателя. 
- любой бывавший в борделе может помнить расположение комнат. Не надо меня больше мучить, прошу, не надо.
Быстро-быстро сказала, пока не начала заикаться в своих тихих рыданиях. Нашлась, что сказать в свое оправдание, надеясь, что хотя бы это подействует. И оно подействовало! Наркус отошел. Неужели, свобода? Ее ведь отпустят? Не хотелось знать, как Орфен отнесется к ее выходке, поэтому хотелось просто взять и сбежать. И объявиться лет через десять. Или лучше пятьдесят, для верности. Мысль о том, что совсем недавно ее обнимали теплые руки синдорея, а сейчас на запястьях холодные кандалы, заставляли сердце сжаться, а голове корить саму себя за излишнюю глупость и необдуманные действия. Лучше бы окном воспользовалась, там же не факт, что второй этаж – это высоко. Явно не в правилах пленника выходить через парадную дверь. Дура! Дура! Дура! Дура!
Сильная рука заставила запрокинуть голову и полукровка не успела ничего сказать или попросить ее отпустить – пальцы,  фиксирующие челюсти не дали им сойтись держа рот открытым. Луне не пришлось долго думать, для того, чтобы догадаться о том, что сейчас будет. А потом что? И пальцы ей отрежут, чтобы не только не разболтала, но и не смогла написать? Нет, нет, нет, то не могло случиться, только не с ней! Она не хотела! Не надо так, не надо ! Не надо!
Луня закричала от страха, когда язык оказался зафиксирован, она его спасала, как могла, забивая в самые дальние углы гортани. Ну что же, хотя бы не до самого основания зацепил. Луня уперлась затылком в стул, не чувствуя ничего, кроме безумного страха, который сковывал все тело, заставляя часто дышать и скулить, пытаясь вызвать жалость палача. Зубы впились в щеку, когда она пыталась вырваться и закрыть рот. Даже четверть языка ей было жалко, поод каким не понятным углом его схватили.
«Но он приказал. Танатос. Урод. Ненавижу »
Вдох и давление стало сильнее. Грязный металл. Грязный бордель. Луня не хотела, чтобы это случилось, волосы встали дыбом на затылке, колкими мурашками ужаса захлестывая разум, лишая контроля над собственным телом, которое дернулось в судороге от ужасающими перспективами и …
Дикий, нечеловеческий вопль. Она не могла вложить в крик  всю боль, которую испытала, когда механизм сжался, отделяя от языка часть, повреждая язычную артерию из которой кровь хлынула потоком, быстро наполняющим рот, пересекая границу губ, потоком стекая по щеке. Повторный вопль захлебнулся, превратившись в бессвязные бульканья. Луня захлебнулась так, что кровь пошла даже из носа, кашляя и рыдая полукровка опустила голову, выплевывая кровь себе на колени, не чувствуя от боли собственного языка. Нет, что-то осталось у нее во рту определенно, но что – она не знала. И боялась знать, насколько большие потери, сколько ее языка досталось проклятому мужчине.
«Орфен»
Жалобно позвала в мыслях. После своей выходки в комнате, она не сможет на него даже смотреть, не то, что просить помощи и защиты. Она обманула синдорея, пусть и из заботы о нем же, но теперь возвращаться к нему было пределом наглости. Более того, когда ее так изуродовали. Но мысленно возвращаться в его теплые объятия Луне никто не запрещал, вот только краем уха услышанный выкрик ее имени до сих пор стоял в ушах. Кажется, Лун его немного разозлила.
Полукровка никогда не была особо злым человеком, но сейчас она ненавидела все вокруг. Она хотела смерти этому человеку, она хотела смерти Танатосу. Она хотела, чтобы все вокруг сейчас подохли, каждая проклятая шлюха в этом борделе горела!! И, на секунду, она поймала взглядом блеснувшее лезвие, едва ее не проткнувшее. Лун вздрогнула,  разве что этим едва заметным движением и выдавая то, что еще жива. Ресницы немного опустились, прикрывая глаза, когда включились защитные функции организма и Луня утеряла последнюю осмысленность во взгляде и мыслях, опустив голову, так, будто сознание ее покинуло, эльфийка сидела, бессмысленным взглядом упиравшись в собственные колени. Голова была настолько пуста, что Луня даже не могла задаться вопросом 'за что"  или "почему со мной это происходит" . Конечно, тут мог бы быть ответ на вопрос в ней - она что-то делает не так. Не так живет, не тем занимается, не тех лечит.
