[indent=0.7,0.7]И покуда на ночных улицах Вермилона разворачивались свои события, во дворце «Палаццо Лирандар Схола» представители следствия продолжали раскапывать подробности дела Трущобного мясника. По крайней мере этим были заняты двое из трёх присутствующих там персон, вовлечённых в расследование — Брулька и Родан. Что же до Гизмо, то Эдвалду провёл его через лабиринтоподобные коридоры поместья, чтобы в итоге привести маленького гоблина в уютную гостиную, в которой тот и мог расположиться, дабы начать «восстановление своих сил» за счёт потребления съестных припасов. Встретив по пути других слуг, швейцар отдал им указание приготовить для гостей угощения, так что теперь голодному зеленокожему нужно было только дождаться, когда же ему принесут желанные им яства.
— Какое вино предпочтёте? - задал Эдвалду вопрос ординарцу, когда вежливым жестом указал последнему на гостевой столик и стоящее рядом с ним мягкое кресло, - Нобиле ди Монтивье? Или, быть может, Фролчикорта? Или же господин желает попробовать Тарфареско из Корта?
[indent=0.7,0.7]Конечно же мужчина и не думал, что Гизмо узнает из этих наименований хоть одно. Уж не выглядел хитроватого вида гоблин как знаток вин и эстет. Уж скорее швейцар поверил бы в то, что ординарец знает сотню и одно наименование дешёвого трактирного пойла. Но, как и полагается воспитанному слуге на службе многоуважаемых господ, все эти мысли он оставлял при себе, сохраняя присущее ему невозмутимое выражение лица.
[indent=0.7,0.7]А пока зеленокожий выбирал себе напиток по нраву, в лаборатории продолжался разговор. Ядвига, выслушав вопрос Брульки и потратив несколько мгновений на то, чтобы «расшифровать» его (всё же манера хобгоблина вести беседу была непривычна для слуха магессы), посмотрела на свою коллегу Изольду. Та как раз заканчивала с уборкой стола и теперь могла присоединиться к беседе, что и сделала спустя непродолжительное время, подойдя к остальным присутствующим.
— Ну, какой вопрос ещё у нас возник? - спросила Изольда ласковым голосом, окинув взглядом разговаривающую троицу.
— Наши гости говорят, что видели Тени в тумане, - пояснила ей Ядвига, на лице которой можно было прочесть безразличие по озвученной теме, - Предположительно, магические.
— Аааа… Это те, за которыми мы уже третий день наблюдаем, да?
— Да. Скорее всего.
[indent=0.7,0.7]Услышанное явно заинтересовало желтоглазого. Видимо, мушкетёр всё же не ошибся. Видимо, Тени и вправду имели место быть, раз маги фактически подтвердили их существование. Нельзя наблюдать за тем, что не существует.
— Так значит, Вы в курсе — что это такое? - задал очевидный вопрос Родан, надеясь, что его отношение с домом Лирандар не повлияет на ответ магесс.
— Да, конечно. Или Вы думали, что мы проигнорируем такое явление в нашем городе? - Изольда улыбнулась, но в этот раз её улыбка, хоть и была милой, но всё же показалась Терновому какой-то коварной. Тем не менее, реакции на вопрос женщины от него не было. Она сейчас и не требовалась, а потому магесса продолжила:
— Эти Тени — магическая маскировка. Некие существа бродят по ночам по городу, прячась от чужих взоров за иллюзией. Не самая плохая магическая формула, но оставляет очень уж специфичный фон. И, если бы не этот неестественный туман, мы бы уже давно знали все подробности, - магесса пожала плечами, мол, что есть, то есть.
— Добавлю, пожалуй, что за теми иллюзиями могут прятаться многие существа. Не обязательно люди или прочие гуманоиды. Список довольно обширен, ведь такое заклинание можно наложить даже на зверя, - подытожила Ядвига, а после этого замолчала, давая Брульке и Родану «переварить» полученные знания. Выводы от озвученного предстоит делать им самим.

