Леса Сельмириона --- >
Узлы, с помощью которых крепилась броня Вестницы, на первый взгляд казались красивыми и нереально сложными. На второй тоже, как и на любой последующий. Это если в завязанном виде. Но стоило только Ите увидеть, как они завязываются, как уверенность в том, что у неё так не получится, сменилась недоумением: "Так просто?! Как же я сама не догадалась?" И всё же с первого раза не получилось завязать их так, как дОлжно. Зато получилось со второго, а теперь она могла их хоть с закрытыми глазами завязывать. И что в этом удивительного, если вспомнить, сколько лет она отдала плетению кружев и прочему рукоделию? Времени с тех пор прошло немало, но пальцы ничего не забыли, не потеряли сноровку. Сейчас вот они делали работу сами, не требуя её внимания, давая время для попытки в очередной раз собрать картину событий последних дней из имеющихся у неё кусочков. К сожалению, многих кусочков пока не хватало, так что у неё получались лишь яркие пятна, не дающие пока возможности делать выводы...
Дорринэль уехал, приказ короля требовал его присутствия в другом месте. А Итильена осталась. Похоже, Сильдена просто поставили перед фактом, что у него забирают столь не к месту продемонстрированную новую игрушку. Были в местной иерархии те, от чьих капризов он её защитить не смог бы, даже если бы захотел. Но перед его отъездом Ита получила от Сильдена подарок. Вещица была с виду красивой, но с подвохом - несмотря на умение открывать всевозможные замки, девушке не удалось самостоятельно её снять, а снять хотелось: украшавшая теперь её шею цепочка была по сути строгим ошейником. К счастью, никто из окружающих об этом не знал, но то было молчаливое напоминание, как и клеймо на руке. Напоминание о том, кто в действительности был её господином. Но в его отсутствие ей предстояло приспособиться к очередным переменам в своей жизни.
Сначала Ита опасалась этих перемен, она ведь только-только решила, что начала понимать Сильдена, насколько это вообще возможно. А Вестница... её Итильена не понимала, и это играло не последнюю роль в её страхах. Сказывалось и присутствие Иты на "прощальной" казни, когда тёмные сворачивали лагерь, собираясь покинуть пределы Сельмириона. Ита видела, как Вестница умеет убивать, и не скоро сможет забыть это, долго ещё будет возвращаться мысленно туда, где на утоптанном снегу десятками умирали эльфы, а побледневшая Ита смотрела на это из-за плеча Сильдена, смотрела во все глаза, не позволяя себе отвернуться, стараясь не показывать, что ей дурно от увиденного и от тяжелого запаха пролитой в огромных количествах крови.
"Если бы мечу было дозволено предположить..." - слова Вестницы, произнесённые на совете. Она и была этим мечом - живым оружием в руках короля тёмных. Может ли меч отказаться выполнять волю хозяина? Пожалуй, нет. В этом случае от него просто избавятся. А чувствует ли меч что-либо по этому поводу?..
Вестница убивала так, словно это было работой, к которой она не питала ни радости, ни сожалений. Ита не смогла бы так, даже если бы на кону стояла её собственная жизнь. Но кто она такая, чтобы сравнивать себя с Вестницей и уж тем более судить её? Та, по крайней мере, дала этим несчастным возможность умереть с оружием в руках, тем самым избавив их от позора и многодневных мучений. Но даже оружие в руках эльфов не превращало это действо в бой - никто из них не мог сравниться с Вестницей в мастерстве владения клинком. Это была бойня, и не было в ней той красоты, какую обычно воспевают менестрели, когда речь заходит о битве одного великого героя против многочисленных врагов.
В повседневности (если можно назвать таковой войско на марше) Вестница не казалась такой уж страшной. Скорее, холодной и высокомерной. Она не заговаривала с Итой без крайней на то необходимости и не называла её по имени, в первый же день придумав ей кличку. На вопросы если и отвечала, то уклончиво, так что вскоре Итильена (носившая теперь имя Судзуме) перестала что-либо спрашивать. В первые пару дней Ите казалось, что Вестница на неё злится, хотя поводов вроде бы не было, но со временем это ощущение прошло. А потом девушке стало казаться, что установилось меж ними некое молчаливое взаимопонимание, а слова стали и вовсе уж лишними.
Интересно было то, что Итильене почти сразу вернули её вещи и предоставили полную свободу действий, словно Вестница предлагала ей самой определиться с границами своей новой роли. Она и определилась, взяв на себя все бытовые заботы. Неожиданно для самой себя вошла во вкус, ей начала даже нравиться молчаливая воительница. Ещё одной неожиданностью стало то, что на неё, человека, эльфы довольно скоро перестали смотреть как на прилипшую к ботинкам грязь, теперь они её просто не замечали. И с интендантом у неё не возникло проблем, ведь всё, что нужно было Ите, ей было нужно для блага Вестницы. Можно было даже не говорить об этом, все и так знали, что кроме самой Вестницы человек тут всего один - её служанка.
Но теперь время передышки подошло к концу. Впереди армию тёмных ждал город, который должен был вскоре пасть к ногам короля-Скорпиона. Иначе и быть не могло: сколько бы ни было у этого города защитников, как бы ни были крепки его стены - эльфов было больше, и они были сильнее. Сам бог войны был с ними в лице своего аватара и своей Вестницы, и неважно было, говорит ли Вулкхор с ними обоими или ни с одним из них, главное, что армия в это верила. Но между ними и победой стоял бой, из которого многие не выйдут живыми. Вестнице предстояло вести за собой тяжёлую пехоту, войска, конечно элитные, но такие медлительные! Итильена поймала себя на том, что молится, причём не какому-то конкретному богу, а всем сразу. Молится о том, чтобы молчаливая эта женщина вышла из боя живой и невредимой, чтобы вернулась к ней из этого ада, через который ей предстояло пройти.
Отредактировано Итильена (Пятница, 23 октября, 2015г. 14:57:17)
