Леди взбодрилась и, кажется, повеселела немного. Во всяком случае, доктор добился того, чтобы она не накручивала себя и не думала постоянно о гостившем в Лирандаровом доме дяде. Вот, уже готова идти, пробиваться сквозь толщу земли, колдует даже что-то. Яркий свет от зачарованного ножа заставил доктора прищуриться, его глаз уже привык к полутьме. Светящиеся прибамбасы леди хоть и освещали ближайшее пространство, но темноту, начинавшуюся сразу после светлого купола делали непрогляднее и гуще. Неизвестно, какая еще дрянь могла затаиться в густой, глубокой тени. Прильнет к стене, дождется, пока они пройдут, и прыгнет на спину.
-Леди, не одолжите ли мне какого-нибудь оружия не слишком тяжелого. А то мой боевой скальпель – оружие последнего бастиона. Не подходит он для длительных и эффективных боевых действий.
Нужно было выбрать один из двух тоннелей для начала. Кале решил не стоить из себя героя, тем более, что рука разболелась невыносимо – возможно, даже, скорее всего, во рту крысоидов была едкая слюна, а то и ядовитая. Укус, и без того чуть не насквозь, чудом не задевший крупную артерию, до кучи еще и саднил и мучил.
-Железный, подскажи, по какому проходу лучше идти?
Сам доктор для проформы послюнявил палец и наклонился к полу. Если есть выход, должен быть сквозняк, не ощущаемый телом, он может быть ощущаем мокрым пальцем. Сквознячок действительно был, по полу тянуло едва заметно прохладой. Док подошел сначала к одной дыре, проверил там, потом к другой. У правого прохода, хотя это большая условность – правый-левый – в круглом-то зале, тянуло, у левого воздух был тих.
-Вроде сюда, - доктор ткнул в правую дыру, - Я прав?
Вопрос адресовался кованному, дабы он развеял сомнения и подтвердил или опроверг наблюдения доктора.

Дом Гроуз прельщал его своими технологиями: создавать думающие, анализирующие и даже иногда понимающие сложные переплетения человеческих эмоций машины, которые при всем этом предельно преданы своим хозяевам и, скорее, умрут сами, чем позволят пострадать людям Гроузов, это был несомненный успех. Еще раз доктору удалось подивиться, как далеко в технологическом плане шагнул выбранный им дом. Наверное, стоит потом заморочиться и попросить их инженеров модернизировать его драгоценный шкуроспасательный механизм с боевым скальпелем. Железный в пару размеренных и спокойных удара разбил каменную стену. А из свежей дыры пахнуло затхлостью, гнилью и мертвечиной.
-Очаровательно, - буркнул доктор.
- Меня сейчас стошнит, - пожаловалась леди.
-Ко мне пару раз таких людей приносили, - доктор ковырнул носком покусанного ботинка кучу жирных белесых личинок, - с таким же зоопарком в потрохах. Хотя запашок тот еще, это да. Железный, будь добр, иди впереди, расчищай проход, если что, защищай нас от внезапностей этих мест. Леди, если позволите, я пойду следом за кованным, вы замыкаете. Я плохо стреляю с правой руки, от меня в хвосте толку не будет сейчас. Ох, надеюсь, мы выйдем на поверхность, а не в еще один такой же колодец.
Они двинулись цепочкой сквозь вонючий и темный проход, скользкий, кривой, с каплями грязи и комьями земли на потолке, норовившими так и шлепнуться за шиворот, обдавая шею и затылок мерзкими брызгами и комками. Один раз на висящую плетью больную руку доктору залезло что-то мелкое и противное, перебирало маленькими ножками по коже и совершенно не реагировало на стряхивание. Под светом это оказалась целая колония каких-то паукомуравьев. С отвращением доктор стряхивал из с влажной, липкой повязки, но некоторые успели забраться в складки ткани и всю дорогу потом досаждали доктору, приводя его в сущее исступление.
Если вначале коридора его строители еще как-то заморачивались на поддержание сводов и ставили камни, то постепенно они об этом перестали заботиться: камней было все меньше, земли все больше. Уклон шел слегка вверх, и через сотню с лихом шагов коридор окончательно превратился в лаз в земле. С потолка свисали корни, земля крошилась на мелкие и большие комья, в некоторых даже извивались дождевые черви и всякая безногая живность помельче. Один такой комок доктор благополучно поймал за шиворот.
-Чертовы маги, - вскричал доктор, дрыгаясь и вытряхивая из убитой сорочки землю и червей, - что б вас паралич разбил и понос пробрал. Чтоб вы ослепли на оба глаза. Чтоб вам проститутку-сифилитичку подсунули в борделе, уроды. Аа, как же я ненавижу червей!
Лаз заметно расширялся по ходу движения и, в конце концов, вывел их процессию в просторную, загаженную нору. Уровень склизкой мерзости на полу и стенах достиг своего апогея. Если бы не идущий впереди железный человек, за которого доктор успел ухватиться, он сейчас был бы вымазан этой подозрительной жижей с ног до головы. А так только брюки изгваздал, приземлившись коленями на пол.
-Ищите выход, ребята, я все. Запас брутальности и маскулинности исчерпан, я буду изображать усталого, раненного врача.

