- Нормально.
Конечно же нет, он чувствовал себя так будто в душу насрали. Ну а физически - да, действительно нормально. Поэтому его ответ и был таков, Луниэль никогда не интересовалась его внутренним состоянием. Даже если вспомнить их первую встречу после стольких лет разлуки - тогда, а может чуть позже, он изложил ей что весьма многого боится, переживает и прочие подобные глупости, но этот рассказ по видимому не произвел на луню впечатления, и Орфен перестал делиться с ней подобным. А было ли такое? Синдорей нахмурился, силясь вспомнить, но быстро бросил это дело. Плевать, какая разница? Что с рассказом, что без - Луниэль было плевать. Кажется, он сейчас себя сам накручивал, но увы, остановить себя алхимик не мог, это было как подожженный фитиль - пока кто-то его не обрубит или не потушит, он будет гореть добираясь до бочки с порохом.
- Ужин? Почему ты не разбудила меня? Или кто-нибудь из слуг? Ни на кого нельзя положиться.
Недовольство прозвучало в голосе синдорея, который спустил ноги на пол и сел на диване, поправляя одежду и морщась от отвратительного запаха. Ужасно, до его его целительница довела, он был словно какой-то пьянчуга. Его видели в таком виде, позорище какое. Впрочем, сам виноват, нехрен было принимать глупое решение утопить проблемы в выпивке. Поступок настоящего кретина, что уж тут сказать. Орфен всегда был строг ко всем, включая себя, и нынешнее положение дел ему очень сильно не нравилось. Конечно, трудно одним кутежом испортить всю репутацию, но все-таки это было неприемлемо для такого эльфа как он, из высшего сословия. Одни проблем кругом, еще и работу проспал... Впрочем, он владелец, и может себе позволить спонтанные выходные, однако кто тогда будет за всем и всеми следить? Работникам только дай волю - будут дурака валять и нихрена не делать. Вокруг были безответственные субъекты, даже Луниэль - эта вообще нем могла управляться с госпиталем. Она была великолепным хирургом, целителем, но управляющий из нее как из навоза конфета. Все, абсолютно все дела были на нем. Прямо как при Танатосе, опять все держалось на его силе воле и умении управляться со всеми делами одновременно.
- Волновалась? Ну-ну. Скорее я поверю в том, что ты молилась о том, чтобы я замерз в сугробе насмерть.
Ну какой же он идиот! Он не хотел обижать Луниэль, но зле слова сами слетали с его языка и синдорей еще больше от этого злился. Его злило все вокруг, абсолютно все. И эта ситуация, и Луниэль которая не пойми чего от него хочет, и все-все. Кажется было ошибкой возвращаться в Вермилон, тут его настигали одни неудачи и разочарования. Нужно было остаться на родине, просто сменить город, уехать подальше и остаться там жить. Но хорошие мысли всегда приходит поздно, поэтому было уже совсем глупо барахтаться и что-то исправлять. или же нет? Орфен никак не отреагировал на объятия эльфийки, хотя и хотел ее обнять, но нет - пошла она в задницу. Ненавидит ее. И всех вообще, только и знают что наживаться на нем. Что-то подсказывало, что если бы не его состояние, хрен бы кто был рядом.
Проводи взглядом Луниэль, Орфен поднялся с места и потянулся, затем подходя к окну и выглядывая на улицу. Солнце уже было у горизонта, наверное сейчас часов пять. Или четыре. Да уж, идти в Нору конечно же не поздно, но отчего то не хотелось. Орфену жутко захотелось немного похандрить, это нужно всем, чтобы не психануть окончательно.
От подобных раздумий его отввлек голос Луниэль и синдорей обернулся, посмотрев на нее. Ну хоть на что-то она годиться, хотя ему иногда казалось что не она командует слугами, а слуги командуют ею. А ведь он предлагал ей нанять служанку самой, ту которая ей придется по душе. А она опять застряла на работе и ввсе покатилось в бездну. Может быть, не стоило ей дарить госпиталь? Стоило запереть дома, пускай бы хозяйством занималась, всегда было бы рядом с ним и не общалась с чужими мужчинами. Наверное так и нужно было поступить.