[indent=0.7,0.7]Посыльный от Дейгана нашёл рыцаря и капрала довольно быстро — всё же для капитана не было секретом то, куда лежал их путь после ломбарда. Да и действовали его люди по горячим следам, когда опрашивали извозчиков. Для них не составило особого труда найти именно того, который увозил с улицы Николаса Моралеса таинственного покупателя подозрительных мантий. Ну а дальше — передать полученную от кучера информацию нужным лицам — Брульке и Родану. И вот, когда дела в лаборатории были окончены, магесса Изольда взялась проводить следователей до выхода. Там на пути их и встретил посыльный, который поведал хобгоблину и человеку, что интересующая их персона доехала на экипаже до дома семьи Дуарте. Ну и ещё сообщил им, что возле входа во дворец их сейчас дожидается новый транспорт. Так что нужно было только найти убежавшего куда-то Гизмо и можно было отправляться дальше по своим делам, чем товарищи и занялись.
[indent=0.7,0.7]Ординарец нашёлся в гостиной, где, по всей видимости, готовился к наполнению своего желудка угощениями. А рядом с ним стоял уже знакомый швейцар, который, заслышав, что маленькому зеленокожему пора уходить, наигранно разочарованным тоном произнёс:
— Как жаль, что Вы не попробуете королевских креветок, - Эдвалду раздосадованно покачал головой, - Видимо, в следующий раз.
[indent=0.7,0.7]Хотя, конечно же, вероятность «следующего раза» была не слишком велика. Без важного дела следователям здесь были не очень-то и рады. Но кто знает — не приведёт ли их сюда путь ещё раз в обозримом будущем? Исключать такую вероятность не стоило.
— Брулька, не забудь про завтра, - бархатным голоском напомнила мушкетёру Изольда, после чего коснулась плеча капрала своей ладонью и улыбнулась ему, - Эдвалду, проводи гостей.
— Как пожелаете, госпожа, - ответил ей слуга и вежливо поклонился.
— Всего хорошего, господа, - попрощалась магесса, одарив доброжелательным взглядом уже всех присутствующих, а после этого направившись прочь из гостиной.
— До свидания, - только и успел произнести Ал Дорнве в ответ. Ему, признаться, было любопытно — с чего вдруг волшебница проявляет такое внимание к почти незнакомому зеленокожему.
[indent=0.7,0.7]Когда все дела в замке семьи Лирандар были улажены, Эдвалду довёл представителей следствия до порога, как ему и было поручено. Там, вежливо распрощавшись, он закрыл за гостями дверь, возвращаясь после этого к своим обязанностям. Ну а троица товарищей переместилась в поджидавшую их карету. У них были свои обязанности, о которых сейчас, по мнению желтоглазого, следовало поговорить.
[indent=0.7,0.7]Экипаж тронулся вперёд, удаляясь от «Палаццо Лирандар Схола», поскрипывая своими старыми колёсами. Транспорт въехал в пелену тумана, от которой Терновый только-только начал отвыкать, и теперь Шипу вновь придётся напрягать зрение в попытках рассмотреть что-либо вокруг. Да, сейчас самое время было поговорить. А потому рыцарь посмотрел в глаза капралу и спокойным голосом произнёс:
— Я предлагаю наведаться к Дуарте уже утром, а не ломиться к ним прямо сейчас. Так и мы сможем выспаться, и встречать нас будут более радушно. Что на это скажешь?
[indent=0.7,0.7]Ал Дорнве не торопился гнаться за покупателем мантий. У того и так была достаточно большая фора для того, чтобы спрятать улики или и вовсе уничтожить их. А значит, вряд ли что-то кардинально изменится в их жилище за несколько часов. Зато зеленокожий и бледнолицый смогут узнать то, что выведала в университете Могрейва Карен. Это может оказаться не менее важным. Но, быть может, у Брульки были другие соображения по этому поводу? Родан уже убедился, что у этого хобгоблина могут быть толковые идеи.

[indent=0.7,0.7]К искреннему удивлению Родана, маленький Гизмо поддержал его предложение. Впрочем, у ординарца наверняка были на то свои собственные мотивы, которые в корне отличались от мотивов рыцаря. И что-то подсказывало последнему, что дело было в тех самых упомянутых слугой королевских креветках и предшествующем им аперитиве.
— ...Иначе объясняй причину, дорогой!