Взгляд наткнулся на новый предмет, упавший ей на колени, из которого вытекала алая жидкость. Кажется,  это была отсеченная голова. Полукровка была бы рада издать крик ужаса от того, что практически у нее на глазах убили человека и кинули его голову ей на колени, но не могла.  Язык превратился в источник дьявольской боли и любое, даже самое легкое движение им заставляло содрогнуться. Страдай, ты слишком часто помогала тем, кто заслуживал смерти.
Не долго простояв, перед ней упало и тело дознавателя.  Что произошло? Что это было? Лун потеряла хронику событий, ей было слишком больно и страшно. Лиловые глаза скользнули по телу того, кто убил ее мучителя.  Танатос. Теперь лично пришел поиздеваться? Или это был такой тонкий театр? Конечно, театр. Сейчас она должна будет обнять своего спасиеля и будут они жить долго и счастливо, пока не сдознут. Нет, она, кнечно ведет себя, как дура, но не настолько глупа. Более того, если сейчас ее желания могут исполняться, то следующим трупом может стать именно брат. И это единственное, что могло сейчас хотя бы немного поднять ей настроение, даже заставить улыбнуться. Ненависть сильнее боли. Среди невнятного бульканья, срывающегося с губ Луни можно было почти отчетливо расслышать одно слово. Точнее совет. Нет, просьбу.
- ш..дохъни
«у меня нет брата»
Луня старалась говорить без использования языка, но это было очень сложно и все равно безумно больно. Ее лицо перекосило от боли, а кровь не прекращала течь изо рта, заливая липкой субстанцией шею и грудь, которая и без того была в крови из рваных ран на груди и ключице. Столько крови... В глазах темнело от кровопотери.

Маг, который первым покинул комнату после того, как тайный коридор отворился с другой стороны во второй раз, уже держал пальцы на сверкающем кровавым отблеском родолите его волшебного кольца, негромко проговаривая нужные слова. Сигнал немедленно отразился на кольце одного из стражников, и тот поспешил оповестить Арабель Раудж о том, что возле прохода на складское помещение что-то пошло не так. Нахмурившись, лейтенант информаторов откинулся в кресло, сведя тонкие пальцы в замок на уровне закованной в тугой кожаный жилет груди - если это леонийка спровоцировала шум, от нее следовало немедленно избавиться, поскольку та нашла не только коридор, но и способ проникнуть туда.
Кивнув Шассу, вернувшемуся незадолго до прихода стражника в кабинет Арабель, лейтенант вздохнула, гадая, какими последствиями все это обернется, когда придется поведать Танатосу обо всем, что случилось в борделе. На ее взгляд, слишком много шероховатостей возникло в первоначально гладком деле, и все их следовало устранить в ближайшие сроки. Предполагаемых диверсантов - убить, свидетелей - вместе с ними, а от тел - избавиться в срочном порядке. Возможно, даже с помощью герцога - он уже несколько раз выделял им патрульные отряды городской стражи для того, что прикрыть грязную работу видом обычного уличного разбоя. Это было наиболее практичное решение, и Арабель не сомневалась, что оно удовлетворит прагматичного архонта организации.
Тем временем, едкий густой дым, спровоцированный заклинанием другого чародея, уже успел достигнуть противоположного входа в коридор из помещения, и окутать всех незваных гостей Красной Луны, что спускались по нему на соседствующий с борделем старый склад. Более, чем вовремя для людей Арабель, которые, следуя указаниям Шасса, уже разместились по периметру открывавшей проход комнаты, теперь следя из-за двойных стен здания за сценой, разворачивающейся внутри нее. Хлынувший из коридора дым стал идеальной командой, действенней, чем громкий приказ командира - Чезаре Сантагар, с торчащим промеж лопаток дротиком, не успев шагнуть вслед за остальными в проход, грузно свалился на мягкий шелк ковра, декорированного несколькими сотнями настоящих жемчужин - Красная Луна не отказывала себе в роскоши.
Шасс и его адъютант, до этого стоявшие за дверью, мигом бросились в комнату, чтобы закрыть проход. Пока помощник информатора принялся за остов светильника, являвшегося ключом к потайной двери, сам Шасс молнией устремился к проходу, из которого, откашливаясь, показалась Сигрсэлла, вошедшая в него последней, и по всей видимости, решившая вернуться за пропавшим Чезаре, или же просто вырваться из заполнившего пространство впереди дыма. Резкая боль, вызванная магическими стараниями Шасса, пронзила все тело бедной девушки за мгновение до того, как ее схватили и буквально рывком оттащили к двери. Громкий щелчок механизма уведомил информатора о том, что дверь в коридор закрыта.