- Хорошо. Сначала я приму ванну.
Задернув шторы, Орфен направился к дверям, чтобы пройти в большую ванную комнату, обложенную светлыми кафельными плитками. Поравнявшись с Луниэль он остановился, посмотрев на нее.
- Я удивлен, что ты осталась. Даже на работу не пошла, надо же. И не сбежала, что действительно поразительно. Наверное завтра наступит конец света.

Тонкие брови синдорея приподнялись в жесте удивления, в его взгляде читалось какое-то недоверие и насмешка. Орфен усмехнулся, качнув головой и дернув уголком рта.
- А хочу. Давай, хоть раз в жизни узнаю, что делают жены других, в нормальных семьях.
Он жутко преувеличивал, но в Орфене сейчас тлела обида, которая никак не хотела развеиваться. Ему хотелось прыгать, ломать все округ от того, что все в жизни пошло не так, как он представлял себе. А что он представлял то? То, что они с Луниэль будут образцовой семьей. Буду любить друг друга, делиться всем, проводить время вместе. Он приходит с работы, а она его встречает, все хорошо и уютно. А в действительности его встречали слуги и пустая постель. Ну и на кой тогда они вообще сошлись?
- М? Что ты такое говоришь? Какая еще к черту помада, ты совсем с ума сошла?
Орфен рывком вырвал себя из обиженных мыслей и нахмурился, уставившись на Луниэль так, будто она при нем собачку удушила. О чем она вообще? Неосознанно, синдорей провел ладонью по шее, фыркнув и задумавшись. Помада... Да ну, бред какой-то. Он никогда себе не позволял вольностей, как и другим по отношению к нему. Может ли быть так, что напившись его попросту подставили? Видимо, так оно и было. А эта дура приняла все за измену, а сама там со всеми лебезит и жопу подтирает, подставляя свою. Тьфу, омерзительно.
- Что ты там себе под нос бубнишь, а? Научись уже говорить то, что думаешь, вслух, а не себе под нос. Идем, Луниэль. Я желаю, чтобы ты поухаживала за мной, раз уж ты не собираешься бежать. А это еще что?
Стоило Луниэль поравняться с ним, как синдорей взял из ее рук книжку и повертел в руках. Сказки? Ах точно, когда он проснулся, она читала ему сказки. Это было так приятно, и ее прикосновения, жаль что подобные моменты бывает так редко. И когда он спит, будто бы она его боится. А если боится, значит нашкодила, иначе нет смысла проявлять к нему страх, он же всегда лишь по делу ругается. Орфен вернул книгу Луниэль, зашагав вперед, в ванную комнату.
- Оставь ее тут, если не хочешь чтобы страницы намокли и пошли волнами.
А то знал эту небрежную привычку полукровки тащить с собой книги куда угодно. Книги ведь все-таки были нежной вещью, им нужна была определенная влажность и помещение, а полукровка их везде таскала. Иногда Орфену приходилось расчищать ее кабинет от книг, которые она забывала поставить на место. Ну точно ребенок.
В ванной комнате, которая была очень просторная, горничные уже приготовили воду и сменную одежду для Орфена. Де девушки были милы и почти незаметны - стоило супругам войти, как они откланялись, поинтересовавшись нужно ли что-либо еще, и скрылись, не мешая. Будто тени. Орфену всегда нравились подобные работники - не мешаются и не мельтешат перед глазами.
Пар поднимался от широкой и длинной чугунной ванны, покрытой белым лаком. Она была на витых тяжелых ножках, стояла посреди помещения. Чууть подальше стояло зеркало в рост, к которому подошел синдорей и оценил свою внешность. Внимательный взгляд зацепился за шею, на которой красовались остатки красной помады. И розовой, кажется. Он растер эту помаду тогда, когда о ней сказала Луниэль, небрежным жестом руки. Получается, не врала, потому что сама полукровка не пользовалась подобной помадой.