[indent=0.7,0.7]Ну, видимо, пришло время Терновому пояснить свои мысли Брульке, потому как принимать от него «бодрящие» средства Шип не собирался, хотя спать, по правде говоря, хотел. Но хотел не в том плане, что его организм требовал сна, а в том, что требовалось восстановить прежний дневной режим. Ибо по ночам возможностей взаимодействия со столицей и её населением значимо меньше. Большая часть города спит. Оставшаяся часть явно не в духе. Да и Дуарте, скорее всего, не вампиры, а потому ожидать, что они будут бодрствовать в это время суток — это быть самым настоящим оптимистом.
— «Брать тёпленьким» у нас всё-равно не получится. У покупателя мантий было достаточно времени для того, чтобы эти мантии уничтожить или хорошенько спрятать. Да и представь себе эту картину: приходим мы к ним на порог, стучимся в дверь, а нас банально не пускают внутрь, потому что хозяева спят. Вломиться силой? Это значит переполошить всю охрану дома. Да и ради чего? Чтобы в итоге не найти никого и ничего? Покупателя там может уже и не быть.
[indent=0.7,0.7]Нет, не то, чтобы Родан сейчас отговаривал капрала от этих действий, вовсе нет. Он, скорее, не видел сейчас в этом визите особого смысла. Да и «весовая категория» у них не та, чтобы перед ними расшаркивалась семья зажиточных купцов Вермилона. Капрал из Республики и рыцарь из Альтанара — вот уж действительно персоны, достойные полуночного внимания. А грамота от Шоу — да они вместе с этой грамотой их обратно к капитану и пошлют, и никто им за это ничего не сделает. А если пытаться давить на дворянское происхождение желтоглазого, то можно было и вовсе настроить Дуарте против себя.
— К тому же, как я и упоминал ранее, мои люди должны были вернуться из Университета Моргрейва. Я хочу узнать — что они раскопали там.
[indent=0.7,0.7]Это тоже было важно, по мнению Ал Дорнве младшего. Информация лишней не бывает, но в данной ситуации против следователей играл неприятный фактор — они не могли быть везде и сразу. Во всяком случае полным составом. Разделиться, конечно, было можно, но нужно ли? В общем, вопрос тот ещё. Но тут мушкетёр предложил иной вариант:
— Надо Путаницу туда отправить – он сделает всё скрытно, парень хоть в лесу, хоть в горах, хоть на болоте, хоть в городе может слиться с местностью…
— Тогда давай так и поступим. Отправим Гизмо с сообщением для Путаницы. Пусть последит. А мы пока…
[indent=0.7,0.7]Но свою фразу Родан не договорил, потому как карета, в которой они ехали, внезапно остановилась по велению кучера. Извозчик открыл небольшое окошко, что было в стенке кареты между ним и пассажирами и предназначенное для переговоров, а затем обеспокоенным голосом проговорил:
— Господа, там на дороге отряд стражников. Нам как, объехать? Или?..
[indent=0.7,0.7]И действительно, буквально перед экипажем на дороге стояли злобного вида канареечные, с масляными фонарями и алебардами, а так же с заряженными арбалетами, некоторые из которых были направлены на экипаж. И, кажется, кучер не понял, что предложенный им манёвр по объезду им никто сделать не позволит.
— А ну выходите из коляски! - раздался громкий крик одного из стражей закона, призывающий пассажиров повиноваться его приказам.

[indent=0.7,0.7]По выразительному взгляду маленького гоблина рыцарь сразу же понял, что отдуваться сейчас за всех придётся именно ему. Что же, ничего необычного. Зеленокожие, как слышал Родан, не очень-то и спешили разбираться с последствиями своих действий и отвечать за свои поступки. Оставалось только понять — сейчас был как раз такой случай, или же канареечные остановили их по какой-то иной причине. И вот тут-то желтоглазому и пригодятся бумаги, полученные от Дейгана. Так что спустя пару мгновений, Терновый неспешно вылез из экипажа, держа свои руки на виду у стражников, которые, судя по гневным взглядам, только и ждали повода, чтобы всадить в кого-нибудь что-либо острое, да поглубже. Да ещё и провернуть потом пару раз. И не то, чтобы Ал Дорнве не понимал их, но ему не слишком нравилось, когда объектом подобных стремлений становился он. А кому бы понравилось?
— Что случилось, младший сержант? - спросил «важная птица» и «элита» у гвардейца, посмотрев перед этим на его лычки. Стоило ли говорить, что слова ординарца в данный момент Шип воспринял с изрядной долей постиронии?
