Салах Низар

Нииримское стекло

"Одной чистоты недостаточно для человека: ему нужно вдохновение.
Чтобы светил фонарь, недостаточно омыть стёкла,
нужно, чтобы внутри него зажжена была свеча."
Олханский поэт

Несомненно, мастера гномов были искусны в своём трудолюбии и любви к прекрасным вещам, но им не хватало того, что позволило бы раскрыть уникальные свойства стекла во всём его многообразии. Разве могли гномы в своих подгорных царствах по достоинству оценить материал, чьё великолепие раскрывается в пронизывающем его свете? А где так много солнца, как не в утопающем в его золотых лучах Ниириме? Этот город, прославленный своими чудесами, подарил миру множество талантливых ремесленников и учёных, кропотливо раскрывавших на протяжении веков свойства естественных законов мира, создававших и продолжающих создавать поразительные произведения искусства, магии и алхимии. В том числе – и особенное, Нииримское стекло, крепкое, выразительное, несравненно чистое и яркое.

История открытия

Когда тарр-думский мастер Бавер открыл секрет создания стекла людям и эльфам, им заинтересовался нииримский алхимик известный ныне, как Джабир ибн Гайан, ставший впоследствии самым известным восточным учёным. Именно его перу приписывают такие монументальные трактаты как «Сумма Совершенства» и «Семена металлов», объясняющих огромное множество алхимических таинств.

Восхищённый внешними и физическими свойствами стекла, Джабир решил доподлинно изучить все его возможности и раскрыть все секреты. Увлечённый идеей «идеального вещества», коим без лишней скромности он окрестил стекло, Джабир грезил о великой судьбе этого материала и сулил ему богатое и прогрессивное будущее. Он мечтал о великолепных дворцах и башнях, целиком сделанных из прозрачного стекла, лёгких и сияющих, невообразимо переливающихся в солнечных лучах. Он верил, что именно за стеклом стоит будущее мира и что совсем скоро мир засияет в переливах его неповторимых бликов. И хотя он был достаточно сдержан и порядочен, чтобы кто-то посмел назвать его одержимым столь безумной идей, именно таким и был нииримский учёный. Ослеплённый жаждой познания, он видел свой труд – неистовый труд настоящего учёного ради блага людей, которым он мечтал подарить свои грёзы. Бесконечно воодушевлённый, он положил десятилетия своей жизни на изучение стекольного дела, не жалея ни себя, ни своих учеников. Неизвестно, удалось ли ему раскрыть все секреты стеклодувного мастерства,  однако алхимик сумел добиться невероятных успехов в своих экспериментах.

В отличие от гномов, имевших в своём распоряжении потрясающие в своих ремесленных аспектах ресурсы подгорных огненных рек и передовые плавильные печи, стекловары пустыни вынуждены были искать более тонкие пути взаимодействия с песком и прибегать к алхимическим и магическим изощрениям, что подтолкнуло Джабира к смешению этих двух наук. Вместе с магами-чароплётами, он накладывал крепчайшие чары на свои печи, поднимая в них жар, он распылял с помощью магии вещества на мельчайшие его части и смешивал в тончайших пропорциях.

Так, экспериментируя с огнём, алхимик сжигал в печах и добавлял к песку самые разнообразные вещества, пытаясь наиболее лёгким способом увеличить температуру внутри печи. Но не смотря на все свои старания, добился желаемого случайным образом. Джабир щедро платил торговцам и другим алхимикам, привлекая их к своим изысканиям, и потому многие из них стремились помочь учёному, привозя из дальних стран редкие ингредиенты.  И однажды к нему пришли два купца: шелазарский торговец солью, принёсший с собой соду, выпариваемую из озёр Сторожевой гряды, и торговец морскими гадами из Шантарра, подаривший алхимику волшебный ларец с привезёнными с далёкого Моря Стужи водорослями. Джабир предал водоросли огню, и в мягкой золе среди серого пепла он обнаружил мелкие белые кристаллы. Именно тогда, озарённый неожиданным вдохновением, он решил изменить не рецепт топлива, а рецепт самого стекла. Он смешал кристаллы с содой, добавил мела и перемешал с песком. И каково же было его удивление, когда в растопленной печи, песок расплавился, став совершенно жидким и прозрачным, быстрее самых смелых его ожиданий. Таким образом он сумел уменьшить температуру плавления почти в два раза.

Развитие

Подобное открытие подтолкнуло Джабира к новым экспериментам. Теперь, имея возможность плавить песок с невиданной ранее лёгкостью, учёный начал добавлять в свой состав новые элементы, чем произвёл немыслимый фурор, окрасив стекло в ярчайшие цвета, какие только можно было представить. Он добавлял соединения хрома, чтобы получить зеленоватый и жёлтый цвета, соединения серебра для оранжевого, кобальта –  для небесно синего, железа для изумрудно-зелёного, меди для голубого, и кадмия для кроваво-красного.

Его успехи в смешении составов дали мощный толчок в производстве стекла восточными мастерами – так сильно выросли умения учеников ибн Гайана, что на двадцать с лишним лет стеклянные бусины заменили у торговцев золото и серебро. Между тем, возрастала и конкуренция между ремесленниками – каждый стремился перещеголять другого в умении выдувать стекло. Так именно в Ниириме была изобретена гравировка стекла алмазной гранью, и потрясающая своей стойкостью и яркостью эмаль. В то же время нииримцы экспериментировали со стеклом, имитирующим другие материалы, такие, как фарфор и полудрагоценные  камни. Известной стала посуда мухсин из опалово-белого стекла, подражавшего иондалскому фарфору, а также самир-катаб, чей цвет темного мрамора имитирует халцедон и другие материалы, высоко ценимые при королевских дворах.

Расцвет

Особенного расцвета производство художественного стекла достигло в начале XI столетия н.э., когда мудрый ибн Гайан уже давно покинул этот мир. В это время в среде мастеров-стеклодувов нашла отражение утонченная роскошь быта верхушки нииримского общества, своеобразная пышность архитектурного декора интерьеров этого времени. Нииримское стекло уверенно завоёвывало рынок на ближнем  и дальнем западе, севере и даже юге, благодаря своим уникальным эстетическим формам и высокому качеству производства.

Накопленный технический опыт позволял мастерам создавать прекраснейшие произведения, необычайно разнообразные по назначению и форме. Молочно-белое стекло, из которого делались тяжелые чаши и дорожные фляги, украшенные выполненными эмалевыми красками медальонами; изделия из стекла, подражающего по фактуре и цвету нефриту, сердолику, малахиту; тончайшее прозрачное стекло, в которое вводились непрозрачные нити; комбинация цветных стекол с бесцветными; возникновение в самой форме фантастических фигур, драконов, снова перетекающих затем в прозрачный объем бокала, — казалось, не было ничего недоступного нииримцам, — настолько понятна и близка стала им сама природа этого фантастического материала, обеспечивая огромный спрос на работы нииримских стекольщиков. Не только богатейшие шейхи пустыни, но королевские семьи Альтанара и Сельмириона, герцоги и графы, гильдмастеры и церковные иерархи покупали и продолжают покупать изысканное стекло.

И хотя мечтам Джабира ибн Гайана о стеклянных башнях и хрустальных городах так и не суждено было сбыться, его наследие нашло несравненный отклик в ремесленном искусстве, прославив стеклодувов Ниирима на весь мир и даровав Джабиру бессменную славу в веках.

© Хитрован