- М, да, я вижу, что ты не лгала. Видимо это девочки из Норы решили воспользоваться моим состоянием. Придется разобраться.
Сказал синдорей таким тоном, будто бы говорил о тараканах которых надо повывести. Несмотря на все правила, в Кроличьей Норе были девушки легкого поведения. И, естественно, все они мечтали или планировали отхватить богача, а потому предлагали себя пьяницам, ждали момента чтобы их жертва оказалась в неловком положении от совершенного греходеяния. Алхимику было все равно, что они там делают, но их выходка в отношении него переходила все границы. Какая наглость, пытаться подложить свинью своему начальнику.

Зеркальная гладь показала Орфену все, что делает Луниэль. Эту ночную сорочку они купили еще в эльфийских землях, давно, а он не так часто видел ее на полукровке. А все почему? Потому что Луниэль предпочитала дому госпиталь, а их общей спальне - свою или же кабинет. Неужто он настолько отвратителен? Орфен перевел взгляд с эльфийки на себя. На него смотрел вполне типичный синдорей, красивый, по его собственному мнению. Тогда что не так-то было? Нахмурившись, он снова перевел взгляд на полукровку, которая спряталась за ним и казалось что даже не дышала. Такой она была тихой, словно мышка. Только алая макушка маячила из за его плеча.
- Ну помоги.
Дожидаться действий от Луни можно было целую вечность, потому он сам к ней повернулся лицом, дозволяя себя коснуться. Почему она такая робкая? Где вся ее смелость? Синдорей с легкой улыбкой вспоминал о том, как она набросилась на него тогда, в борделе. Какая тогда была ярость и страсть, он вспоминал это с некоторых страхом и возбуждением. Тогда Луниэль его неплохо так потрепала, но и одарила по-царски. А сейчас? Орфен вынырнул из воспоминаний и посмотрел на покрасневшую Луниэль.
- Что?
Чего она так реагирует? А, впрочем плевать. С тех пор Луня стала снова какой-то забитой, будто бы вернулся Тан и снова ее пытал. Может быть, она что-то скрывает? Подавшись вперед, синдорей с прищуром посмотрел в глаза Луниэль, чуть нахмурившись.
- Почему ты остановилась? Я жду.
Неожиданно Орфен заметил за собой то, что совершенно ничего не ощутил при прикосновениях полукровки. Ни намека на какое-то волнение или же возбуждение, которое было всегда когда он видел ее или ощущал ее касания. Это было любопытно. Про себя он решил, что это все из-за их ссоры и того, что Луниэль была растрепанной и робкой. Да, наверняка все это причина его странного спокойствия. Не ста дожидаться луни, Орфен снял с себя оставшуюся одежду и отвернулся, затем опускаясь в ванну. Горячая вода приняла его ласково и любящие как руки любовницы, которой у синдорея не было. Может быть стоит завести, раз уж Луниэль позволяет себе вольности со своим персоналом?
Орфен лег, положив голову на край ванны и закрыл глаза, блаженно выдохнув и улыбнувшись. После ноной скачки и пьянки его мышцы немного побаливали, а горячая вода их прекрасно расслабляла. Вода смывала чужие запахи и в воздухе витал легкий запах лаванды, видимо Диана сочла нужным провести успокаивающую ароматерапию ему. Смешно как.
- Ты что-то скрываешь от меня, Луниэль?
Резко спросил Орфен, растягивая слова и открывая глаза. Взгляд зеленых глаз был направлен на полукровку, которая оставалась в помещении. Глупо было и надеяться на то, что он забудет о своей догадке - она что-то скрывает от него. И сейчас он узнает все, если конечно целительница не убежит в слезах из дома, она ведь так любила это делать. И за что он только ее любит, эту дуру? Уф-ф, одни проблемы от нее, всегда. Свела же его судьба с этой аловолосой лопоушкой,которая въелась ему в самое сердце и не желала оттуда выдираться.