Кольцо на пальце дежурившего мага снова замерцало багровым свечением. Человек кивнул - больше сам себе, чем рассредоточившимся по этажу солдатам Ар'Кали Денет, и отворил дверь в помещение, затянутое дымом. Несколько магических пасов и громко произнесенные слова сделали свое дело - воздух в комнате исчез по мановению руки, забрав вместе с собой и дым, но в то же время лишил оставшихся в коридоре людей возможности дышать. Дверь снова затворили с отвратительным скрипом, и еще двое чародеев встали каждый по обеим сторонам от нее.

- Боюсь, что Орфену это не понравится. Впрочем, чистота борделя - не наша забота, - Шасс и Арабель озабоченно переглянусь, после чего, вернули взгляд на Сигрсэллу, которую, стараниями магии Шасса, рвало посреди комнаты - информатор Ар'Кали Денет был несколько извращен в способах выведения пленника из состояния возможного сопротивления. Как только приступ подошел к концу, к девушке с обоих сторон подошли два солдата, один из которых резким рывком за волосы заставил бедняжку поднять взгляд на Арабель, стоявшую перед пленницей. Лейтенант  была уверена, что возле сгоревшего дома Луниэль не было ни одного представителя законников - уверена так же, как и в том, что помимо лысого наемника и леонийки никто не защищал целительницу.
- Это она. Я видел ее, пока следил за леонийкой, как ты поручила - из службы безопасности Короны, - кивнул Нортон. Информатор, следивший за Ширрен от самого дома Луниэль прекратил вертеть в руках найденный значок, и теперь оглядывал измученного следователя из-за спины Арабель. Женщине все это крайне не нравилось - несмотря на то, что Нортон утверждал об отсутствии других осведомленных лиц, за исключением Чезаре, лейтенант больше не была уверена, что пойманы все свидетели. Если хоть кому-то удастся сбежать из Красной Луны и он расскажет о том, что на самом деле происходит в борделе? Арабель беспокоилась не столько о властях - герцог Вермилона исправно помогал Алмазному Консорциуму, - сколько о Вермилонской Торговой Компании, или другой организации, готовой щедро заплатить за такую информацию.
- Свидетелей быть не должно, - подал голос Шасс, устав дожидаться вердикта Арабель. Женщина задумчиво погладила подбородок и кивнула, а потом прошептала что-то так тихо, что никто не услышал. Внезапно, подойдя к Сигрсэлле еще на один шаг, она вытянула вперед руки с соединенными большими и указательными пальцами. Следующее слово заклинания каждый из присутствующих смог разобрать предельно четко - с пальцев лейтенанта сорвался язык пламени, мгновенно объявший огнем голову не ожидавшей подобного девушки. Следователь закричала, пытаясь высвободить связанные руки и прибить ими пламя на голове, но не смогла ничего сделать, только упасть на пол, вопя и катаясь от нестерпимой боли.
- Проследи, чтобы гости ничего не подозревали. Предложи каждому бесплатное вино от лица заведения, пускай на утро никто не вспомнит даже крика целительницы, - бесстрастно приказала Арабель, в то время, как претерпевавшая агонию Сигрсэлла умирала у ее ног. Уже в третий раз им приходилось дурманить посетителей Красной Луны. Все же хорошо, что такой потрясающий алхимик, как Орфен Ланнок, и созданные им средства достались именно Алмазному Консорциуму.
- От тела позже избавиться, а мужчину заприте на нижних этажах. Пока Танатос не развеет мои подозрения, чтобы волоска не упало с его головы. Я понятно изъясняюсь? - все присутствующие, как один, кивнули лейтенанту. Шасс, поклонившись, устремился передать указание Арабель лакеям, а Нортон с солдатами занялись переносом спящего Чезаре в его временные апартаменты. Госпожа Раудж еще некоторое время стояла над телом следователя: пламя быстро пожирало одежду, заставляя кожу покрываться волдырями, и женщина, наблюдая за этим зрелищем, не смогла сдержаться, когда тень плотоядной ухмылки тронула ее губы.
Развернувшись, она в последний раз бросила быстрый взгляд на труп Сигрсэллы с обуглившейся и еще дымящейся кожей, и вышла из комнаты. Теперь ей не терпелось расправиться с остальными.

Падение тела на колени Лун были озвучены сдавленным захлебывающимся вскриком. Испуганное сердце набрало такую скорость ударов, что кровь стучала  в висках так громко, что... Что Орфен дверью хлопает тише. Бессмысленно уставившись  на пол, Лун почувствовала босыми ногами, как уже холодная, липкая кровь к ним приблизилась, натекая лужей из тела.  Поджав пальцы, Луня попыталась убрать ноги, как можно дальше. Всячески пытаясь отстраниться от этого кровавого безумия как можно дальше. Шок пока что крепко держал ее в полусознательном состоянии, немного сходил на нет и уступал место истерии.