насколько крупный, если он вот так вот скушал кованого?) ты понимаешь, что его пасть должна быть больше 2 м?

Чем темнее туннель, тем страшнее в нем водятся монстры.
Элайдрин только успела попросить кованого помочь Доку, как увидела его - страшного, безобразного и до ужаса противного. Пташка не успела ему даже имя придумать - столь внезапно это чудовище появилось в проходе. И что теперь делать?
На ум пришел только один вариант - безумный, глупый, но если сработает, то это будет незабываемо. Взяв энергичный старт, Элли рванула к существу, не добегая до морды подпрыгнула, устремляясь вперед, а после попыталась всадить нож прямо в один из "глазиков". Даже если не удастся пробить, даже если она промахнется - зверь глубин просто обязан был отреагировать на яркий свет. Он наверняка бил по глазам существа. Полностью слепых не бывает даже в глубине. Скорее всего зрительные канал просто не передавал информацию... По крайней мере Пташка очень надеялась, что глаза не стали рудиментом. Иначе было бы печально.
Хотя... Говорят же, что глаз - самая коротка дорога к мозгу. Так что расстраиваться раньше времени не стоило. Вот если не получится, вот тогда и стоит паниковать.
Кованый тем временем встал так, чтобы преградить дорогу чудовища к раненому доктору. Пара мгновений понадобилась конструкту, чтобы активировать механизмы своей руки. И в тот момент, когда Элайдрин прыгнула, кулак кованого рванулся вперед, рассчитывая дать несчастному монстру в пятак. Привязанный к руке силовой "нитью", что дополнительно озаряла туннель фиолетово-голубым светом, после удара кулак должен был вернуться на место.

Хренокрысу было больно, а, главное, непонятно, почему пища вдруг начала причинять ему боль. Это было так неправильно, так обидно. Хрюкнув от острой боли, пронзившей его большое и, вполне возможно, доброе( но уж точно не злое) сердце, он рванулся вперед просто потому, что ему было очень плохо, больно и страшно. По пути он протащил по грязи тот кусок ароматного, хоть и горячего мяса, который пригнул на него и сделал больно в голове, и отпихнул, прижал к земляной стене невкусный кусок чего-то жесткого, который сделал больно носу, и кусок мяса, которого он так хотел укусить и который сделал больно его сердцу. Вмял их в мягкую осыпающуюся стену норы, даже не задумываясь. Полз по своей норе, которую сам вырыл много лет назад, по собственному владению, оставляя широкий кровавый след, набивая рану землей и жирными личинками и хрюкая от боли и расстройства. Наконец, силы покинули его большое, жирное тело, и хренокрыс остановился, дернулся несколько раз и окончательно обмяк. Так глупо закончил свою жизнь аксакал подземных глубин. Глупо и обидно. Кто бы мог подумать, что мясо может убить?
Напрасно доктор пытался не утонуть в грязи – последний выход животного поверг его в липкую жижу и грязь полностью. Он не сумел сохранить ни одного сухого и чистого участка своего тела. Гаже всего было то, что залило жижей лицо: глаза, ноздри, рот. Воняло от этой жижи просто неимоверно, но это можно было бы терпеть, если бы она не лезла в рот. Вкус у нее, надо признать, был еще гаже.
Леди Элайдрин, казалось, ни что не берет. Подскочила ,как ни в чем не бывало, спрашивает, как он, жаждет выбираться. Доктор долго отплевывался от противной грязи, попробовал вытереть рот рукой, но так жижи стало только больше. В конце конов, как-то умудрившись все-таки очистить глаза, ноздри и губы от противной мерзости, молча кивнул и двинулся за леди. Она неожиданно обнаружила выход на поверхность, и впереди показалась надежда на спасение и скорый душ. А лучше ванну.
Уставший, как собака, за время приключений доктор предоставил леди и ее железному человеку самим разгрести проход на волю. Едва легких Кале коснулся свежий воздух открытых пространств, едва его тело выбралось, стряхивая с каждым движением грязь, на твердую землю под высокое безбрежное небо, он немедленно упал на землю и сообщил:
-Леди, я бы сейчас с великим удовольствием отправился бы домой или хотя бы на Левиафан. Мне нужно смыть эту гадость и промыть рану, и отдохнуть. Но там, где меня держали, я уверен, осталась эльфийская принцесса. Она сбежала из плена пару дней назад, была тяжело ранена в легкое стрелой. Я ее приютил у себя в лечебнице, наложил повязку, отпоил лекарством, но потом пришли эти головорезы и забрали нас обоих. И я думаю, что девочка до сих пор у них. Я не помню, где находится это помещение, где меня пытали, но припоминаю смутно, что меня тащили наверх. Скорее всего, это место возвышается над землей, и оно должно быть не очень далеко. Я был бы вам признателен, если бы вы помогли принцессе как-нибудь. Хотя бы сообщили в посольство. Я хотел это сделать, но не успел.