- И все снова застряли в очередной сказке, - тихо сам себе под нос немного мечтательно прошептал сноходец, поправляя рукой капюшон своего плаща и лишь надеясь, что его глаза продолжат оставаться в тени вдали от садившегося солнца. Что толку от глаз, если в день они почти неспособны адекватно видеть мир? Всё равно что человек с переломанными ногами, не иначе. "Будь на то воля богов или ещё кого, они бы давно сделали меня слепым," - подумалось на секунду Ису, едва под ногами он наконец начал ощущать земную твердь. Резь в глазах утихала по мере того, как оранжевые лучи света поднимались по веткам деревьев вверх, а небо тускнуло и из голубого превращалось в тёмно-синее.
Сколько прошло уже времени с начала их путешествия? Несколько дней? Неделя? Ис готов был поклясться каким-нибудь органом чувств, что уже прошёл минимум месяц, хотя в действительности это было не так. Временами ему даже казалось, что уйдя из города и направившись в Илсэ, они незаметно для себя шагнули из зимы в осень. Не по фасону была и его одежда, куда более привычная скорее для арктического скитальца - льняная рубашка, жилетка поверх онной, хлопковые брюки и толстый больше смахивающий на пальто плащ, в который он кутался. Сапоги тоже были расчитаны отнюдь не на тёплую погоду, но удивительно легко несли его по дороге вперёд, вновь и вновь вынуждая без его на то особого желания выходить вперёд всей группы и будто ведя её за собой.
- Может ты таки вернешь мне мою сумку?
Улыбка на миг снова озарила бледное и почти недоступное эмоциям лицо сноходца, которое он так тщательно прятал сверху капюшоном, едва не до переносицы, а снизу - до верхней губы закрывался высоким воротом. Казалось, что свою внешность юноша прятал от окружающих, хотя в действительности всё было куда менее сложно и ни как не вязалось с его желанием сохранить хоть что-то о себе в тайне. Яркий свет заставлял бледную тонкую как пергамент кожу морщиться и лущиться. Стоит лишь покачать головой, представляя как сложно приходится ему летом.
- Зачем? - спокойно и по обыкновению холодновато спросил юноша, не замедляя шаг и продолжая бесшумно идти вперёд по дороге из камня, которая на ряду с очертаниями впереди большого города обещала скорый привал и отдых в месте чуть более комфортном чем холодная лысая степь.
- Твои вещи в безопасности у меня. Или ты едва залечила предыдущую рану, уже новую запланировала, Аврора? - неспешно переходя на настороженный и строгий тон, наконец поинтересовался сноходец. - Тогда сорви палку у кустарника и закатывай губу, вещи твои останутся со мной, - коротко отрезал сноходец, демонстративно покачав плечом и позвенев содержимым отнятой у волшебницы торбы. В содержимом сноходец не копался. Времени у него всегда не было на такие радости жизни, как копание в девичьих вещицах. Что поделать, жизнь такая.
До Радовара оставалось ещё совсем немного. Казалось бы, город уже перед глазами. Ис готов был поклясться, что уже видел крыши домов и городские стены, надменно отделяющие бедняков от более-менее зажиточного населения города. В живительном для его глаз полумраке виднелись и первые зажжённые огни ночного города, ставшего оплотом для множества людей, боявшихся за своё существование настолько, что каменные стены отделяли их не только от окружающего мира, но и друг от друга. Смешно. Но шаг за шагом любознательный сноходец всё ближе и ближе передвигался к намеченной цели, уже сам не помня ничего, ради чего ему пришлось бы сюда идти.
В какой-то момент пути, когда небо стало темнеть и превращаться в бескрайнюю чистую синь с точками ночных светил, за спиной послышался довольно громкий стук о пыльную земляную дорогу. Ничто внутри не дёрнулось, ни одна мысль не была направлена в сторону тревоги. Где-то глубоко внутри мозг уже отчётливо понимал, что к этой маленькой группе вновь присоединилась единственная, к кому Ис на данный момент не побоялся бы повернуться спиной - владелица здорового ездового быка, кой всё ещё периодически привлекал к себе настоящий интерес беловолосого, поистине детский и робкий, каждый раз не дававший достаточно стимула задать хотя бы единственный вопрос о нём. "Ну и ладно.. Захочет - сама расскажет", - промелькнула мысль, заставившая едва слышно хмыкнуть и чуть ускорить и без того быстрый шаг. О самой владелице быка юноша тоже почти ничего не знал, но было в ней существенное отличие, роднившее отпрыска Гарнум с зеленокожей женщиной больше, чем со скромной рыжеволосой девушкой - она тоже не была человеком, но, как казалось Ису, неплохая подражавшая ему. Вопросом лишь оставалось то, намного ли она от людей отличалась в действительности?