— Не «чтокай» тут мне, - злобно проговорил служивый, стукнув пяткой алебарды по мостовой, - Ты кто такой? И что тут делаешь? Куда едешь ночью?
[indent=0.7,0.7]Да, Ал Дорнве не привык, когда с ним общаются подобным тоном. Впрочем, у него на лице же не написано — кто он. Но в данной ситуации присутствовала вещь, которая была более очевидна, чем происхождение и статус рыцаря, а именно — крайне дурное расположение духа канареечных.
— Вот мои верительные грамоты, прочтите их, - ответил Терновый, медленно протянув пергаменты своему собеседнику.
[indent=0.7,0.7]И собеседник, бурча себе под нос что-то нелицеприятное, принял документы и стал их внимательно читать, лишь подозвав перед этим своего товарища, чтобы тот посветил ему светом переносного фонаря. С каждым прочитанным словом выражение лица гвардейца менялось со злобного, на какое-то кислое и угрюмое. Служитель закона понял, что перед ним «свои» - печать Шоу не врала. А он ведь так некультурно себя повёл…
— Простите, Ваша светлость, - выдавил из себя канареечный, возвращая грамоты Родану, - Сразу не признал. Но раз уж Вы здесь, то не пройдёте ли со мной? У нас тут хаккарова дрянь произошла.
— Конечно, - равнодушно ответил ему рыцарь, - Показывай. Брулька, Гизмо, тут у ребят что-то случилось. Я скоро вернусь.
[indent=0.7,0.7]Оповестив громким голосом своих товарищей о намерениях взглянуть на происшествие, Ал Дорнве последовал за говорившим с ним гвардейцем. Остальные же, поняв, что вот этих вот ночных гуляк шпиговать сталью не придётся, расслабились, пусть и выглядели до сих пор хмуро.
[indent=0.7,0.7]Идти долго не пришлось — младший сержант привёл желтоглазого в ближайшую подворотню, где и показал рыцарю то, что хотел показать.
— Вот, Ваша светлость. Мы уже направили человека к капитану Шоу, но…
[indent=0.7,0.7]Договаривать фразу гвардеец не стал. Лишь прикрыл нос и рот рукавом, смотря на картину происшествия. И теперь Терновому стало понятно, почему стражники были в таком расположении духа. Теперь он понял причину их агрессии к первым встречным.
[indent=0.7,0.7]Посреди подворотни, меж камней мостовой, была вбита в землю гвардейская пика. На пику эту было насажено тело знакомого Родану служивого — Пашкуала. Картина была неприятной, мягко говоря. Труп гвардейца был разорван или распилен напополам в районе пояса, при том единственное, что соединяло две его половины — это, кажется, толстая кишка, тянущаяся от верхней части — туловища, расположенного и закреплённого верёвками на верхушке пики, к нижней части — ногам, усаженным у пятки пики. Древко пронзало труп насквозь, проходя через плоть гвардейца, словно шампур через мясо. Её окровавленное острие выходило изо рта смотрящей куда-то вверх головы несчастного. Верёвки туго, очень туго обвязали торс, сжимая таким образом внутренности, дабы плоть не сползала по древку. Ну а под заляпанной алым одеждой убийца просунул доску от какого-то ящика, размещая её концы в рукавах, закрепляя таким образом руки покойника, уподобляя его позу позе распятия. Внизу, вокруг ног, вокруг этой конструкции, что могла в любой момент развалиться, на камнях мостовой были нарисованы уже знакомые следователям символы. Символы, что они встречали на предыдущих местах убийства. Символы, что были на манжетах мантий. Трущобный мясник нанёс новый удар. И в этот раз он показал, что его целью может стать даже служитель закона.

[indent=0.7,0.7]Ещё на месте преступления, перед тем, как Родан, Брулька и Гизмо отправились в гостиницу, Шип встретился с Шоу. Капитан подошёл к тому, что осталось от Пашкуала, и с омерзением, но и одновременно с горечью, посмотрел на погибшего стражника. Его товарищи из патруля уже получили свою головомойку после того, как отчитались перед начальством. Дейган не стал сдерживаться в выражениях и спустил на них всех словесных собак, да ещё к тому же сделал им строгий выговор и лишил жалования на неделю. Так же капитан планировал сегодняшним утром устроить сбор всех своих подчинённых, дабы провести внеплановый инструктаж, касательно некоторых новых нюансов в их должностных обязанностях, а именно — всем стражникам Вермилона отныне будет строго запрещено выпивать перед выходом на службу (Не стоило говорить о том, что во время службы быть под мухой тем более не разрешалось.), а так же употреблять другие дурманящие вещества. Как минимум до окончания расследования — а там видно будет.