Раздался тихий всплеск - синдорей пошевелился, достав руку из воды и умыв лицо горячей водой. Стоит упомянуть, что Орфен обожал лежать практически в кипятке, он не боялся жара, он его любил и искал. И сейчас ему казалось будто бы вода недостаточно горяча, ну да ладно. Потом отчитает Диану и ее девочек.
- Отвечать вопросом на вопрос невежливо, Луниэль.
Скрывает, точно скрывает, иначе бы не спросила его об этом. Зачем переспрашивать если ничего не скрываешь? Орфен подозрительно посмотрел на полукровку, которая сначала отводила взгляд, но потом набралась храбрости. В ее глазах он увидел страх, зрачки были сужены - верный признак того, что тут что-то нечисто. Ах Луниэль, ну зачем ты так нагло врешь? Разбиваешь ему сердце. Орфен еле сдержался от того, чтобы силой проникнуть в разум Луни и посмотреть все, что она от него скрывала. Этот соблазн, знать все, всегда преследовал магов разума, особенно столь сильных как Орфен. Ужасная ноша это могущество.
- Ничего? Ты уверена? Что-то подсказывает мне, что ты лжешь.
В руке синдорея оказалась тонкая ладошка полукровки, которую он сжал. И потянул на себя, заставляя Луниэль приблизиться, нависнуть над горячей водой.
- Все? Нет, не все. Не нужно лгать мне Луниэль, я вижу что ты что-то недоговариваешь, для этого даже не нужны мои силы. Все написано у тебя на лице.
Ему показалось, или она действительно побледнела? Орфен привстал, приближая свое лицо к лицу Луниэль и ощущая его, отклик от их близости. Как не вовремя, вечно эти желания и чувства приходят в самый неподходящий момент. Синдорей отстранился, отпуская ладонь Луниэль.
- Я думаю, нам следует поговорить, Луниэль. Серьезно. И не смотри на меня как мышь смотрит на удава, я не съем тебя.
Вот же глупая полукровка, знает же, что он не ударит ее. Уже сколько лет он не поднимал на нее руку, последний раз такое было когда еще ее тупой братец был жив. После его смерти все изменилось к лучшему, и Орфен не понимал, почему Луниэль не прекращала вести себя как загнанная в ловушку лань.
- Я не понимаю, что я делаю не так, что ты так себя ведешь. Ты вообще хочешь быть со мной, Луниэль? Твое поведение и твои поступки говорят, что не хочешь. Это разбивает мне сердце. Я говорил, что я тоже имею чувства? Мне неприятно видеть, что собственная жена смотрит на меня как на чудовище, а ведь я все для тебя делаю и прошу малого - просто быть со мной. Не с оравой твоих калек, учеников и прочего сброда, а со мной. И каждый раз, когда ты игнорируешь это и оставляешь меня коротать вечера и ночи в одиночестве, я думаю, что ты кого-то нашла. Иначе как все это объяснить? Ты стала скрытной, пугливой и невыносимой. Может, подарить тебе госпиталь было ошибкой? Нужно было запереть тебя дома?

Вот и настал тот час, когда Луниэль наконец-то заговорила нормально. Ну, относительно нормально. Ее обрывчатые ответы были явно не шедевром мысли, но даже это было лучше ее молчания и слез. Откинувшись на спинку ванны, Орфен положил руки на бортики и начал внимательно смотреть на Луниэль.
- Всегда со мной? Что-то по твоему поведению не видно этого твоего хочу. Ты уверена?