- Мы скоро прибудем в Радовар, если тот торговец не соврал, - довольно громко и на сей раз уверенно заявил сноходец, всё так же не останавливаясь и не оборачиваясь, а только идя вперёд и даже не заботясь, поспевают ли спутницы за ним. Влажный холодный ветер подгонит в спину, как и делал уже всю дорогу, заставляя то и дело поправлять плащ и кутаться в него так, словно это было единственное спасение от сомнительной опасности осеннего холода. Что в таком случае зимой он будет делать? Ничего.. Зимний холод его будто не брал.
- Возьмём две комнаты на ночь и не будем тратиться, - невозмутимо произнёс сноходец, даже не задумываясь о том, в насколько неловкое положение попала Аврора. Спать-то ей придётся в его комнате. Хотя, кто знает. Возможно, пленница ещё до этого не догадалась.
А тем временем гарнизон уже оставался в нескольких десятках метров, и уже была видна стража, охранявшая единственный подступ к почти неприступному городу. В нос уже бил аппетитный запах костра, а в голове царила мысль о сытном ужине и отдыхе, который в первый раз за несчитанный срок пройдёт не на камнях и не на холодной земле, а на самой настоящей кровати. Много ли ребёнку надо для счастья.

Отредактировано Исаэл (Понедельник, 16 сентября, 2013г. 16:33:25)

Если бы троллиха была бы бульдогом, она бы должно быть, уже залила бы все вокруг слюной, и успела бы ей подавиться и впасть в полусмерть, чем бы возможно облегчила бы жизнь не самой везучей девочки. Или же сделала бы ее еще более невыносимой. Сложно было сказать, действительно ли она своим присутствием могла как-то помешать Исаэлу в его кровожадных намерениях, или же наоборот встанет свою лепту в его дело в случае необходимости. Так или иначе, Лиша напоминала скорее какую-то лютую смесь кровожадности и добродушности, столь хаотичную, что становилась совершенно чуждой человеческому разуму. Возвращаясь же к теме бульдогов – в тот момент, когда маленькое рыжее создание взяло у нее стебелек, девица испытала примерно тот же восторг, что испытывает данная порода собак при виде сочного бифштекса, который добрые хозяева решают отдать им. Нет, конечно же троллиха не была варваром в той степени, чтобы желать отведать экзотического мяса крохотного существа, плюющегося искорками. Но восторг ее был столь не поддельным, что лицо, по уже должно быть привычному Авроре обыкновению, растянулось в искренней детской мимике, оголяя ровные белые зубы и острые бивни, и без того немного торчащие из под пухлой нижней губы воительницы.  Восторг от такой встрече был столь силен, что та даже поперхнулась, хватая воздух ртом и стараясь подобрать какие-то человеческие слова. Глупое дело, на него можно было махнуть рукой сразу.  Восторг и удивление были столь сильны, что троллиха даже забыла сказать девочке, что это нечто, что он принесла из леса, некий антипод сон-травы и его следовало бы поживать, чтобы перестать хотеть спать. Но за ухо, так за ухо. В конце концов, кто она такая чтоб спорить с Духами?
Когда первый радостный шок сошел на нет, и воительница вдоволь наокругляла поочередно глаза и рот, в ее толстолобую голову пришла мысль, что случившееся достойно исполнения плана Б. А посему поскрипев гладенькой кожей, она извлекла откуда-то кусочек улова: довольно крупную ягодку, напоминающую чернику, и протянула ее феи. Когда та (Дух Огня!) приняла угощение из ее рук (огроменных ручищ, одна ладонь которых запросто могла бы накрыть крохотную фею) приступ несанкционируемой всеобъемлющей радости рисковал повториться. Но все же Лиша взяла себя в руки и действительно чудом предотвратила эту неприятность. Все Жнец народа, все дела… Не просто так тут по лесу прыгала. И все же на радостях она вручила (не дала, а именно вручила) девушке горсть ягод и несколько диких яблок сверху. Последние приятно грели глаз розовато-красными бочками, гарантируя тем самым собственную съедобность, а возможно и некоторую вкусность.  Засмущавшись из-за всего этого обилия чувств и напавшего на нее как следствие немногословия, троллиха с чувством выполненного долга исчезла куда-то восвояси.