— Проклятье! - выругался Шоу, закончив оценивать место преступления, - Значит, мы взяли не того.
— Возможно, - тихо произнёс Ал Дорнве, задумавшись о Кардейру и его участии в этом, - Доктор был заперт всю эту ночь, верно? За ним следили?
— Да, Хаккар побери! - гневно ответил мужчина, посмотрев на желтоглазого обозлённым взглядом, - И потому у меня остаётся только две версии: либо капрал взял не того…
— ...Либо у Кардейру есть сообщники, которые продолжают его дело, - закончил Терновый фразу вместо капитана.
— С завтрашней ночи я ввожу в городе комендантский час. Никому, за редким исключением, не будет позволено выходить на улицу в ночь. Любой, кого обнаружит стража, будет сразу же задержан до выяснения обстоятельств.
[indent=0.7,0.7]Эта новость, по мнению рыцаря, была довольно ожидаемой. Как он изначально и предполагал — извещать народ о поимке Трущобного мясника было слишком поспешно. И как теперь отреагирует общественность — было неизвестно. Но всё же вряд ли хоть сколь-нибудь положительно.
— Жду вас с Брулькой утром у себя в кабинете. Будет разговор, - продолжил Шоу, который позволил себе сейчас некоторую резкость в сторону аристократа. Впрочем, не намерено. Этот момент был вызван всего-лишь его крайне негативным настроем.
— Хорошо, капитан. Мы будем, - спокойно ответил ему Родан, сделав вид, что не заметил этой маленькой неучтивости.

***

[indent=0.7,0.7]В скором времени рыцарь и двое зеленокожих ПАСовцев вернулись в «Гостеприимство Сантагара». Все, или почти все постояльцы заведения уже спали, и лишь небольшая часть прислуги, да бдительная охрана, работающая в ночную смену, встретили визитёров. Шип привёл гоблинов к себе в покои и предложил им расположиться там, покуда он не вернётся со своими информаторами. И так и было. Через десять минут он снова вошёл в комнату вместе с Карен и двумя людьми своего отца, что сопровождали зеленоглазую в Университете Моргрейва. Девушка выглядела сонной, но держалась достойно. Увидев Брульку и Гизмо, она вежливо склонила голову, а после этого произнесла:
— Господа желают чаю? - и не то, чтобы по виду бойцов Республики можно было сказать, что они любят чаепития, но всё же предложить стоило. Хотя бы из вежливости.
— Нет, Карен. Уже поздно, так что перейдём сразу к делу, - вместо гоблинов ответил ей рыцарь и указал рукой на стул возле небольшого столика.
[indent=0.7,0.7]Присев, Баркер на несколько мгновений призадумалась, собирая мысли воедино. Она знала, что сейчас ей предстоит отчитаться перед господином о проведённой работе. Она понимала, что именно этого он сейчас от неё и ждал. Правда, зеленоглазая не ожидала, что Ал Дорнве младший приведёт гостей, чтобы те тоже послушали её слова.
— Хорошо, господин. Тогда я расскажу Вам, что мне удалось узнать, - начала свою речь девушка, вспоминая все подробности, - В Университете мне удалось узнать, что те символы, которые Вы мне передали, являются ничем иным, как неким шифром, основанном на гномской письменности. Они не несут в себе магии, но являются способом передачи информации средь тех немногих, кто знает их. Но стоит уточнить одну деталь — эти символы появились в Вермилоне не впервые. Примерно сотню лет назад в столице происходили схожие убийства и душегуб оставлял тогда такие же рисунки. И две сотни лет назад происходили подобные события. Возможно, такое было и ещё раньше, но записей об этом не осталось.
— То есть, мы имеем дело с событием, которое повторяется уже не первый раз?
— Да, господин. Это уже не первый «Трущобный мясник», что беспокоит Вермилон. Каждый раз убийцу ловили и каждый раз после этого убийства прекращались. Но за это время город переживал не самые лучшие свои дни.