Немного с насмешкой тут же ответил Орфен, прерывая и без того скудную речь Луниэль. Не мог он ждать окончания ее мямлянья чтобы вставить свои едкие комментарии. Пока что полукроввка говорила ну очень неубедительно и Орфен ей совсем не верил. Говорит одно, а делает другое. Ну что же, послушает, что она еще ему придумает ответить. И Луниэль смогла его удивить, так что Орфен посмотрел на нее удивленно, и это было не наигранно. Разочаровать? Это что-то новенькое и пахло правдой. Он не стал перебивать полукровку, теперь слушая со стопроцентной внимательностью. И ее слова все объясняли, объясняли ее дурацкое поведение и этот затравленный взгляд. Но разве он когда-то возмущался тем, что она делает что-то не так? Ну, исключая сегодняшний день. Почему она думает, что разочаровывает его? Вот же тупица, уф.
- Луниэль, ты что, идиотка? О Мира...
Синдорей покачал головой и встал, уперев руки в бока и хмуро глядя на полукровку сверху вниз. Вода стекала по синдорею и падала в ванну, поднимая брызги и попадая на Луниэль.
- И не приди я к тебе в госпиталь, ты бы вообще больше дома не появилась, так что ли? Что за бред ты несешь. Я разве когда-то разочаровался в тебе? Нет. Так не приписывай мне больше злобы, чем есть у меня. Срань небесная, ты действительно думаешь, что я какой-то монстр.
Гневно выдохнув, фыркнул еще и сел обратно в ванну. Когда он злился или в голове витали мысли ему обязательно нужно было двигаться, потому он сейчас и встал. Но высказав все, синдорей более-менее успокоился и сел обратно, подняв тучу брызг и волн в своей ванне.
- Если ты не хочешь слышать этих обвинений - приходи домой вовремя. Вот и все. Ты до такого сама додуматься не могла что ли? Если тебе обидно слышать такое - не провоцируй меня на эти слова и подозрения. Видишь? Ты сама виновата во всем, все твои опасения насчет меня подтверждаются лишь потому, потому что ты сама подталкиваешь меня совершать ужасные поступки. Зачем ты делаешь это со мной? Ты хочешь сделать из меня нечто страшное? Мне и без того тяжело, вся работа на мне, все на мне, а я еще должен разбираться и дома с дерьмом, вместо того чтобы отдыхать и купаться в любви.
Взяв Луниэль за холодные руки, Орфен притянул ее к себе, оказавшись с ней нос к носу.
- Ты просто глупая идиотка. Прекрати реветь. Я... Я ведь люблю тебя, Луниэль, и не наврежу тебе. Так почему ты так относишься ко мне? Как к маньяку или умалишенному? Как мне еще достучаться до тебя? Я не знаю. Я уже все пробовал - и любил, и ухаживал, и угрожал, и все-все. А ты ни туда ни сюда. Стоишь и мнешься, будто бы у тебя либо кто-то есть, либо еще какая-нибудь срань.

- Что за вздор. Ты и без доказательства лучшая в своем деле, это знают все. Низы? Не мели чушь, Луниэль, ты давно уже не простолюдинка и тебе стоит привыкнуть к твоему новому статусу. Никто и подумать не смеет о том, что ты из низов.
Так от что ее беспокоило все это время, какие-то сущие глупости. Ну до чего же она дура, надо же. И из-за подобного она решила что стоит вести себя как последняя идиотка. Ну что за эльфийский глупыш! И опять ревет, благо не как загадочная белуга о которой говорили в народе. Орфен выдохнул и прикрыл глаза, улыбнувшись от искреннего признания Луниэль. Казалось - такие простые слова, а ведь как они могли исцелять душу и исправлять настроение. Будто бы стальные когти, сжимавшие нутро синдорея, разжались и он вздохнул спокойно. Большего то ему слышать и не нужно было, только это. И ощутить поцелуи эльфийки на себе, ее объятия и ласку. И все, тогда он не будет кричать или подозревать его, это же так просто. И в этот момент он ощутил прикосновение губ полукровки к своим пальцам, что заставило алхимика улыбнуться шире. Она будто прочла его мысли и желания, и тут же исполнила их. Не все, конечно, но даже такое радовало. Орфен разжал пальцы и привстал, обняв Луниэль и потащив ее к себе в воду, потому что так будет удобнее. Ему хотелось ощутить ее всю рядом, смять в своих руках и стиснуть до хруста ее тонких косточек.