Как же это было все низко. То, до чего ее измордовали. Луниэль мутило, у нее кружилась голова, вдобавок ей было страшно настолько, что все мышцы тела были напряжены в ожидании от  Танатоса одного единственного удара. Хотя, после общения в комнате, она пришла к выводу, что легкой смерти у  него не сыскать.
Мирную идиллию нарушил появившийся Орфен. Чуть-чуть, совсем  немного опоздал. Хотя Луня не могла поднять на него взгляда. Какие то толики совести в этот момент напомнили о себе. Полукровка обманула его доверие, впрочем, поплатившись за это сполна. И сейчас даже не имела возможности на то, чтобы выглядеть хоть как-нибудь достойно. Поток крови сходил на нет, но очень медленно  сейчас противной желеобразной пленкой  загустевал на губах  и подбородке.
"нет, уходи"
говорить было слишком больно, тогда бы она уже вовсю чуть ли не приказывала убраться всем отсюда, только ее от стула освободить. Любое касание сейчас казалось катастрофой для Луни, ее начинала бить дрожь и хотелось выскользнуть из этих ладоней, которые коснулись ее лица. Непроизвольно она все же встретилась взглядом с синдореем, не самым ее разумным взглядом, узнавая егго и не узнавая одновременно. Лун судорожно вдохнула, пытаясь остановить свою истерику, но получилось слабо. Так что Орфен вляпался не только в ее кровь на лице, но и в слезы. Луне хотелось потерять сознание и больше в него не приходить. Она же чуть ли не как в балладе с Ланноком  распрощалась! Им надо было не встретиться больше! Хотя, они часто встречались в не самых приятных для Луни ситуациях. Так что это Луне не стоило в такую задницу влезать.
Закрыв глаза полукровка запрокинула немного голову, касаясь переносицей, лба синдорея.  Чувствовался только запах ее крови. Голова закружилась еще больше, а Феня вырвал полукровку из бессознательного состояния криком про медика.
- фффсо хохого..
Оборвавшись на половине слова Луня едва не разрыдалась еще сильней, от того, насколько это все убого и по-уродски звучит. Она хотя бы больше не чувствовала того, как у нее по лицу стекает кровь, смешанная со слюной. Вся одежда у нее промокла от крови и становилось вдобавок холодно. Приятной музыкой расстегнулись ее кандалы и рука были прижата к ране на груди, хотя бы вот так, психологически убирая боль . Луня не знала, что ей делать. Хотелось взят и убежать, только как? Она понимала, что стоит только встать, как она ляжет мордой в пол, от того, что потеряла много крови, ее избили, впрочем, ноги только и не пострадали сегодня. Плюс ключица, по которой самозабвенно лупил дознаватель была сломана и правая рука была сейчас так же чувствительна, как часть ее отрезанного языка. Никак
Вдобавок плечо провисло и опустилось. И все было в крови. Сколько же крови и ее и чужой! Полукровка подобрала ноги на стул, обняв их левой рукой и опустив голову вот так вот ото всех спряталась, всхлипывая  и пытаясь бороться с дрожью во всем теле. Ненависть! Почему ее просто не отпустят?
Пальцами пытаясь стереть противную жижу с подбородка. Она услышала, что пришел целитель. Зачем ей целитель? Она сама целитель. Сейчас, как начнет всех лечить направо-налево! Только если сможет встать. А не сможет. Но агрессии в ней накопилось достаточно и затравленно она смотрела на то, как удалился брат, на Орфена, не поднимая взгляда выше его шеи и остановилась Луня на целителе. Напрягая шею и пытаясь выговорить хоть что-то
- не поб... боди
Она хотела домой. Она хотела, чтобы все это было не по-настоящему. А еще она ударит ногой в живот этого целителя, если мразь посмеет только близко подойти к ней, агрессию можно было почувствовать, пощупав напряженное пространство вокруг нее.

Голос возлюбленной резал по ушам, как и по сердцу. Что они с ней сделали? В мысли Орфена закрадывалась болезненная нездоровая мысль, он знал как отомстить за нее и приведет свой безумный план в исполнение и не важно насколько это было невозможно, глупо и безумно. Орфен с недоверием встретил целителя, все вокруг стали враги для раненной и хрупкой Луниэль, и он был готов отрывать голому каждому, кто подумает приблизиться к ней. Консорциумом внезапно стал враждебной средой. Как можно было не доверять тому, кто сам помогал ему, помогал всему Консорциуму? Что за безумие? Приходилось делать над собой усилие, чтобы не вмешаться. И кажется Луниэль разделяла его желания. Эльфийка принадлежала ему, и это было взаимной властью, и никто не имел права касаться ее.