На этот раз роль восвояси выполнял Яболчко. Рогатому злодею с самой добродушной мордой на свете так же досталось пара яблок, которые он тут же сживал, не удосужившись обеспокоиться полноценным раскрытием век. Предложила бы она зимой эти радости. А сейчас-то толку? Кинув на свой транспорт с косматым боком свои мешочки с добычей, которые еще предстояло разобрать вечерком и отсортировать из них то, что следует засушить и то, что можно съесть прям сейчас, троллиха не особо спеша нагнала своими огромными шагами сноходца, чтобы так же поделиться с ним «лесными вкусностями». Кто его знает этого мальчишку, но вроде давеча в таверне он интересовался весьма мирской едой. Так что может и это незамысловатое яство придется ему по вкусу? Что же до самой воительницы, будучи даже не самым хорошим психологом, легко можно было заметить, как она металась между двумя своими спутниками, зачастую увлеченными друг другом куда как больше, чем ею. От последнего она не страдала совершенно: северный народ привык к одиночеству, что сопровождало его с самого детства. Но вот терки и неопредленности смущали Лишу и она металась, подобно тому, как мечутся дети, между двумя поругавшихся родителями, боясь задеть то одного, то другого. Или же мать, пытающаяся примирить детей. По итогу к городским воротам троллиха плелась где-то посередине между «мальчишкой» и «девчонкой», то и дело задевая тяжелыми сапогами камни. Голос сноходца прервал ее внутренние отстраненные мысли на тему голубизны неба, а так же пропадающей зелени травы.
- Возьмём две комнаты на ночь и не будем тратиться,- прозвучало более чем логичное предложение. Собственно ей и в голову не могло прийти оставить их пленницу (ведь все же пленницу, как бы она не кормила бы ее ягодами и не восхищалась ее крохотной спутницей) одну. Побег из комнаты ночью в таверне полной шума – это вам не огненный шарик в костер. Лиша лишь кивнула, изображая на своем лице полное согласие с этим предложением, которое собственно даже и вопросом то не было. Должно быть она бы вновь увлеклась бы своими простятскими мыслями и рассматриванием приближающихся городских стен, если бы не голос девушки, который заставил ее буквально вздрогнуть и погрузиться в другие, куда как более серьезные размышления, которые потребовали не менее пятнадцати секунд, чтобы наконец-то быть переведенными во внятный, общедоступный вид.
-Я никогда не видела духа, способного так долго сохранять свою материальную оболочку, пусть и столь крохотную, - проскрипел ее сорванный голос, не лишенный неких довольно высоких женских ноток, - Должно быть ты – из очень Древнего и Могучего Рода, что за тобой следует такой Дух и никогда не покидает мира твоих глаз.
Троллиха сделала паузу в своей коротенькой речи и помедлила лишь с одним шагом, чтобы быть ближе к волшебнице и смочь повернуться к ней, не оборачиваясь спиной к тому неведомому вперед, куда вел их юноша. Девица уже достаточно долго прожила среди людей, чтобы примерно понимать их обычаи и нравы. И ее размышления на счет Могучего Рода приводили к еще одному умозаключению:
-Из рода Ваших Правителей? – Вопрос? В этой фразе его почти не было. Лиша не просто спокойно обходилась без внимания, она была, что называется «сама себе на уме» и такая форма предложения была лишь вежливостью с ее стороны, не более. Она смотрела на девушку спокойным долгим и необычайно глубоким взглядом, своих неестественных глаз. Крохотное искажение правды со стороны Авроры и умозаключения, пускай и не верные, привели Дочь Вождя к невероятно ловко подмеченному факту. Весьма вероятно, что она даже сама не понимала сколь ловко.

Радовар >>>

Едва ноги переступили территорию Радовара, города-крепости почти на границе между Альтанаром и Сильмерионом, необходимость в маске живого человека, а не просто волка в овечьей шкуре, сама по себе отпала. Исаэл всегда ведь смотрел на жизнь довольно безразлично в тех аспектах, в которых обычно мир видели другие. Ну не был он энтузиазмом кропотливой работы на полях и в садах, ну не горел он желанием работать от рассвета и до заката, и не жаловал долгие посиделки в трактире допоздна, оправдывая свою леность скучным бытом. Нет. Ис постоянно двигался, изучал что-то новое. Нет, Ис не был выживальцем и приспособленцем в том смысле, в котором привыкли к этому в Радоваре, Илсэ и других городах королевства Альтанар. Он выживал в других условиях, потому что цели рождённого от внебрачной любви опыта и сугубо-научного интереса стремился к другим достижениям.