[indent=0.7,0.7]Желтоглазый нахмурился, услышав эту новость. Стало быть, событие системное. И оно повторяется даже тогда, когда маньяка ловят. Приблизительно раз в сто лет. Следовательно — причина не в самом убийце, а в чём-то ином. А маньяк — лишь симптом.
— Та фраза, которую Мясник оставляет — мудрецы прошлого смогли расшифровать её. И она звучит как: «И будет ночь страшна, но день страшнее. И станет брат врагом брату своему. И ты, внемлющий словам сиим, познаешь на себе итог их скорби.».
— Хмм… - слова, написанные кровью, с помощью неизвестного шифра, который может понять далеко не каждый, вызвали новый вопрос в голове желтоглазого, - Если эти рисунки может понять только тот, кто их уже знает, или тот, кто достаточно умел в расшифровке, то зачем же Мясник их оставляет? Для кого?
— Не знаю, господин. Не знаю. Но я скопировала все записи о всех убийствах прошлого, так что, может, ответ есть в них?
— Может быть. Я ознакомлюсь с ними. Позже. А сейчас скажи — что ты ещё смогла выяснить.
— В хрониках тех времён неоднократно упоминаются люди в мантиях со всё теми же символами, что во время убийств ходили по ночам по городу. Их заставали тут и там за проведением каких-то ритуалов. Вероятно, религиозных. Двух из них удалось поймать, но результатов это не принесло. Один из них откусил себе язык практически сразу же, а второй оказался безумен на столько, что его допрос был лишён всякого смысла. И всё же, записи его слов были сделаны.
[indent=0.7,0.7]Да, Карен поработала на славу. Родан сейчас был очень доволен усердием девушки. Она принесла ему не мало новой информации. Полезной, кто бы что не считал. Ведь даже крупица знаний может помочь пролить свет на загадку.
— Пойманный человек всё без конца твердил о Великом Суде и о том, что он свершится, когда два родственника принесут свою кровную жертву.
— Кровную? Не кровавую? - переспросил желтоглазый, запоминая слова Баркер.
— Нет, господин. Именно кровную, - ответила ему зеленоглазая, после чего замолчала.
[indent=0.7,0.7]Теперь Терновому нужно было всё хорошенько обдумать. Да и у Брульки с Гизмо могли быть какие-то мысли по этому поводу. Стоило ли вообще воспринимать слова безумца? Стоило ли обращать внимание на события столетней давности? Ведь их преступник разгуливает по столице здесь и сейчас, а не в далёком прошлом. Однако, кое-какие полезные подсказки девушка всё же принесла. Пусть и вместе с ними принесла и новые вопросы.

[NIC]Мануэль Кардейру[/NIC][STA]И хирург и патологоанатом[/STA][AVA]http://forumupload.ru/uploads/0006/f5/43/2834/461158.png[/AVA][SGN]- Как врач, я рекомендую ампутацию.[/SGN][indent=0.7,0.7]Жар. Постепенно нарастающий жар распространялся по телу Мануэля, пока он шёл по тёмным улицам Вермилона в сторону своего дома, возвращаясь после неожиданного заключения его персоны под стражу. Вокруг было тихо и не наблюдалось ни единой души. Жар. Доктору было всё хуже. Он понимал, что рискует и вовсе не дойти до своей клиники. Разум врача по медицински безжалостно ставил Кардейру перед фактом того, что силы в скором времени его покинут, но вот причину подобного состояния Мануэль понять не мог. Как и не мог понять — почему он движется именно этим маршрутом. Идти на улицу Дождливого леса через трущобы — это делать солидный крюк. А в его состоянии это было чревато. Но тем не менее, доктор шёл именно так. Должно быть, охватившая его хворь влияла на разум мужчины, а от того и мышление его было затуманено, как была затуманена столица королевства.