Слова Танатоса, взгляд, успокоили Орфена, позволив отхлынуть злобе, которую тот ощутил всецело стоило той изменить свою форму и силу. Орфен не желал его отпускать, и не желал сейчас видеть. Эта слабость к Луниэль, всему виной. Неловкость перед Танатосом. Синдорей ощущал как открывает самое уязвимое место. Для Танатоса он будет всегда отрицать ее власть и влияние над ним, связь, которой он придает какую-то особую связь. Столько лет уж, а он все как мальчишка... верит в какие-то глупости.
Резкий жест поднятой руки остановил целителя. Орфен оттолкнул его в грудь, повелев не подходить. Слова застряли, и каждое слово сейчас давалось с трудом. Время быть наедине со своей слабостью.
- Ты же меня подпустишь? - бережно синдорей возвращался к Луниэль, - Позволишь тебе помочь?
Кто-то мог сказать, что хозяин борделя, да и сам старый добрый Орфен был тот еще подлец. Он не брезгал манипулировать людьми, играть с ними, пользоваться. В Луниэль всегда было что-то лисье, а в Танатосе что-то от кайота. Красный цвет волос наводил на эту звериную хитрость, выявляющей способность приспосабливаться, чтобы выжить. Орфену не нужно было выживать, он об этом никогда не заботился. Еще при обучении он понял, что знает все фигуры шахматной доски, все правила игры, в которую играют остальные. Ему лишь нужно было действовать. И он действовал.
Бережно синдорей гладил волосы эльфийки, успокаивая, приговаривая: "Тебе нужна помощь... ты же понимаешь... позволь мне помочь тебе...". Странный дурманящий запах коснулся обоняния несчастной пленницы, которая из-за насыщенного аромата собственной крови не заметила разницы и перемен, как и ее разум. Она так хотела отдохнуть, исчезнуть и забыться, и он ей позволял. Здесь в комнате, на столике инструментов было много всяких ампул, среди которых был и снотворный, чтобы дурить испытуемых псевдо-смертью и позволять пытающему отдохнуть. И сейчас его запах впитывался в ее волосы, чтобы позволить целителю приблизиться к ней. Не самая хорошая идея поступать так с пациентом, ведь так не установить силу травм. И целитель попытался его остановить, опасаясь угрозы Танатоса. Орфен жестом его остановил, все же он разбирался в магии познания и общения и вполне мог различить ощущения спящего человека.
Целитель приступил к своей работе и Орфен принимал в этом участие, не отпуская руки от затылка девушки. Он узнал все подробности причиненных увечий. И когда срочная помощь оказалась оказана, он взял ее на руки, сообщив целителю, что следующий его визит может состояться в любое время, как требовало лечение.
В коридоре он встретил свой любопытный персонал.
- У вас что? Работы нет? Приведите ко мне в комнату Хелену, Зару и Мирен - пока Луниэль ждало высшее лечение в стенах борделя, ее будут обслуживать трое женщин, которые обеспечат ей уход, который разве что могли быть удостоены разве что королевы. Луниэль следовало привести в порядок, смыть кровь, и смыть следы, мысль о которых приводила Орфена в ярость. Мирен имела ничтожные познания в медицине, но это позволит ей проследит за тем. чтобы остальные оказали нужный уход, Орфен сам ни раз восстанавливался под их руководством.
Когда прислужницы ушли по поручению, Орфен выхватил из коридора связующего, который сообщил, что в одном из крыльев здания пойман один из вторженцев.
- Пусть придержат его для меня. И да, пусть тело Наркуса подготовят и растянут на всеобщее обозрение на нижних этажах, чтобы то было уроком для тех, кто смеет идти против Танатоса и воли Консорциума. А через два дня снимите и принесете его в лабораторию... - он был мертв, но Орфен найдет ему применение, он еще отомстит этому ублюдку, - А пока, найдите мне того, кто сможет достать его душу с того света...

Отредактировано Орфен (Суббота, 3 января, 2015г. 21:29:28)

Стоп игра.
Орфен, для начала бан на трое суток. Причина: Нарушение пункта 4.5 настоящих правил. В случае рецидива бан будет увеличен вплоть до пожизненного наказания.
Все претензии можно подать в соответствующую тему.
Продолжаем без учета текста "после звёздочек"

Отредактировано Джерман Д'Альтор (Вторник, 30 декабря, 2014г. 11:25:53)