- Чтоб радовать меня, тебе не нужно работать. Глупая ты, Луня, такая глупая. Просто будь рядом, встречай меня после работы, целуй. Это все, что мне требуется - ощущать твою любовь. Слышать об этом не доставляет удовольствия, а вот ощущать - да.
С этими словами алхимик подхватил Луниэль и затащил ее в воду, тут же обняв и запустив руки под ткань ее сорочки, чтобы ощутить тепло тела. И опять, к слову, он делал первый шаг, нет чтобы она додумалась до такого. Ну да ладно, когда-нибудь, через пару лет, до глупой Луниэль дойдет истина правильных отношений. А до того момента нужно просто постараться не сгореть случайно из-за ее нескончаемых глупостей. Хм... А не усыпляет ли она его бдительность? Огонек подозрения всколыхнулся внутри Орфена, но тут же был им задавлен. Потом, все потом. Сейчас же он хотел насладиться близостью со своей женой, с которой они так давно не занимались любовью.
- И это хорошо. Я твой, а ты моя, только моя. Вся и без остатка, да, Луниэль?
Сейчас для нее было самое время это доказать действиями, которых он от нее нетерпеливо ждал. Алхимик уже стаскивал с полукровки мокрую сорочку, она мешала ему насладиться всеми прелестями целительницы. Пускай некоторые считали ее тощей, но он то был настоящим ценителем красоты и для него Луниэль была прекрасна как никто другой.

- Такой ответ мне нравится.
Синдорей улыбнулся и прикрыл глаза, целуя Луниэль и ощущая ее рядом. Их тела соприкасались и эти касания порождали в синдорее огромное желание овладеть его глупой эльфийккой прямо сейчас, и лучше не один раз. Он целовал ее все жарче, ладонями оглаживая маленькую упругую грудь, которую тоже хотелось расцеловать как и губы. Но ничего, все впереди, он еще доберется до этих сладких грудок и заставит Луниэль заполнить тишину помещения своими страстными стонами. Пускай она и строила из себя всю такую недотрогу, но он же знал на что полукровка способна на самом деле. Его фантазия уже  разрисовала все в ярчайших красках и тут Орфен не понял, что произошло - Луниэль отстранилась и он недовольно на нее посмотрел.
- Прямо сейчас? Мне кажется это может погодить, или я тебя потом съем.
Шутливо высказался алхимик, уже намереваясь притянуть Луниэль к себе обратно и продолжить их праздник воссоединения и примирения. Признаться честно, Орфен уже и забыл про подарок, и пускай сейчас Луня вновь разбередила его любопытство, он сначала хотел насладиться ею, а уж потом принимать подарки и почести. Почестей конечно она не обещала, но он их с нее стрясет, иначе и быть не могло. Привстав, синдорей коснулся губами шеи Луниэль в поцелуе и замер, услышав ее слова. Что? Нет-нет, погодите-ка... ЧТО? Орфен тут же отстранился, во все глаза глядя на Луниэль, да так будто она на глазах у всех прирезала короля или герцога прямо на ночном горшке. 
- Чё?
Захлопав ресницами, синдорей пытался переварить эту поистине потрясающую новость. Вот уж точно, подарок так подарок, да еще какой. Орфен так долго корил себя за то, что случилось с их ребенком тогда, когда он повел себя как последний идиот. Как же тогда он навредил Луниэль, и ненароком убил их дитя. Эти воспоминания никогда не оставляли синдорея и ему было страшно и горько, что из-за его злобы они с Луниэль лишились будущего. Как сказал тогда Дорен - зачать ребенка будет практически невозможно, столько тогда было повреждений у полукровки. И сейчас, услышать, что у них с ней будет ребенок было словно известие о чуде. Второй месяц уже, надо же! Орфен сейчас напоминал искусно сделанную статую - застыл, нелепо глядя на полукровку и переваривая новость. Мысль о ребенке медленно добиралась до главных мыслительных центров синдорея, но все-таки она добралась и алхимик чуть слезу не пустил от осознания нахлынувшего на него счастья. Слез действительно хотели навернуться на глазах, но синдорей их сморгнул, оставив на ресницах эти маленькие капельки. И улыбнулся, широко и счастливо, такую улыбку у него можно было увидеть редко, она была искренней и светлой.