[indent=0.7,0.7]Шаг. Ещё шаг. Хозяин клиники был всё ближе к своему жилищу, но почему-то у него складывалось впечатление, что в общем и целом он не приближается к своей цели, а только лишь отдаляется от неё. Встряхнув головой, стараясь привести свои мысли в порядок, доктор осмотрелся по сторонам. Ничего примечательного. Туман съедал всё. Весь мир сейчас был покрыт им, не только Вермилон. Ну или так думал Мануэль. Однако, останавливаться надолго было нельзя, так что Кардейру снова отправился в путь, прилагая всё больше усилий для того, чтобы передвигать до невозможности ослабевшие ноги, которые словно бы вязли в ставшем таким густым тумане. Но не долго было суждено длиться его пути. Через пару минут мужчина услышал, как где-то недалеко от него разбилось стекло в окне одного из домов. Разумеется, Мануэль сразу же обернулся на шум. И тогда он увидел тёмный силуэт на границе видимости. Силуэт человека в длинном плаще и шляпе-цилиндре.
— Нет! - воскликнул доктор, попятившись назад, - Этого не может быть!
[indent=0.7,0.7]Но неизвестный человек ничего не произнёс в ответ. Лишь покачал головой, а затем начал медленно идти. Медленно, но всё же быстрее, чем пятился Кардейру. Силуэт постепенно сокращал дистанцию между ними и уже через пару мгновений Мануэль увидел в руке неизвестного ритуальный кинжал с кривым лезвием.
[indent=0.7,0.7]«Проклятье… Почему же так жарко?» - совсем не к месту пронеслась в голове мужчины эта мысль, перед тем, как неизвестный нагнал его и схватил свободной рукой доктора за плечо. Теперь Кардейру был достаточно близок к персоне с кинжалом, чтобы рассмотреть его лицо. И он увидел того, кто выследил его этой ночью. Увидел и до ужаса удивился.
— Это… Этого не может быть! - произнёс он, всматриваясь в лицо своего визави и даже не пытаясь высвободится из его хватки. А тот в этот момент сильнее сжал плечо Мануэля, да так, что мужчина скривился от боли. И спустя ещё один миг, неизвестный всадил свой кинжал прямо в сердце доктора, заставив того пошатнуться. Но убийца всё ещё крепко держал Кардейру возле себя, а потому, пока в хозяине клиники ещё теплилась жизнь и пока он ещё не осел на землю, в туловище Мануэля были нанесены пять новых быстрых колотых ран. Ран, что одна за другой приносили доктору боль и вместе с тем… Облегчение?
[indent=0.7,0.7]Мужчина упал на мостовую. Его сознание медленно угасало, но он чувствовал, что жар отступает. Наконец-то. Наконец-то ему будет легче. Если бы только не эта боль. Если бы… Последнее, что увидел доктор, это то, как убийца удаляется от его тела, возвращаясь обратно в туман. И как только ночной душегуб скрылся из виду, наступила непроглядная темнота.

[indent=0.7,0.7]И он открыл глаза. Сон. Это был всего-лишь сон. Кардейру лежал на узкой деревянной лавке в камере заключения в казармах канареечного района. Избитый, покалеченный, с простреленной ногой, но живой. Ему по прежнему казалось, что раны, нанесённые ему в царстве грёз, были настоящими. Он даже до сих пор чувствовал боль от них. Но спустя несколько секунд понял, что эта боль исходит от синяков и ссадин, оставшихся после побоев, причинённых стражами закона, а не от ножевых ранений. Собравшись с силами, Мануэль начал медленно подниматься на ноги, терпя неприятные ощущения и стараясь удерживать свой вес здоровой ногой. И в этот момент он услышал знакомый голос:
— Доктор, как Вы? - это был голос его ассистентки Линадиль, что сидела в камере напротив, - Вам лучше не вставать после того, что они сотворили.
[indent=0.7,0.7]Эльфийка была очень обеспокоена состоянием своего работодателя. Она даже прильнула к решётке, лишь бы получше рассмотреть начальника на предмет его ран.
— Всё в порядке, Лина, - со слабой улыбкой на избитом лице ответил ей Кардейру, - Я же доктор, помнишь? Я знаю, что для меня сейчас лучше.
— Можете бахвалиться перед кем другим, доктор. Я-то Вас знаю — Вы остальным даёте дельные советы, а сами им не следуете.
— Каюсь, грешен, - подтвердил Мануэль и небрежно пожал плечами, о чём сразу же пожалел, ввиду новых болевых ощущений.