И эти достижения требовали очень противоречивых условий: свободы от оков социума, давно переставшего давать что-то взамен своим подданным на огромное количество лишений; суровую дисциплину к себе, стараясь не допустить ни единой ошибки и ни одного промаха. То есть, но совсем так. Сейчас, шагая по хрустящей от мороза и выпавшего за ночь снега, он дышал полной грудью морозным и свежим воздухом пустоши. Но он отлично знал, что к вечеру следующего дня он снова будет вынужден бежать, снова будет вынужден скрываться и примерять на себя новую овечью шкуру, окрас и форма длина шерсти которой полностью зависели от обстоятельств, а не от него самого.
Обратно в Илсэ сноходец возвращался один. Со спутниками у него дороги расходились, может, временно, а может - навсегда. Но сейчас было понятно одно - некоторое время они точно вместе не пересекутся нигде и ни при каких обстоятельствах. Наверное, так было даже лучше. Лучше шумной компании только долгая дорога в полном одиночестве. Столько простора для размышлений и анализа. Одни только подобия эмоций были достаточно веским основанием, чтобы ради их разбора и осмысления о целях, причинах и возможных выгодах и непредсказуемом ущербе, который могут они нанести. Кто знает, когда новообразование даст о себе знать?
Исаэл возвращался в город, чьё название очень странно частично напоминало анаграмму его собственному имени, по утренней дороге. Глаза уже начинали болеть от света, кое-как пробивающегося через небольшие, но очень чистые щели в небе между плотными тучами. Он бил в глаза, заставлял прятать их под краем капюшона, но всё равно пробивался даже через эту толстую ткань, заставляя недовольно жмуриться, но продолжать идти в сторону юго-запада.
Отдыха ночь ему не предоставила, но он всё ещё ощущал себя способным идти до вечера. Ноги не подкашивались, лишь изредка тонкие подошвы скользили по льду, но Ис успевал подхватить баланс и удержаться на ногах. Падение с очередного спуска по дороге вниз могло означать в перспективе перелом. А что такое перелом посреди безлюдной пустоши? Верно. Чревато встречей со звёздами.
Пока Исаэл в очередной раз спускался в гору, осмотрительно ступая по снежным шапкам, а не по голому льду, он размышлял о том, на какую судьбу в теории он обрёк рыжеволосую девушку. Протащить так далеко чтобы бросить в таверне - на такое дичайшее скотство мог идти только тот, чей внутренний спор о соотношении пользы и проблем от долгого общения с этой девушкой всё же склонил чашу весов не в её пользу. Но Ис не понимал, что именно он сделал с её жизнью. Он отлично понимал, что если она захочет вернуться в Илсэ - она сделает это сама любыми способами. Если же она заболеет, будет убита в бою или волей случая станет временной плотской утехой для кого-то в пути с закономерным концом её существования, то вина опять же будет только на ней. Она была слишком слабой тогда, когда была вынуждена пойти за ним в далёкий город на севере. Стала ли она сильнее после этой встречи - кто знает? Время покажет, наверное.
А что с Хесталишей? Зеленокожая северянка оставила их ещё вечером. Куда направили её ноги? Быть может, сейчас она, с присущей её народу грубостью, ступает по чужим грёзам навстречу к собственной судьбе? Возможно, следующей встречи с воительницей у них уже не будет. Сноходец не знал, где она и что случилось с момента их расставания. Возможно, в следующий раз они встретятся лишь чтобы вместе слушать песню звёзд. А может, в следующий раз они уже будут врагами.
Подъём в гору закончился, но впереди ещё был крайне длинный путь. Возможно, он даже займёт несколько дней. Сюда Исаэл, Хесталиша и Рив добирались почти неделю, но без необходимости постоянно останавливаться на привал чтобы дать кому-то из них передохнуть, сноходец получал возможность двигаться незыблемо. Ему не надо было сбавлять шаг, не надо было слушать чужие рассказы о том, как выживают северные тролли, как в таверне пьют и напиваются до этического состояния дворовой скотины те, кто ещё днём были примером доблести и чести целого города - городские стражи. Ничего этого.
Нет, не поймите неправильно. Ис любил слушать истории, любил узнавать что-то новое, чего он не знал до этого. Но истории, которые он и так уже знал, обраставшие толстым слоем скучных деталей, его утомляли как ничто другое. А сейчас он забирал свою мзду - кусочек свободы для себя. Только тишина и единение со своими мыслями. Только он, хруст льда под ногами, слепящее утреннее солнце. Холодный, но такой любимый сердцу вой то и дело налетавшего на зимнюю степь ветра, трепавший плащ. Холод, степь, солнце, он и мысли. Что ещё ему вообще могло быть нужным? Ничего..