- Это... Это же просто чудо, Луниэль! Я и мечтать не мог о подобном, о боги, как замечательно.
Произнес алхимик дрожащим голосом и порывисто обнял полукровку, расцеловывая ее щеки и от радости нечаянно поджигая стопку полотенец, лежащих на мраморной скамье. Орфен не замечал этих мелочей, перед ним была его возлюбленная женщина, которая носила его ребенка. Радость от этого была так велика, что в голову Фени даже не прокралась мысль о том, что ребенок может быть не его. Он был бесконечно счастлив и готов был сейчас на руках таскать целительницу и подбрасывать ее, качать. А потом он вспомнил, как они ругались и чем это закончилось в прошлый раз. Взгляд Орфена тут же стал тревожным, он взял лицо Луни в ладони и с волнением взглянул ей в глаза.
- Все же хорошо? Я не... не навредил опять? Ты не сильно нервничала? Ох, Луниэль, прости меня, если бы я знал об этом, если бы... Уф, лишь бы не как в прошлый раз.

Он еще ощущал соленый вкус слез Луниэль, которые остались на его губах после того как он расцеловал ее румяные щечки. Он так редко видел искреннюю радостную Луниэль, что сейчас будто-бы увидел совсем другую женщину перед собой - еще более прекрасную и удивительную. Можно ли так было или нет, но Орфен заново влюбился в свою жену, которая делала самый дорогой подарок во всей его жизни, самый бесценный и долгожданный. Его тревога отступила, стоило полукровке заверить, что все прекрасно, и счастье вновь затопило его. Ему хотелось броситься с расспросами, кто же будет у них - мальчик или девочка? Или быть может оба? Близнецы! Было бы так потрясающе если быы у них родились близнецы. Орфен даже и не знал, кого больше хочет - сына или дочь. А до решающего момента ждать еще... кажется, шесть или семь месяцев? Или девять? А, Луниэль потом скажет.
- Это потрясающий момент, восхитительный. Спасибо, Луниэль, это самый лучший подарок в моей жизни.
Орфен нежно поцеловал Луниэль в макушку, прижав эльфийку к себе и ощущая потребность просто бегать и радоваться. Его эмоции будоражили магию и в итоге к полотенцам добавились еще и занавески на окне, загоревшись. В ванной стало душно и дымно.
- Что? О, вот дерьмо. Я совсем не заметил, как сделал это, хм.
Не хватало еще задохнуться тут, от огня то уж они не погибнут. Орфен вскинул одну руку и жестом заставил огонь уняться, однако дым остался и нужно было уходить, о чем он и заговорил.
- Да, отпразднуем. Тортом и бокалом лучшего вина из нашей коллекции.
Синдорей аккуратно встал, поднимаясь из ванны первым и со всей возможной осторожностью он вытащил Луню  из воды и поставил на пол. Пол был скользкий и Орфен решил, что отпускать неуклюжую эльфийку будет фатально, потому он ее подвел к выходу, накинув на хрупкие плечи махровый халат. Тут же всплыло в голове воспоминания как она упала, прямо на живот, и не могла встать. Вчера на крыльце он чуть не потерял своего ребенка и Орфен на секунду похолодел от страха. Но нет, Луниэль сказала все в порядке и он снова вздохнул, входя следом за Луниэль и глядя на встревоженных горничных, которые прибежали на запах дыма.
- Что случилось, господин?
Спросили они хором, покраснев и стараясь не смотреть на голого синдорея.
- Маленькое недоразумение. Уберите все там и накройте стол - я желаю видеть на нем сладости, торт и бутылочку " Летнего полдня".
