L.V.B. -  Son. N 2, op. 2. Largo Appassionato 

В иных мирах жизнь могла идти не менее размеренно, чем та шла в Энирине. Где то по ту сторону могли быть такие же двуногие существа, возделывающие землю в свое благо, выращивающие домашний скот для продажи и для собственной семьи. Их причудливые для простого Эниринца сады ломились от сочных плодов, как то бывает с наступлением щедрой осени, что не оставит голодным ни единое живое существо. В других местах чуткие уши зверя могли услышать, как охотник точит свой нож, а случайный порыв ветра поменял траекторию падающего сухого листа в последний миг, и тот изящно приземлился на стылую гладь воды, образовав под собой целый ряд аккуратных, симметричных кружков, спугнув стайку мелких рыбешек. В одном городе жители не спеша готовились к холодной зиме, в то время как в соседнем - спешно ковали оружие, в надежде отстоять свои дома, слыша рев приближающихся захватчиков. В Горгароте же существование демонов, подобным которым был сам Измаил Ваар, находилось на той же стадии что и сотни тысяч лет назад, вознося своей миссией истребление низших рас, к которым, по мнение жителей багрового разлома, принадлежала сама Джейн Аррен, рожденная волшебницей долгих и таких коротких для ее расы двадцати пяти лет назад. Сложно было представить в единую секунду, как переплетаются и разветвляются в один миг сотни судеб благодаря даже самой нелепой случайности, сколько душ вернулось к своим богам во всех существующих параллельных мирах, и сколько новых жизней было не только рождено, но и зачато. Где то в другом уголке сырого Илсэ шел дождь, такой же, как и сейчас мягко барабанил по крыше мастерской, что укрывала влюбленных от прочего мира.
Джейн Аррен не ждала от этого часа чего-либо необычного, зато спокойно могла представить в своей голове, дорисовывая примерный, ожидаемый  и вполне предсказуемый, ход развития дальнейших событий и, признаться честно, с жаром ждала, ощущая сильный всплеск возбуждения. Мужские руки скользи по ее фигурке, то тут, то там, не оставляя без внимания, кажется, ни один участок ее тела, обладающего женственной не худобой, а напротив, приятными взгляду золотистых очей художника округлостями.  Грохот в мастерской стоял невообразимый – на пол летели баночки с красками, дорогие беличьи кисточки. Художник Измаил Ваар не то чтобы слишком бережно относился к своим инструментам, но будучи не в возбужденном состоянии едва ли так неосторожно рискнул бы поступить с тем, на чем на хлеб зарабатываешь. Да и последний был в доме влюбленных почти постоянно, за счет добродушного соседа – пекаря, принадлежащего расе гномов… 
Словом, в подобные минуты страсти Измаил преображался и вел себя куда смелее и решительнее, чем могла себе представить молодая аристократка. Джейн же, живя под одной крышей со спокойным рыжеволосым мужчиной, как то начала замечать за собой значительное смягчение дерзкого характера  некогда гордой магички. А теперь… о, и в стирку и в готовку, Джи, пожалуй, не была рождена для этого, но зато умела быстро учиться и приспосабливаться. Так ей казалось, что уделяя внимание порядку и домашним делам, она выражает свою любовь и заботу по отношению к возлюбленному, да и пока новое занятие аристократке не успело надоесть, в отличие от простых горожанок. Казалось бы, жизнь двух молодых людей обрела свою размеренность, и была похожа на обыкновенную, подобно распорядку дня сотни семей в уже успевшем остыть городе… и все же, кое-что они с Измаилом сделать  еще не успели. Создать семью, полноценную.
Джи приподнялась, чуть поджав голые ножки, любопытно и несколько призывно посмотрев вниз на Измаила, который раздевался, а вернее срывал с себя одежду словно под ней жужжала стая диких пчел. А потом ее взгляд упал на странную коробочку и волнение, отразившееся в янтарных глазах самого дорого человека. Уста Измаила складывали странные слова, в то время как девушка замерев душой, медленно осознавала смысл крошечной коробочки и мерцающем в глубине ее голубоватого камня.  Отстранённо как то Джейн Аррен приобняла себя руками, невольно задумавшись о том, сколько в эту секунду, в это мгновение, во всех мирах вместе взятых еще таких же счастливых женщин. Да ни одной, потому что то, что вспыхнуло в душе чародейки, было едва ли сравнимо с простыми земными эмоциями. Закружилось, завертелось, кидало в жар, а потом топило в ледяной проруби, убивало и возрождало, целовало, кусало, горько рыдало, звонко смеялось, било, ласкало, травило,  возвращало силы,  звучало, молчало, хранило, бросало, сжигало, топило, разбивало, крепило, слезою катилось, вздохом отвечало, нежно любило, страстно желало… все могло быть.  А Джейн лишь легко надела себе на пальчик подарок и той же рукой осторожно подняла лицо Измаила Ваара к себе, за подбородок, желая взглянуть в его глаза. Кристально чист был разум, тверд голос, несмотря на все предыдущее смятение и бурю чувств, что атаковала хрупкий, эмоциональный женский разум…  Заглянула в его глаза, такие родные, взгляд ближе, чем он был когда либо. Ощутила, как кожи его коснулся металл только что подаренного кольца и прежде, чем поцеловать, как не целовала никогда, медленно, упиваясь, осторожно, запечатлевая этот миг на устах и в памяти на всю жизнь грядущую, тихо ответила, - Да…

Осень 1374 года.

Отредактировано Джейн (Воскресенье, 18 декабря, 2011г. 23:31:26)