[indent=0.7,0.7]Все эти побои, что он вытерпел, были совершены тяжёлой рукой канареечных, которые выбивали из Кардейру признание в том, что он — Трущобный мясник. И доктор сознался. Сознался, но так и не ответил гвардейцам — куда он дел снаряжение для убийств. И стражники вновь отправили его из допросной в камеру, где Мануэль и приходил в себя. Но за это время кое-что изменилось.
— Скоро нас отпустят, доктор, - тихим голосом и с надеждой произнесла Линадиль, - Пока Вы спали, я услышала, что Трущобный мясник снова на кого-то напал.
— Да? - нахмурившись переспросил хозяин клиники, подойдя к своей решётке и оперевшись на неё.
— Да. Это, конечно, не хорошо, но должно дать понять следователям, что убийца — не Вы.
— Хорошо бы, Лина. Хорошо бы… - задумчиво проговорил мужчина.
[indent=0.7,0.7]Их разговор не успел продолжиться, потому как дверь в подвальные помещения, в которых и находились камеры, отворилась с характерным скрипом, а после этого по лестнице спустились трое гвардейцев, которые бодрым шагом прошли по тесному проходу, приближаясь к камерам подозреваемых. И выглядели они сейчас крайне недружелюбно. Эльфийка даже отшатнулась и отошла к дальней стене, прикасаясь спиной к холодной и сырой каменной кладке.
— Кардейру! - воскликнул один из них, осмотрев гневным взглядом безмятежного подозреваемого, который, казалось, не воспринимал стражей всерьёз, - Ты, харкота тупорылая! Сознавайся сейчас же, иначе хуже будет!
— Я же уже сознался, господин хороший. В чём же ещё мне следует сознаться? - с присущей ему усмешкой спросил доктор, облизав разбитую губу, что снова начала кровоточить.
— Не прикидывайся дураком! Ты знаешь, о чём я. Кто твои сообщники?! Говори! Или я за себя не отвечаю!
— Понятия не имею — о чём Вы.
— Ах так? Решил устроить мне тут браваду?! Твои дружки убили одного из наших! И мы не спустим это тебе с рук! - двое остальных гвардейцев согласно кивнули, а так же начали разминать кулаки, готовясь, видимо, к новым побоям. Мануэль тоже морально готовился. Он не хотел, чтобы ему вновь причиняли боль. Но разве он может сейчас что-то с этим сделать? Но к его удивлению, когда говоривший с ним гвардеец достал ключи от камер, то отперта была дверь в камеру ассистентки, а не в камеру хозяина клиники. И это заставило Кардейру напрячься.
— Раз ты не хочешь по хорошему, то посмотрим, как ты запоёшь, когда мы разукрасим твою подружку-эльфийку.
[indent=0.7,0.7]Стражники вошли в камеру Линадиль, а та, услышав тревожные слова, округлила глаза в страхе и вжалась в стену на сколько могла.
— Стойте!!! Она тут не при чём! Не трогайте её! - закричал доктор, но это не остановило служителей закона. Один из них ударил Лину кулаком прямо в живот, от чего та согнулась в приступе боли.
— Прекратите! Что же вы делаете?
[indent=0.7,0.7]Девушку схватили за её волосы, намотав их на кулак, а затем рванули их кверху, заставляя помощницу вновь выпрямиться. Но лишь для того, чтобы начать хлестать её ладонями по лицу. Лина вскрикивала от боли, начала плакать, даже попыталась закрыться руками, но трое канареечных быстро подавили все её сопротивления.
— Говори, Кардейру! Говори, или хуже будет!
— Я не знаю! Я ничего не знаю ни о каких сообщниках! Хватит! Пожалуйста!
[indent=0.7,0.7]Но просьбы не помогали. Лину бросили на пол, после чего ей в бок прилетел сильный пинок, который чуть было не отшвырнул девушку ещё дальше. Гнев закипал в докторе. Ужасная, неодолимая злость на гвардейцев. Он не в силах был помочь своей ассистентке, а на ту продолжали обрушиваться скупые, но ощутимые удары разъярённых стражников, которые, судя по всему, уже вошли во вкус.
— Прекратите! - рыкнул Мануэль, сжимая прутья своей камеры до боли в ладонях и безуспешно пытаясь их хоть как-то раскачать, - Я Вас всех убью!!! Вам всем не жить, подонки! Слышите?! Вы все — трупы!
— Говори, Кардейру!!! - совершив очередной пинок, молвил страж, - Говори!..