Отдав приказы, Орфен взял Луниэль за руку и пошел к лестнице. Следовало переодеться как ему, так и Луниэль, но теперь он боялся ее отпустить - лестницы опасны, с них можно навернуться. Синдорей ощутил как в его душе рождается новый страх - за их ребенка. Столько опасностей было вокруг и он должен постоянно быть рядом с целительницей, чтобы защитить ее. А еще ее работа... Тц, придется Луниэль перенести свою деятельность в дом. И сократить рабочие часы, но об этом Орфен решил поговорить позже, сейчас он не хотел портить момента нудными разговорами. Тем временем они подошли к своим покоям, где Орфен остановился и обнял Луниэль, целуя ее.
- Жду не дождусь момента когда я смогу всем рассказать, что у меня будет наследник. Это самая радостная новость которая могла только произойти. Черт возьми, Луня, я жутко счастлив и готов сейчас весь город от радости сжечь.

Это было так необычно, счастье переполняло его и хотелось просто кричать о том, что у них с Луниэль произошло. Орфен никогда не думал, что может пребывать в подобном состоянии, ведь обычно он был сем недоволен и все его раздражали. Но сейчас он ощутил себя юнцом, который радуется удаче в жизни. В спальню он занес Луниэль на руках, сгреб ее в охапку и покружил, будучи совершенно очарованным ее новым статусом. И своим. Он же станет отцом, это было волнительно. Интересно, его ребенок унаследует его дар? Или же ему откроется магия исцеления? Как все это было любопытно и невероятно.
Отпустив эльфийку, синдорей подошел к шкафу, ища среди своего гардероба что-нибудь светлое и торжественное, ибо повод то отпраздновать был да еще какой. Черное, синее, темно-зеленое, серое... Все не то.
- Сказки... У тебя их получается читать хорошо, я слышал сам. И знаешь, я бы тоже не отказался от сказок на ночь после трудного рабочего дня.
Он даже не льстил Луниэль, она действительно красиво читала, хотя с пением у нее кажется были некоторые проблемы. Хм, тут же стало любопытно, получится ли у него читать сказки. Орфен задумался, держа в руках белую рубашку, и в этот момент ощутил прикосновения Луниэль и ее объятия, которые будто разлили тепло по всему его телу. Было невероятно приятно, и синдорей вспомнил, что хотел бы провести с Луниэль парочку плотных часов. Но возможно ли сейчас такое? Она такая хрупкая, а его пыл слишком яростный, не сломает ли он полукровку и маленького эльфийка внутри нее?
- Это самый замечательный подарок, Луниэль. Спасибо. - Повторился алхимик, разворачиваясь и хватая целительницу в свои крепкие объятия. Лицо аловолосой эльфийки будто светилось, так она была рада их общему счастью и Орфен хотел запомнить ее такой, потому что вдруг он больше не увидит такое прекрасное лицо? Нет, он сделает все для того, чтобы Луниэль всегда оставалась такой красивой как сейчас. С теплой улыбкой Орфен погладил большим пальцем щечку Луни, которая была усыпана множеством веснушек. Будет ли их дитя рыжим и веснушчатым? Или бледным и темным как он сам? Как любопытно.
- Не важно, я буду любить и сына, и дочь.  Хотя, я бы хотел чтобы у нас была двойня. Двое ребятишек это прекрасно и они бы стали опорой друг другу в будущем. О, маленькие мага огня, не прелестно ли? 
Естественно Орфен идеализировал, ведь если посмотреть на Луниэль, то ничего ей ее братец не принес светлого в жизнь. Но то был плохой пример, о котором не нужно помнить. Тем более что их дети никогда не станут такими подонками как Танатос, уж он то проследит. Прижав к себе Луниэль, Орфен поцеловал ее губы, нежно и ласково, благодаря этим поцелуем за радостную весть.
- Я первый, кто узнал это? Дорену же ты ничего не сказала еще, да?